Тайны хэмвингтонского двора

День близился к концу, когда массивные ворота королевского дворца Хайзерштата с шумом открылись. Нежданного гостя узнали сразу. Многие попросту не могли поверить собственным глазам, когда увидели всадника, который зябко кутался в промокший плащ и смотрел кругом пустым взглядом зеленых глаз. Мужчина слез с коня и передал поводья одному из служак. Этого человека сразу пропустили, а один из стражников поспешил доложить о его визите королю. В то же время правитель Хайзерштата сидел за столом в своем рабочем кабинете и изучал взглядом карту. Они с Родерихом, который сидел тут же рядом, уже разработали план атаки на Манивер. Если правильно рассредоточить армию, то это королевство можно будет захватить молниеносно. Однако нельзя забывать, что на помощь Маниверу может прийти соседний Хэмвингтон. В случае чего придется воевать сразу на два фронта, а это очень сложно. Но оно того будет стоить, определенно. Если все пройдет удачно, Манивер станет колонией Хайзерштата. Покойный Бернхард о подобном не мог и мечтать. Помимо прочего, Людвига терзали и иные мысли. Он обрадовался известию о том, что его невестка беременна. Как раз кстати. Если родится мальчик, король объявит его своим наследником. И никто не посмеет его не признать, потому как это будет внук покойного правителя. О своих собственных детях Людвиг, к слову, тоже думал. Если удастся захватить Манивер, он женится на какой-нибудь представительнице манирской королевской династии, дабы завести ребенка, и избавится от нее ровно в тот момент, когда та родит от него сына. Это поможет укрепить его власть в Манивере. Герцог Родерих, подобно своему августейшему брату, так же был погружен в размышления, однако они разительно отличались от мыслей короля. Он понимал, что нельзя начинать войну на ровном месте. Тогда весь мир может пойти против них. Если Манивер запросит помощи у Северска и Хэмвингтона, Хайзерштат не сможет воевать сразу на три фронта. Даже если им будут помогать кочевники. А там, возможно, и Великая степь втянется в войну. Конечно, им непросто будет переплыть Глубинное море, но уж слишком велика вероятность того, что правитель Ван Яо вмешается и постарается остановить вероломное нападение на Манивер. Слишком много будет тогда врагов. Нужен повод, чтобы объявить войну Маниверу. Веский повод, серьезный. В идеале, конечно, стоило бы добиться того, чтобы и симпатии, и сочувствие всего мира были именно на стороне Хайзерштата. Осталось придумать, как же настроить всех против Манивера. – Ваше величество! Стражник ворвался в кабинет, даже не постучавшись. Людвиг сперва замер в недоумении, а после пришел в себя. – Что такое? Как ты смеешь врываться в мой кабинет?! Король разозлился и готов был наказать наглеца, но, увидев бледное лицо и широко раскрытые глаза, замер. Родерих задрал правую бровь. – Что случилось? – спокойным тоном поинтересовался он. – И почему ты кричишь, точно за тобой кочевники гонятся? Стражник склонился в поклоне. – Прошу меня простить, ваше величество, ваша светлость. Я спешил доложить… Приехал его светлость граф Цвингли. Людвиг шокировано округлили глаза, услышав это имя. Он и думать забыл обо всем прочем. Даже Родерих не смог сдержать выражение отчуждения на своем лице. – Что? Король был слишком потрясен. Он хорошо помнил разговор с северной принцессой, помнил ее намеки о том, что Баш Цвингли, кузен Людвига и Родериха, находится в плену в далеком Северске. И принцесса явно не шутила, когда говорила это. Но если Баш сейчас здесь… Неужели он смог сбежать из плена? Один лишь факт того, что он каким-то чудом сбежал, был чем-то невероятным. Но не могли же его просто взять и отпустить? Или могли? Возможно ли, что король Александр отпустил пленника, когда Людвиг отказался от своих попыток влиять на молодого правителя Хэмвингтона? Отпустил, не требуя ничего взамен? В подобную доброту Людвиг не верил и не поверил бы никогда в жизни. Откинув эти мысли подальше, король поднялся с места. Необходимо было встретить кузена и расспросить его обо всем лично. Если он смог вернуться из Северска, у него наверняка будет много полезных данных. Принц Меттью не стал закрывать окно. Он только-только вернулся из покоев Скотта Керкленда, проведя с ним не один час за душевными разговорами. Они знали друг друга с раннего детства, и принц хорошо помнил, как дружны были Скотт и Альфред, а потому радовался выбору брата. Ведь его брат-король заслуживает счастья, а Скотт добрый и отзывчивый юноша. У них обязательно все будет хорошо. Этого Меттью не мог сказать о себе. Собственное будущее казалось размытым и прискорбным, и это сказывалось на настроении принца. Он порой впадал в задумчивость, размышляя о своей тайне, и никто не мог понять наверняка, что же с ним не так. Повезло, однако, что все поминали недавнее сватовство короля Франциска и списывали все на это события. Всем казалось, что именно это и заставило Меттью огорчаться. И как же хорошо, что никто даже не подозревал, что на самом деле его так беспокоило. Скотт явно видел, насколько сильно переживает принц, ведь рубиноглазые умеют видеть больше, чем иные люди. Однако Керкленд не решился бы спросить о чем-либо, а Меттью просто безумно боялся обсуждать с кем-либо то, что с ним произошло. Он знал, чувствовал, что Скотт не выдаст его тайны, но все же боялся говорить. Слуга Керкленда, юноша с длинными, собранными в хвост светлыми волосами, то и дело бросал на принца странные взгляды. Меттью и рад бы спросить, что не так, но он так и не сказал ничего этому человеку. А еще сложно было избавиться от ощущения, что этот юноша на кого-то очень сильно похож. На кого-то, кто совершенно точно не являлся ничьим слугой, на кого-то, кого Меттью видел недавно… Принц присел на свою кровать чуть боязливо, на самый краешек, и провел ладонью по шелковой простыне. Ее постелили только сегодня. Должно быть, служанки недоумевали, куда же могли подеваться прежние простыни. Меттью помнил собственную кровь на белой ткани и отчаянно краснел, вспоминая, как его негаданный супруг сорвал их с кровати и спрятал в свою собственную сумку. Он был точно вор, который украл у принца сразу все, начиная с чести и заканчивая этими самыми простынями. Меттью помнил боль и жгучее, невероятно острое удовольствие от чужих прикосновений. Он помнил, как ласкали его шершавые ладони супруга, его губы скользили по коже, заставляя трепетать, как его возбужденное естество снова и снова входило внутрь, раздвигая плотное кольцо не привыкших к подобному вторжению мышц. Меттью помнил чужой взгляд, который казалось, просто обжигал и заставлял плавиться. Это совершенно точно был его супруг, его судьба, вторая половинка, если можно так высказаться. В глубине души принц радовался тому, что этот мужчина есть у него. Самая его натура готова была петь от счастья просто от осознания того, что он появился и сделал его своим. Но при этом Меттью прекрасно понимал, насколько это ужасная, по сути, ситуация. Ведь он принц, брат правящего короля. Он вступил в брак тайком и невесть с кем. Как сказать об этом Альфреду? Как вообще теперь жить? – Как мило, что ты не закрыл окно. Принц с шумом выдохнул и обернулся. Он даже не понял, когда этот человек успел появиться в его покоях. Невероятное волнение охватило все тело, но Меттью не пошевелился. Он лишь осмотрел мужчину в черном плаще с ног до головы, остановив взгляд на красивом, но до невозможности холодном и отстраненном лице. Тот уверенно направился к нему. Чем ближе он подходил, тем сильнее трепетал принц. Обманывать себя бессмысленно – он сам хотел, чтобы этот человек пришел, даже несмотря на то, что боялся его до дрожи в руках. Боялся, но трепетал перед ним. Этот мужчина был безумно красивым, сильным и властным, он был окружен ореолом таинственности. Настоящий северянин, именно тот, о ком Меттью стыдливо мечтал. Тот подошел совсем близко и коснулся холодной ладонью подбородка принца, а после склонился над ним так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Меттью прикрыл глаза, ощутив чужое дыхание, а после и прикосновение губ. Он прекрасно понимал, зачем пришел его супруг и что будет дальше. Понимал и был готов отдаться ему не только телом, но и душой. Но, несмотря на это, он отстранился от северянина. – Я… – его голос дрогнул. – Я даже не знаю твоего имени… Он бы хотел знать о своем супруге все. Кто он, откуда пришел, из какой он семьи, что ему нравится, а что не нравится. У Меттью было очень много вопросов, но супруг явно не горел желанием на них отвечать. Он легко оттолкнул принца от себя, заставив опрокинуться на кровать спиной. После, стремительно сняв с себя плащ, мужчина схватил Меттью за запястья и прижал их к кровати как раз на уровне его головы. Он снова оказался так невыносимо близко, едва ли не давя рубиноглазого своим весом, а после тихо произнес: – И не нужно. Я твой супруг, это самое главное. Его тон явно не терпел возражения. Принц дернулся из захвата, прекрасно понимая, что вырваться все равно не сможет, а после невольно обхватил ногами чужую талию. – И все же… Северянин уткнулся ему в шею. – Потом. У нас вся жизнь впереди, любовь моя. Никогда прежде Меттью и не подумал бы, что его приведет в невероятный восторг одна лишь подобная фраза. Он отчетливо ощущал свою слабость перед этим мужчиной и свое желание покориться его воле, принадлежать ему всегда. Принц сдвинул голову в сторону, открывая доступ к своей шее, и замер, ощущая, как губы супруга легко целуют чувствительную кожу. Такая простая, практически целомудренная ласка, способная свести с ума. Светлые волосы северянина, такие жесткие на ощупь, касались его щеки и подбородка, и Меттью просто сгорал от желания запустить в них руку и уткнуться лицом, чтобы вдохнуть морозный аромат. Он не посмеет перечить. Если супруг захочет, он сам скажет свое имя.