Последняя операция

      Боль, это первое что я понял, а значит, каким-то непостижимым образом я жив. Вдруг я вспомнил все, и сердце сжалось от боли и тоски. Я до последнего не мог поверить в предательство тех, кому доверял безгранично. Смотря на их лица в момент, когда они кидали зажженные факелы мне под ноги, я не видел на их лицах сожаление, одну только ненависть.        С раннего детства я жил один. Родителей никогда не знал, и воспитывала меня жена старосты деревни. Меня с детства учили работать, и я никогда не отлынивал от помощи тем, кто давал мне кров и пищу. Не могу сказать, что у меня было счастливое детство, но и несчастным я себя не чувствовал. Деревенские мальчишки обходили меня стороной, зовя Проклятым рыжиком. В чем-то они были правы, волосы у меня необычные красно-рыжие, и при небольшом ветре казалось, что у меня огонь на голове. Многие сторонились, говоря о проклятии, но в основном просто игнорировали. До недавнего времени я больше ничем не отличался от других людей. Но один день изменил все. Я помню, как в нашу деревню приехал отряд. Все было нормально до тех пор, пока местный дурачок Кирн не обозвал воинов предателями. Не знаю, правду он сказал или нет, но в одно мгновение спокойные люди превратились в свирепых монстров. Набросившись на Кирна и с одного удара проткнув его насквозь, командир отряда словно обезумел от жажды драки, начал просто рубить всех, кто попадался на его пути. Во мне тогда мгновенно поднялась горячая тяжелая волна, что-то запульсировало, и, когда он почти опустил меч на женщину, что заменила мне мать, я взмолился о помощи и, как ни странно, она пришла. Все воины вдруг вспыхнули и загорелись, и в один момент от них осталась только кучка пепла на полу таверны. С облегчением я уже хотел броситься к Дии, но увидел в ее глазах настоящий ужас. Она смотрела на меня как будто пред ней был сам Дьявол. Сделав пару шагов к ней, я хотел было ее успокоить, но она только пятилась от меня по полу и безостановочно делала знак защиты скрещивая руки, бормоча молитву. И тут я увидел свое отражение в зеркале. Мои глаза пылали алым, а кожа стала пепельно-серого цвета, но самое страшное - это были волосы, они действительно превратились в яркий пылающий огонь. Я не понимал, что со мной вдруг случилось, и мне стало так страшно, что я оцепенел. Ведь мне всего 19 лет, и все их я прожил тихой незаметной жизнью в этой деревне, считая ее центром своего мира! Но видно моей растерянности хватило, чтобы отправить меня в темноту. Очнулся я уже привязанный к столбу. Вся деревня стояла и смотрела на меня, и во взглядах читалось многое: и презрение, и ужас, но больше всего меня напугал взгляд Дии, там светилась правота. Она была уверена, что поступает правильно, и вспомнив, что она всегда говорила, мне стало по-настоящему страшно. "Огонь это лекарство, которое очищает и душу, и тело..." Меня охватил невыносимый ужас от всего этого! Меня сейчас сожгут, заживо сожгут! Во всей толпе не было ни одного кому было бы жаль меня, все они пришли поглазеть на демона, как меня окрестил наш жрец.       Я плакал, вырываясь из пут и раня в кровь руки, и не мог поверить, что такое происходит на самом деле, я все считал, что это дурной сон, я скоро проснусь! Но вдруг почему-то я почувствовал, что все происходящее правильно, и так должно быть. Не знаю почему и как, но я успокоился и даже перестал вырываться. Поглядев на жреца, понял, что это он меня успокаивает, чтобы я перестал дергаться. Я только и мог смотреть, как та, что растила меня столько лет, первой кидает факел мне под ноги. Других я уже не видел только ее, на мгновение наши взгляды встретились, я увидел печаль и грусть, одинокая слезинка скатилась по ее щеке. Больше я не мог вынести этой пытки, боль подбиралась все быстрее, и в какой-то момент стала нестерпимой. Помню, как я кричал, срывая голос и оглушая самого себя, как мне было больно ощущать лопающуюся от жара кожу и чувствовать отвратительный запах горелой плоти. А потом наступила тишина, которую я принял с облегчением...       Я словно выплывал и мрака воспоминаний, но они больше не имели значения для меня. Я чувствовал свое тело и только тому и радовался, что просто остался жив. Что удивительно, я не чувствовал боли, а это странно, поскольку она точно должна быть. Может я умер, но, открыв глаза я увидел лес. И, наконец, поверил, что я все-таки каким-то образом спасся.       Повернув голову в сторону доносившихся звуков, я шокировано замер. Мужчина лежал на земле, а над ним стоял ангел. Она была прекрасна в гневе, а это именно он и был. Она пинала мужчину и что-то приговаривала, но он даже не защищался, а лежал и улыбался глядя на нее. Вдруг она тыкнула в меня пальцем, и ее голос повысился. Я слышал только отрывки, но мне стал понятно, что она считает меня опасным. А я все лежал и смотрел на нее, и в груди что-то теплело от взгляда ее лучистых глаз.       Девушка заметила, что я очнулся, и направилась ко мне. Ее глаза выражали недовольство, и поза, в которую она встала, была тому доказательством. Показав на меня пальчиком, она сказала только одно: "Ты Опасен!" Развернулась и пошла к костру, что еле тлел. Около меня остался мужчина и пристально на меня посмотрел. Я пытался понять к какому виду он относится, но с удивлением не находил ни одной черты, чтобы выяснить это. Но не это было самым главным в нем - он смотрел на меня с беспокойством! В его взгляде не было ни отвращения, ни ужаса. Посмотрев на свои руки, я убедился, что кожа все такая же серая, и, скорее всего, все остальное тоже не изменилось. Но мужчина смотрел на меня таким взглядом, как никто никогда не смотрел. Да, я жил в семье, но никогда не был ее частью. У Дии был родной сын, и вот на него она так смотрела, когда ему было плохо. На меня же такие чувства не распространялись. Я никогда не жаловался, они и так, по сути, вырастили чужого ребенка, большего я и не мог от них требовать. Только где-то в глубине души, я надеялся увидеть хоть раз тень той заботы, что она проявляла к Вирану. А он только отмахивался и грубил ей, говоря, что он не девчонка, чтобы над ним причитать. Но вот теперь, увидев беспокойство в глазах у совершенно незнакомого мужчины, я разрыдался. Он притянул меня к себе и просто сидел рядом, гладя меня по голове. А я все никак не мог остановиться, будто сейчас выходило все обидное и наболевшее, что исподволь копилось во мне всю жизнь. И с каждой минутой я чувствовал как эта тяжесть отпускает меня. Там, где годами собиралась обида на всех, становилось светлее и теплее. Не знаю, сколько я плакал, но я опять заснул и проснулся все в тех же объятьях, и понял, что вот теперь я жив, а самое главное чист, моя душа словно переродилась. Так хорошо мне не было никогда, словно я родился заново. И посмотрев в глаза мужчине, я сказал только одно. Спасибо! А от его улыбки я сам начал улыбаться и понял, что теперь моя жизнь связана с этим человеком. И в тот момент, когда я это озвучил, на наших запястьях появились браслеты. Мы с удивление смотрели на свои руки. Браслеты были одинаковые, черного цвета с небольшими листочками по кругу. - Да что же это такое то, а! Ты еще одного кровника посадил на свою шею! - Это возмущался мой ангел, а глаза ее сверкали. Мужчина только улыбнулся и сказал, что значит так надо. А ангел все что-то кричала, и опять начала пинать мужчину и ругать его. Тут он как будто что-то вспомнил и спросил: - Как тебя зовут, а то совсем забыл о правилах приличия, я - Мир, а это несносное создание Линнея. Сначала я не знал что ответить, я не хотел больше носить имя, данное мне при рождении. И видно это отразилось на моем лице, тут на помощь мне пришла девушка. - Он дженази, и только что переродился. Имя должен дать ему тот, кто его спас, иначе он скоро умрет. На наших лицах, наверное, отразилось одинаковое выражение, потому что вздохнув девушка начала рассказ: - Дженази - это потомки ифритов, живших на нашей планете много веков назад. Все чистокровные ифриты были уничтожены из-за своей кровожадности. Но многие еще тогда заводили себе наложниц среди людей. Их дети были похожи на людей, и только это их спасло от полного вымирания. Но при сильном стрессе в потомках просыпается кровь ифритов, и они становятся Дженази. Это по своей сути огненные маги, но они очень нестабильны, и если потомок не был инициирован по правилам, то он умирал. Одним из правил было сожжение человеческой составляющей, но не все выдерживали это условие. Многие слабые духом просто растворялись в костре, становясь саламандрами. А кто-то и без остатка растворялся. Но были и такие, кто выживал, и после этому дженази должны дать его новое имя, но и тут все не так просто. Чтобы дженази выжил, это должен быть сильный маг и обязательно с человеческой кровью, который в момент смерти перерождающегося на костре разделил с ним кровь. И поскольку ты его вытащил из костра и разделил с ним кровь, то ты и должен дать ему имя. - Но я не давал ему крови, - ответил Мир. - Если бы этого не произошло, он бы скорее всего умер, неужели у тебя не было ранки. - Да, была небольшая, я просто оцарапал палец о ветки. - Ну, вот и ответ, а теперь придумай имя. - Рэд... - Странное имя, я такое не слышала никогда. - У нас есть другой язык в нашем мире, и Рэд означает "красный". - А что, ему подходит вон, как горят глаза и волосы. - Линнея улыбнулась. И мне стало тепло от ее слов, а самое главное от ее улыбки, которая предназначалась мне.