Следствие ведет шериф

Дни пролетали с молниеносной скоростью. Казалось, восход солнца не был знаменем многих светлых часов, проведенных с пользой ли, за любимым делом или с нужными сердцу, дорогими людьми. Золотой лик небесного светила лишь отмечал мелкие заботы, отвлекающие от самого главного. Спешка, беготня, трудности, споры и препирательства – и снова стрелки часов подходят к отметке, за которой только отдых для усталого тела. У Регины Миллс как мэра всегда было много обязанностей и не все они были приятными, иногда приходилось делать что-то лишь потому, что ситуация остро требовала решения, и женщина отбрасывала личное недовольство и просто выполняла то, что было необходимо, она давно привыкла договариваться с собой и успешно пользовалась этим преимуществом. Но раньше, не смотря на занятость, она всегда находила время на общение с сыном, он единственная причина того, что глаза светятся счастьем и непомерная плата, понесенная за наложения проклятия, кажется приемлемой, как бы чудовищно это не звучало. Однако в последнее время брюнетка видела сына все меньше, у мальчика появились новые интересы, и застать его дома было непростой задачей; совместные ужины, когда-то непреложные и обязательные, остались в прошлом – сын возвращался домой лишь с наступлением сумерек. Регина была рада, что увлечения вызывают у ребенка столь неподдельный интерес, в их редкие встречи она видела их положительное влияние, но женщине было обидно и больно, что она больше не центр его вселенной и ее мнение не единственное, к которому мальчишка прислушивается. Поэтому, когда Генри предложил вместе сходить на премьеру какого-то фильма, Миллс с радостью согласилась, не выясняя не названия, не сюжета – ей просто хотелось провести время с сыном.

* * *

Брюнетка ждала в гостиной, нервно теребя ключи – Генри до сих пор не был готов, а она не любила ждать. Регина бросила взгляд на часы, мысленно давая сыну еще три минуты, а уж если и потом он не спуститься, то придется ему столкнуться с властным нравом градоначальника, не терпящего подобного неуважения. Наконец Генри показался на лестнице, ведущей со второго этажа, на ходу поправляя галстук и одновременно пытаясь удержать от падения пиджак, ненадежно покоящийся на сгибе локтя. Брюнетка замерла на месте, вмиг забывая о затянувшемся ожидании и раздражении. Ее маленький мальчик выглядел совсем взрослым и у женщины холодок прошелся по спине от того, с каким недетским проворством пальцы справились с нелегким узлом, а накинутый после на плечи пиджак лишь довершил тщательно продуманный образ. - Мам, прости, что заставил тебя ждать. Не думал, что с галстуком так трудно справиться. Как я тебе? – Генри совсем не понимал состояния матери и ее застывшее в изумлении лицо принимал за негласную похвалу. Регина подумала, было, что сын выбрал слишком вычурный стиль для простого похода в кино, но оформить скользнувшую змеей мысль в слова, женщина не успела, поскольку дверной звонок, обычно нечасто донимающий хозяев, ожил в самый неподходящий миг и дотошно сообщил о томящемся за дверью посетителе. Мэр недовольно поморщилась, но пошла отворять дверь, заранее намереваясь помянуть всех родственников вновь прибывшего до десятого колена не совсем лестными эпитетами, а потом уж перейти к личности визитера. Миллс набрала побольше воздуха в легкие, чтобы недостаток столь необходимого элемента не помешал ей вдоволь пройтись по родословной явно неудачливого малого, если он посмел явиться к мэру домой, да еще и в пятничный вечер. Но весь этот воздух разом и выпустила недовольным выдохом, когда на ярко освещенном крыльце обнаружила опасливо озирающегося по сторонам шерифа. Регина не поверила своим глазам – в последнее время зрение начало шалить и брюнетка понадеялась на зрительную галлюцинацию невыясненной этиологии. Поэтому она потянулась к небрежно разбросанным по плечам светлым прядям и собиралась уже щелкнуть так кстати завалявшейся в кармане зажигалкой (появился бы запах горелой курицы – значит, точно Свон), но Эмма, закончив внешний осмотр безлюдной улицы, вдруг резко развернулась и немаленькое пламя зажглось перед самым ее носом. Девушка остолбенела (что, впрочем, никак не отобразилось на ней) и только бешено вращающиеся глазные яблоки указывали на то, что она в панике: враг подкрался из-за спины, а она даже не почувствовала опасности – многочасовые занятия по самоучителю для начинающих шерифов с двумя аудиодисками, что прилагались дополнительно, потрачены впустую. - Огоньку? – Миллс не сразу нашлась, чем оправдать столь недружелюбный жест по отношению к представителю правопорядка, но, призвав на помощь многолетнюю выдержку, закаленную в ежедневном общении с недалекими людьми, достойно вышла из ситуации. Эмма, повинуясь инстинкту, потянулась в задний карман джинсов, но, вспомнив, что там лежит вещица, распространяться о которой не стоит, вернула руку на пояс и поправила для внушительности шерифский значок. Надо заметить, что с этим символом доверенной ей власти блондинка не расставалась никогда, и даже на ночь клала его под подушку, рядом с подготовленным на всякий случай пистолетом. Девушке и сны часто снились, в которых она, услышав малейший шорох в переулке, находящемся не менее чем в трех кварталах от ее жилища, молниеносно хватала в одну руку оружие, в другую – значок и, перебудив соседей, заклинала преступника оставаться на месте. Поспевающей каждый раз на выручку Мэри Маргарет не сразу удавалось утихомирить разбушевавшуюся фантазию блондинки, но раз за разом она справлялась с почти невыполнимой задачей, уговаривая, что это был лишь сон. Наутро, правда, в тех же трех кварталах обнаруживали покоившуюся вечным сном крысу, с раскинутыми в стороны лапками, а тщательно проведенная по настоянию шерифа аутопсия указывала на смерть от разрыва сердечной мышцы. Все эти случайности глубоко волновали живой ум Эммы Свон, но обобщить имеющиеся факты ей пока не удавалось. Дело подозрительно попахивало серией, потому девушка терпеливо ждала нового случая, надеясь, что в этот раз неуловимый убийца городских крыс сделает ошибку и оставит вполне конкретную улику, а не только горы бытовых отходов, к слову, не только твердых. - Эмма, хорошо, что ты смогла выбраться. Я уж думал, ты не придешь, - мальчик подошел к женщинам, заботливо прихватив пиджак для матери, ведь вечером могло похолодать. – Мам, я пригласил Эмму с нами, - эти слова были обращены уже к Регине, и она поспешно спрятала зажигалку, воспользовавшись переменившейся обстановкой, - ты же не против? В последнее время она много работает, так что развеяться ей не помешает. Уверен, мы отлично проведем вечер вместе. Миллс же уверена в последнем абсолютно не была, но сына огорчать не хотелось. Женщина еще раз недовольно оглядела сияющего глупой улыбкой шерифа и заметила, что к выбору обуви блондинка также подошла со всей присущей ей непосредственностью. - Мисс Свон, почему вы в резиновых сапогах? И что это за странные создания на них нарисованы? – все в городе считали мэра особой образованной и начитанной, но тут Регина дала маху, чем не преминула воспользоваться оскорбленная до глубины души девушка. - Сразу видно, мадам мэр, что современным искусством вы не интересуетесь. Это же покемоны, как можно не знать. А вероятность дождя на вечер составляет восемьдесят семь процентов, так что мой выбор вполне оправдан. Вы еще мне завидовать будете. Миллс не знала, кто такие эти покемоны, но препираться с человеком, относящим их к современному искусству, остерегалась. Заперев дверь, все направились к автомобилю мэра и удобно разместились в комфортабельном салоне. Однако почему на мягких кожаных сидениях устроились именно все, брюнетке было не понятно – она-то полагала, что Эмма последует за ними на своей машине и хотя бы десять минут дороги они с Генри смогут поболтать о всяких пустяках. Похоже, с желтым другом блондинки опять стряслась какая-то катастрофа, и выйти в свет он просто не мог. Или шериф просто решила сэкономить на бензине. Выяснять подробности совершенно не хотелось, потому как справедливо говорят: меньше знаешь о делах Свон – спокойней живешь. Благо, ехать было недолго, и Миллс надеялась, что за столь короткий промежуток времени девушка не успеет ничего сотворить. Так и было. Первые три минуты. Потом Эмме стало нудно глядеть на проплывающие мимо одинаковые дома, и она принялась переключать радиостанции. Выбор был сделан на бьющей по барабанным перепонкам, кричащей, невообразимо несуразной музыке, и мэр еще раз порадовалась, что не относится к ценителям современного искусства. Даже Генри, сидящий на заднем сидении, зажал уши руками, и просительно смотрел в зеркало заднего вида, так как расслышать слова уже не представлялось возможным. Дальнейшее было лишь вопросом времени и нервов, но женщине удалось убедить Свон отказаться от прослушивания радио, использовав хитрые дипломатические уловки. А может, дело было в исцарапанных запястьях Эммы, которая теперь отвернулась к окну и обиженно пыхтела, всем своим видом, показывая, что не намерена мириться с подобной несправедливостью. Регина вздохнула с облегчением: конечно, обижать Свон не хотелось, но хоть теперь они спокойно доедут до кинотеатра. Спокойно-то они доехали, однако, вовсе не до означенного места назначения, а до ближайшего мусорного бака. Оказалось, девушка заметила, что черная, воронового крыла, как фигурировало потом в отчете, кошка, собиралась перебежать дорогу, и чтобы избежать неприятных последствий столкновения или же, чтобы не испытывать судьбу, она резко вывернула руль в руках ничего не подозревающей брюнетки, вследствие чего вымытый накануне автомобиль угодил в стоящий возле дороги контейнер. Со словами, представить здесь которые не позволяет цензура, мэр принялась осматривать повреждения, что были нанесены «Мерседесу», хотя с большим удовольствием вскрыла бы черепную коробку нерадивому шерифу и глянула на повреждения ее мозга, что, впрочем, даже по внешним признакам были необратимы. Свон стала названивать в полицейский участок, намереваясь сообщить об инциденте. Никто не отвечал, и Эмма начинала злиться, потому что в офисе должен был остаться дежурный. Потом, правда, она вспомнила, что он отпросился в связи с резким приступом нильской малярии, и принялась искать выход из сложившейся ситуации. Ехать дальше они не могли, так как подобное подпадало под попытку скрыться с места происшествия. Ждать до утра тоже не представлялось возможным – проводить ночь в машине мэр категорически отказывалась. - Шериф, может, вы сами составите протокол, и мы сможем разойтись по домам, - ни о каком кинотеатре речь уже, конечно, не шла – Миллс просто хотела избавиться от Эммы, потому как боялась, что задержись она здесь, дело не ограничится порчей имущества в малых масштабах. - Во-первых, мой рабочий день давно закончился. Во-вторых, у меня нет при себе официальных бланков. В-третьих, чтобы протокол считался действительным, обязательно нужна мокрая печать, а она находится в офисе. - Так сходите в офис за бланками и печатью, - не унималась Регина. - Мне, как основному свидетелю, запрещается покидать место наезда, - Эмма хорошо знала служебную инструкцию и не преминула блеснуть знаниями. Ситуация казалась безвыходной: мэр в бешенстве, шериф в растерянности, а Генри нервно поглядывал на часы, явно намереваясь поскорее удрать. Женщинам было невдомек, что нарядно оделся парень отнюдь не для кино – сегодня в школе намечался осенний бал. План был прост: отправить мам на сеанс, тихонечко выскользнуть из темного зала, а уж потом беспрепятственно отправиться покорять намеченное девичье сердце. Возвратиться к окончанию фильма он, конечно, не успел, но расстояние надежно уберегло бы Генри от неприятностей. А все из-за безапелляционного заявления Регины: никаких балов, пока средний бал не будет высшим в классе. Знала бы брюнетка, чем все обернется – сразу же дала бы согласие. В довершение ко всем неприятностям, свалившемся в этот вечер на усталого мэра, совсем недалеко вдруг раздался оглушающий раскат грома и тут же хлынул дождь. Миллс беспомощно смотрела на проливающее тонны воды безжалостное небо и мысленно вопрошала разверзнувшиеся небеса, за что ей такое наказание. Не известно, разразившийся ливень стал ли причиной или инстинкт самосохранения пробился через нерушимую стену бюрократизма, что успела выстроиться в светлой голове за недолгий срок службы, но Регина с Генри были отпущены домой под честное слово не покидать пределов города до выяснения обстоятельств. Расстроенные, недовольные тем, как сложился по-разному запланированный у обоих вечер, мать с сыном пешком направились на Миффлин-стрит, старательно минуя лужи и стремительные потоки, бежавшие вдоль тротуаров. Эмма же осталась ночевать в машине, чтобы никто из случайных прохожих не нарушил порядка на месте преступления и не затер следы. Она запоздало подумала, что раз сапоги ей не понадобились, нужно было предложить их Регине. Разуметься, она бы и не подумала снимать дорогие туфли, но заботиться о благополучии жителей Сторибрука – прямая обязанность шерифа, и Свон скрепя сердце, но рассталась бы с любимыми покемонами на одну ночь.