Pandora

Извините автора за такие пробелы между главами! Спасибо всем кто еще ждет глав) обещаю на днях выставить еще одну главу) и жду ваших отзывов, любимые)

POV Шим Ли Ан

Я всегда удивлялась тому, как некоторые люди могут быстро найти общий язык с другими. Первая неделя в университете, а у него уже нет отбоя от надоедливых девиц и желающих получить статус его приятеля. Он странный. О Сехун очень странный. В ответ на мою грубость в приёмной Криса он ответил любезностью вчера на лекции. Он просто взял и поздоровался со мной. А я просто взяла и впервые ответила. Только, наверное, слово «просто» стоит убрать из этих мыслей, потому что для меня теперь всё стало очень запутанно. Почему Крис выбрал именно его? Чем Сехун заслужил расположение моего психолога? И что самое главное, почему, ответив ему жалкое «привет», мне не захотелось убежать, уползти, растворится? Все просто непонятно. Сегодня на первой паре было на удивление много людей: знаменитый «бегун» Бекхён, Кай, которого я, к слову, терпеть не могу, и довольно-таки приемлемый староста Лухан что-то очень бурно обсуждали, пока профессор Чхве пытался расчехлить всем что-то у доски. Но Сехуна сегодня не было. Ну и отлично. Покинув корпус после третей пары, я направилась к Крису, который вот уже как полчаса ждал меня. Да, я опять опоздала, но ведь это не повод спешить, верно? Именно сегодня мне как на зло не хотелось его видеть. Если честно, я и, правда боялась. Боялась того, что он вскроет мне голову и прочтёт все мои мысли. А потом как безумная собака вцепится в меня и не даст спуску. – Ты опоздала, – констатация факта, однако. – Что-то случилось? – с непоколебимой спокойностью и полным серьёзности лицом спросил Крис. – Нет. Я просто не хотела приходить, – как-то вяло ответив другу, я бросила сумку у дивана и устало повалилась на него. Давно Крис не слышал подобных слов от меня, и, наверняка, надеялся больше не услышать. Он считал, что наши сеансы для меня как спасательный круг для утопающего. А сейчас я ему, глядя в лицо, сказала, что готова тонуть. Тишина стояла в кабинете долгое время. Девятьсот двенадцать секунд. Ровно столько он смотрел на меня и пытался понять, что именно упустил. Но ведь на самом деле он ничего не упускал, поэтому искать то по сути тоже нечего. – Ты разговаривала с Сехуном? – этот вопрос звучал больше как предположение. Кивок головой. – Он опять с тобой заговорил? Повторный кивок. На лице психолога проскользнула улыбка. – И что в этой ситуации тебя напрягает? – послышался вопрос, на который я не готова была озвучить ответ. Сказать ему, что меня напрягает страх, равносильно самоубийству, потому что Крис будет насиловать мой мозг самыми изощрёнными способами до тех пор, пока последняя клетка здравого смысла не умрёт, и я не скажу то, чего он так желает услышать: «Сехун мой друг» или «Он мне нравится». Он всегда всё утрирует. А скажи ему, что я заметила отсутствие парня на парах сегодня, он, наверняка, поставит мне какой-то диагноз, связанный с симпатией, или что ещё лучше расскажет обо всём моему отцу, что будет, в свою очередь, чревато последствиями для всех. – Только ты, Крис, – ответила я и, встав с дивана, закинула на плёчо сумку. Поймав его удивление на лице, я шумно выдохнула и направилась к выходу. А ведь в неком роде я сказала правду. Был бы он моим другом, не ставил бы подобные условия, как в прошлый раз. Всё, что мне от него нужно было – это простые разговоры о погоде и бездомных котах. Мне всегда было жалко последних. Я всегда видела в нём друга, но сегодня он был психологом. А они меня напрягают всей своей сущностью. *** «Только сегодня! В Сеуле проходит фестиваль современных искусств. Не упустите свой шанс увидеть творение художников нового поколения», – какой-то мужчина кричал в громкоговоритель, стоя посреди улицы. Помню когда-то, я мечтала о том, чтобы оказаться одним из этих художников. Мечтала поступить в Университет Искусств и посвятить свою жизнь акварели и снежно-белому холсту. С самого детства я любила рисовать. В возрасте шести лет родители отдали меня в художественную школу, где я и встретила свой лучшую подругу –ТэХи. ТэХи любила рисовать натуру. У неё это всегда получалось лучше, чем у меня. Я же рисовала то, что вдохновляло, то, что не могло оставить равнодушным. Рисовала для себя. И для других. И вот теперь мне до жути захотелось пойти на выставку. Учуять запах недавно подсохшей гуаши. Посмотреть на то, изменилось ли что-то за последний год… Много людей. Слишком много людей находилось здесь, что на меня ощутимо давило. Счастливые влюбленные, милые старики и все, кому не лень, пришли поглазеть на столь массовое зрелище. Каждая картина была подписана, и практически у каждой стояла толпа народа. Больше всего собралось у последней. Не спеша направляясь к ней, я замечала знакомые имена и подписи. Некоторые из этих людей учились со мной в художественной школе, некоторые имена мне известны благодаря не плохой обознаности, но остановившись у последней картины, я ахнула. В то время как люди заметно разошлись, я стояла и пребывала, мягко говоря, в шоке, глядя на эту картину. Мою картину. Два года назад мы с ТэХи решили попробовать отправить несколько работ в студию художников, надеясь, что их покажут на одной из выставок, но этого так и не случилось. Не тогда. А сейчас эта картина, последняя написанная мной картина просто весит здесь. – Вам тоже нравится? – услышала я чей-то голос и подняла голову. Кан Мин У – глава одного из популярных сообществ выдающихся художников в Сеуле стоял передо мной и смотрел на картину. – Вот уже почти два года мечтаю познакомиться с автором этого шедевра. Знаете, вот казалось бы, на картине изображены только глаза человека, но в этих глазах запечатлён весь его мир. Могу поспорить, автор сего творения влюблён в эти глаза. А так, как глаза мужские, осмелюсь предположить, что писала картину женщина. Нервно сглотнув, я ещё раз взглянула на полотно. Он был прав в обоих случаях. Писала – женщина, влюблённая в эти глаза. Глаза ДжиСока. – Эти глаза выглядят такими счастливыми, влюбленными и…и…– он хотел, было, придумать какой-то эпитет, но я перебила Мин У. – Мертвыми, – всё, что вырвалось у меня. – Такими мертвыми. *** Ближе к вечеру люди всё прибывали и прибывали. А когда я подумала, что пора бы уже уходить, было слишком поздно. Я боялась толпы. Боялась массового количества этих людей, и всё, что я могла делать, это нервно метаться из стороны в сторону, пытаясь хоть как-то проделать себе дорогу к выходу. Но все попытки были тщетными. И когда я наконец-то решилась прорваться сквозь эту толпу, меня охватила паника. Страх. Нервно оглядываясь, я терялась. Когда кто-то проходя мимо нечаянно толкнул меня плечом, я повалилась на пол. Жалкая и беспомощная. Попытавшись подняться, я поняла, что подвернула лодыжку. С каждым шагом ставало всё больнее и больнее. На глазах выступали слёзы. То ли от безысходности, то ли от тупизма. Зачем я вообще пришла сюда?! – Ли Ан? – кто-то позвал меня, а затем схватил выше локтя, от чего я шарахнулась. – Ты в порядке? – увидев Сехуна, я опешила. Парень испуганно смотрел на меня, в то время как компания, стоящая позади, перешептывалась. Растерянно взглянув на него, а потом на них, я скинула его руку с себя и продолжила путь. Идиотка. Спустя несколько секунд я пошатнулась, слегка потеряв равновесие, но руки Сехуна тут же подхватили меня. Только в этот раз я не увидела ни Кая, ни Бекхёна, ни Черин. Он был один. Резко взяв меня на руки, несмотря на мои недовольные возгласы, парень отнёс меня к ближайшей лавке и аккуратно посадил на неё. – Сильно болит? – он взял мою лодыжку и слегка надавил пальцами на больное место. – Ааа…ты что идиот? – не удержалась я от «лестного» комментария. Пропустив мои слова мимо ушей, парень начал массажировать ушибленное место, заставляя ненадолго забыть о боли. – Моя сестра раньше занималась балетом и часто подворачивала ногу, – начал он рассказ, – поэтому, поверь мне, массаж в подобных случаях очень эффективен, – ему пришлось снять кеды с ноги. Увидев, что я не оказываю ему сопротивления, он немного расслабился и улыбнулся. – А вообще, я люблю подобные выставки. Все эти картины – будто отдельные миры. Вот смотришь и думаешь, что автор хотел этим передать. О чём он думал, когда писал? Ну ты понимаешь. Понимаю. Задумавшись, я не заметила, как парень достал из сумки что-то похожее на бинт и начал туго перематывать им ушибленную часть ноги. – Вот так вот, – он мягко улыбнулся. На щеках выступили ямочки. Правая была чуть больше левой. – Я думаю всё. Теперь главное отдохнуть хорошо, и всё будет нормально. Я вызову тебе такси, – достал он телефон, после чего принялся пробегать пальцами по клавиатуре. – Не на…– хотела, было, возразить я, но передумала. Когда машина подъехала, Сехун помог мне сесть, галантно открыв дверь, а затем уселся рядом. – Ты едешь со мной? – Угу, - кивнул тот. – Не могу же бросить тебя одну, – прозвучало как-то пафосно, но пофиг. Хочу просто оказаться дома быстрее, и, если он поможет, то пусть едет со мной. Он знал, что мы живем в одном районе и являемся почти соседями. Кое-как с помощью парня доковыляв до дома, я поблагодарила Бога, что отца отправили в командировку, и его не будет несколько дней. Пока мы шли, рукав куртки немного задравлся, обнажая кожу на запястье, на которой виднелся небольшой шрам. Сехун увидев, посмотрел сначала на него, потом на меня, потом опять на шрам. Он был растерян. Не каждый день, наверное, встречает девушек, пытавшихся свести счёты с жизнью. Причем не один раз. – Спасибо, – резко выдернув руку кинула я парню в ответ и вошла в дом, оставив того в недоумении стоять на моём крыльце.