Я убивал, но смерти я не видел, Колоть — колол, но разве ненавидел. (к/ф «Д'Артаньян и три мушкетёра»)
Драконы смертны, но смертны и те, кто их убивает. (Джордж Р.Р. Мартин. Песнь Льда и Пламени)
Время остановилось?.. Или просто замедлилось?.. Лина не знала. Не хотела знать. Словно во сне, кошмарном сне, она выбежала из столовой, хотя и не знала, где именно находится Зел. Не замечая никого и ничего вокруг, Лина неслась вперед, словно ведомая кем-то невидимым. «Быстрей!.. Быстрей! Быстрей! Это блеф! «Хозяин» блефует! Зел не умер. Он не мог умереть!» — мысленно подгоняла себя Лина. Её сердце, кажется, было готово в любую секунду вырваться из груди, но это было не так уж важно. Нужно было любой ценой найти Зела. Вполне возможно, ему нужна помощь. Распахнув очередную дверь, Лина, запнувшись о стопку книг, упала, не успев сделать и трёх шагов. Она разразилась громкими ругательствами, почерпнутыми за годы странствий у разбойников. Однако у падения была положительная сторона. Оно отрезвило Лину — вывело из опасного для неё состояния, в котором она находилась с того момента, как разбилась очередная статуэтка. Всё ещё продолжая проклинать идиота, который положил книги на её пути, Лина стала оглядываться по сторонам. Комната, где она находилась, была явно отведена под библиотеку — об этом свидетельствовали многочисленные стеллажи, которые сейчас, однако, были пусты. Все книги валялись на полу, некоторые были раскрыты. Справа от Лины возвышалась целая гора книг, словно кто-то, опустошая полки, скидывал туда почти все фолианты. Это, мягко говоря, настораживало. Поднявшись с пола, Лина подошла к «горе» и наугад взяла одну из книг, кажется, позабыв о цели своих поисков. Ей понадобилось меньше минуты для того, чтобы понять — книга посвящена созданию химер, также в ней говорилось и преобразовании тела человека. Причём тут были не просто теоретический материал и рассуждения на столь щекотливую тему, но и заклинания, а также подробнейшее описание магических ритуалов. — Мерзость!.. — Лина передернула плечами от отвращения. Подобная магия ей была не по нутру, хотя, конечно, она когда-то изучала такие разделы магии. Отбросив книжку, Лина направилась было к выходу из библиотеки, но, не сделав и пары шагов, вернулась. Она сама не могла понять, что именно её настораживало в «горе». Книги как книги — увесистые тома в темных переплетах, рассказывающие о не самой приятной магии, но за такие книги Зел бы что угодно отдал. Леденящее кровь предчувствие заставило Лину начать отбрасывать в сторону магические фолианты — одну за другой, пока из под завала не показалась бледная рука. — Зел! — в её голосе безошибочно угадывалась паника. Волшебница замерла на несколько мучительно долгих мгновений, после чего начала с большей скоростью отбрасывать тома. Лина была настолько ошарашена открытием, что даже не заметила, что больше не одна в библиотеке. В дверном проеме стояли четверо её товарищей по несчастью: Гаури, Амелия, Кселлос и Вайзер. — Фух! Лина, мы еле тебя нашли. Ну и хорошо же ты бегаешь! — сказал Гаури с беззаботностью, которая, вполне, могла оказаться напускной. — Представляешь, Сильфиль стало плохо — она в обморок упала. Филие пришлось остаться с ней, — он подошел ближе к Лине, которая добралась до конечной цели своих «раскопок». — Слушай, а это кто? Чем-то на Зелгадиса похож. Тебе не кажется? Лина не стала огрызаться или как-то ещё реагировать на последние замечание Гаури, ведь в том, что он не узнал друга не было ничего удивительного. И дело не только в вечной забывчивости мечника. Зел действительно изменился. Судьба жестока. Она любит потешаться над теми, кто, преодолевая препятствия, идет к своей мечте. Зелгадис ненавидел тело химеры и всегда мечтал вернуть облик, которого лишился по милости Резо. Он добился своего, но заплатил за мечту собственной жизнью. — Господин Зелгадис?.. — как-то неуверенно не то спросила, не то позвала Амелия. Не обращая внимания на разбросанные по полу книги, принцесса подошла к Зелу, ступая прямо по древним фолиантам. Ноги подкосились, и она упала на колени. — Господин Зелгадис! Господин Зелгадис, очнитесь! — Амелия начала трясти Зела за плечи, стараясь привести парня в сознание. — Пожалуйста, господин Зелгадис, очнитесь!.. Вы же не умерли!.. Вы НЕ МОГЛИ умереть! Однако Зел не приходил в себя, и вскоре Амелия оставила свои бесполезные попытки достучаться до сознания друга. Разрыдавшись, она крепко обняла безжизненное тело, ощущая, как оно медленно остывает. Лина не могла на них смотреть. Рыдания Амелии заставляли сердце болезненно сжиматься. Выпрямившись, она поспешно отвернулась, но, не рассчитав расстояния, врезалась в Гаури, потрясенного всем происходящим. За всё время, что им приходилось вместе путешествовать, мечник прекрасно изучил характер своей рыжеволосой спутницы. Ему не нужны были способности Кселлоса, чтобы почувствовать то, насколько сильно сейчас Лине нужна поддержка. Гаури обнял её, словно защищая от всего мира. Лина замерла, даже не думая вырываться. Наоборот. Она хотела как можно дольше оставаться в его объятиях, скрывая ото всех боль и слезы. Инспектор, до этого осматривавший место преступления, хотел было завести свою любимую «песенку»об обвинении Лины Инверс в очередном злодеянии, но остановил его взгляд аметистовых глаз, который словно говорил о том, что если Вайзер посмеет разбрасываться обвинениями, то станет следующим трупом. Хоть инспектор и считал Кселлоса своим товарищем и самым достойным из команды рубак, чьим мнением пренебрегать нельзя, но всё-таки стоять без дела не мог. Вежливо улыбнувшись, он обратился к Кселу: — У вас есть предположения о причинах смерти господина Зелгадиса? Насколько я успел заметить, телесных повреждений нет, хотя он и выглядит несколько иначе. — Сомневаюсь, что это яд, — отозвался Ксел, с пренебрежением рассматривая разбросанные на полу книги. — Скорее всего, он поплатился за свою одержимость исцелением. Преобразование человека — процесс опасный. Господин Зелгадис пережил одно, потому что оно было проведено могущественным магом, в котором дремала одна из частей Повелителя. Сейчас же, по всей видимости, господин Зелгадис допустил какую-то ошибку, или произошло перенасыщение магией. Точно сказать я не могу. — Значит вы, господин Кселлос, считаете, что это вовсе не убийство, а несчастный случай? — Вовсе нет. Это убийство. Уверен, «Хозяин» точно знал о желании господина Зелгадиса вернуть прежний облик, вот и разместил здесь эти книги. Они, кстати, очень редкие. Так что библиотека являлась ловушкой, которая, правда, неизвестно когда бы сработала. — А вы отлично осведомлены о задумке «Хозяина», господин Кселлос, — сказал инспектор, хорошенько обдумав услышанное. Он настороженно посмотрел на таинственного священника. — Я осведомлён? Нет, это просто вывод, который я сделал, опираясь на факты, — Кселлос добродушно улыбнулся, всем своим видом стараясь показать, что вовсе не способен на такое злодеяние, как убийство, хотя глаза его свидетельствовали об обратном. - Надеюсь, вы не подумаете, что я являюсь помощником «Хозяина». Хотя… это даже интересно, ведь обычно вы обвиняете госпожу Лину. Инспектор ничего не успел ответить Кселлосу. По всему дому разнесся холодный голос «Хозяина», который, кажется, источали сами стены: — Здравствуйте, мои дорогие «негритята». Вы только второй день на моем острове, а у вас большие потери — трое из десяти мертвы. Если так пойдёт и дальше, то очень скоро наше веселье закончится, ведь никого не останется. Мне этого бы очень не хотелось, поэтому я дам вам передышку и небольшую подсказку. Надеюсь, вы с умом воспользуетесь и тем, и другим. Да, лучше средство от грусти, печали и скорби — это злость. И Лина убедилась в этом лишний раз. Слёзы высохли, а глаза яростно засверкали, стоило услышать ненавистный голос. — Премного благодарю, сволочь, — пробормотала Лина, отстранилась от Гаури. Остальные, воздержавшись от комментариев, продолжили внимательно слушать. — Не стоит мне грубить, Лина Инверс, а то я ведь могу передумать, — ответил «Хозяин». Лина всё же решила выслушать его, поэтому прикусила язык, чтобы ничего не ляпнуть в ответ. Убедившись в том, что комментариев не последует, «Хозяин» вновь заговорил: — Вам, наверное, не терпится меня отыскать и отмстить за павших товарищей. Это сделать легче, чем вы думаете, потому что каждый из вас знает меня в лицо. Ещё вчера мы ужинали с вами за одним столом. Амелия, которая до сих пор плакала, сдавленно охнула, недоверчиво оглядевшись по сторонам. Услышанное казалось невероятным, и каким-то неправильным. Это просто не могло быть правдой. — Ты шутишь? — спросила Лина. — Неужели ты думаешь, что мы поверим? — Верить мне или нет — дело ваше, однако я сказал правду. Я одни из вас. Кроме нас на острове никого нет. Скажу честно, единственный способ спастись — убить меня, однако поддаваться я не намерен. Желаю удачи, особенно вам, госпожа Лина Инверс, победившая стольких могущественных монстров. Надеюсь, вам удастся меня развлечь! — сказав это, «Хозяин» умолк. Лина шумно сглотнула, чувствуя на себе взгляды товарищей. Было, мягко говоря, не по себе от того, что «Хозяин» выделил именно её. Вполне возможно, он свихнулся из-за славы и силы Лины, словно копия Резо, а это значило, что именно она виновата в смерти друзей.***
Кажется, сама природа оплакивала безвременный уход Зелгадиса — почти сразу после его смерти началась гроза. Затянувшееся тучами небо, освещали частые вспышки молнии. Дождь лил как из ведра. Если бы кто-то решился выйти из дома, то в одно мгновение промок бы до нитки. Амелия неподвижно сидела возле окна, прислонившись лбом к холодному стеклу, и невидящим взором глядя куда-то вдаль. Нет, она больше не плакала. Не могла плакать, по крайней мере, пока. Амелия не была до конца уверена, но, кажется, вместе с Зелгадисом умерла и часть её самой. Принцесса словно оказалась в каком-то коконе, сотканном из отчаянья и боли. Именно благодаря этому кокону никакие звуки не долетали до неё, хотя в столовой было очень шумно. Лина и Гаури, впрочем, как и все остальные, ужинали. Скорбь — скорбью, однако есть нужно, хотя и не у всех был аппетит. Лина, злобно сверкая глазами, вгрызалась в баранью ногу, словно эта еда виновата в смерти Зелгадиса. Филия, утолив голод, мерно попивала ромашковый чай, заваренный для всех Сильфиль, чтобы можно было успокоить нервы. Любимый напиток помог ей не только немного расслабиться, но и собраться с мыслями. — Я знаю, кто виноват во всём случившемся, — поставив пустую чашку, изрекла Филия. Голос её был на удивление спокойным. На несколько мгновений в столовой воцарилась звенящая тишина. Даже Лина с Гаури перестали активно работать челюстями, пережевывая пищу. Один лишь Кселлос продолжал вести себя так, словно ничего не случилось. Отпив из своей кружки кофе с молоком, он причмокнул губами и с наслаждением улыбнулся, будто выпил божественного нектара. — В самом деле? — заинтересовано спросил инспектор, отодвинув от себя наполовину опустевшую тарелку, и приготовился внимательно слушать. — Тогда вы просто обязаны поделиться с нами этой информацией, если, конечно, не хотите стать следующей жертвой. Не думаю, что «Хозяин» сохранит жизнь тому, кто проник в его тайну. — Я знаю. «Хозяин» — это Кселлос. Уверена, что всё это дело его рук. Он единственный не получил письма, да и на подобную жестокость способен только настоящий монстр! — выпалила Филия. Обвиняющим жестом она указала на таинственного священника, на которого обратились взгляды всех, кто сидел за столом. — Что вы на это скажите, господин Кселлос? — спросил у обвиняемого инспектор. — В сложившейся ситуации, даже при всём моём к вам уважении, я не могу проигнорировать заявление госпожи Филии. — Бред! — фыркнула Лина. Она заговорила, прежде чем Кселлос успел что-либо ответить. — Конечно, Ксел ещё тот прохвост и верить ему стоит только в самом крайнем случае, но сильно сомневаюсь, что именно он «Хозяин». — Почему же? — инспектор не на шутку заинтересовался, взглянув на волшебницу. — Может быть, ты, Лина Инверс, точно знаешь кто «Хозяин»? Может быть, это и есть ты? Советую, сознаться в этом сейчас. Чистосердечное признание — смягчает наказание, — с видом величайшего эксперта по вопросам криминалистики заключил он. — Опять ты за свое! — Лина тяжело вздохнула, чувствуя, как нарастает раздражение. — Ну почему же ты такой тугодум? Пойми уже наконец — я здесь ни причем! Заруби это уже себе на носу! — высказавшись, она немного успокоилась, после чего и перешла к вопросу о виновности Кселлоса, приводя, наверное, свой самый главный аргумент: — Если за всеми этими смертями стоял именно Ксел, то первой его жертвой уж точно была бы не Нага, а Филия. Это очевидно, если учесть то, что они постоянно ведут себя как кошка с собакой. — Весьма благодарен, госпожа Лина, за вашу защиту и поддержку, — усмехнулся Кселлос, при этом наградив Филию убийственным взглядом. — Но это он! Я уверена, что убийца этот Мусор! — Филия вскочила со своего стула, после чего, в мгновение ока, достала булаву, намереваясь самолично разобраться с виновным. — Эм!.. Простите, — смущенно пролепетала Сильфиль, стараясь встать между Филией и Кселлосом. Она всей душой боялась вмешиваться в конфликт, но, в тоже время, понимала, что это необходимо, ведь иначе могут появиться новые жертвы. — Пожалуйста, скажите, госпожа Филия, а у вас есть доказательства вины господина Кселлоса? — Доказательства? Нет у меня доказательств! Да и не нужны они! Итак, ясно, что это его рук дело. Мусор никогда не появляется случайно, да и письма у него не было! — кричала Филия, стараясь отстранить Сильфиль и добраться до Кселлоса, но это у неё никак не получалось. — Сядь! — рявкнула Лина. Она и Гаури старались удержать драконицу, но это было очень непросто. — Действительно, Филия, не стоит так сильно нервничать, — добродушно улыбаясь, сказал Гаури. — Слова «Хозяина» могут оказаться и неправдой. Ему выгодно нас поссорить, чтобы победить поодиночке. Наверняка, ему доставляет удовольствие видеть, как мы грызёмся, подозревая друг друга. — Ну, ты и даешь! — выдохнула Лина, несколько удивленная словами своего защитника. Уж от кого она не ожидала подобного, так это от Гаури, хотя иногда, безусловно, он говорил не только правильные вещи, но и по-настоящему мудрые. Хватка Лины чуть ослабла, однако драконица не воспользовалась этим для того, чтобы добраться до врага. — У тебя не будет больше поводов для торжества, Мусор, — процедила Филия. Как ни странно, она опустилась на стул, так и не добравшись до Кселлоса. Возможно, ей помогли успокоиться доводы друзей, а возможно, ромашковый чай, наконец-то, оказал успокоительный эффект. — Знаете, а ведь есть прекрасный способ определить является ли господин Кселлос преступником, — произнес инспектор после минутного молчания. — Лично я убеждён в его невиновности, однако проверить не помешает, — Вайзер поднялся со своего места и вышел, сопровождаемый любопытными взглядами. Инспектора не было минут десять-пятнадцать, и в душу к Лине успело закрасться подозрение о том, что он может и вовсе не вернуться, а четвертая строфа считалки вполне может изменить цвет с чёрного на красный. Однако ничего из этого не случилось. Инспектор Вайзер вернулся живым и здоровым. В руках он держал стопку белых листов бумаги и несколько карандашей. — Госпоже Амелие тоже необходимо принять участие в этом, — сказал он, раздавая карандаши и бумагу всем, кто находился в столовой. — Она не в том состоянии, — ответила Лина, взглянув на подругу. — И всё же… — Нет! — резко перебил Вайзера Лина. — Не смей докучать Амелии. Она здесь не причём. Разве не ясно? — Однако у неё был мотив совершить все три убийства. Госпожа Нага приходилась госпоже Амелии старшей сестрой, если, конечно, это правда. Значит, она могла претендовать на трон. Вот госпожа Амелия и устранила конкурентку. Далее у нас госпожа Мартина, которая является королевой Зоаны — государством, граничащим с Сейрунским королевством. Помнится, у них были какие-то политические разногласия, вполне возможно, именно они могли стать мотивом. Господин же Зелгадис мог погибнуть по неосторожности, либо это было предумышленное убийство. Он мог узнать о тайных планах госпожи Амелии, и попытаться им помешать, —инспектор неторопливо излагал свои предположения. Он не обратил никакого внимания на Гаури, который прикладывал немало усилий для того, чтобы удержать Лину, которая на данный момент могла запросто стереть Вайзера с лица земли. Её ярость, смешанная с чистейшей ненавистью была настолько сильна, что её можно было ощутить кожей. Кселлос с наслаждением поглощал столь сильные негативные эмоции, которые были даже чище и вкуснее, чем у той же Филии. Возможно, всё дело было в причине возникновения этих самых эмоций — если Филия бесилась от его простого присутствия, то Лина пришла в бешенство из-за обвинений, прозвучавших в адрес подруги — это, в некотором роде, было благороднее. Впрочем, слова инспектора вызвали праведный гнев не только у Лины Инверс. Сильфиль, бледная как сама смерть, стояла возле стола, дрожа всем телом от переполнявшей её ярости. — Не смейте так говорить! — воскликнула она, даже сама не узнав собственный голос — настолько сильно его изменил гнев. Сильфиль, в одно мгновение потерявшая отца и многих близких друзей, понимала принцессу лучше всех. — Госпоже Амелии сейчас очень трудно, а вы говорите подобные вещи! Вам должно быть стыдно, господин Вайзер! Только монстр, или поистине низкий человек может говорить подобные вещи. Именно поэтому я не буду участвовать в вашем плане. Высказавшись, Сильфиль, которую всю жизнь все считали тихоней, подошла к сидящей у окна Амелии. Положив руку на её плечо, Сильфиль тихо ласково сказала: — Давайте поднимемся к вам в комнату, госпожа Амелия. Думаю, там будет лучше. Обещаю, я пробуду с вами столько, сколько сами пожелаете. Однако принцесса никак не отреагировала ни на прикосновение, ни на слова. Сильфиль, ища поддержку или совет, с мольбой посмотрела на Гаури, который всё ещё удерживал Лину. — Я помогу, — вместо него отозвалась Филия, которая не хотела оставаться в столовой после срыва. Кселлос то и дело бросал в её сторону насмешливые взгляды, и это страшно действовало на нервы. Сильфиль с благодарностью ей улыбнулась, принимая помощь. Конечно, компания милого Гаури была бы более предпочтительной, но выбирать-то не приходится. Филия вовсе не была уверена в том, что им удастся, достучавшись до сознания Амелии, уговорить её пойти к себе, именно поэтому драконица подняла несчастную принцессу на руки, благо недюжая физическая сила ей это позволяла, и понесла наверх. Сильфиль, сотворив лайтинг, шла впереди, освещая дорогу. Кселлос проводил глазами удаляющихся девушек, прежде чем наградить отнюдь не доброжелательным взглядом инспектора, который глупыми обвинениями умудрился сорвать выполнение собственного же плана, и теперь мял в руках несколько листков бумаги, явно не зная, что предпринять. — Господин Вайзер, идите спать, — посоветовал Кселлос без тени улыбки или сочувствия. — Сегодня вам не удастся поймать преступника, ведь сейчас никто не хочет с вами сотрудничать. — Но… — начал было инспектор, однако взглянув на всё еще злую Лину, замолчал. — Вполне возможно, что завтра утром или днём мы согласимся поучаствовать в вашем эксперименте и напишем несколько строк. Однако не думаю, что один из почерков хотя бы приблизительно будет соответствовать почерку в приглашении. «Хозяин» далеко не дурак. Уверен, он предусмотрел возможность того, что кто-нибудь захочет сличить почерки, — ухмыльнувшись, сказал Кселлос, разрушая надежду Вайзера. — Да, вы правы, но попробовать-то стоит, — инспектор кисло улыбнулся. Ушел он ни с кем не попрощавшись. Гаури как-то незаметно удалился вслед за Вайзером. Лине не хотелось идти в свою комнату, поэтому она села на краешек стола и уставилась на дождь за окном. Гроза не прекращалась: небо оставалось темным и в отдалении слышались раскаты грома. Лина наблюдала за каплями, бегущими по стеклу, и в душе у нее была какая-то тянущая пустота. Реальный мир словно отдалился, и прошла пара минут, прежде чем она осознала, что осталась в столовой не одна. Поняв, что его обнаружили, Кселлос кашлянул, привлекая внимание. — Госпожа Лина, можно вопрос? — Валяй, — лениво согласилась она. — Что вас связывало с госпожой Грацией? Задай вопрос кто-либо другой, и Лина послала бы его далеко и надолго, но Кселлос умел спрашивать так, что не ответить невозможно. По крайней мере, она надеялась, что дело тут только в Кселлосе и его таланте манипулятора. — Когда-то я ее ненавидела, — ответила она, не заметив, как удивленно покосился на нее собеседник. Кселлос изучил человеческую природу едва ли не лучше, чем сами люди, и знал, что такие слова так не говорят. Их произносят со злостью, сжимая кулаки и желая продолжить «И сейчас ненавижу!». Со смехом, если сейчас с этим человеком связывают хорошие отношения. Равнодушно — если ничего не связывает. Их не произносят с тоской по ушедшему навсегда. Но Кселлос прожил достаточно, чтобы понять, что иногда ненависть связывает людей не хуже дружбы. Молчание затянулось. Лина размышляла, что Ксел, наверное, лучший собеседник в такой ситуации. Он не станет излучать лживое сочувствие, которое она терпеть не могла. В то же время, его язвительные комментарии помогут ей найти в себе силы бороться дальше. В этом плане он очень похож на ее сестру. «Черт, что за бред в голову лезет?» Ксел ничего не говорил, и Лина поняла, что сейчас ее очередь нарушить тишину. — Я ему не верю. Кселлос замер, ожидая продолжения. — Он лжет, хочет заставить нас подозревать друг друга. Сам посуди, кто из нас может быть этим загадочным «Хозяином», если исключить мертвых? Может, Филия решила отомстить за свой храм? Или Амелия окончательно свихнулась на почве Справедливости? Нет, — Лина помотала головой, — нет, это слишком абсурдно. — Я так понимаю, меня вы не рассматриваете в качестве злодея? — уточнил Ксел, хотя Лина и заступилась за него тогда. В людях, особенно таких, как она, нельзя быть уверенным на все сто процентов. — Вы помните, что почерк монстра зависит только от его желания. — Не говори это Вайзеру! — поежилась Лина, представив, как бравый инспектор пытается арестовать Кселлоса.— А разве это ты? «Только у меня хватит наглости спрашивать такое в лицо». — Обижаете, госпожа Лина! — в голосе Кселлоса послышалось раздраженное самодовольство. — Чтобы разобраться с вашей командой, мне бы не понадобилась эта комедия! — Эй, — возмутилась девушка. — Еще не известно, кто кого! — В самом деле? — тихо уточнил Кселлос. Ослепительно яркая вспышка молнии, блеснувшая за окном, на несколько мгновений ослепила Лину, а затем раздался оглушительный раскат грома. Показалось, что буря, каким-то неведомым образом переместилась в комнату. Через мгновение Лина почувствовала, что левая рука Кселлоса обнимает ее за талию, а правая держит кинжал у ее горла. Волшебница скосила взгляд и с негодованием обнаружила, что кинжал этот секундой ранее висел у нее на поясе. — Вам не тягаться со мной в скорости, — прошептал Кселлос куда-то в район затылка волшебницы, вдыхая аромат огненно-рыжих волос — сейчас это можно было себе позволить. — Прекрати придуриваться! — Лина умело скрыла дрожь в голосе. — Ты меня сейчас не убьешь. — Почему? Лина испытала неодолимое желание выдать: «Поспорим?». — Потому что тебе лень самому разбираться с этим загадочным убийцей, и ты спихнешь это на нас. Что собирался ответить Кселлос, осталось тайной, потому что со стороны лестницы донесся вздох, и они тут же оказались по разные стороны стола в боевых стойках. На ступеньках никого не было, но Лина успела заметить прядь длинных чёрных волос, обладательница которых уже скрылась за поворотом. — Сильфиль? — удивилась волшебница. — Но почему она убежала? Сбоку послышался непонятный звук. Лина повернулась и увидела старательно маскирующего веселье жреца. — ? — Даю подсказку, — сквозь смех проговорил Кселлос. — С того места, где она стояла, кинжала не видно. До Лины дошло не сразу. — То есть она подумала, что… — Лина покраснела и бросилась к лестнице. И тут же споткнулась о чью-то подножку и упала на стул. — Госпожа Лина, вы её всё равно не переубедите. А она будет расстраиваться, что «испортила нам свидание», — Кселлос умело передразнил тонкий голосок целительницы. Лина поняла, что ей хочется опустить на голову этого нахала сковороду. А потом еще раз. И еще. «Черт побери, почему ты всегда прав?» — Я иду спать! — заявила Лина. — И если кто-то разбудит меня раньше рассвета… — Госпожа Лина! — оклик догнал ее на четвертой ступеньке. — Ну что еще?! Кселлос ничуть не обиделся на грубость. — Я понимаю, что сейчас не лучшее время, но… не думаю, что моя Госпожа обрадуется, если я не выполню задание. Сон мне не нужен, так что я хотел ночью осмотреть остров. Может, кроме артефакта я обнаружу еще кого-то, кто от нас прячется. Лина заинтересовалась: — А за сколько времени ты обыщешь весь остров? — К полудню закончу, если учитывать, что мне надо будет появиться на завтраке. «Он так объясняет, будто ему в самом деле нужно мое разрешение». — Смотри, чтобы Вайзер не узнал, — буркнула Лина и направилась в свою комнату.***
Утро наступило несколько неожиданно; казалось, Лина только прислонила голову к подушке и закрыла глаза, как сквозь окно стало светить назойливое солнце. Поднявшись и спустившись в столовую, она с облегчением пересчитала соратников, обнаружив, что их число не уменьшилось с последнего вечера. Завтракали молча. Передышка, данная «Хозяином», не могла длиться вечно, а к разгадке они не продвинулись ни на шаг, а значит, вполне возможно, скоро появится новая жертва. Никто из них не хотел быть следующим, но терять близких друзей порой бывает намного тяжелее, чем умереть самому. Лина задумчиво наблюдала, как свет проходит сквозь хрустальные бокалы и распадается на составляющие. Она даже попыталась погладить маленькую шершавую радугу, но та не захотела гладиться и переползла на перчатку волшебницы. Лина раздумывала, что их осталось тоже семь, как цветов в радуге. Кого символизирует красный, она догадалась только тогда, когда Вайзер повернул голову, и волшебница заметила красную резинку на русых волосах. Оранжевый — это, конечно, она сама. Ей нравится именно такой — позитивно-морковный, как ее волосы. Желтый — это Филия. Лина понаблюдала, как драконица наматывает золотистый локон на палец, а затем освобождает его… и снова повторяет это движение раз за разом. Зеленый она нашла у Сильфиль. Целительница с восхищением смотрела на Гаури, веря, что он защитит ее от любого «Хозяина». Голубым отсвечивает небо в глазах Амелии. Принцесса держалась неожиданно хорошо — ни истерик, ни криков — и Лина начала её уважать, потому что не уверена, что смогла бы вести себя так же достойно, когда убьют Кс… кого-нибудь настолько близкого ей. Синий символизирует доброту и верность, а она наблюдает его на доспехах своего постоянного спутника. Фиолетовый даже искать не надо; тот, кто сидит по левую руку от нее, пьет чай или делает вид, что пьет чай — Лина так и не научилась разбираться. Фиолетовый — загадочный цвет, в зависимости от оттенка может быть как холодным, так и теплым. Теплыми глаза Кселлоса нельзя назвать при всем желании, но когда он смотрит на Лину, они вполне нормальной температуры и кажутся фиалковыми. Как цветок леденеет и превращается в холодные грани аметиста, Лина видит лишь однажды: когда жрец еще не перевел взгляд на Сейграма, но мысленно уже дрался с ним, и воспоминание заставило мелких паучков с тонкими ножками бегать вверх и вниз по ее позвоночнику. — Скажи, Кселлос… «Ты расстроишься, если меня убьют?» — Как ты думаешь, какая статуэтка разобьется следующей? — тихо, стараясь не привлечь ничьего не нужного внимания, спросила Лина. Впрочем, ей и не обязательно было так уж стараться — все были заняты своими мыслями. Кселлос провел пальцами по краю столешницы и ответил так же тихо как и она, зная, что Лина умеет читать по губам: — С логичной точки зрения, «Хозяину» следует уничтожать более сильных противников, значит, под удар попадаем я и вы, госпожа Лина. Но если учитывать, что первыми убили двух наиболее бесполезных членов команды… — он усмехнулся, — то я бы был не против смерти госпожи Филии. Лина решила пропустить мимо ушей конец реплики. — Что насчет осмотра острова? — Мне остался небольшой участок, предполагаю закончить через пару часов. Больше говорить было не о чем, и остаток завтрака прошел в тишине. После него Вайзер отвлекся на расспросы Амелии и Гаури, как тех, кто знал покойного лучше всех и был менее подозрителен, чем сама волшебница, а Лина вышла проводить Кселлоса на крыльцо. На улице уже светило солнце, но тепла это не приносило, словно и небесное светило не могло прогреть этот холодный остров и замерзшие сердца его жителей. — Я вернусь около полудня, — Кселлос потянулся и посмотрел вверх. — Госпожа Лина, я попрошу во время моего отсутствия не совершать никаких опрометчивых поступков. Преступник в этот раз может прислушаться к голосу логики. «И ты можешь потерять любимую игрушку?» — Разумеется, — Лина не дала раздражению воли, и ее голос прозвучал достаточно легкомысленно. —Я не буду выходить из дома и подходить к острым предметам. В принципе, ни того, ни другого мне не даст сделать Вайзер, но если он потеряет бдительность, я этим не воспользуюсь. Девушке показалось, что на лице Ксела промелькнуло облегчение. — Отлично! В таком случае — до встречи, госпожа Лина, — Кселлос слегка поклонился и растворился в воздухе. — Лина, тебя там зовут! — громкое восклицание Гаури заставило ее вздрогнуть. Она хотела еще постоять так: в тишине и спокойствии, не думая ни о чем, но Лина приказала себе улыбнуться старому другу и вернуться в дом.***
Кселлос обнаружил артефакт едва ли не случайно. Что-то в нём было странное, не относящееся к его основному назначению, и будь Кселлос в своей воле, он бы никогда не прикасался к этой вещи. Но приказ Госпожи ясен, и не выполнить его невозможно. Само то, что Кселлос начал задумываться — выполнять или нет, — против его природы. Против Кодекса Мазоку. Кодекс гласит: «Мечту о разрушении мазоку должен ставить превыше всех других своих желаний». Кодекс говорит: «Приказ твоего создателя — закон». Гаав пошел против Шабронигдо, и, в принципе, прожил еще тысячу лет. Но Дракон Хаоса — один из Высших Лордов. Кселлос же изначально был создан, чтобы подчиняться. А Кодекс есть Кодекс. Жрецу очень не хочется трогать эту вещь, его гложут какие-то недобрые предчувствия. Но Кселлос отбрасывает сомнения и шагает вперед. Крик, полный звериной боли, услышали все на острове.