Тайны хэмвингтонского двора

Альфред свернул очередное донесение и отложил его в сторону. Взгляд вновь невольно упал на сломанную печать с гербом далекого государства. С правителем степей когда-то был заключен мирный договор. Это было давно, еще до рождения Альфреда, и с тех самых пор никому так и не удалось наладить отношения с тем государством. Были большие сложности. Например, расстояние. Степи находятся на другом континенте и отделены Ртутным морем. Верховенство в этом регионе принадлежит Хайзерштату, падкому на высокие государственные пошлины. Так что наладить торговлю со степями, не платя при этом хайзерам, просто невозможно. А если попытаться пройти торговым караваном с другой стороны, столкнулись бы интересы Хэмвингтона и Манивера, а этого нельзя допустить ни в коем случае. Молодой король устало потер виски. Правитель степей Ван Яо явно хотел наладить тесные отношения именно с Хэмвингтоном. Он отчего-то не любил Хайзерштат. Известно также, что покойный ныне король Бервальд едва не объявил войну степям, когда их спор за Ртутное море достиг своего апогея. Ситуацию спасло то, что появилась более серьезная угроза в лице кочевников. Об этом Альфред, разумеется, знал. Сближение со степями несло с собой много выгод, даже несмотря на то, что общего у них с Хэмвингтоном было мало. Зато было много дешевых товаров, которые вполне могли бы заменить более дорогие аналоги из того же Манивера или Хайзерштата. Вполне понятно, что короля Франциска это вряд ли обрадует, но интересы Хэмвингтона важнее. — Почему все так сложно? Альфред не спрашивал об этом у кого-то конкретно. Он знал, что вопрос этот риторический, ведь правление королевством не может быть простым делом. Именно сейчас молодой правитель отчаянно нуждался в мудром совете кого-то, у кого есть опыт в подобных делах. Например, в совете Артура Керкленда. Альфред всегда восхищался этим человеком, и лишь появившиеся недавно подозрения мешали ему целиком и полностью ему довериться. Послышался стук в дверь. Король оторвался от важного документа и поднял взгляд. — Войди. Верный стражник открыл дверь и, переступив порог, поклонился. — Ваше величество, его светлость лорд Скотт Керкленд просит принять. Альфред улыбнулся. — Пригласи его. Молодому королю очень хотелось отвлечься хоть ненадолго от государственных дел, так что компания Скотта будет как раз кстати. — Доброго утра, ваше величество, — поздоровался юноша, оказавшись в кабинете. – Надеюсь, я не сильно вас потревожил? — Проходите, милорд. Я так рад вам. Альфред жестом попросил присесть на кресло, что стояло рядом со столом. Керкленд улыбнулся в ответ, явно довольный тем, что вызвал на лице правителя улыбку. За ним следовал его слуга, тот самый парнишка, что был подле Скотта. Король хорошо его помнил, хоть и не знал имени. Как и полагается слуге, юноша застыл у стены как раз рядом с дверью, однако Альфред успел заметить брошенный на него взгляд. — Вы выглядите утомленным, ваше величество, — заметил Скотт, едва лишь присев и оказавшись напротив. – Должно быть, вы сильно устаете. — Я озабочен делами государства, милорд, — отозвался Альфред, все так же улыбаясь старому другу. – Они не просты, хотя я и был к этому готов. Думаю, надо привыкнуть. — Полагаю, вы правы. В тот миг, когда Керкленд отвел взгляд, король ясно осознал, что тот сильно напряжен. Не то чтобы Альфред всегда отличался особой внимательностью. Просто события, унесшие жизнь отца, волей-неволей заставили его смотреть в оба. — Что-то не так, милорд? Скотт встрепенулся. — Нет, что вы. Все в полном порядке. Однако король не был намерен верить в это. — Полно вам, милорд. Я же вижу, что вы чем-то взволнованы. Керкленд вполне справедливо опасался заводить данный разговор. Уж слишком все это было сложно, слишком болезненная тема для них обоих. Как вообще Альфред отреагирует на подобное? Этого Скотт не мог предсказать. — Быть может, вы подсчитаете, что я лезу не в свое дело, ваше величество. Однако вы говорили мне, что я смогу поделиться с вами всем, быть с вами предельно честным и рассказывать вам обо всем, что меня тревожит. Если это так… — Разумеется, это так! Альфред даже невольно повысил голос. Неужели Скотт сомневается в его словах? — Благодарю вас, ваше величество, — кивнул Скотт. – Видите ли, мне показалось, что вы полны намерения узнать, была ли смерть вашего отца, нашего покойного короля, случайностью. Король уставился на Керкленда, явно немало удивленный таким поворотом. — У меня были основания полагать, что его смерть не была случайной. Более того, я узнал нечто, что ввело меня в недоумение и усилило данные подозрения. Скотт посмотрел в глаза Альфреду. Посмотрел столь пристально, что тот замер. — Я слышал, какие слухи ходят при дворе, — сказал он. – Если кому-то и была выгодна смерть покойного короля, то только моему отцу. Все знают о том, что его светлость не любил его величество. Альфред выдохнул. — Этого стоило ожидать. Однако нет доказательств… — Ваше величество, меня часто посещают сны, — прервал Скотт короля. – Они подчас пугают меня тем, что похожи на воспоминания, коих у меня не должно быть. Вы наверняка знаете о том, что мой отец чаровник. Он ведает таинствами магии. Он всегда говорил мне, что мои сны несут в себе послание или важные знаки. Альфред округлил глаза. Он бросил взгляд на стоявшего у стены слугу, а после шикнул на Керкленда. — Осторожнее с такими разговорами, милорд! Говорить о подобном не было принято. Занятия магией в Хэмвингтоне порицались не сильно, однако в данном случае речь шла не маге-отшельнике из Портвудского леса, а о главном советнике короля, благороднейшем лорде и втором человеке в королевстве. — Простите, — кивнул Скотт. – Я лишь хочу, чтобы вы знали нечто важное. Король быстро успокоился. Слуга явно не из болтливых, так что ненужных сплетен можно будет избежать. — И что же это? Альфреду не были ведомы таинства магии, но он верил Скотту. Верил в то, что этот человек не преследует никаких целей и хочет лишь помочь. — Мой отец не убивал короля, — уверенным тоном сказал Керкленд. – Я полагаю, что он знает намного больше, чем показывает. Он что-то скрывает. Возможно, он прекрасно осведомлен о том, кто убийца. Но он совершенно точно не убивал вашего отца. Стоит признать, Альфред уже начал подозревать, что Артур Керкленд приложил руку к смерти короля. На то указывали те странные находки, что были обнаружены в старом имении Керклендов. И те же сплетни родились не из воздуха, ведь именно лорду была выгодна смерть короля. Либо ему, либо самому Альфреду, но молодой человек никогда бы так не поступил. Впрочем, верить в причастность Керкленда к этому преступлению Альфреду совершенно не хотелось. — Вы столь непоколебимо уверены в этом? — Да, ваше величество. Король кивнул: — Что ж, я рад, что вы сказали мне это, милорд. Элизабет навестила Гилберта ближе к вечеру. Она сразу заметила, что принц не в духе. Даже на известие о том, что Баш вернулся из плена, не сильно его заинтересовало. Они сидели на краю кровати, на черных шелковых простынях, так опротивевших брату короля. — Ты ведь была воином, не правда ли? – неожиданно спросил Гилберт. Герцогиня посмотрела на него. Ее ладонь то и дело касалась живота, там, где начала зарождаться новая жизнь. — Воином? Скорее, просто разбойником. — И все же ты владела оружием. И до сих пор владеешь, насколько я знаю. Я помню тот день, когда Родерих привел тебя сюда. Ты держала меч увереннее любого мужчины. Элизабет сдержано кивнула. — У меня была непростая жизнь, ваше высочество. Пришлось научиться. Гилберт посмотрел на нее. — Мне всегда запрещали брать уроки у мастера меча. Отец знал, как сильно я этого желал, но столь сильно не любил меня, что не хотел показывать хоть кому-то. На сей раз герцогиня промолчала. Сложно было с этим спорить, ведь хайзеры считали позором появление в семье человека с рубинными глазами. Элизабет помнила, как к подобному явлению относятся в других королевствах. Например, принц Хэмвингтона, рубиноглазый Меттью, оберегался всем двором, точно сокровище. Покойный король просто обожал его. Но в Хайзерштате были иные представления об этом «даре». — Полагаю, Людвиг тоже никогда мне этого не позволит, — продолжил Гилберт. – Однако мне надоело надеяться на разрешение. А посему мне нужна твоя помощь. — Помощь? Элизабет даже не сразу поняла, о чем ей говорят. — Грядут нелегкие времена. Мне необходимо научиться защищаться, ибо эти стены не будут моей тюрьмой вечно. Ты ведь и сама это понимаешь. Да, герцогиня это понимала. Они имели дело с кочевниками. Если Людвиг склонен их недооценивать, то Элизабет признавала, насколько они опасны. — Уж не хотите ли вы, чтобы я учила вас данному мастерству? – удивилась женщина. – Это безумие. Ведь если его величество узнает… — А если не узнает? Во взгляде Гилберта была решимость. Стоило признать, Элизабет это нравилось, равно как и его желание научиться самостоятельно себя защищать. — Если не узнает… Наверное, ничего страшного в этом не будет. В конце концов, она и сама втайне училась сражаться и это ей потом очень пригодилось.