***
– Аомине-чи! Аомине-чи! – звал своего возлюбленного, который уже минуты четыре благополучно его игнорировал, блондин. Вместо ответа тот лишь схватил Рёту за руку и прижал к себе. – Аомине-чи, – посмотрел он ласково на Дайки, – что-то случилось? – Не хочу расставаться с тобой. Хочу, чтобы ты был только моим, а я – только твоим, – он уткнулся лицом в грудь блондина. – О чём ты? – не понимал Рёта. – Давай сбежим далеко-далеко, где нас никто не найдёт! – Аомине-чи, ты меня пугаешь. Давай, выкладывай, что случилось. – Отец хочет, чтобы я женился на дочери одного влиятельного человека, но я-то хочу другого! Услышав это Рёта вздрогнул. Он знал, что им когда-нибудь придётся расстаться, но он не думал, что это произойдёт так скоро. От одной мысли, что Дайки исчезнет из его жизни, в сердце отдалось болью, а в душе стала зарождаться пустота. Из последних сил он оттолкнул от себя гостя, а тот непонимающе на него посмотрел. – Этого стоило ожидать. Нам не суждено быть вместе, – Рёта отошёл в дальний угол комнаты с опущенной головой. – Да что ты такое говоришь! Мы просто убежим и всё!.. – настаивал на своём Дайки. – Посмотри правде в глаза! Кто я, а кто ты! – блондин еле сдерживал слёзы. – Не говори ерунды! – закричал брюнет. – Это ты говоришь ерунду! Ты и твой отец – уважаемые люди! А кто я? Шлюха, ублажающая всех подряд. Грязный и… Да как я только додумался Вас на «ты» называть! Уходите! – Рёта… – Уходите, пожалуйста! – Рёта, ты действительно этого хочешь? Он замер. Боль разнеслась по телу с двойной силой, но блондин всё равно чётко ответил: – Да. – Как я уже говорил, я не могу тебя понять, как бы ни старался. Я женюсь на ней, – для блондина это прозвучало как смертный приговор, – но не думай, что я откажусь от тебя. Я буду приходить сюда, как и раньше, – он ещё раз кинул взгляд на Рёту. – Хочешь ты этого или нет, но я всегда буду с тобой, – это были его последние слова, после которых он вышел из комнаты. Рёта схватился за сердце, что разрывалось на части, рухнул на колени, согнулся и дал неудержимым слезам выплеснуться наружу. Дайки хоть и дал обещание, но блондин глубоко в душе знал, что гость не придёт к нему больше. Не такой он человек, чтобы жене изменять, пусть даже с любимым человеком. Он его видел в последний раз, он знал это… Знал, но не остановил. Просто не смог. Сколько блондин так ещё просидел – неизвестно, и сколько выплакал слёз – тоже. Он сидел, похожий на куклу, глаза его потускнели, и в них не уже не было того огонька, который прежде так ярко сиял. – Если любишь, надо уметь отпускать…***
– Рё… та… – к слепящему солнцу потянулась окровавленная рука, и тут же в глазах всё померкло.