Рубаки: Десять негритят

Лина и Гаури лежат рядом, и в голову Сильфиль закрадывается глупая мысль про «похоронят в одной могиле», но девушка отбрасывает ее как слишком очевидную. Этот остров — одна большая могила, и они все в ней похоронены. А целительница все еще жива. Сильфиль, словно во сне добралась до особняка. Ярость, которая охватила ее при обнаружении Гаури, схлынула. Осталось только отчаянье, от которого хотелось выть в голос и кусать локти. Сильфиль убийца. Но убила она не только безбашенную волшебницу, но и Гаури, а еще своего отца и мать. Смерть давно следует за ней по пятам, никак не желая отвязаться. Наверное, виной всему зеленые глаза, как у Повелителя Ада. Для себя Сильфиль решила в тот момент, когда обнаружила тело Гаури. Душа у нее умерла уже тогда, но глупое тело все еще продолжало жить и бороться. Ошибку необходимо было исправить. Среди немногих личных вещей, что Сильфиль оставила у себя в комнате, она нашла пузырек из толстого коричневого стекла. Прекрасная вещь — настойка омелы. Сильфиль — целительница, и прекрасно помнит дозировку. Пять капель на стакан воды — чтобы успокоиться, двенадцать — чтобы успокоиться навсегда. Спрятав пузырек в карман, Сильфиль спустилась в столовую. Защитного поля больше не было. «Хозяин» не желал нынче скрывать правду. На серебряном подносе была только одна статуэтка — великое дерево Флагун. Значит, и Амелии нет среди живых — счастливая. Она уже навсегда обрела покой и соединилась в вечности со своими любимыми людьми. Достав настойку омелы, Сильфиль даже не стала затруднять себя подсчетом капель, но их явно больше дюжины, если честно, то она почти пол-пузырька выливает в чашку, а затем, зажмурившись, выпивает отраву. Ей вовсе не страшно и не жалко себя. Она сама заслужила такой конец. «Дорогой Гаури, вы же меня ждете?» Времени оставалось немного. Сильфиль вышла из особняка. Она должна успеть до того, как разобьется последняя статуэтка. Умирать одной в пустом страшном доме не хотелось, и она отчаянно спешила к тому, кого любила больше всех на свете. Да, без милого Гаури жизни уже не было. Гаури и Лина лежали там, где Сильфиль их и оставила. Наверное, надо было позаботиться об их телах, но сил уже не осталось. Сердце стучало все медленнее и с явной неохотой — оно давно жаждало покоя. — Гаури, милый, дождитесь меня, пожалуйста, — еле шевеля бескровными губами, бормотала Сильфиль, упрямо двигаясь вперед. — Еще чуть-чуть. Совсем немного. Не доходя до тела Гаури нескольких шагов, Сильфиль упала замертво. Она так и не успела хотя бы после смерти оказаться рядом с возлюбленным. Ее рука так и не коснулась его. Проведение вновь сыграло с Сильфиль злую шутку. Лине опять повезло больше.