Когда Стив Роджерс вошел в самолет, сопровождая Локи, который, по общим ощущениям, поскорее хотел уже оказаться на базе, он застал Романофф сидящей на корточках напротив их неожиданной «приправы». Девушка, похоже, едва была в сознании.
Подчинившись неожиданному, но сильному порыву острой жалости, Роджерс в несколько быстрых шагов преодолел расстояние между ними, встретившись лицом к лицу с принявшей вертикальное положение Наташей. Она сложила руки на груди, хмуро посмотрев на поднимающегося в отсек Локи, и перевела взгляд на капитана.
— Она, похоже, в шоке.
— Она что-то сказала? — обеспокоенно и тихо спросил он, стараясь сделать так, чтобы Локи, и без того уже заметивший его симпатию к ней (вызванную, кстати, только ее состоянием), хотя бы не услышал их разговора.
Наташа кивнула сама себе, не сводя глаз с новоприбывшего Тора.
— Ну, она по крайней мере понимает, где находится, — Наташа многозначительно посмотрела на Роджерса, и он оглянулся, сосредоточившись на двух братьях.
Ну вот, он впервые видит двух богов, да еще и вместе. Вероятно, это просто какая-то высшая форма жизни. В инопланетян поверить было легче, чем в то, что именно эти двое были причастны к созданию всего живого, что он сейчас видел перед собой, конечно. Роджерс слегка усмехнулся. Если уж мир дошел до того, что он, весивший когда-то не более 45 кг, стал атлетом, что по силе может сравняться с ними, если 12 человек уже побывало на Луне, пока он спал, то уж их существование вполне уж оправдано.
Конечно, странно, что два таких могущественных человека растрачивают силы на борьбу друг с другом.
Старк не сказал ему ровным счетом ничего. Он то ли бы взбешен потасовкой и своим проигрышем, то ли в целом эта ситуация его доконала, но он отправился своим путем, несмотря даже на то, что большая часть системы его костюма была повреждена. Честно говоря, капитан и сам был не в духе, потому как эти двое, захваченные собственным недопониманием, бросили Локи где-то в горах, сражаясь при этом почти в гектаре от него. И можно сказать, что им всем повезло, что тот не горел желанием бежать. Хотя это еще как посмотреть. Возможно, им стоит гораздо больше опасаться того, что он
остался.
Все сказав, Наташа направилась в кабину пилота, еще не присев, но уже приводя двигатели в действие. Ее слова немного отрезвили Роджерса, и он снова обернулся к странной паре. В этот раз необходимости пристегивать Локи не было, так как присутствие его брата обеспечивало безопасность, но, похоже, бог немного удивился, оглядев крепления, которые намертво приковали его протеже к ее сиденью.
Капитан устало присел напротив, не сводя с них напряженного взгляда. Видимо, Локи то ли желал такого настойчивого внимания, то ли уже привык к нему, но во всяком случае он не обратил никакого внимания на враждебный вид Роджерса, пытавшегося просверлить в нем дыру своим пугающим взором. Девушка, поняв, что Локи снова рядом и снова сжимает ее руку, вяло подняла голову и повернулась к нему. Стиву было трудно понять эмоции Локи, но его обычно полубезумный взгляд выражал либо нежность, либо ободрение, а, может, и все вместе.
Тор, потеснив капитана, уселся рядом, широко расставив колени и глупым непонимающим взглядом около получаса оглядывал картину перед собой, пока Локи, не удостоверившись, что его подопечная пока что не умирает, не откинулся назад в расслабленной позе, глядя на брата из-под полуприкрытых век.
Во всяком случае у каждого была своя причина молчать. Стив внезапно осознал, насколько устал, — Локи действительно хорошо его потрепал на площади, да и ментальная усталость от всего этого современного мира давала о себе знать. Он подумал о том, что, возможно, немного завидует Старку, ведь тому, по крайней мере, есть, кому пожаловаться. Стиснув зубы, Роджерс закрыл глаза, стараясь отвлечься хотя бы на время полета от всех мыслей, вертящихся только вокруг бога обмана.
Однако его спокойствие прервал докучливый бог грома:
— Давно бы уже дома были, — буркнул он.
Локи нахмурился.
— Прости, ты ко мне обращаешься? — с иронической вежливостью произнес он, наклоняясь немного вперед.
— К кому еще, брат? — обрадованный возможностью поговорить (или повздорить) ответил он.
— Позволь заметить: у меня
нет дома. А ты мне не брат, — все с той же холодной вежливостью напомнил Локи, теряя интерес к разговору.
Прежде, чем Тор ответил что-либо, раздосадованный капитан положил ему руку на предплечье, обращая внимание бога к себе.
— Тор, — устало произнес он, нахмурившись, — мы уже скоро прибудем на лайнер, там Фьюри разберется, что и как делать каждому из нас.
Слова о скором разрешении вопроса вроде как успокоили Тора. Единственным развлечением для него в эти полчаса было разглядывание новой знакомой его брата. К этому он и вернулся, заново обратив внимание Стива туда же. За все время полета она не издавала ни звука, только иногда низко и тихо стонала, если самолет встряхивало. В такие моменты Локи торжествующе окидывал взглядом свою небольшую аудиторию, как если бы ее неожиданная смерть очень его порадовала.
— Девка-то у вас дохлая какая-то, — пробасил Тор, пожимая плечами.
— Господа, — с расстановкой произнес Старк спустя несколько минут после этого замечательного наблюдения Тора, и оба вздрогнули от звука его голоса. Удивительно, но до Тора первым дошло, что тот разговаривал дистанционно. Он, похлопав Роджерса по плечу, указал ему на радио на приборной панели Романофф, — боюсь, что наш златокудрый товарищ прав. Девчонка наш единственный на данный момент способ узнать, что сталось с Бартоном и большей частью персонала наземной лаборатории Щ.И.Т.а. Нужно как-то довезти ее в целости.
Локи, внимательно выслушавший эту маленькую речь, внезапно произнес, растянув губы в хищнической улыбке:
— Тогда вам стоит поспешить.
Роджерс нахмурился, а пару секунд спустя Старк произнес своим механическим голосом:
— Я передумал. Найдем другую матрешку, эту злодей по-любому испортил.
— Я могу вдарить по ней молнией, — дружелюбно предложил Тор, выпрямившись и покрепче сжав свой молот. После секундной заминки Роджерс сдавленно, чтобы у того не возникло еще большее желание, произнес:
— Не надо.
— Иногда помогает, — с этими словами, Тор, решивший, что на этом предложении возможность его помощи в этом деле исчерпана, расслабленно откинулся назад, заложив руки за спину и поставив молот на пол возле своих ног. Выглядел он максимально довольным собой.
Романофф, долго не церемонясь и никого особенно не предупреждая, начала запрашивать разрешение на посадку. На этом и порешали. Оставалось надеяться, что 15-20 минут она еще протянет без срочной медицинской помощи.
Перед тем как выйти из самолета (а его выводили первым) Локи все же что-то шепнул своей подчиненной, услышать не представлялось возможным. Конечно, это могли быть и слова одобрения, но никто не питал иллюзий насчет последнего слова подозрительно спокойного бога. Роджерсу и всей команде оставалось надеяться, что она была не в состоянии понять и осознать его приказ/просьбу/указание. Еще это могло быть «магическое» воздействие, но раз Тор не проявил должного интереса, Роджерс, переглянувшись с внимательной Наташей, отмел эту версию.
Девушку он сам вынес на руках, потому что она находилась в бессознательном или почти бессознательном состоянии. При его способности поднимать невероятные тяжести, она показалась ему почти невесомой, хотя для своего роста она, скорее всего, весила достаточно, потому что через ткань ее джинсов он чувствовал твердые мышцы. Это несоответствие веса фигуре вкупе с ее болезненным состоянием его почти умилила, пока Стив нес ее к зданию, обогнав важно шагающего Локи. Он даже не обратил внимания на откровенную насмешку, но был благодарен, что тот ничего не сказал ему вслед.
Наташа все-таки сочла необходимым сообщить командованию о «лишнем грузе», так что Стив решил, что она сделала правильно. Он шел, почти неотрывно глядя в бледное лицо своей ноши; поэтому Фьюри, покинувший пульт управления кораблем, встретил их у входа (за тем, чтобы проводить Локи, разумеется), медик был здесь же. Роджерс отказался от помощи, решив, что должен убедиться в том, что с ней будет все в порядке.
Позже ему кое-кто намекнул, что как-никак, девушка является преступницей, что убит безоружный и практически беззащитный человек, пожилой человек. Там, конечно, выяснится, что у того была семья, жена и трое внуков, это все ударит по человеколюбию капитана, но сейчас все было на своих местах; его большое сердце требовалось ей, точнее, его всеобъемлющее желание помочь, спасти и уберечь.
Передав ее на руки врачам в медицинской части корпуса, Роджерс пробыл до момента, пока ее не начали бить, причем в буквальном смысле: хлопали по щекам, кололи иглами и щипали, стараясь вызвать безусловные рефлексы, чтобы вывести ее из сопора. В конце концов открытые участки кожи были покрыты мелкой рябью красных пятен.
Когда ей поставили сразу две капельницы и надели кислородную маску, он был достаточно удовлетворен, чтобы вернуться в штаб.
Роджерс опоздал буквально на пару минут, поэтому сразу уселся за стол, стараясь не нарушать общего задумчивого молчания. Похоже, что Фьюри только-только рассказал Локи про принцип действия его камеры, поэтому Беннер казался слегка раздосадованным.
Ничего особенно интересного Роджерс в диалоге с Локи не обнаружил, хотя, возможно, думал он вовсе о другом. С другой стороны, это был своеобразный обмен любезностями, состоявший из угроз и попыток залезть под кожу друг другу.
Зато у него была прекрасная возможность наблюдать за Локи воочию, когда тот находился запертым в небольшом пространстве без риска больше ставить пригоршню людей на колени. Но было интересно посмотреть, как он поведет себя с Фьюри, который казался Роджерсу гораздо более компетентным в таких делах, чем он сам или вспыльчивый Старк со своими неуместными шуточками.
Чувствуя, что прямо через камеру Локи наблюдает за всеми ними, Стив Роджерс не мог отвязаться от мысли, что же связывает двух этих совершенно разных людей — бога лжи и обмана и женщину, которая ради него пошла на убийство. За эту мысль он зацепился. Она сказала «воля». Она убила, чтобы исполнить его волю. И Роджерс был уверен, что ничего такого раньше она не совершала. Он был готов биться об заклад, но вряд ли она даже конфеты в супермаркетах воровала когда-нибудь.
Где-то здесь крылась разгадка.
Когда изображение померкло и поступила первая фраза от Беннера, Роджерсу пришлось сосредоточиться, хоть его предположение и было самым очевидным из всего услышанного. А вот ответ Тора показался уже весьма специфическим (если не сказать фантастическим) и точным.
Позже заявившийся Фьюри показался весьма взволнованным, и это было неудивительно. Задумчиво положив палец на подбородок, Стив сравнивал анализ Локи с реальным портретом перед собой.
— И я хочу знать, как Локи использовал ее для превращения двух умнейших людей в своих летающих обезьян, — после короткой заминки Роджерса с его познаниями в детской литературе, он добавил самую важную и актуальную на тот момент информацию: — У Блэр Моэн шок третьей степени. Еще какие-то полчаса и ее пришлось бы вытаскивать с того света.
— Ей ничего не угрожает? — тут же осведомился капитан, встретившись со встревоженным взглядом Наташи.
— Не думаю, — размеренно ответил Фьюри, исподлобья глядя на Роджерса единственным глазом. — Нужно, чтобы она начала соображать в ближайшие пару часов, у нас не так много времени.
— Значит, она не из ваших, — скрестив руки на груди, спросил Тони, раскачиваясь с пятки на носок. — Так и думал.
— Мало того, что не из наших, — Фьюри тяжело опустил руки на стол и на мгновение оглянулся, встретив взгляд Хилл. Старк отчего-то сдавленно сдержал смех, — она не связана ни с каким подразделением. Информации очень мало: возраст, место рождения, данные о перелетах. Такое бывает в двух случаях: либо она штабной агент, либо…
— Из гражданских, — закончила за него Романофф, слегка наклонившись вперед. — Думаешь, второе?
— Я полагаю, что так. Очень уж непримечательная у нее биография.
— Блэр Моэн? Странное имя, — вклинился Беннер, и Фьюри тут же ответил:
— Норвежское.
— Пф. Совпадение? Не думаю, — подал голос Тони, и Стив покосился на него, так до конца и не поняв, что тот имел в виду. — Во всяком случае, это уже не наша забота. Осмелюсь предположить, найдутся люди, которые захотят задать ей парочку вопросов. А к вам у меня другое предложение: поиграем, доктор? — он повернулся к Беннеру.
Когда оба ушли, Роджерс, нахмурившись, снова обратился к директору:
— Если она не ученый, не двойной агент и не обладает специфическими навыками, к чему ему это?
— Развлечения ради? — Фьюри пожал плечами.
— Или пробует силы, — предположила Наташа.
— А ты уверен, — внезапно расколола ненадолго воцарившуюся тишину Хилл своим четким и приятным голосом, — что Моэн под воздействием магии Локи?
Роджерс несколько секунд смотрел в столешницу, не моргая.
— Когда я подошел к ней, она не пыталась убежать или оказывать сопротивление…
— С шоком третьей степени, помноженным на черепно-мозговую травму? — Фьюри фыркнул, и Стив снова задумался.
— Точно, — наконец, сказал он после длительно молчания. — Ее слова. На вопрос, зачем она это сделала, Блэр ответила: «Чтобы исполнить его волю», — он оглядел всю команду со смесью ликования и серьезности во взгляде.
— Ну, это как минимум странно, — обронил Фьюри, оборачиваясь к Хилл, и та пожала плечами.
— И практически не важно, — подытожила Романофф. — Во всяком случае, кем бы эта Моэн не являлась, она что-то знает.
Фьюри вздохнул, отступая от стола.
— Ты права. Я хочу, чтобы ты первой поговорила с Блэр Моэн, как только она придёт в себя и сможет дать показания. От того, что она скажет, и будем отталкиваться. Сейчас оба свободны, — на выходе он обернулся, сурово окинув членов команды взглядом единственного глаза. — Пока что.
Как только он исчез, Стив выдохнул.
Заметив его состояние, Наташа почти что обеспокоенно покачала головой, вставая.
— Ты бы поспал, кэп. Совсем замотался.
— Может быть, позже, — ответил он, стараясь не смотреть в её внимательные глаза. — Ещё есть кое-какие дела.
— Если ты собираешься провести ближайший час под дверью госпиталя, то спешу тебя заверить — это бесполезно. Когда она очнется, нас оповестят.
Проигнорировав её замечание, Роджерс бросил краткое: «Навещу Старка» и вышел.
Хотелось, конечно, стянуть с себя костюм, потому что ношение эластичной ткани, пропитавшейся за все это время потом, неблаготворно воздействовало на кожу. Немного зудело, но он научился не обращать на это внимания, может, он действительно примет душ и наденет, наконец, футболку, а, если быть честным, и вообще приляжет на пару часов, но… Но каждый член команды сейчас занят делом. И Роджерсу совсем не хотелось думать о том, что его вынужденное бездействие зависит от недостающих интеллектуальных способностей. С другой стороны, Тор сейчас, вероятно, расслабляется. Но опять же, Тор — бог.
Медленно шагая к лаборатории, в которую Беннер несколько минут назад увлек Тони Старка, Стив думал, какова же его роль во всем этом спектакле? Он не гениальный стратег, не блистательный ученый, если вдаваться в подробности — Капитан Америка не самый сильный сверхчеловек на этом корабле. Разобраться, так тот же Старк включает в себя все три ипостаси.
Ну и что это?
Его включенность в грандиозную (а она таковой обязательно станет) битву с Локи вовсе не была обязательна. Разморозив Роджерса, Щ.И.Т. фактически не дал ему никакого срока реабилитации, помимо физической. Да, потребовалось время, чтобы он пришел в прежнюю форму, ведь его мышцы находились в застывшем состоянии около семидесяти лет, а кровь практически не циркулировала, но ведь и мир, в котором он оставался ледышкой, вмерзшей в обшивку самолета, не стоял на месте. Ему нужно было заново привыкать к родным улицам Бруклина, наблюдать другие машины и других людей, и он элементарно не мог воспользоваться мобильным телефоном!
Люди каждый день общались в интернете, смотрели жестокое кино про сошедших с ума балерин и неоново-зеленых корейцев, Наташе Романофф требовалась пара минут, чтобы вырубить дюжину подготовленных мужчин, а сынок его бывшего босса выстроил просто бельмо на глазу Нью-Йорка в самом его центре. Это — новый мир вокруг него, новый черный (а ведь действительно, мог ли Ник Фьюри в 1945 году стать директором универсальной спецслужбы?).
Ему приставили агента, который должен был помочь ему свыкнуться с новым положением, но Роджерсу не нужна была сиделка. У него и в молодости-то было мало друзей, сейчас не осталось никого, вот что удручало. И, может быть, ни Старку, ни Романофф, ни Фьюри не нужно было поплакаться в жилетку родному человеку, но, извините, никто из них и не совершал гигантский скачок во времени.
Ему и не нужно было плакаться, Стиву нужно было само присутствие кого-то в нем заинтересованного, и от собственного бессилия он не уставал сравнивать себя с окружающими. Последней каплей во всем этом был тот факт, что у того же Локи, злодея по сути, было
как минимум два человека, заинтересованных в его судьбе, если не считать его приемного отца. А там, вероятно, и мать есть…
Если Локи — это птенец, выпавший когда-то из гнезда, вокруг которого увивается стая птиц, то кто же тогда сам Стив?
Реликт. Свой среди чужих, чужой среди своих, которому никогда не будет нигде места, пока он не свыкнется с мыслью о том, что прошло время, когда он мог бы задавать правила игры.
Думая об этом, Роджерс, раздосадованный и уставший, застал Старка за тем, что тот пытался раззадорить Халка в Беннере. Это было последней каплей.
Если этот напыщенный сноб думает, что ему все позволено, раз он, дескать, имеет миллиарды на счету в банке и железный костюм, то тот самый бесполезный Стив не должен дать развалиться хотя бы этому подобию команды из-за прихотей Старка.
— Эй! — окликнул он его, но мужчина сделал вид, что не обратил на него внимания. — Ты спятил? — все же потребовал Роджерс, но удостоился лишь мимолетного ответа в свою сторону:
— Не совсем.
При одной только мысли о том, что после пленения Локи и драки с Тором снова придется бросаться в бой с неизвестным монстром, масштабы которого обескураживают, неуправляемым чудовищем, плохо воспринимающим человеческую речь, да еще и, судя по всему, совершенно неуязвимым, по телу капитана пробегали мурашки, а по затылку стекал холодный пот. Такой умный Старк должен прекрасно понимать, что эти игры могут привести к бедствию, да такому громадному, что все наработки, сделанные за последние несколько дней, будут утеряны, а секира снова попадет в руки Локи…
Что ж, если в этом состоит план асгардского бога, то пока что он побеждает.
Старк продолжал дурачиться, и это становилось невыносимым.
— Для тебя все шуточки?
— Вот лучшая, — Тони с самым невозмутимым видом указал на него, и Роджерс буквально не стал дожидаться окончания его фразы:
— Угроза безопасности обитателей корабля — не шутка, — с расстановкой произнес он, но вряд ли эта простая истина могла достигнуть понимания Старка. Иногда у Стива в его усталом мозгу проскакивала мысль о том, что он с радостью бы посмотрел, расслабившись в кресле, как Железный человек сам будет справляться с последствиями своего «юмора», такими как Халк, крушащий все и вся вокруг себя, сбежавший бог обмана, угрожающий поставить весь мир на колени, и тысячетонный корабль, падающий с высоты птичьего полета в океан с целым экипажем. Ему самому — Стиву Роджерсу — вряд ли бы что-то угрожало, ведь он столько всего пережил, Вторую мировую, например. Но это было секундное послабление, жестокая фантазия, ведь в реальности давно заученные догмы никогда не позволили бы ему остаться в стороне. И если Старк разозлит зверя, то ответственность будет равно распределяться на них всех. На тех, кто остался в стороне и позволил этому случиться — вдвойне.
В запале своей нравоучительности и добродетели, Роджерс чуть было не забыл, что здесь есть третье лицо — сам доктор Беннер, которого он мог невольно обидеть. В самом деле, ему сейчас тяжелее всего, но ведь… кто он, по сути, в игре двух этих боссов, двух вечных противников — современности и старины, легкомысленности и фундаментальности, Тони Старка и Стива Роджерса? Поэтому если Старк говорил «а», Роджерс должен был заставить его сказать «б».
— Занялись бы вы делом, мистер Старк, — сурово обронил он, упиваясь своей правотой и порядочностью, совсем уже не обращая внимания на Беннера, главную занозу в заднице Щ.И.Т.а, по совместительству — главный его козырь. А на самом деле самого скромного человека на Земле.
Но строгий взгляд Стива тут же дал слабину, когда Тони ответил своим бархатным, неназойливым голосом:
— А я, по-твоему, не занят? Почему Фьюри созвал нас сейчас? Почему так поздно? И что он еще не сказал? Я не решу уравнения, не зная переменных.
Роджерс был настороже. Естественно он знал, что Старк влился в работу сразу, как ступил на лайнер, но Стив забыл, что тот обладал способностью, которой самому капитану оставалось только позавидовать, — он мог думать о нескольких вещах одновременно. Поэтому Роджерс, готовившийся к достаточно несправедливой перепалке, им самим развязанной, не был готов к тому, что его оппонент так легко переведет разговор в другое русло, более ему неясное. Тема, которую он развязал, никогда не была Стивом осмыслена или как следует обдумана, ведь это приравнивалось им к предательству.
Но ее существование нельзя было отрицать.
— Думаешь, Фьюри что-то скрывает? — как можно беспристрастнее ответил он, но Старк опережал его вопросы:
— Он шпион. Капитан, он истинный шпион. Секрет внутри секрета, — не моргая, как ребенку разжевал он, а затем разжевал конфетку. — Его это тоже бесит, да?
Беннер попытался увильнуть от ответа, но Роджерсу было уже не до шуток. Вздохнув и сняв очки, доктор был вынужден собраться с мыслями.
— Ну… «подарить человечеству огонек» — Локи так сказал Фьюри про куб…
— Я слышал.
— Думаю, он тебя имел в виду, — Беннер застенчиво указал пальцем на Старка, и тот закатил глаза, отворачиваясь. — Даже если Бартон не сказал Локи о башне Старка, о ней столько в новостях…
— Башня Старка? Этот большой уродливый… — Стив вынужден был сдержаться, встретившись с сардоническим взглядом Тони. — Высотка в Нью-Йорке?
Это становилось невыносимым. Роджерс не успевал за ними, у него было слишком много забот и без подозрений верхушки в предательстве, но что делать, если командный дух занимает это? Каждый из них думает лишь о себе, затем уже о том, как Ник Фьюри будет использовать их в своих целях, а где же тогда место мыслям о том, что миру угрожает опасность?
— Так почему Щ.И.Т. не привлек его с Тессерактом работать? — подвел итог своей мысли Беннер, пока капитан переводил непонимающий взгляд с одного на другого. — И вообще, как энергетика оказалась у них на первом месте?
Несмотря на то, что и в голове Стива, и в помещении витали одни лишь вопросы, именно этот вывод расставил все более или менее по своим местам. Раньше он никогда не задумывался над тем, почему в экстренной ситуации завоевательной миссии Щ.И.Т. действительно уделял больше времени не самому завоевателю, который находился вот, прямо у них в руках, а поиску неизвестного артефакта. Он немного растерялся, опешил, но наконец-то мог уследить за ходом мыслей двух ученых, которым о самом объекте было известно, разумеется, пускай и на йоту, но все же больше, чем ему.
— Я, возможно, смогу узнать это, как только моя мудрая программа закончит взламывать защищенный архив Щ.И.Т.а, — почти сразу ответил Старк, глядя в синюю полупрозрачную голограмму перед собой. И пускай до Стива дошли только основные аспекты предоставленной информации, он не мог поверить своим ушам.
— Прости, ты сказал…
— Джарвис запустил ее, когда я взошел на мостик. Через пару часов я узнаю все грязные тайны Щ.И.Т.а, как бы их не прятали, — пояснил мужчина, а затем, как ни в чем не бывало, будто у него в кармане сейчас вовсе не совершался отвратительный акт кражи данных организации, на которую они все работали, предложил ему свои конфетки.
— И ты удивлен, почему тебя не привлекли сразу? — с неудержимым сарказмом произнес капитан, по-прежнему ошарашенный этой нелепой игрой.
— Интеллектуальная развед-организация и боится… интеллекта? Как-то это не круто.
В какой-то момент, глядя в эти немигающие карие глаза Старка, Роджерс понял, в чем заключается основная их проблема. Тут не было вины Щ.И.Т.а, который не предоставил им полный отчет по работе, так сказать, не объяснил «зачем» и «почему», да даже тот же Железный человек не был виноват в своем любопытстве, но в конце концов они просто должны были понять, что происходит.
— Локи хочет вбить клин между нами, — серьезно произнес он, посмотрев на Беннера, а затем вернувшись к Тони. — Он стремится развязать войну. Стоит нам разобщиться — он сотрет нас. Есть приказы, нужно следовать им.
В глазах Старка, в которые он неотрывно смотрел все это время, промелькнула какая-то ребяческая досада, а затем он, наконец, отвел взгляд и закинул горсть конфет в рот.
— Приказы не в моем стиле.
Выдохнув, капитан, не сдержавшись, едко сказал:
— Для тебя главное стиль…
— Напомни, кто из нас в лаборатории одет в костюм с побрякушками и вряд ли здесь нужен?
Та доля понимания в лице Старка, на которую он еще надеялся, развеялась, будто ее следа там никогда и не было. И Стив, высоко задрав подбородок, презрительно смотрел на противника сверху вниз, все больше осознавая, что тот тысячу раз прав. Все, что может делать Роджерс, — кричать направо и налево догматические лозунги: «Команда, дружба, мир!», «Не дай Локи себя одурачить. Выполняй приказ!», «Заткнись, Тони Старк!!!».
На помощь пришел Беннер.
— Стив, ты же не отрицаешь, что все это немного странно?
Он не отрицает. Он просто не понимает и даже не хочет понимать. Вот в чем дело. Он не способен работать над точечными исследованиями, есть конфеты и одновременно взламывать защищенные системы Щ.И.Т.а, он солдат. Обыкновенный солдат, когда-то модифицированный с помощью излучения. Он человек из прошлого, человек из пробирки — это оскорбления, но они точны, нельзя на них обижаться. Вернее, он просто не может.
Когда слова иссякли, он попытался уйти, бросив:
— Найдите куб, — но был задержан Старком на полпути к отступлению.
— Кстати, что насчет девчонки? — Роджерс обернулся, с предупреждением во взгляде глядя на него.
— А что с ней?
— Что, если Локи решит использовать ее как тайное оружие?
Стив в сомнением посмотрел на него, и Тони развел руками.
— С ее навыками — вряд ли. То есть, с их отсутствием.
— А как живой щит? Я должен знать, — продолжил миллиардер, снова запуская руку в пакет с конфетами и прохаживаясь вокруг секиры. — Щ.И.Т. идет по головам…
— Слушай, Старк, обязанность Щ.И.Т.а, что бы вы тут не говорили, — защищать людей, — встретив скептический взгляд Тони, Стив вздохнул, прикрыв глаза, а затем уже спокойнее добавил: — Если возникнет потребность, я не позволю им убить ее.
— Я так и думал, — произнес он. — Ты же теперь вроде ее папочки.
— Что? — Стив, не сдержавшись, сделал резкий шаг вперед и встретил настороженный взгляд доктора Беннера.
— Такой пример из психологии, — как ни в чем не бывало продолжил Тони, поворачиваясь к нему спиной. — Ты спас ее, поэтому теперь должен о ней позаботиться.
Вся эта беседа без особенной подоплеки стала так раздражать Роджерса, что он не сдержался:
— Я спас сотни человек, Старк, и пускай я не помню каждого в лицо, но о такой чуши ни разу в жизни не слышал.
Брюс постарался скрыть улыбку, но капитан все же заметил. Стоя в середине лаборатории под прицелом двух ученых, он чувствовал себя как минимум дураком, как максимум — объектом насмешки.
— Да-а-а… Но неужели тебе не хочется вырвать ее из рук этого злодея? — Старк посмотрел на него краем глаза, и Роджерс почувствовал, что если немедленно не пресечет этот разговор, беды не миновать. Кажется, он сам тут пару минут распинался насчет того, что им нельзя ссориться.
— Знаешь, чего я терпеть не могу, так это пустых разговоров, — поворачиваясь, чтобы уйти, почти что обиженно ответил он. Но Старк не замедлил бросить ему в спину:
— Так, может, тебе просто не с кем поболтать?
Прислонившись к заблокировавшейся двери, Стив посмотрел в стену перед собой, пытаясь привести свои чувства в порядок.
Старк — мудак. Вот что он думал. Вот что вертелось у него в голове. Он капризный, несерьезный, конфликтный мудак, который пытается сыграть на границах его, Стива, лояльности. Он прощупывает, сканирует все его болевые точки, не позволяя найти свои, ведь, по сути, Старк полноценный состоявшийся мужчина, имеющий абсолютно все, чего можно желать.
И если он хочет знать, какого черта здесь делает Роджерс, пускай выясняет это сам, домыслил же он манипуляции Щ.И.Т.а. Капитан вздохнул и посмотрел в сторону хранилищ.
Какого черта…
***
Я не знаю, как спросить тебя о чём-то, что касается нас,
Я не знаю, как спросить тебя о чём-либо.
Spiritual Front — We Could Fail Again
Я очнулась с резким вздохом. Перед глазами плавали разноцветные круги, а мгновение спустя я поняла, что на мне надета кислородная маска. Сдернув ее, я поняла, что подача кислорода не осуществлялась. Зато я почувствовала укол катетера на сгибе локтя и, как только зрение более или менее пришло в норму, я увидела, что мне поставили капельницы на обе руки, они еще не закончились. Решив, что не буду поступать как герои фильмов и дождусь, пока лекарство, приятно холодящее вены, полностью попадет в кровь, я с удивлением оглядела свои руки, так как в глаза бросилась мелкая россыпь синяков и небольших гематом, а также засохшие капли крови по всей поверхности плеч. Я нахмурилась и посмотрела на руку, за которую меня схватил тогда Локи. Надо же, ее тоже не пожалели.
Локи…
Осознание пришло почти сразу, и я попыталась судорожно сообразить, где нахожусь, но не могла вспомнить. Поток нахлынувших воспоминаний прервал резкий храп, и я вздрогнула, обратив внимание на то, что нахожусь в палате не одна.
Темнокожий мужчина к кожаном плаще спал в кресле рядом с моей койкой, и я тут же подумала о том, что на мне, вероятно, нет блузки. Быстрый осмотр показал, что я была переодета в больничный халат. Я начала сомневаться по поводу того, где нахожусь.
Пока я хмурилась и совершала небольшие телодвижения, мой гость успел проснуться. Я быстро посмотрела на него, услышав, как он зашевелился.
Мужчина выпрямился в кресле, громко зевнул, прикрыв рот кулаком, и несколько раз моргнул.
— Прошу прощения, — сильным, достаточно приятным голос произнес он, и его тон был достаточно далек от официального, какой бы не была формулировка его предложения. — На нашей работе редко удается хотя бы часок покемарить, — я молчала, пристально всматриваясь в него и стараясь не моргать, чтобы не упустить никакой детали, хотя это было достаточно трудно, ведь он прикрывал отсутствие глаза повязкой на манер пирата. — Меня зовут Николас Фьюри, ваше имя я знаю, — прервал он, когда я открыла рот. Но меня интересовал другой вопрос.
— Где я? — это была единственная фраза, которую мне удалось из себя выдавить, потому что я резко поняла, что в горле у меня как в Сахаре. Я ощущала желчную горечь, скорее всего, от разжеванной таблетки Анальгина. Кстати, это последнее, что я хорошо помню.
Он поскреб подбородок и быстро посмотрел под ногти.
— Я думаю, нет необходимости скрывать от вас, где вы находитесь. Хотя эта информация засекречена, — он быстро посмотрел на меня краем единственного глаза, и душа у меня так и ухнула в пятки. Я медленно сползла по подушке. — Мы на надземной базе Щ.И.Т., и я полагаю, что вам известна эта аббревиатура.
Твою мать.
— Я… я наслышана, — просипела я, озираясь по сторонам в поисках воды.
Фьюри пристально следил за мной, а через мгновение поняв, что же мне нужно, немного расслабился и наполнил стакан водой из кувшина, стоявшего на тумбочке рядом, протянув его мне. Я привстала и жадно осушила его в несколько больших глотков, протянув ему с немой просьбой повторить. Наливая воду, он говорил:
— В таком случае, без дальнейших любезностей спешу заявить: вы здесь не гость. В лучшем случае вам предъявят обвинение в умышленном убийстве, и власти Норвегии вряд ли захотят взять вас под свою протекцию.
— Господи… — прошептала я, осушив второй стакан и дрожащей рукой протянув ему. Я снова тяжело легла на подушку и закрыла глаза, судорожно обдумывая все, что он только что сказал. Голова после затяжного обморока варила плохо, но я хотя бы с удовлетворением отметила, что головокружения нет, а в затылке отсутствует тупая боль. Все мое тело пронзила мгновенная слабость, а в связи с только что сказанным Фьюри все мои внутренности связались в один комок где-то внизу живота. — Но…
почему? — удалось выдавить мне, пока он любезно молчал, позволив мне самостоятельно сражаться со своими демонами.
— Ну не знаю, — иронически ответил Фьюри, откидываясь на спинку своего кресла и сжимая руки перед собой. — А зачем вы убили того человека на площади?
Воспоминания резко поразили меня, и я болезненно зажмурилась, приложив руку ко лбу, снова потревожив катетер. Жидкость в капельнице булькнула, и Фьюри помог мне как можно аккуратнее уложить руку, чтобы спокойно закончить процедуру.
По вискам потекли горячие слезы, и я тут же почувствовала, как закладывает нос. Сильно закусив губу и всхлипнув, я проронила:
— Я помню. Но я не знаю.
На самом деле я знала. Когда убиваете человека, поверьте мне, вы все знаете. Сейчас, когда мое дурное состояние отошло на задний план, я ощущала все это с гораздо большей мерой ответственности, чем в тот момент. Что ж, я действительно убила того пожилого немца, и я не была в состоянии аффекта, хотя я помню, что после этого мне резко поплохело и отвечать я могла лишь односложными предложениями. Но в тот момент, когда Локи бросил мне свой кинжал, я точно знала, что это своеобразная проверка, помноженная на необходимость завершить начатое. Он убил сразу двух зайцев (когда я убила одного старика): заставил меня доказать, что я могу пойти ради него на самый нечеловеческий поступок, и показал всем, кто его пленил, что его угрозы — не пустые слова.
В тот момент я действительно не очень хорошо соображала, тем более, что я ощущала себя просто ужасно, встав перед этим выбором, требующим от меня перешагнуть через все чувства, благодаря которым я не являлась врожденным психопатом, может, это помогло мне пережить то, что я совершила, но сейчас, прокручивая в голове тот момент, я не чувствовала себя неправильно. Может быть, я не на своем месте, но меня точно не тошнило от воспоминаний о том, как он давился собственной кровью. Если честно, то я достаточно точно помню только быстрый, полный ликования взгляд Локи, за который можно было пойти на такое еще раз. Если я сделала то, что он хотел, если он был доволен и если это сыграло важную роль в его плане, то я ни о чем не жалею.
Я приложила руку ко лбу специально, чтобы игла катетера вызвала нестерпимую боль, от которой мгновенно покраснела область вокруг носа, а на глаза навернулись слезы. Приглушенные всхлипывания под ослабленное женскими рыданиями внимание Ника Фьюри дали мне время на то, чтобы попытаться вспомнить что-то очень важное, что я забыла или на что не обратила внимание. Ведь если Локи так легко сдался, он с самого начала знал, чем все закончится в Штутгарте. Он, я помню, пообещал мне в самолете, что мне будет оказана помощь. Пускай не сразу, но она по крайней мере была своевременной, ведь при моем первом пробуждении сестра сказала, что я была близка к четвертой стадии шока, которая обычно заканчивалась летальным исходом. В общем, его обещание было исполнено, а значит, он не мог отправлять меня сюда, не дав каких-то указаний насчет того, как действовать. Я попыталась вспомнить, какой из диалогов с ним вызвал у меня наибольшее недоумение. Были какие-то мысли о том, что он говорил перед тем, как позаимствовал глазное яблоко у немецкого профессора, но
что он там говорил…
Я рыдала от боли, расползающейся по плечам, и от собственного бессилия вкупе с глупостью.
Почему я не помню, о чем он со мной говорил?
Срок молчания, отведенный Нику Фьюри, подходил к концу, и я сквозь пелену горячих и соленых слез видела, как в его темном глазу формулируются тысячи и тысячи вопросов, которые будут заданы мне, а я сама не могла выбрать даже тактику действий.
Внезапно мое собственное поведение дало мне подсказку. Я осознанно попыталась отграничить свое прошлое, произошедшее несколько часов назад, и настоящее, в котором я пребывала в госпитале. Значит, я на инстинктивном уровне попыталась дать понять, что мои прошлые поступки не имеют ничего общего с тем, что я чувствую сейчас.
Нужные слова пришли на ум сами. Я вспомнила, что сказал мне Локи, пока мы спускались по лестнице. Он сказал: «Видят и слышат, понимают, что делают, но иначе уже не могут. Потому что я их повелитель, их царь и их бог».
Вот зачем он тогда объяснял мне действие скипетра. Именно это происходит с людьми, которых он подчиняет себе.
Мой единственный шанс обернуть все в свою пользу — сказать, что я была невменяема, свалить всю вину на него, ведь Локи и без того повинен в смерти кучи людей, да и он бог…
Глубоко и судорожно вздохнув, чтобы успокоиться, я постаралась больше не абстрагироваться и обратилась в слух, приготовившись отвечать на любой вопрос Фьюри со всей возможной внимательностью, чтобы, наконец, обернуть игру в свою пользу. Я была готова.
