Шаг. Шаг. Остановка.

Маус брел вдоль центральной улицы города. Сегодня было чертовски ветрено, из-за чего парень постоянно поправлял воротник куртки и чуть ли не каждую минуту упрекал себя в том, что не взял шарф. Но лучше думать об этом шарфе, который сейчас валяется черт знает где, чем обо всем остальном. Обо всем том, ради чего Маус и ушел из дома. Чтобы все это обдумать. И принять решение… Решение? Парень озлобленно пнул сугроб, покрыв ближайшие машины и пальто высокой дамы хлопьями сероватого снега, который вроде не был в грязи, но и чистым не казался. Дама не обратила внимания, лишь недовольно что-то проворчала про себя и чуть ускорила шаг, стараясь побыстрее оторваться от странного юноши, пинающего попадающиеся под ноги предметы. А Маус был только рад. Он про себя отметил, что был бы счастлив, пропади все эти люди вокруг пропадом. Они мешают ему. «Тогда зачем пришел на самую людную улицу города?», - с толикой язвы произнес внутренний голос, который, не смотря на то, что принадлежал лишь Маусу, говорил голосом Мильковского. Ах, да. Мильковский. Басист вновь замахнулся ногой, чтобы пнуть очередную кучу снега, но сдержался и лишь со всей силы топнул ногой, да так, что пробил слой утрамбованного снега, покрывавший все тротуары Киева. Внутри все начинало кипеть от одной мысли о Мильковском, и Маус не понимал, почему. Да, он злился на Женю, негодовал оттого, что позволил ему. Но почему такой бешеный поток эмоций вызывает одно лишь имя вокалиста? Зажигалка со щелчком выплюнула огонь лишь спустя восемь попыток - Маус считал. И каждая попытка зажечь сигарету все больше и больше выводила из себя. Да парня сейчас все вокруг выводило из себя. И он сам – в первую очередь. Хотелось бить, крушить, втягивать едкий дым одну сигарету за другой, вредить, прежде всего, себе, а потом уже всем вокруг. Но Маус продолжал, с виду, спокойно идти по улице, и мало кто даже мог представить, что сейчас его медленно раздирают изнутри. Басист не терял счет времени, но ощущал, как быстро оно шло. Он чувствовал, что замерзал, и поэтому несколько минут просидел в уютной кофейне, попивая горячий Латте , а после даже съел вишневый чизкейк. Ведь он не успел даже поесть с утра. Все успел – посмеяться, подраться подушками, поцеловать лучшего друга, а поесть не успел. Маус улыбнулся странной мысли. Его удивило, как он легко произнес это: «Поцеловал лучшего друга». Словно это не было чем-то странным и чертовски неправильным в его мыслях. «А может, - мысль пошла дальше, - не стоит вообще воспринимать это так серьезно?». Басист фыркнул, делая большой глоток. Он оглянулся в поисках знака или надписи запрета, но так и не найдя его, снова закурил, на этот раз делая неглубокие затяжки и запивая их сладковатым напитком. Мысли сменяли одна другую. Они то мелькали своей необычностью, то снова бледнели в свете других. И лишь одна, все та же, оставалась на месте, и Маус продолжал размышлять над ней, стараясь отбросить эмоции и взглянуть на ситуацию трезвыми глазами. «Легко сказать, чем сделать», - всегда говорил он себе в подобных ситуациях. Но сейчас Маус ощущал, что эта трезвость нужна не скорее для того, чтобы принять решение «не воспринимать всерьез», а скорее опровергнуть его. У парня все больше и больше появлялось «за», а «против» хоть и были, но в меньшем количестве. Это настораживало, это удивляло, но чем больше он думал об этом, тем больше басисту уже хотелось забить на все и жить дальше. Большая чашка вскоре опустела, а две смятые в пепельнице сигареты говорили о том, что не стоит долго засиживаться здесь. Парень быстро покинул кафе, оставив официантке в чаевые пару сигарет и сотню. Он усмехнулся, увидев ее удивленное лицо в окне, когда она подошла к его столику за счетом. Конечно, девушка не видела его, но Маус все равно помахал ей рукой и скрылся за поворотом, направляясь на автобусную остановку. Не смотря на то, что свои проблемы он не решил, басист все равно чувствовал, как поднялось его настроение. Ему уже не хотелось пинать сугробы. Конечно, отпинать кое-кого желание еще оставалось. Но о «кое-ком» думать сейчас совершенно не хотелось. Маус решил на время заблокировать внутри себя мысли о Мильковском и сосредоточиться на оконном стекле, в котором отражалось его бледное лицо. Басист хмыкнул и достал телефон, собираясь послушать «Death Spells», но в последний момент открыл список контактов и набрал номер Влада. - Не думал, что ты еще раз позвонишь, - раздался приветливый голос в наушниках. Маус улыбнулся. - Сам не думал, если честно. Можно к тебе завалиться? Он услышал, как гитарист удивленно хмыкнул. - Что, не вовремя? – опередил Маус реплику друга. - Да нет, просто неожиданно. Конечно, приезжай, - Влад чем-то зашуршал, от чего басист резко убавил звук. И теперь уже Зайченко опередил вопрос друга, произнося: «Я тут кое-что набросал для нового материала. Посмотришь заодно». Маус ответил скорое «Окей, приеду через полчаса» и положил трубку, внутренне отмечая, что какая бы хрень не творилась в их с Жениной жизни, Влад остается все таким же трудолюбивым парнем, у которого всегда все спокойно, и который всегда готов помочь. Наконец, он все же включил любимую «Walk the line» и закинул голову назад, смотря в потолок. До Влада он добирался долго. Парень не меньше получаса просидел в маршрутке, проклиная машины, создавшие дикие пробки в центре города, а также людей, которые им в этом помогли. Окно часто запотевало из-за дыхания, а шторка — падала на лицо. Маус реагировал на все спокойно, хотя и задумывался над тем, чтобы выскочить из этого огромного гроба на колесах куда подальше. Благо, еще немного, и будет его остановка. Свежий воздух, на котором парень наконец оказался, оказался даже чересчур свежим, от чего парень невольно поежился. Теперь до дома Влада ему оставались считанные метры, но вместо того, чтобы отправиться туда наикратчайшим путем, что-то потянуло Мауса в сторону магазина. Он сомневался, что у Зайченко найдется что-то съедобное и в большом количестве, а чизкейк в кафе оказался не особо сытным. Парень купил необходимое для выживания продовольствие и еще прихватил бутылку недорогого виски. Маус не смог объяснить самому себе, с чего вдруг его потянуло на алкоголь. Хотя, ладно, поправка. Знал, как объяснить. Но ему не особо нравилось это объяснение. Слишком уж жалко оно звучало. Еще несколько минут среди посторонних людей и вот, Маус уже у порога. Влад не открывает долго, но басист лишь фыркает и улыбается в тот момент, когда слышит за дверью торопливый топот ног. - Быстро ты, - Зайченко улыбается другу и пропускает внутрь квартиры. - И тебе привет, - Маус сбросил куртку и обувь, а после отдал пакет гитаристу. - Я кстати виски купил. Из кухни раздался удивленный голос Влада: - Зачем? Мы завтра летим, не забыл? Басист с усмешкой на губах пожал плечами и расположился в комнате на узком диване. - Нет, серьезно, зачем? Гитарист уселся в кресло напротив и закинул ноги на журнальных столик. Он в ожидании смотрел на Мауса, который старательно продумывал ответ. Конечно, и речи нет о том, чтобы рассказать Зайченко все, что произошло, но и объяснить свое желание напиться в хлам тоже как-то надо было. «Будь, что будет», - в конце концов, произнес про себя басист и сказал: - Просто, позволь мне напиться. Лучше уж здесь, чем в каком-нибудь засранном пабе. Зайченко вновь поднял на друга удивленный взгляд. - Чувак, может расскажешь, что случилось? Это совсем на тебя не похоже, - в голосе парня слышалось волнение. «Как это в стиле Влада. Черт, почему я не позвонил Тошику? Он бы с удовольствием нажрался бы вместе со мной», - подумал Маус, тихо вздохнув. - Не спрашивай. Давай просто выпьем? Или я могу даже пить в одиночестве, закрывшись в соседней комнате, - усмехнулся басист. Зайченко явно не был доволен ответом. Он показательно сложил руки на груди. Лицо выражало ложное равнодушие, мол, делай что хочешь, а Маус был только рад. Он достал два небольших стакана и разлил темную жидкость поровну, хотя Зайченко и дернул головой в знак отрицания. Хотя продержался он не долго. Вот, он уже пьет вместе с другом, опрокидывая в себя слегка обжигающую горло жидкость. Парни распили всего полбутылки и, в еще вполне трезвом состоянии, решили заняться попкорном — единственным на кухне, что не стоило усилий для приготовления. Остальную часть бутылки они выпили уже под хруст жареной кукурузы и приглушенных диалогов из случайного фильма, который включили, чтобы не сидеть в полной тишине. Маусу не хотелось говорить ни о чем, а Влад попросту не спрашивал больше. Он даже взял предложенную Маусом сигарету, хотя не курил уже достаточно долго. Вскоре комната наполнилась не только запахом табака, но еще и полупрозрачным, почты сизым дымом. Басист развалился на диване и уткнулся взглядом в потолок, на несколько секунд буквально отключившись от реальности. Перед глазами вновь сцены сегодняшнего утра. Парень не заметил, как закрыл глаза и провалился в собственные воспоминания, которые заботливо выдавал ему накормленный кровью с примесью алкоголя мозг. Маус вновь чувствовал, как губы Жени касаются его, видел, как в карих глазах отражаются его собственные. И Маусу хочется чувствовать это снова и снова. Ему снова хочется поцеловать Мильковского. И он уже даже не подскакивает от этой мысли. Хотя, в нем около половины бутылки виски. Даже разлепить веки сейчас будет немного затруднительно. Но Маус все же делает это и тушит сигарету об стенку разбитой кружки, которую Влад явно использует как пепельницу. - Я боялся, что ты уснул, - чуть слышно усмехается Зайченко. - Я тоже, - почему-то отвечает Маус и, хоть не сразу, но поднимается с дивана. - У тебя есть что-нибудь еще? Гитарист пожимает плечами и неглубоко затягивается сигаретой, выдыхая дым в потолок. - Открой окно. Заодно можешь порыться в шкафу справа. Может, там и завалялось что-то. Шампанское с Нового года, например. Басист хмыкает и воздерживается от комментария. Одновременно он еще и раскрывает нараспашку окно, осторожно садясь на пол и стараясь не стукнуться головой об широкий подоконник. Не без помощи Влада, парень все же находит бутылку, которую забыли здесь, наверное, даже с прошлого Нового года. Слишком уж пыльной она выглядела. Хотя, гитаристов это не остановило. С потерей двух тарелок им все же удалось сделать подобие бутербродов и гораздо медленнее, но веселее, расправиться уже с шампанским. Стрелка часов уверенно плыла к отметке «2», когда Маус, наоборот, совершенно неуверенными движениями выливал последние капли напитка себе в бокал. - С новым годом! Что б сегодня мы не проспали долбанный рейс в 10 утра! - их руки с бокалами взметнулись вверх так резко, словно это был самый торжественный тост в жизни. - И плевать, что новый год праздновали два месяца назад, - тихо добавил Влад и залпом проглотил остатки напитка. Оба откинулись на спинки мягкой мебели, на которой сидели. Маус вновь распластался на диване, чудом не ударившись головой о подлокотник. Именно в этот момент он осознал, насколько сильно захмелел. Алкоголь ударил в голову как-то слишком резко, а точнее, резко заявил о своем присутствии в организме. Маус не пил много, а поэтому не привык к таким ощущениям. Так он себя чувствовал где-то днем первого января, когда его чертовски клонило в сон, но больная голова не давала уснуть. А еще Тошик долго не спал и шумил, ведь у него с алкоголем отношения получше, да и похмелья у парня не бывает. - Ты разбудишь меня к пяти? Мне еще вещи собрать надо, - тихо попросил Маус, не открывая глаз. Будь Влад трезвым, он бы накинулся на друга за неорганизованность. Но он лишь смешно фыркнул. - Ты еще их не собрал? Хотя, конечно, раз ты так спешил напиться, значит, тебе явно не до сборов было, - съязвил Зайченко. - Иди к черту, - словно от назойливой мухи отмахнулся от его слов Маус. И, кажется, снес рукой бокал. Да, судя по звону стекла, это был бокал. - Сволочь, - злобно, но совсем безразлично выдал Влад, сворачиваясь в кресле калачиком. При его росте это было не так уж и просто. Но, судя по всему, устраивался в кресле он не в первый раз. Спустя минут десять парень все же заснул, только на диване, который, сжалившись, освободил ему друг. Сам он некоторое время просидел в кресле, а потом, словно очнувшись, побежал закрывать окно. Хоть они и были накачены греющими желудок жидкостями, открывать надолго окно зимой — не самая безопасная затея. Хотя ладно, это можно признать очень даже опасной для здоровья затеей. Тем более перед грядущим выступлением. Маус вздохнул и достал сигареты, собираясь выкурить еще парочку. Сон определенно не шел, хотя желание свалиться на что-нибудь мягкое и горизонтальное у него оставалось. Похлопав себя по карманам, басист обнаружил отсутствие зажигалки и, выругавшись, направился к дивану. Влад хоть и выглядел спящим, но на то, как Маус судорожно ползал в поисках зажигалки, отреагировал слабой усмешкой. Правда, басист не остался в долгу и запустил в него одеялом, которым гитарист поспешил укрыться, и отвернулся к стене. Спустя еще пару минут глупого на вид занятия, парень все же отыскал несчастную зажигалку и закурил, тихими шагами направляясь к окну. Он долго сидел на подоконнике среди горшков с цветами, которые необъяснимым образом для Мауса были еще живы. Он знал, что Влад за цветами не ухаживает, а с последней девушкой он расстался коло двух месяцев назад. Хотя черт его знал, может быть они помирились. Только вот Зайченко ничего не говорил об этом. А спрашивал ли Маус? Конечно же, он ведь его лучший друг. Конечно же, нет. Басист фыркнул, быстро подавляя чувство стыда. Он не виноват. ...Хотя нет, он виноват. Виноват в том, что отгородился от друзей. Но зачем ему чувствовать вину? Его все устраивает. Да и Влад, вроде, не держит зла. Зайченко вообще редко злится. Это не для него. Маус отвлекся от своих мыслей и резко повернул голову в сторону настенных часов. Он что, задремал? Не мог же он так долго размышлять о Владе, раз часы показывали половину четвертого. Почему-то он немедленно спрыгнул с подоконника и направился к Владу. Он помнил, что Зайченко еще рано вставать, хотя и не помнил, во сколько парень просил разбудить его. Хотя, Влад вряд ли проспит и опоздает. Это же Влад. Он слишком пунктуален и ответственен для этого. Так что Маус решил просто установить ему парочку будильников на шесть и шесть тридцать, и, почему-то второпях собравшись, направился в сторону двери. Он-то не собрал вещи. Хотя, и не в вещах толком дело. Просто алкоголю в его голове слишком хотелось увидеть Мильковского. Не Маусу. Алкоголю. Да. «Продолжай в это верить», - с ложной уверенностью сказал себе парень, усаживаясь в удивительно быстро приехавшее такси. «Продолжай в это верить»