Nuka Breach

Ветер стих к утру. Песок улёгся. Он был повсюду, даже на плечах, плаще и шлеме. Из-за бури следопыт едва не потерял отряд легионеров, за которым шёл уже несколько часов. Ему предстояло сделать небольшую остановку, но возможность представилась только к утру. Спотыкаясь, Джеймс поднялся по склону к небольшой, неприметной ни с одной из сторон выемке среди камней. Он тяжело повалился на землю и одной рукой начал стягивать с себя костюм. Давно нужно было это сделать. Шлем с респиратором и ПНВ, бронежилет, прорезиненный плащ… Пришло время с ними расстаться. Как бы сильно Джеймс ни сожалел об экипировке, у него не было с собой средств дезактивации. Оставлять на себе фонящую одежду — чистой воды самоубийство… Джеймс стянул бронежилет и поглядел в палящее небо. Чистой воды… сейчас бы чистой воды. Это позволило бы хотя бы частично смыть с экипировки радиоактивную пыль. Шансы на выживание в пустоши без снаряжения стремились к нулю, и Джеймс мог рассчитывать только на свой опыт. Ему придется раздобыть новую броню или умереть. Он сложил вещи под большим камнем. Надежда, что их тут никто не найдёт, была сильна. Джеймс, оставшийся только в лёгкой одежде, поднялся на ноги и тут же согнулся. Его вырвало, отвратительно, сухо, безумно мучительно. Похоже, он вовремя разделся. Какую дозу радиации он схватил, следопыт не мог замерить, потому что даже счетчик и револьвер пришлось оставить под камнем вместе со всем остальным. Дорога на юг казалась бесконечно длинной. И ещё длиннее она казалась сейчас, когда Джеймс шёл почти что голым. Предстояло найти того, у кого он сможет отобрать вещи. Надеяться, что с ним поделятся, не приходилось. Энкаэровцы, впрочем, могли помочь, но что забыла НКР в такой глуши? Юг выглядел диким, необжитым, здесь запросто можно было встретить когтя смерти или стаю касадоров. И то, и другое несло смерть. Джеймс совершил ошибку. Начал убивать тех, кого можно было отпустить, уйдя вовремя. И не получив такую порцию заражения. Однако долго мучиться сомнениями не рекомендуется, когда жизнь под угрозой. Через несколько часов ходьбы, на протяжении которых Джеймс не встретил ничего примечательного, он заметил вдали по правую руку какое-то крошечное строение. Может быть, стоило пройти мимо, но от строения поднимался дымок. Похоже, кто-то жёг костер. Джеймс пожал плечами и стал приближаться, осторожно, прячась за скалами и кустарниками. При ближайшем рассмотрении строение оказалось обычным тентом, собранным из того, что попало под руку: столб, похоже, тут стоял раньше, остов холодильника кто-то притащил, жестяные листы служили кровлей. Под тентом был разложен очаг из кирпичей. Над огнем весело булькала вода в солдатском котелке. Рядом на камне лежал наточенный мясницкий тесак. Джеймс подошёл, оглядываясь: кто-то тут собирался готовить что-то вкусненькое. Только вот кто? Никого видно не было. Внезапно Джеймс уловил краем глаза движение. Он медленно повернул голову. Из редкой травы подняла голову серая собака. Гноящиеся глаза глядели на пришельца печально. Джеймс нахмурился: — Привет, — проговорил он. И добавил зачем-то: — Ты же не станешь на меня нападать? Собака не стала. Она просто вновь опустила голову на лапы и продолжала следить за Джеймсом. Выглядела она истощённой. На теле виднелись тёмные пятна — Джеймс подумал, что это пятна крови. На вытянутой морде виднелся порез, который уже пытался затянуться. Собака была привязана к камню обрывком верёвки, но, похоже, не смогла бы убежать, даже если бы привязи не было. Джеймс подумал, что бедолага умирает. — Что за чёрт, — пробормотал он и, наклонившись, взял в руки тесак. Он начала догадываться о чём-то нехорошем. Тут его слух уловил новый звук. Звук шагов, а ещё кто-то пел шепелявым голосом: «Мясо свежее в супчик порежу я, полезно для сердца, бульончик для Перца». Джеймс быстрым движением спрятался за остовом холодильника, сжав тесак в руке крепче. Кто-то подошёл к костру, пошамкал, почесался. Вонь от него исходила просто невообразимая. — Ой, а водичка-то закипела! — восхитился шепелявый голос. — А Перец-то пока корешков насобирал. Зандер-корешок полезен для здоровья, если его покрошить в мясной бульончик, хе-хе-хе, правильно я говорю, моя сладенькая? Джеймс подумал, что говоривший обращается к собаке. Та никак не отреагировала, просто лежала и глядела в сторону того, кто хотел пустить её в суп. — Ну, водичка кипит, пора бросать мяско, — продолжал шепелявый Перец. — Так, где-то тут должен быть мой ножичек. Так, где же он? Мяско всё вкусней, чем свежее, так свежим его бросать в кипяток надо, хе-хе-хе… Да где же нож-то?! Джеймс решил, что скрываться больше нет смысла. Он выпрямился и вышел из-за холодильника. Перед ним был согбенный старикашка, одетый то ли в рогожу, то ли в древнее изорванное пальто. Старикашка стоял к Джеймсу спиной и костлявыми руками шарил по земле, шамкая и шепеляво бормоча: «Где же, где же, где же…» Отвращение перевалило за предельную черту. Джеймс свистнул. — Эй, — сказал он. — Ты это потерял. Старикашка замер. Джеймс потом думал, что сильно недооценил прыть старпёра, и что это едва не стоило ему жизни. Старикашка с разворота бросился на него, дико вереща, как полоумный. Он оглушил Джеймса, и тот, увидев, как к его лицу летят скрюченные пальцы с грязными обломанными ногтями, ударил наугад. Ему повезло. Тесак прорубил череп Перца наполовину. Хлынула кровь, тело грохнулось в пыль и задёргалось в предсмертных конвульсиях. Следопыт, тяжело дыша, вытащил тесак. Пнул поверженного урода. Оглянулся. Собака подняла голову. Смерть мучителя не растрогала её. Джеймс вытер тесак об рогожу. Вода в котелке бурлила. Похоже, тут рядом есть ручей. Что ж. — Хотел попробовать псины, — пробормотал Джеймс. — А в итоге — Псина закусит тобой, сволочь. И с размаху он отрубил у трупа руку. Через полчаса Джеймс и спасенная собака стали друзьями. Парень закусил сырым корнем зандер, Псина с удовольствием слопала несколько приваренных кусков мяса и благодушно позволила осмотреть свои раны. Джеймс промыл их водой из ручья, который оказался на редкость нерадиоактивным, потом оторвал от рукава своей одежды кусок и, сделав тампон, протёр собаке глаза. Псина стоически вытерпела все эти мучения, потом сожрала остатки мяса и медленно побрела рядом с Джеймсом. Тот, наклонившись, погладил собаку по голове. — Ты поправишься, Псина, — проговорил он печально. — Знаешь, хорошо, что я тебя встретил. В наше время десяток человеческих жизней не стоит одной преданной собачьей души. А нам ещё пару часов переться следом за этими уродами. Псина фыркала, но шла. Впереди виднелось двухэтажное строение. Возле строения фигуры в красном угрожали кому-то оружием.