Ритм нашей любви

POV Рен Зайдя в комнату, я со злостью бросил вещи из бассейна в раковину, полотенце куда-то на тумбу в душевой и упал на кровать, где ранее спал ДжонгХён, укутываясь в одеяло и пряча в нем свои слезы. Они градом брызнули из глаз, и я более не мог держать себя в руках — разговор с МинХёном окончательно меня уничтожил. К слову, распрощался я с ним очень некрасиво — буквально убежал, сославшись на то, что у меня заболел живот, хотя МинХён, конечно, понял, что то был лишь предлог, чтобы уйти, но ничего другого в тот момент я не придумал. На душе было тяжко, как бывает, когда сказал много лишнего — того, что не планировал говорить никому, но теперь возвратить сказанное было уже невозможно. Осадок от незапланированного откровения неприятной горечью осел на языке. Я зажмурился и протяжно заскулил в подушку, ненавидя себя за неумение прятать эмоции и молчать, когда это стоило сделать. На душе было настолько паршиво, словно меня извозили в грязи и выкинули в лужу. Еще и эта ссора с ДжейА… абсолютно нелогичная и никому не нужная. Вот с кем мне стоило на самом деле поговорить — так это с ДжейА, тогда, когда он предложил, и не нужно было изощряться с отговорками, чтобы задеть его посильнее. — Черт возьми, да пусть уж лучше все остается так, как есть, главное, чтобы не было хуже. — Проскулил я в подушку, непроизвольно всхлипывая. Я совершенно запутался и, казалось, снова стал тем одиннадцатилетним ребенком, которому не хватало тепла и любви, объятий и внимания. Поразительно, как много может быть фанатов, но как мало настоящей любви. Я натянул одеяло на голову, перед глазами начали мелькать картинки из воспоминаний. Я видел далекое детство, летний урожай клубники и котенка, подаренного подругой на день рождение, которого в итоге заставили отдать. Слезы полились с новой силой, и я в конце концов тихо заплакал в подушку, плюнув на то, что могу выглядеть жалко — все равно меня никто не видел. И что вообще МинХён имел в виду под словами «выглядишь, как живая мумия»? Слышать это было обидно. Я вцепился зубами в подушку, соленая влага размазалась по наволочке, попала на язык. В глубине души я понимал, что Хван был во всем прав, но признавать правду в чужих словах бывает порой невероятно сложно, словно пытаться в одиночку выбраться из снежного завала — совершенно невозможно. Как вообще можно в одно мгновение измениться, когда привык к другому? Ведь я не мог нажать на комбинацию настроек своего сердца, сменить режим и внезапно стать другим человеком: прекратить изводить себя из-за запретной любви, попросту встряхнуться и жить по-другому, видеть свет, а не мрак. Я на секунду задумался: а хотел бы я сделать это, если бы была возможность? Поток слез на мгновение прекратился, но ответ искать долго не пришлось, но буквально крутился на языке: конечно, нет. Ни в каких иных мирах, измерениях и вселенных я бы не отрекся от той любви, что сжирала мое сердце — она была тем огнем, что поддерживал во мне жизнь, обогревая своим неоновым пламенем. Я покрепче обнял подушку, вспоминая, кто спал на ней минувшей ночью, лишь одни эти воспоминания делали мне приятно. Удивительно, ведь я всегда думал, что это ненормально наслаждаться лишь тем, что любишь, радоваться возможности дышать с ним одним воздухом. Я считал, что это неправильно, потому что долго так протянуть просто невозможно, ведь так? Но сейчас я был в этой ситуации, и в принципе, сжав зубы, начинал постепенно представлять себе такую жизнь и дальше: когда радуешься минутному вниманию, когда смотришь издалека и облизываешь пересохшие губы, когда ненароком прикасаешься своими пальцами к его, передавая микрофон. Все это звучало горько и безнадежно настолько, что у меня вновь закололо в боку, но я лишь протяжно выдохнул в подушку. Главное, чтобы не было хуже — со всем остальным я постараюсь справиться, хотя не уверен, что смогу все выдержать. Но если буду видеть его рядом… может быть, и смогу. Меланхолию, опустившуюся плотным туманом и заполнившую до краев мою комнату, разогнал внезапный стук в дверь. Я испуганно дернулся, поднимаясь на кровати. Сердце готово было выпрыгнуть из груди от того, что вакуум тишины был нарушен слишком неожиданно. — Неужели, это МинХён? Разве наш разговор не окончен? — Прошептал я себе под нос, вставая с кровати и, утирая слезы рукавом кофты. Я тихо подошел к двери, жалея, что у отельных номеров нет дверных глазков. Недолго думая, я кашлянув в ладонь, чтобы привести в порядок свой заплаканный голос, и произнес: — МинХён, прости, я занят. — Проговорил я сосредоточенным голосом, который никак сейчас не сочетался с моей растерзанной душой, и соответствующим внешним видом. — МинКи? Это я. — Услышав голос ДжонгХёна, я похолодел, а сердце упало вниз. Только не это… что он здесь делает? Я застыл на месте. В дверь снова постучали, но уже более настойчиво. — МинКи, мне нужно с тобой поговорить, пустишь? Я затаился и зажмурился, но это решительно не спасало ситуацию, ДжейА все еще стоял за дверью. Я занервничал, сначала мне стало холодно, потом вновь жарко, и все это за какие-то несколько секунд. — Пожалуйста… — Проговорил он, но уже тише. — ДжонгХён… я уже ложусь спать. — Отозвался я наконец, еле подбирая слова, а страх мурашками пробежал по спине. Я даже не хотел предполагать, почему он вдруг оказался здесь, после всего того, что сейчас со мной происходило. Мысли не могут настолько быстро материализоваться. Все внутри меня сковывало настолько сильно, что от этого даже дышать стало сложно. — Прошу тебя, — проговорил он и добавил, — это очень важно. У меня не нашлось, что ответить в знак протеста, поэтому больше ничего не оставалось, как повиноваться просьбе. Страх неизвестности сжимал сердце, буквально колол невидимыми иглами. О чем он так хотел со мной поговорить? Почему именно сейчас? Ведь я даже не знал, как объяснить ему то, что рыдаю ночью за закрытой дверью. Этого никто не должен был видеть, и что теперь мне сказать, я понятия не имел. Я отпер замок и сразу же отвернулся, возвращаясь в центр комнаты, даже не взглянув на ДжонгХёна, и надеясь, что мой внешний вид скоро придет в норму, и он ничего не заметит. Сердце надрывалось и стучало где-то в горле. — Что случилось? — Проговорил я, стараясь убрать из голоса стресс. — МинКи… прости, что я так поздно, ты правда уже спал? — Начал он как-то скомкано, я промолчал, а он продолжил. — Насчет той фотосессии, — он выдержал паузу, а я начал что-то переставлять на столике возле окна, отойдя от ДжонгХёна подальше, чтобы он не заметил еще не высохшие слезы на моих глазах, — прости, что обидел тебя. И за резкие слова, — пожалуйста, прости, не знаю, что на меня нашло. Если ты все еще хочешь, можно договориться с агентством. Если это важно для тебя. В голосе ДжонгХёна звучали непривычные нотки вины, и я замер, практически выронив из рук зарядку для телефона, которую перекладывал с одного края стола на другой последние полторы минуты. ДжейА еле заметно улыбнулся, внимательно следя за моими действиями, но ничего не комментируя. — Ты об этом хотел поговорить? — Про фотосессию я на самом деле уже успел забыть за ненадобностью, поэтому несколько секунд молчал прежде, чем наконец отозваться, чтобы хоть что-то ответить. — Если да, то не стоило. Сейчас это не критично для меня. Мой голос неуверенно дрогнул предательски не вовремя, и ДжонгХён заметил это. — МинКи, что с тобой? — ДжейА подошел и мягко потянул меня за руку, отводя от стола. Слишком мягко. Я бросил на него короткий небрежный взгляд, не намереваясь долго демонстрировать свое лицо. — Ты, что… плачешь? — Проговорил он, словно спотыкаясь взглядом о текст с незнакомыми иероглифами. А я непроизвольно одернул руку, вновь отходя подальше, словно обжегся от горячего чайника. — Рен? Я посмотрел ему в глаза: они сверкали даже при тусклом освещении комнаты, которая, к слову, была полностью во мраке, исключая только свет ночного города, исходящий из окна. Не отводя от него взгляд, я потянулся к небольшому светильнику, чтобы избавить нас от этой внезапной интимной атмосферы. Горчичный свет от лампы позолотил скулы ДжейА оттенком спелого персика. Снова мне не хватало воздуха: зачем он был здесь сейчас? Весь такой заботливый и участливый. Почему ДжонгХён всегда такой: ответственный и добрый. Эти его качества окончательно сбивали с толку мое несчастное сердце, влюбляя в него еще сильнее. Хотя казалось, что любить еще больше уже просто невозможно. — Скажи мне, — попросил он негромко, впиваясь в меня умоляющим взглядом: в нем читалась тревога и растерянность. Но я не мог ничего сказать — я боялся говорить, хотя очень хотелось, и душа требовала открыться именно тому единственному человеку, которого это действительно касалось. И почему жизнь так несправедлива, ведь вместо того, чтобы прошептать «люблю тебя», я опустил глаза и проговорил: — ДжонгХён, уходи, пожалуйста. Я не плачу, просто немного не в настроении. — Сохранять спокойствие совсем не получалось. Голос продолжал дрожать, раздражая меня самого. И почему именно сейчас нужно было разреветься? — Оставь меня одного, правда. — Проговорил я с отчаянием. Вся эта ситуация сейчас меня раздражала, и почему я всегда попадаю именно в такие. Я всплеснул руками, и уже не обращая внимание на ДжейА начал утирать слезы рукавами. Он уже все равно понял, что я плачу, поэтому будь что будет. Постараюсь, что-нибудь придумать, хотя никакой отговорки в голову сейчас не приходило. — Правда, ДжонгХён, иди… Однако Ким не собирался следовать моим требованиям: — Я не уйду, — он сделал шаг ко мне на встречу, медленный, но уверенный, словно приближался к редкой птице, которую боялся спугнуть неосторожным и шумным движением, но которую очень хотелось рассмотреть вблизи. — Я не хочу уходить, — новый шаг, и вот он уже совсем близко, а между нами не больше расстояния вытянутой руки. — Пожалуйста, поговори со мной, — оставшиеся полметра стремительно сократились, и я почувствовал… знакомый любимый запах совсем близко, его тепло и объятие. ДжонгХён обнимал меня, обхватив за плечи совсем легонько, словно боялся, что я исчезну, если он сожмет объятие чуть сильнее. На секунду мне показалось, что у меня лопнули глаза, потому что вокруг все вдруг потемнело. Неужели, это так сильно поднялось давление? Я прерывисто вздохнул, задыхаясь, словно меня связали, а на кожу начали капать кислотным воском, попасть под который было опасно. Что он делает… это игра? Шутка? Я забыл как дышать и застыл на месте, нервы натянулись как гитарная струна. — Что ты?.. Зачем? — Я попытался отодвинуться от него, не понимая, что происходит. Мне стало страшно, ведь хотелось обхватить ДжонгХёна в ответ, но я боялся позволить себе это. Ведь сделай я так, не выдержал бы и рассказал ему все, рыдая на плече. А что дальше? Что, черт возьми, делать дальше? Уйти из группы и никогда не показываться ему на глаза? Я стиснул зубы и тихо застонал, это был стон отчаяния, ведь я ничего не мог сделать. Я не мог сказать. Не мог ответить на его «поговори со мной», мне не хватало уверенности и моральной силы. — Если ты не хочешь ничего мне говорить, послушай тогда меня. — Проговорил ДжейА, отпуская объятие, он положил ладони мне на плечи, наклонив голову к моему плечу. — МинКи… В этот момент я понял, что происходит. Он хотел было продолжить свою мысль, но я резко перебил его, уловив связь недавнего разговора в коридоре и странных действий ДжейА сейчас. — Ты, что все слышал?! — Воскликнул я, ужаснувшись от внезапного осознания. Я вырвался из этих некрепких объятий и отшатнулся к окну. Сомнений быть не могло — он слышал то, что я сказал МинХёну. Именно поэтому ДжонгХён сейчас был здесь — объяснить мне, что… не стоит по нему убиваться. Ведь так? — Ты слышал мой разговор с МинХёном? — Меня охватило чувство стыда и ярости на самого себя за беспечность, неосмотрительность и глупость. ДжонгХён молчал, но его реакция красноречиво говорила все за него — конечно, он все слышал. Я пришел в ужас. — МинКи, я сейчас не об этом… Мое сердце пропустило удар и гулко заныло. «Кажется, это конец», — думалось мне в тот момент. — А о чем тогда?! Боже, как я мог все испортить вот так… — Я сел в кресло, и обреченно уронил голову на руки. Бежать было некуда, мне ничего больше не оставалось, как приготовиться услышать все то, чего я так опасался, мысленно умоляя, чтобы это было не слишком жестоко. Почему я постоянно совершаю ошибки? Неужели это кредо моей жизни? — Что испортить? Почему? — Голос ДжейА обеспокоенно дрогнул, он подошел ко мне, опускаясь на пол и пытаясь оторвать, ладони от моего лица, но я сцепил их слишком крепко. — Эй, ну взгляни же на меня. Пожалуйста, Рен! Но я сжался, словно заяц, который пятился назад, вглубь норы, когда снаружи его поджидал хищник, пытающийся достать длинной лапой свою добычу. — Почему ты так боишься меня? — Внезапно произнес ДжейА, надломившимся голосом, и я почувствовал, как меня обхватили за ноги, в области икр и уткнулись в коленки. Я растопырил пальцы, и сквозь ладони в шоке уставился на ДжонгХёна, а тот продолжил бормоча под нос: — Знаешь, я ведь тоже боялся. — Он на секунду замер, взволновано выдыхая, словно готовился к прыжку с обрыва. — Боялся потерять тебя, когда почувствовал, как ты отдаляешься; когда перестал понимать, что происходит у тебя внутри, и почему ты начал избегать меня. Боялся своих внутренних демонов, которые подкидывали все новые надуманные страхи: «Ты перестал быть ему интересен», «У него есть люди, намного ближе тебя, он нашел тебе замену». Боялся принять то, что со мной происходило: казалось, что нужно успокоиться и отпустить, ведь мы в одной группе, а последствия могут быть разными. Да и как, вообще принять это, когда тебе начал нравиться собственный друг. Наивно думал, что пройдет, но нет, ничего подобного. Более того, я не хочу, чтобы это чувство исчезло. Ни за что на свете, МинКи. Услышав непривычно дрожащий голос ДжонгХёна, я разжал ладони, и обеспокоенно посмотрел на него. Его спина часто вздымалась, плечи были напряжены словно камень. ДжонгХён обхватил мои ноги еще плотнее. А я… просто молчал и не мог поверить в то, что слышал. Все вокруг как будто расплывалось, и я не мог найти точку опоры. Словно почувствовав это, ДжонгХён продолжил: — В тот день, когда ты чуть не утонул, я почти сошел с ума. Тогда я понял, как много ты значишь для меня; понял, что весь этот трепет в душе — это неспроста, не наваждение. Это нечто, что давно жило внутри меня окончательно окрепло, раскрыло крылья. Я посмотрел на мир новыми глазами, но этот мир не имел бы смысла, если бы тебя тогда не стало. Потому что ты, МинКи, и есть весь смысл моего существования. — Джонгх… — Я сначала приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать, но голос не слушался и скрывался, поэтому вместо ответа я дотронулся до его плеча, тем самым прося поднять голову. Мне нужно было посмотреть ему в глаза, потому что я просто не мог поверить в то, что сейчас происходило. И ДжонгХён посмотрел на меня; посмотрел так, что у меня заныло сердце: его покрасневшие глаза, раздраженные словно от аллергии на какой-то сезонный цветок, были наполнены влагой, в них плескалась затаенная надежда, трепет и волнение. Это был взгляд человека, который изнывал от тяжести внутри, не смея сбросить с души камень. Неужели, мы настолько были похожи. — Когда тебя нет рядом, я хочу, чтобы ты поскорее появился; когда я вижу, как ты смеёшься, я чувствую, что мне ничего больше не надо для счастья, лишь бы ты был рядом. — Боже мой, ДжонгХён… — Прошептал я словно безумный, взмолившись, чтобы это оказалось правдой. Я прикусил губу, переживая так сильно, что не представлял, куда себя деть от этого волнения. А он смотрел на меня своим пронзительным взглядом, и пелена непролитых слез заволокла глаза, делая радужку еще ярче. Мой разум перестал контролировать сердце и эмоции, и я не успел зафиксировать, как моя ладонь осторожно, словно боясь спугнуть магию момента, переместилась с его плеча на шею. Пальцы подрагивали, и, кажется, по температуре были сравнимы с настоящими ледышками, но все это сейчас было уже не важно. Его венка на шее запульсировала под прикосновением моих пальцев. Мне казалось, что все это сейчас происходит не со мной, словно я попал в другое измерение, параллельную реальность. — ДжонгХён… ты… — По моей щеке скатилась тяжелая слеза, падая куда-то под рубашку. Я не мог поверить: то, что сейчас происходит — это правда? Если это сон, я бы на утро просто утопился в ванной. ДжонгХён рвано перевел дыхание, нервно сглатывая, прежде чем сказать: — Я так люблю тебя, МинКи… Время вдруг замерло. Слезы, остановившиеся было на мгновение, вновь заскользили по моим щекам, но я уже не обращал на них внимание. — Ты, что это… правда что ли? — Наивно прозвучал мой голос, но этот вопрос не требовал ответа. Я оттер ладонью слезы и непроизвольно улыбнулся. ДжонгХён, следящий за каждым моим движением, увидев улыбку, облегченно выдохнул. Тот самый камень на душе наконец лопнул, словно его подорвали динамитом. Осознавать, насколько израненной оказалась его душа, было больно, но слова ДжонгХёна словно обволакивали меня сладкой исцеляющей пеленой, как будто я упал в чан с патокой. Так вот, что уготовила нам судьба: сладость и боль? Но раз так, я согласен на все. С ним — согласен. Поэтому я торопливо соскользнул с кресла и притянул его к себе: ближе, плотнее, так, как всегда хотелось, и в тот же момент почувствовал, как сомкнулись за спиной его руки в замок. Уже совсем по-другому — увереннее и крепче, не так как раньше. — ДжонгХён-а… — Последний раз я называл его так ласково, наверное, тысячу лет назад, и никак не меньше. Мысли путались, сердце колотилось как бешеное, пульс бился где-то в горле, — ведь я тоже тебя люблю… давно люблю и безумно. Знаешь, я сейчас, кажется, сойду с ума. Бог мой, что же ты делаешь со мной… ДжейА улыбался, и я чувствовал это: ощущал, как радостно замирает его сердце, как дрожит дыхание. — Прости, я так долго молчал. Я не знал, как сказать, боялся, что все может рухнуть, как песочный замок, — отозвался ДжонгХён, обхватывая меня еще плотнее. — Я ведь думал точно так же, — шептал я каким-то совершенно ненормальным голосом, цепляясь за ДжейА как за последний островок жизни. Хотя почему «как»? Так оно и было на самом деле. — ДжонгХён, ты спас меня… только что спас. ДжонгХён… Конечно, ДжейА не понимал всю глубину слов, что я сейчас лихорадочно шептал — я и сам не до конца осознавал, что имел в виду. Меня словно опоили каким-то сильным дурманом, и внезапно все, то что давно сидело в глубине души, прорвалось наружу. Это говорил даже не я, то было что-то большее. Это мой ангел хранитель сейчас разговаривал с ДжонгХёном, благодаря за спасенную душу. — Я здесь, — он запустил пальцы в мои длинные волосы, склоняя голову к своего плечу, — с тобой. Ты чувствуешь? Я утвердительности качнул головой, наслаждаясь тем, как он играет с моими прядями. — Теперь я действительно начинаю чувствовать… — Прошептал я, а перед глазами вновь все потемнело на несколько мгновений. Словно кто-то менял те самые настройки в моем сердце, до которых я сам не мог дотянуться. — Спасибо, ДжонгХён, — еще тише прошептал я. ДжейА гладил меня по спине, чтобы хоть как-то успокоить, ведь он не понимал, что со мной происходит. Хотя я и сам не очень-то осознавал, в прямом смысле слова блуждая в потемках, — давление продолжило скакать, у меня кружилась голова и периодически темнело в глазах, но страха совсем не было, ведь теперь я был не один. — Ну же, что случилось? — Спросил он обеспокоено. — Ты прям дрожишь. Я должен был сказать обо всем раньше… ты поэтому так взволнован? Я тихо усмехнулся ему в плечо, слушая его взволнованные, заботливые, и потому очень смущающие слова: они накрывали меня словно защитным куполом. — Просто ты так близко… поэтому я волнуюсь. — Я перевел дыхание, стараясь успокоиться, чтобы не заставлять ДжейА переживать, а потом обхватил его, обвив руками и ногами, словно коала, сидящая на дереве. Мы оба сначала замерли, – прижиматься друг к другу так было непривычно, — а потом расслабились… Еще никогда наше объятие не рассказывало, насколько мы были одиноки раньше, и то как сейчас учились открываться друг другу. Его голос, мягкий и успокаивающий, словно обволакивал меня, согревая своим теплом. Я замер, боясь спугнуть это хрупкое нечто, которое только что зародилось на моих глазах. Я был счастлив настолько, что казалось, будто сейчас умру — ведь нельзя быть таким счастливым? В этой огромной вселенной, среди мириад звезд на одной из планет я был тем, у кого сбылась сокровенная мечта. Мне хотелось оторваться от земли, полететь куда-то далеко и закричать на весь свет о своем счастье. — Ведь я тоже молчал, поэтому не вини только себя. — Еле слышно прошептал я, улыбаясь, и зажмуриваясь до такой степени, что перед глазами начали появляться цветные пятна. — Если честно, я бы и дальше ничего не говорил тебе. Жил и страдал бы, но ничего не говорил. — И кому было бы от этого легче? Ни тебе, ни мне, правда? — протяжно выдохнул ДжейА, а потом прошептал, обнимая меня еще крепче, словно желая убедиться, что он может теперь так сделать. — Я бы тогда сходил с ума в догадках. — Я бы тоже, — шепнул я ему на ухо. Мы сидели на полу прижавшись друг к другу, словно два диких зверька, которые пытались переждать ливень и холод, оберегая друг друга собственным теплом. Ощущать друг друга так было неловко и волнительно, но желанно насколько, что кружилась голова: я впервые уткнулся ему в складку между шеей и предплечьем, вдыхая запах травянистого чая, теплой корицы и бесконечной любви — то, с чем у меня ассоциировался ДжонгХён, — и сам того не замечая, подстраивался под ритм его дыхания. Не знаю, сколько времени мы провели так: в тишине, которую не требовалось нарушать. Я вспоминал, сколько всего произошло между нами и в группе в целом, когда наши жизни переплелись так сильно: это было так давно — словно в прошлой жизни. Сейчас я находился будто на краю света, наш дом был где-то далеко, место, где я родился — еще дальше, но то самое важное и дорогое для меня было совсем рядом — ДжонгХён, обнимающий меня сейчас. — Я ничего не говорил, потому что не был уверен, что в принципе могу быть интересен тебе, мне казалось, что это просто невозможно. — Прошептал я через некоторое время, когда, немного привел мысли в порядок. — Почему? — С честным недоумением отозвался старший. — ДжонгХён-а, ну, как же почему… — тихо усмехнулся я, — ты просто не видишь себя стороны, ты ведь просто невероятен, и всегда пользовался популярностью у девушек. При такой конкуренции я даже помыслить не мог, что смогу тебе понравиться. К тому же статус лучшего друга окончательно убивал все надежды. ДжонгХён внимательно меня выслушал, склонив голову набок, после чего добавил: — Рен-а, — его улыбка сверкнула в потемках комнаты, — мне, напротив, казалось, что я слишком явно показывал свое отношение к тебе… даже чересчур. Постоянно где-то поблизости находился, и хотя одергивал себя, но решительно ничего не мог исправить – тянуло быть рядом. Я с силой прикусил губу и напряжённо выдохнул. Все это время… неужели, мы потратили все это время на страхи, когда могли быть уже счастливы. — Если бы я только знал… Я же просто чуть с ума не сошел, ведь я так давно… — я запнулся на секунду, — В общем, помнишь, когда у тебя было воспалением легких? Хотя сначала все думали, что это простая ангина. ДжейА утвердительно кивнул, всматриваясь в мое лицо с такой радостью и интересом, словно давно не видел. Хотя с такого близкого ракурса он наблюдал меня, действительно, очень редко. — Так вот, я тогда часто был с тобой рядом, хотя ты, наверное, не помнишь этого из-за температуры. Я обычно сидел… вот здесь, — я похлопал по краю кровати, находящейся за ДжонгХёном, к которой он прислонялся спиной, — и ждал, когда тебе станет лучше, проверял температуру. И однажды на меня что-то нашло, я начал разговаривать с тобой. Ты спал очень тревожно, а мне хотелось отвлечь тебя от плохого сна, да и сил держать чувства в себе оставалось все меньше. Я рассказал тебе о том, как давно влюблен, как хочу быть рядом. Это, наверное, ненормально, да? Так вот, представь, как мне стало страшно, когда ты внезапно открыл глаза. Казалось, что я сейчас задохнусь от ужаса, но ты практически сразу вновь провалился в сон. — МинКи, я ничего не помню… — В шоке прошептал ДжейА разочарованно и словно обиженно на самого себя за то, что упустил тогда такую возможность. — Боже мой, почему я не услышал… Я растроганно улыбнулся, переплетая наши пальцы, и сжимая их в своей руке, чтобы почувствовать — он здесь, со мной… рядом. — Ничего, ты же знаешь, всему свое время. Мы с тобой сегодня это выяснили. ДжонгХён напряженно выдохнул и качнул головой, словно безмолвно прося продолжение истории моего откровения, а я был готов рассказать ему абсолютно все, что раньше отчаянно прятал. — Еще, однажды ты спал в гостиной на диване. Это было незадолго до нашего отъезда. Ты уснул, читая мангу, помнишь? — Помню, — ответил он заинтересованно. Мы сидели напротив и словно заново знакомились. Это было удивительно. Удивительно, как мы осмелели в один момент, а все оборонительные стены рухнули, и хотя каждый из нас думал, что за этой оградой скрываются вражеские войска, все оказалось наоборот: стоило прорваться внутрь крепости, внезапного нарушителя не заковали в кандалы, а напротив — забросали цветами. — Мне тогда не спалось, я спустился в гостиную и увидел тебя. Ты спал безмятежно и крепко, а томик с мангой лежал возле тебя, раскрытый наполовину. Я подошел ближе, долго смотрел, как ты спишь — внезапное осознание, насколько откровенные вещи я впервые говорю, заставило меня вспыхнуть, и я запнулся на секунду. — И что же ты сделал? — Спросил ДжейА тихо и завороженно. — Я сделал вот так… — все еще переживая от непривычности всей ситуации, но взбудораженный достаточно, я поднял руку, и легонько провел внешней стороной ладони по линии скулы ДжонгХёна, почувствовав, как он вздрогнул, и инстинктивно качнул головой вперед, следуя за моей рукой. В следующий момент он перехватил мое запястье, и потянул меня к себе, неторопливо, но и не давая слишком много времени для того, чтобы отпрянуть с непривычки. — И почему я проспал все эти волшебные моменты. Почему ты являлся ко мне только в такое время? — Прошептал он совсем близко от моего лица. Я не помнил, что ответил, кажется, я в принципе забыл все на свете, быть может, даже собственное имя, ведь в следующее мгновение он осторожно прижался к моим губам, нежно притягивая за шею. Неужели, момент, о котором я мечтал как о самом невероятном чуде, свершался прямо сейчас? Наш поцелуй получился неторопливым и осторожным одновременно, он не был страстным или излишне распаляющим, напротив — изучающим и недолгим, но он успел выразить все: страх быть отвергнутым, боязнь потери репутации, принятие запретного влечения к мужчине и извинение за столь долгое мучение и томительное ожидание. Это было… божественно. Его губы — мягкие и плотные, теплые и манящие. Когда он игриво прихватил мою нижнюю губу, я чувствовал, как дрожали его ресницы, и все у меня в груди стянуло от нежности — значит не я один так переживаю, значит ДжонгХён тоже волновался. Сейчас мне открывалась совершенно новая сторона ДжейА, которая ранее была незнакома: его нежность, от которой вело голову. ДжейА на секунду отстранился и посмотрел на меня. — Оказалось, мы столько друг о друге не знали. Я больше не хочу тайн, как ты на это смотришь? — Предложил он, а я, все еще взволнованный, быстро облизнул губу, и взглянул на ДжонгХёна отчего-то смущенным взглядом, покорно кивая. — Договорились, — качнул я головой и тут же возвратил его в свои объятия. Словно потеряв на секунду точку опоры, словно успев соскучиться. Я так долго мечтал об этом, что теперь буквально не мог от него оторваться. Время шло к полуночи — мой взгляд зацепился за цифры на электронном будильнике. Хотелось, чтобы ДжонгХён остался у меня на ночь — я бы соврал, если сказал, что не подумал об этом, но остатки здравого смысла тут же испуганно затрепетали. Я бы, конечно, не уснул с ним в одной комнате — мне бы не позволил это сделать собственный стук сердца. «А если лечь вместе…» — я нервно сглотнул, отгоняя от себя навязчивую мысль, которую очень вовремя прервал ДжейА: — Ты ходил в бассейн? — Тихо спросил ДжонгХён, перебирая мои волосы, и накручивая локон на указательный палец. Концы все еще были влажными, и ДжейА точно знал почему. Я сжал зубы, и по моим скулам прошлись желваки. — Ходил, — ответил я негромко. — Это было так нужно? Я напряженно выдохнул, как делал всякий раз, пытаясь быстро придумать подходящий ответ, но сейчас в голову ничего не шло. ДжонгХён проследил за переменой моих эмоций и продолжил таким же спокойным голосом: — Можно я в следующий раз схожу с тобой? Я широко раскрыл глаза. Он словно чувствовал меня и точно знал, в какой момент, что лучше сказать, а от каких комментариев воздержаться. Он не стал повторять то, что говорил МинХён — теперь я точно убедился, что он слышал весь разговор; не начал требовать, чтобы я больше этого не делал, напоминая, чем в последний раз закончилось плавание; не стал допытываться до истинных причин, уважая мое личное пространство. Он только лишь спрашивал, может ли он попасть в это самое пространство с моего разрешения. «Бог мой ДжонгХён, я не заслужил тебя», — пронеслось у меня в голове, но вслух я произнес лишь тихое «да», и кивнул головой в жесте согласия, осторожно целуя в уголок губ. Мне хотелось большего, но я не смел повторить поцелуй, чтобы не показаться чересчур настырным. Возможно, я и правда слишком много думал. Мы давно потеряли счет времени, счастливые до такой степени, что казалось, будто бы мы во сне — в одном прекрасном сне. Но наш уют нарушил внезапный стук в дверь, заставляя вздрогнуть от неожиданно громкого звука. — Кто это? — Спросил ДжейА, поднимаясь на ноги. Я последовал за ним, машинально собирая волосы в тугой хвост. — Не знаю, я никого не жду. — Я пожал плечами и направился в сторону двери. Потом, подождав пару мгновений, кинув еще один взгляд в сторону ДжейА, который отвернулся к окну, открыл дверь. На пороге стоял Арон. — Хён? — Где ДжонгХён? — Начал он без приветствия, а я на секунду опешил и настороженно замер. — ДжонгХён? — Замешкался я, роняя сначала взгляд на пол, но потом тут же поднимая его на Арона. Хён внимательно смотрел на меня, прищурившись, словно что-то проверяя, но потом в один момент поменял выражение лица на относительно дружелюбное, но все еще безразличное. — Его телефон разрывается в нашей комнате, я не могу это больше слушать. И его нигде нет, поэтому я подумал, может, он у тебя? В этот момент в комнате загорелся верхний свет, и ДжейА вышел в коридор, вставая немного позади меня, и расслабленно облокачиваясь плечом о стену. Выглядело это более, чем красноречиво. Во всяком случае на мой взгляд. — Ой, нашелся, — протянул с наигранным удивлением Арон. — Кто звонил, хён? — Спросил ДжейА, перенимая телефон, и начиная проверять пропущенные вызовы. — Менеджер. Поэтому я и стал тебя искать. Он хотел срочно связаться с тобой. — Что могло случиться в такой час? — Нахмурился ДжейА, недовольно твердя вопрос себе под нос. — Что-то с фотосетом, который должен был проходить совместно с китайской группой. — Скучающе протянул Арон, прикрывая рот ладонью, чтобы зевнуть. ДжейА, не теряя более ни минуты, вернулся вглубь комнаты, чтобы сделать звонок. А мы с Ароном остались наедине. — Что произошло? — Спросил я, чтобы не оставлять нас в тишине. Пару недель назад нам действительно сообщили о планах на рекламную фотосессию с набирающей популярность китайской группой. Посчитали, что подобное сотрудничество будет способствовать успешному промоушену. Я не был знаком ни с кем из участников лично, но пару раз списывался с одним из них. Арон как-то чересчур обреченно выдохнул и проговорил на удивление спокойно, без острот в мою сторону. — Несколько дней назад один из вокалистов сделал каминг-аут, — он перевел на меня взгляд и многозначительно посмотрел в глаза, понижая голос, — а, как ты понимаешь, это не принято ни в Китае… ни в Корее. Парень подвергся очень серьезной критике, об этом написали в каждом втором СМИ, его осудили даже фанаты. Наше агентство отменило фотосессию, боясь за репутацию. Это все, что я знаю. Стало как-то не по себе, словно температура в комнате упала на несколько градусов. — Кто это был? Сюн? — Я задумчиво покачал головой, переминаясь с ноги на ногу. — Думаю, ДжонгХёну все расскажут. — Арон кивнул головой в сторону ДжейА, я обернулся на секунду, но хён тут же вернул мое внимание. — МинКи, — проговорил он пониженным тоном, прищуриваясь — ты понимаешь мораль всей этой истории? У меня по спине заскользили холодные мурашки, под взглядом Арона я чувствовал, будто меня голым положили на металлический операционный стол и разглядывали под всеми возможными углами. Я с трудом сглотнул ставшую вязкой слюну, собирая остатки сдержанности и самоконтроля. — Не знаю, на что ты намекаешь и, о чем на самом деле думаешь, но я не безмозглый мальчик. — Отозвался я холодно, с ноткой раздражения. И почему, как только в моей жизни все, вроде бы, начало налаживаться, должны были всплыть какие-то новые непредвиденные обстоятельства. Те, кто говорят, что нужно быть хозяином собственной судьбы, вероятно, не были связаны миллионом обязательств, сковывающих тело словно оковами. «К чему клонил Арон? Уж не думает ли он, что я тоже признаюсь в том, что гей?» — предположил внутренний голос, и от этой идеи мне стало не по себе: словно за мной везде следили, и ничего нельзя было сделать, не подвергшись осуждению. Впервые мне захотелось убежать, скрыться, раствориться в пространстве, где не будет чужих глаз. Выслушав мой короткий и резкий ответ, Арон больше не вступал в дискуссию, закончив диалог вполне себе удовлетворенным «хорошо». Тем временем, ДжонгХён закончил разговор и вернулся к нам. — Новости не самые ободряющие, — тон его голоса стал строгим и сосредоточенным, без лишних эмоций, а очарование нахождения с ним наедине, ушедшее не так давно, улетучилось окончательно, словно и вовсе не было. Он повторил все то, что рассказал мне Арон и добавил о требованиях от агентства. К слову, они не были какими-то экстраординарными: как и всегда, когда происходили скандалы в мире шоу-бизнеса, следовало оборвать контакты с теми, кто этот скандал начал. Проще говоря, нам запретили общаться с ребятами из этой группы, дабы не навлечь на себя дурную славу. Кроме того, как выяснилось, отель, где мы остановились, был переполнен журналистами, которые еще не знали об отмене фотосессии, и которым хотелось разнообразить свое портфолио новыми историями. Все это означало одно: продолжать промоушен в Китае нужно было без эксцессов, чтобы не навлечь на себя тень. ДжейА даже процитировал слова менеджера: «Если соберетесь выяснять отношения друг с другом, делайте это в своих комнатах, чтобы никто ничего не услышал, потому что именно этого все и ждут». Когда ДжейА закончил, мы все с минуту молчали. Я чувствовал тревогу, но не касательно себя, а из-за случившегося с Сюном — словно все это сейчас происходило со мной, я так ярко чувствовал его состояние сейчас, хотя совсем не знал этого парня. Время перевалило за полночь, яркий свет, пробивающийся из холла в комнату, заставлял устало прищуриваться, поэтому затянувшееся молчание прервал именно я: — Что ж, уже поздно, давайте расходиться. — Предложил я, наконец, а Арон с согласием кивнул головой. — Ладно, я, пожалуй, действительно пойду, — он потянулся, направляясь к входной двери, после чего приоткрыл ее и обратился к лидеру, оглядывая меня, а потом его каким-то странным взглядом… впервые понимающим? — Дверь не буду закрывать, ДжонгХён… — Проговорил он, прежде чем уйти. Мы остались вдвоём, но только что совершившийся разговор как будто был все еще вместе с нами, третьим лишним — тем, чьему присутствию мы с ДжейА совсем не были рады. Поэтому я прервал молчание, ведь мне не хотелось терять драгоценные минуты, которые можно было провести с ДжонгХёном. — Как-то он странно себя ведет в последнее время, меня это напрягает, — с усталостью выдохнул я. — Ты расстроился? — Спросил ДжейА, возвращаясь к теме с китайской группой. Я пожал плечами, не зная, что на это ответить. Конечно, я был расстроен, я будто чувствовал боль того парня, но мне не хотелось напрягать этим ДжонгХёна. — Сегодняшний день ничто не может испортить, он наш, — я приподнял уголки губ, смотря на ДжейА. — Ты тоже иди спать, выглядишь очень уставшим. Слова о репортерах немного насторожили меня, и менеджер был прав — стоило вести себя осторожнее. И хотя для посторонних людей разницы особой бы не было, из какой комнаты, кто выходит утром — ведь остальные ребята ночевали по двое, — я все равно опасался, что нас заметят. Если ещё и Арон начал о чём-то догадываться, то это совсем не было на руку. Более того, каждый раз отвечать, что ДжейА «следит за моим самочувствием», звучало бы совсем неправдоподобно. Хотелось с одной стороны заковать ДжонгХёна в своих объятия и не отпускать, а с другой — было боязно давать полную свободу эмоциям, чтобы не навлечь дурные слухи на него. Кажется, все эти мысли тут же отразились на моем лице, потому что ДжейА вздохнул, словно понимая все то, о чем я только что подумал, и поймал меня за руку, привлекая внимание: — Эй, ты слишком много думаешь, все будет хорошо, — он сжал мои пальцы, смотря таким взглядом, который был способен убедить любого даже в самой большой несуразице, — верь мне. — Я верю, ДжонгХён. — Я улыбнулся, смотря на него с нежностью и абсолютным доверием. Противостоять ДжейА было невозможно. Хотя кто пытался возражать? Ведь я действительно ему верил. На часы было страшно смотреть — до того было поздно, — а мы еще долго не могли успокоиться, оторваться друг от друга, разговаривая о всем том, о чем хотелось поговорить уже долгое время, но слова эти так и оставались непроизнесенными. Я помню только, что в какой-то момент начал проваливаться в сон, отдаленно слушая, как ДжейА рассказывал про свою старшую школу. Прошлые барьеры окончательно пропали — ведь раньше ДжейА не был таким многословным. Быть может, ему тоже прежде было сложно со мной находиться? Неужели, потому что ему тоже приходилось контролировать себя: взгляды и жесты? «Нужно обязательно спросить…» — подумал я перед тем, как окончательно заснуть на так и не расстеленной кровати. Я проснулся уже под утро, но не от раннего будильника или луча солнца, бьющего, непременно, именно в лицо. Я проснулся от того, что мне было жарко, но это была даже не температура, которую я уже практически перестал замечать — настолько часто она поднималась. Мне было жарко… потому что рядом со мной спал ДжонгХён, а его размеренное дыхание куда-то в шею согревало и успокаивало. Я тихонько повернулся к нему лицом, стараясь не разбудить. Сердце радостно затрепетало: его признание было правдой, это не было сном, не было плодом моей воспаленной фантазии, ведь ДжейА был рядом… как и обещал. Он остался, несмотря на то, что я просил уйти, боясь, что нас заметят — еще никогда я не был так счастлив, видя, как мою просьбу пропустили мимо ушей. Я медленно и осторожно, все еще пытаясь привыкнуть к внезапной вседозволенности, склонился к его лицу, выжидая пару лишних секунд, чтобы рассмотреть подрагивающие во сне ресницы и его красивую линию губ. А потом придвинулся еще ближе и легонько прикоснулся к губам, задержав дыхание, и волнуясь, словно ДжейА мог превратиться в сверкающую пыльцу и раствориться. Подумав об этом, я взволнованно приоткрыл глаза, будто проверяя — он был здесь, он спал крепко и умиротворенно, сместив одну руку ближе ко мне, словно в немом жесте поддержки и обещания, говоря: «Теперь я твой». Я перевел зашедшееся дыхание, легонько прикасаясь к его ладони, и прошептал, практически бесшумно, шевеля одними губами: — Спасибо, ДжонгХён…