Бейнес
2 февраля 2014 г. в 13:17
Пустыня Гюго охватила половину острова Кохрай. Она простирает свои барханы на сотню лиг к северу и на две сотни к югу, и лишь голубое небо куполом нависает над странниками, что решили проложить свой путь через открытые просторы столь злачного места.
Город Тампос, чьи стены из алой глины вздымаются посреди золотых песков Гюго, один из немногих, что ещё способен похвастаться зеленью деревьев и жизнью. Богатые дома местных купцов соседствуют с ветхими хибарками простых ремесленников. Жители Тампоса умирают от жажды, а торговцы "пресняком" - так в этих краях называют воду - наживаются на тех, кто не способен с караваном идти до ближайшего колодца в горах.
Торговая площадь Тампоса усеяна продавцами плодов. Они обходятся дорого, ведь деревьям нужно много воды и ухода, чтобы сады плодоносили. Дешевле мясо. Скотину здесь не держат долго, год или два, максимум три, чтобы тёлки могли принести потомство. Молоко, яйца, рыба и сыр – считаются деликатесами. На все большие праздники принято ставить на стол крынку молока, а для простого ужина подойдёт и графин скисшего вина из погреба.
Вина, к слову, здесь отменные, хоть и не считаются редкостью. Каждая семья Тампоса имеет свой рецепт приготовления этого напитка. Большинство пускают в расход подгнивающие фрукты, что можно купить на рынке по сходной цене. Это город противоречий. Под палящим солнцем и в окружении золотых песков это место объединяет многие народы, что покинули свои страны в надежде на лучшую жизнь.
Чуть глубже в пустыню развалилась деревушка Нордс. Её рваные края, покосившиеся глиняные домишки с соломенными крышами, подпалёнными жгучими лучами солнца, были одним из немногих мест, где медленно текла жизнь. Но вот уже три года, как это место посещают лишь стервятники. Колодец, что дарил жизнь деревне, пересох. Когда подземная река меняет русло или высыхает, то жителям ничего не остаётся. Чуть меньше сотни покинули Нордс или умерли за раскалёнными стенами их собственных хижин.
Бейнес вновь растянулся на мягкой постели, устланной дорогими красными шелками. Юноша изогнулся, зевая и вытягиваясь в струну. Он вновь осматривал потолок, пуская в воздух струи разноцветной магии. Мальчишка скучающе зевал, не чувствуя палящего солнца и не ощущая зноя за тонкими стенками своей бронзовой лампы.
Бей пожелал вечной жизни, сидя у вод оазиса, и теперь он здесь. Теперь он пленник собственного пожелания.
– Сто лет прошло с тех пор, как я последний раз был снаружи, – парень огорчённо выдохнул, рисуя в своём воображаемом небе воображаемое жаркое солнце. – Мне не хватает твоего тепла, – мальчишка вздохнул и перевернулся на живот.
Его магия тот час обрушилась цветным дождём, и Бейнес прикрыл глаза, чтобы не видеть однообразную картину собственных покоев. Спустя сотню лет одиночества как-то перестаёшь задумываться о том, что ты одинок. Тебя перестаёт заботить выражение собственных мыслей вслух и, уж тем более, шалости вроде искусственного солнца или звёздного неба.
Джин зевнул ещё раз, создавая себе паровое облако и взмывая на нём вверх, над укрытой красными шелками кроватью. Веки медленно открылись, и фиалковые глаза скучающе оглядели до боли знакомое помещение.
Высокие книжные полки, уставленные изданиями со всего мира, ковры с длинным ворсом, пуфики, подушки, занавеси, что спускались атласом по бронзовым стенам, скрывая их скучный вид. Громадная кровать в самом центре, небольшой фонтанчик, и снова книжные стопки, что замыкали круг комнаты. Единственным способом наблюдения за внешним миром был носик лампы, но пейзаж, что виднелся из единственного круглого «окошка» был однообразен и давно не привлекал.
Бей вздохнул вновь. Он вообще часто вздыхал в последнее время. Парень успел прочесть все издания и выучил все языки, что только мог. Пальцы скучающе кружили воздух, заставляя облако раскачиваться из стороны в сторону, словно качели. Бейнес вновь закрыл глаза.
– Смотри, милая вещица, – произнёс низкий голос откуда-то из-за стен.
Мужчина поднял лампу с мягкой прохладной травы. Бей настолько опешил, что тут же рухнул на пол, забыв о том, что висит в воздухе.
– Меня нашли, – прошептали губы, – Меня нашли! – вырвался громкий голос и мальчишка быстро поднялся на ноги.
Юноша подскочил к круглому отверстию и уставился вверх. Огромный зелёный глаз смотрел прямо на него. Ресницы неприятно хлопали и задували в лампу запах пота, слёз и чего ещё. Бей закрыл нос и рот руками. Мальчик ошарашено отшатнулся. Ему давно не приходилось чувствовать какие либо запахи. Юноша помотал головой, чтобы удостовериться в том, что всё это не сон. Мальчишка даже ущипнул себя за руку.
– За неё много не выручишь, – произнёс второй и небрежно перевернул лампу, Бэйнес полетел вверх.
Теперь-то он, наконец, понял причину, по которой кровать и шкафы не двигались со своих мест. Джин рухнул на медную крышку и сотня подушек, пуфиков и книг градом обрушились на него.
– Медь, – обречённо выдал мужчина.
Его грубые пальцы скользнули по изящной гравировке в виде листьев невиданных растений. Незнакомец вновь перевернул лампу и грубо всучил её своему спутнику. Бей с криком полетел обратно на пол, вместе со всей той грудой, что накрыла его пару секунд назад.
– Закинь её к остальному дерьму, – голос отдалился, а лампа полетела к куче хлама в тёмный мешок на спине верблюда.
Тишина. Она больше не посещала мальчика. Теперь его спутниками стали пошлые разговоры торговцев, которые только и ждали удобного случая для того, чтобы поразвлечься с девицами из очередного борделя. Бей теперь частенько сидел у круглого «окошка», что связывало его с внешним миром. Он выстроил себе возвышение из подушек и пуфиков. На краю он болтал ногами, вслушиваясь то в болтовню, то в шум сухого ветра. Ему нравилось это куда больше, чем протяжное и монотонное молчание под куполом голубого неба в оазисе.
– Почти приехали, – осведомился один из торговцев.
Лошади и верблюды двинулись быстрее. Всего через пару часов Бэй услышал скрежет ворот. Караван прибыл в Тампос.