За рамками добра и зла

От автора: сплошная психология, философия и психоделика

***

      Гермиона репродуцировала личности. Одна личность — Гермиона Холодная, была её разумом. Вторая — маленькая девочка Гермиона, была её чувствами. Третья — Око, следившее за внешним и внутренним миром. Обычно Око никак не участвовало в процессе противостояния двух первых личностей, оно просто наблюдало и сигнализировало в особо важные, по его мнению, моменты из внешнего мира. Сейчас Око засекло заветные слова. За рамками её сознания говорили о важном для всех трех личностей человеке. О том, ради кого они были готовы объединиться. Око уловило общий смысл разговора: Невилл Лонгботтом должен умереть. Целостная Гермиона никак не могла этого допустить. Личности заметались в панике.       Обычно личности Гермионы блуждали в трех запертых снаружи темных комнатах, им было одиноко. Но подсознание откинуло завесу.       Гермиона Холодная очнулась лежащей на теплой твердой поверхности. Еще не открыв глаз, она почувствовала, как мягкие лучики проникали сквозь её веки. Открыв глаза и попытавшись сесть, она ощутила зыбкость основы. Холодная осознала себя сидящей в одноместной лодочке посреди огромного озера, краев которого было не видать. Розовое закатное небо с пушистыми персиковыми облаками, словно перья фламинго, опускалось прямо в воду, от чего пространство казалось бесконечным. Ни единого дуновения ветра, облака застыли на месте. Вода, будто натянутая пленка, абсолютно гладкая. Полное спокойствие и умиротворение.       Вёсел не обнаружилось, и Гермиона попробовала заглянуть за борт лодочки. Но как только она попыталась наклониться, суденышко нервно закачалось, грозя перевернуться, создавая круги на воде, которые тут же гасились неведомой силой этого чудного места. Холодная легла на дно ялика и уставилась на неподвижное небо, раскачиваясь на неизвестно откуда взявшихся волнах при полном штиле. Она почти уже уснула, как услышала за бортом всплеск. Насторожившись, Гермиона замерла, затаив дыхание. Всплеск снова повторился. Гермиона Разумная должна была обязательно узнать что это, или кто это.       Наловчившись, она осторожно заглянула через край. В озерной глади отражалась она сама. Вот только на вид ей было лет десять. Отпрянув от борта, она попыталась ощупать себя. Но все было в порядке: длинные тонкие пальцы, предплечье с грубым шрамом, даже зубы нормальной длины. Холодная рассудила, что ей показалось, и решила снова заглянуть за борт. Но ничего не изменилось, маленькая она смотрела на неё-взрослую серьезными глазами. Вдруг она-ребенок потянулась к Гермионе рукой, и её ладошка оказалась на поверхности. Гермиона Логичная быстро всё поняла.       Это пространство и было её подсознанием, темной областью, проецировавшей на сознание все скрытые страхи и проблемы. Водная гладь была схожа с барьером, делившим два мира на разум и чувства. Оба микромира существовали одновременно и независимо друг от друга. Раньше, когда Гермиона была целой, не было этой границы. Чувства были подчинены разуму, и обе личности существовали в своего рода гармонии. Теперь её внутренний мир делился пополам и не взаимодействовал никак. Поэтому сейчас она не могла себя полностью осознать и контролировать своё тело.       Гермиона Разумная понимала, что ей нужно договориться со своей маленькой копией, очевидно являвшейся её чувствами, чтобы выйти из этого состояния. Было у неё три варианта.       Первый: договориться и подружиться, и в дальнейшем действовать согласовано. Очень не надежный вариант, фактически позволить чувствам брать верх — это одна из крайностей, а Холодная доверяла только себе. Не лучшим примером был её хороший друг — Гарри. Он часто давал волю своим чувствам, и это также закономерно часто оборачивалось против него.       Второй: полностью подчинить чувства разуму, как это и было раньше. Очень неплохой вариант. Всегда знаешь чего можно ожидать от себя. Отличным примером был небезызвестный профессор зельеварения, он замечательно владел собой.       Третий — бесконечно жестокий и безвозвратно саморазрушительный: запереть чувства навсегда под непроницаемым куполом или полностью уничтожить их в себе. Это значило, что ей придется убить свою половину и довольствоваться только разумом и логикой. Её трехмерный мир навсегда станет серым и безжизненным, но она этого уже не узнает. Гермиона забудет все краски. Она не знала примеров таких личностей. Это должно быть ужасный человек.       Многим кажется, что Воландеморт полностью лишён чувств, чувствительности и эмоций, но это не так. Возможно, положительных проявлений в нём и нет, но им часто овладевает гнев, недовольство, ярость, раздражение. Даже радость — это всего лишь злорадство. Всё то, что нормальные люди стараются подавить в себе. Том часто поддавался на провокации, его не трудно вывести из себя. Всё это говорило лишь о том, что он не умеет контролировать свою вторую половину. Это значило, что он находится сейчас точно в таком же положении, как и она.       Нужно выбрать, но как же сложно это сделать!       Первый вариант сразу отпадает из-за минимального эффекта. В другое время при других обстоятельствах возможно, но не сейчас. Второй или третий? Остаться полностью адекватной, способной на чувства или больше никогда ни о чём не сожалеть? Третий вариант её пугал, но и второй не давал полной уверенности. Оставалось действовать по наитию. Гермиона Здравая решила для начала прощупать почву.       — Привет, — снова свесившись за край, попыталась начать разговор Гермиона.       — Привет! Ты как здесь оказалась? — радостно отозвалась младшая.       — Так же, как и ты, очнулась уже здесь. Ты знаешь кто я?       — Ты это я, только взрослая! — уверенно заявила маленькая она.       — Нет, ты это я. Вернее мы один человек, но разные его проявления. Я его трезвая, логичная и разумная сторона, а ты его эмоции и чувства, — слова Гермионы не очень понравились младшей, она даже насупилась.       — Что ты от меня хочешь? — недоверчиво покосилась на своё отражение маленькая Гермиона.       — Хочу, чтобы ты пошла со мной, стала моей частью, что помогло бы выбраться отсюда, — возможно излишняя откровенность о своих намерениях не слишком хороший способ привлечь кого-нибудь на свою сторону, потому что маленькая Гермиона сильно разволновалась и раскачала лодку. Ей явно не нравилось услышанное. Но Гермионе было невдомёк, такие тонкости знала лишь её вторая половина. Логичную интересовали только факты и эффект, юлить и подлизываться она не умела.       — Я не хочу с тобой объединяться! Ты будешь меня ограничивать и контролировать, а я этого не люблю!       — Но только так мы сможем выбраться из этого места, — резонно заметила Гермиона.       — Я не хочу, мне и здесь хорошо!       — Разве ты не понимаешь, что здесь мы погибнем. Подумай над этим хорошенько.       — Думать ты здесь у нас мастер. Вот и думай! А я чувствую, что там за границами этого мира плохо. Там боль.       — Но боль есть и в этом мире, иначе мы бы здесь не оказались.       — Ничего не знаю!       — Там есть люди, которым нужна наша помощь. Ради них мы должны это сделать.       — Я хочу им помочь! Я их очень люблю, но не могу позволить тебе мной руководить, — воинственно заявила маленькая Гермиона.       — Где же твоя хваленая самоотверженность? Знаешь, почему мы попали на факультет Гриффиндор?       — Нет, — насторожено ответила Гермиона.       — Всё из-за тебя. Мы должны были учиться на факультете Рейвенкло. Шляпа знала, что мы обладаем острым умом и яркой индивидуальностью. Но из-за тебя она увидела ещё храбрость, благородство, честность — все те качества, которые только добавляли нам проблем. Мы сами искали неприятности. Сейчас бы сидели в гостиной, украшенной синим и бронзовым, а не чёрт знает где.       — О, да! Ты вроде умная, а такая глупая! Сейчас бы ты сидела и тряслась от страха где-нибудь в уголке этой самой гостиной, каждую секунду ожидая, что из-за твоей «грязной» крови за тобой придут.       — Ну, уж нет. Знаешь, почему мы сидим посреди озера в лодке?       — Опять умничать будешь? Знать не хочу! Не хочу! — зажмурилась маленькая Гермиона и закрыла лицо руками.       — Успокойся, а то лодку опрокинешь, — наставительно заметила Гермиона.       — Ну и ладно! Всё лучше, чем с тобой спорить!       — Но тогда ты окажешься с моей стороны, — маленькая Гермиона тут же прекратила раскачивать суденышко. — Вот и умница. А лодка — это наши с тобой сомнения, наши страхи. Хоть ты и являешься их родителем, потому что разум в одиночку не способен на такое, но разгребать придется нам обоим. Я не хочу сомневаться. Я хочу быть уверенной.       — Я не понимаю тебя, — озадачено сморщилась маленькая она.       — Вспомни, кого мы любим?       — Невилла, — растерянно отозвалась маленькая Гермиона.       — Если мы останемся здесь, то больше никогда его не увидим. Вспомни Гарри, Рона, Луну… Они сейчас борются за нас. Мы не должны их подводить.       — Но если мы окажемся там, в том мире, нам снова станет больно. Нам будет противно и тяжело. Там живет ОН. Я не хочу туда! — жалобно бормотала мелкая.       — Да. Там будет Он. Будет тяжело, будет мерзко, но это оправданная жертва. Слышишь меня? Оправданная, — Гермиона была уверенна, что маленькая Гермиона скоро сломается.       — Какие гарантии у тебя есть?       — Я обещаю защищать тебя от внешнего мира. Я не позволю задевать тебя. Ты ничего не увидишь и не услышишь. Тебе не будет больно. Нам нужно вместе принять решение. Нам нужно признать, что жертва действительно оправданна, это значит, что ты должна в это поверить. Если ты любишь Невилла, то должна принять Тома. Что бы он ни делал, я не позволю проникнуть к тебе сомнениям. Я найду оправдания его действиям. Если надо, я буду делать всё, что он попросит. Ради нас заслужу его доверие и снисхождение. В конце концов, между нами и им есть точки соприкосновения. Я обещаю тебе, — маленькая Гермиона сжалась в комочек у края борта, весь её нигилизм испарился. Ей очень хотелось верить словам взрослой Гермионы. Ей хотелось знать, что о ней позаботятся. — Хорошо, — всхлипывая, согласилась маленькая. — Что мне нужно сделать?       — Протяни мне руку через границу.       Гермиона маленькая осторожно дотронулась до водной глади, не решаясь пересечь барьер. Но посмотрев в глаза самой себе, протянула руку. Гермиона ухватилась за маленькую ладошку, и, потянув на себя, вытащила мелкую из воды. Они сидели в лодке напротив друг друга и разглядывали друг друга.       — Дай мне руку и мы скрепим наш союз непреложным обетом, — Сказала взрослая Гермиона, и они дружно взялись за предплечья друг друга. Гермиона торжественно пообещала оберегать маленькую от любых угроз вплоть до определенного момента — когда она посчитает войну законченной. Их руки обвили светящиеся лучи.       — Вот и хорошо. А теперь закрой глаза и прикрой уши руками. Сиди так, пока я не скажу, что можно открывать.       — Хорошо, — доверчиво глядя на взрослую, ответила маленькая.       Она сделала как просили, и Гермиона Холодная обняла её. Тело малышки уменьшалось и погружалось в тело Гермионы, пока совсем не исчезло. Холодная поглотила её целиком, создала вокруг маленькой Гермионы непроницаемую сферу, вскрыть которую могла только она сама.       Подсознательное тут же поменяло обстановку. Гермиона Целостная оказалась в тёмном ничто. Осмотревшись по сторонам, она заметила вдали свет. Отправившись к нему, в конце пути Гермиона обнаружила прямоугольник, излучавший свет по контуру. Она догадалась что это, и, смело шагнув вперед, толкнула дверь.       ***       Нарцисса как всегда, сидя у постели Гермионы, читала. Краем глаза она заметила, как вокруг правой руки девушки обвились ленты непреложного обета, а через секунду она резко вдохнула и села в кровати, диким взглядом обшаривая комнату.