Единственная

Как же прекрасно утро в Стамбуле. По наступлению заката, певчие птицы начинают утреннюю серенаду у окон обитателей гарема. А погода радует всех жителей столицы. Казалось, что мир освободился от войны и кровопролития, что люди во всем мире не знают бед и несчастий. Как же печально, что ночь меняет солнечный день, когда именно во тьме человека посещают безумные и неправильные мысли. Ночью люди не думают о том, что будет завтра. Они идут на поводу у соблазнительницы ночи. Но ведь потом назад пути нет. Либо ты сильный, либо нет. Именно в эту ночь, несколько представителей султанской семьи подписали себе смертный приговор. —Ты предала меня. Ты убила нашу любовь. Ты собственноручно дала фетву на казнь своих детей, Хюррем. Нет вам места в этом мире. Вы предали Великого хана и понесете наказание ценой собственной жизни! — Нет! Нет! Прошу! — кричала Хюррем сквозь сон, как вдруг сильная мужская рука привела её к реальности. Султанша очутилась в маленькой кровати, рядом с младшим сыном и Мустафой. Шехзаде не стал ничего спрашивать, а лишь наблюдал за своей любимой. Рыжеволосая госпожа встала с кровати и начала изучать новый уютный домик. — Где мы? — задумчиво спросила Хюррем. — Недалеко от Стамбула. Это мой охотничий домик, про него никто не знает. Если нас будут искать, то в любом случае не здесь. — Спокойно отвечал наследник, обнимая горячо любимую султаншу. — А если и найдут этот дом, то мы спрячемся, а мои люди которые находятся неподалеку скажут, что это их дом. Это очень успокоило мать пятерых детей. И она улыбнулась, повернувшись к шехзаде. — Мы всегда будем вместе. Нас никто не разлучит. Я не позволю. Спасибо, моя госпожа, что выбрала меня. — Может быть иначе? Надо будет, я сгорю в этом пламени любви. — Прошептала Роксолана. Тем временем в Стамбуле. Махидевран уже который час пытается найти своего сына и в порыве своего испуга врывается в покои падишаха. Несмотря на короткий диалог, султан тот же час принялся искать наследника. Первым делом он отправился в покои своей возлюбленной. Как ни странно, её там не оказалось. Вместо неё он увидел верную служанку Хюррем Эсму. — Где Хюррем?! — спросил падишах. — Вчера после хаммама я пришла уложить шехзаде Джихангира, но никого тут не было и до сих пор нет. — С дрожью в голосе, склоняя голову ответила девушка. Султан сменился в лице, на глазах появилась некая боязнь, душа предательски стонала от боли. В голове начали обитать страшные мысли. Ведь больше всего на свете он боялся потерять любимых людей. Он не слышал посторонних звуков, не замечал голоса сплетниц гарема и забыл про свою больную мать. Он просто шёл по привычной дороге к главным покоям. В его покои заходили почти каждую минуту, но всё время рассказывали о безрезультатности. Султан размышлял и одновременно тосковал по пропавшим близким. Не дожидаясь слуг, он лично занялся расследованием этого дела. — Стража, немедленно приведите мне главных стражников у дверей Топ-Капы. — Приказал государь. Ждать пришлось недолго. Два молодых человека уже через 5 минут стояли за спиной Повелителя. Обернувшись, он увидел незнакомые лица и непонятливо опустил брови, рассматривая подданных. — Кто вы такие? Где Идрис-ага и Мехмед-ага? Разве не они стоят у дверей? — грозно спросил он. Молодые аги переглянулись, но не смогли и слова произнести. Разгневанный Сулейман подошёл к ним и тут же все понял. — Открой рот, ага! — приказал падишах, после того как увидел кровь на подбородке и на одежде своих слуг. Ага не решался исполнить сей приказ и просто стоял перед своим Азраилом, ожидая смертельной участи, но в тот же миг Сулейман жестом руки попросил их удалиться. — Сюмбюль ага! — крикнул султан, как тут же в покои зашёл евнух, склоняя голову. — Найди мне Малкогочоглу Бали-бея. Только он может расследовать это дело. — Как прикажете, государь. — Повинуясь удалился главный ага гарема. — Наверняка нас уже ищут, — с ноткой грусти произнесла Хюррем, перебирая волосы луноликой дочери. — Нас не найдут. А когда всё утихнет, и все смирятся с нашим исчезновением, мы уедем и начнём новую жизнь. Дай Аллах, ты ни на миг не пожалеешь. — Не сомневайся во мне, Мустафа. Ты лучше подумай о том, как мы объясним всё детям. — задумалась султанша, дав почву для раздумий и для шехзаде. — Я всё понимаю, мама. Я давно всё поняла. — сказала юная госпожа и обняла мать и единокровного брата. — Моя султанша. Моя умная доченька. Хвала Аллаху, что ты родилась.