Здравствуй, Англия! Прощай, здравый смысл!

Дорогие читатели, у меня к вам просьба: никогда не грустите! Старайтесь всегда ходить с такой улыбкой, чтобы остальным завидно становилось. Никогда не отчаивайтесь и будьте счастливы! Р.s.: Спасибо всем, кто стал пинать меня для новой главы) Песня под главу: One Direction - Mix РОV Автор. Оставив друзей, Таня пошла искать место, где будет проводиться очередной сбор Тибидохсцев. Обычно это случалось в гостиной Слизерина и Когтеврана. Вначале ребята собирались на квиддичном поле, у берега озера или на кухне Хогвартса, но дело в том, что тибидохские ученики всегда сотворяли ТАКОЙ шум и гам, что даже Хагрид, обычно гостивший в такие моменты у мадам Максим, обеспокоенно смотрел на окна замка. Заглянув к слизеринцам и не обнаружив там никого из однокурсников, Таня направилась во вторую по высоте башню — башню Когтеврана. И её расчёт оказался верным! Все оказались здесь, но только помещение выглядело по другому. Все диваны и кресла были убраны, столы отодвинуты, а посреди гостиной стоял большой круглый стол, во главе которого важно восседал Баб Ягун. Было непривычно видеть болтливого комментатора без его белокурой подружки, но правила сбора строго запрещали приводить с собой кого-либо постороннего. На сколько знала Таня, в моменты сбора всех учеников заколдовывали и погружали в сон, поэтому никто не мог помешать тибидохцам обсуждать жизнь. По правую руку от Ягуна стоял свободный стул, и Таня поняла, что это её место. Слева от комментатора полусидела-полулежала Склепова, водрузив голову на подлокотник, а ноги закинув на спинку стула. При этом Гробыня как-то умудрялась перекрашивать ногти из могильно-чёрного в ядовито-зелёный, под цвет волосам. Далее, рядом со Склеповой, сидел неизменный Гломов. Таня заметила, что за последнее время Гуня изменился. Стал пользоваться дорогим мужским парфюмом и изредка делать романтические подарки своей девушке. Ну, если считать лягушку, вытащенную из-под ближайшей кочки и запакованную в виде подарка на годовщину отношений с Пенси романтикой, то Гуня был просто очарователен. Рита Шито-Крыто что-то рассказывала Дусе Пупсиковой с самым что ни на есть таинственным видом, а та всё время издавала какие-то непонятные звуки: не то икала, не то кашляла, не то смеялась. Таня подумала, что скорей всего последнее. Было ещё много знакомых лиц, но взгляд Тани приковала жёлтая майка. Вся в заплатах, пятнах грязи и почти потерявшая цвет, но всё равно она была намного роднее человека, который являлся обитателем этой майки. Взгляд Ваньки был полон веселья и ласки, будто ничего и не случилось, а когда он смотрел на Таню, добавлялась ещё и толика любви. Гроттер не могла выдержать этот взгляд, он был родным, таким ванистым и добрым, что становилось больно на сердце, но что-то заставляло неотрывно смотреть в эти васильковые глаза. Смотря в них, Тане стало казаться, что она не в огромном Хогвартсе, ставшим на время ей домом, а в далёком и таком привычном Тибидохсе, коридоры которого кишат тайнами и загадками, а за каждым углом её поджидает звонкий, словно перезвон колокольчиков, смех Ваньки. Неизвестно, чем бы всё закончилось, но тут девушку увидел Баб Ягун. — Эй, Танька, мамочка моя бабуся! Ты чего в дверях стоишь, как не родная? А ну-ка, чемпионка, иди сюда! Будешь нам, хех, экзамен сдавать. Таню словно ушатом ледяной воды облили. Неужели она, Таня Гроттер, только что представляла себе жизнь с Валялкиным?! С человеком, который пытался убить её, врал в лицо и изменял за спиной?! Да что же с ней творится?! А как же Гарри, она ведь любит его! "О, Древнир, неужели я ещё что-то чувствую к Ваньке?" — подумала Гроттер и покачала головой, пытаясь отогнать непрошеное ведение: Ванька стоит и обнимает её, а она смотрит на него влюблёнными глазами, не замечая, как рука Валялкина решительно втыкает ей в спину острый нож... — Гроттерша, ты чего нас гипнотизируешь? — поинтересовалась Гробыня, не оборачиваясь, и Таня на всякий случай заблокировала сознание. — Так, ладно! Дело важное и очень серьёзное, Таня. Садись и слушай, — произнёс Ягун, так ничего и не найдя в голове подруги, кроме прочной стены. Гроттер села на пустой стул и с сомнением посмотрела на Баб Ягуна, для которого слово "важно" означало всё, даже проползающая мимо гусеница. — Итак, дорогие собратья, — начал свою речь Ягун и все тибидохцы тяжело вздохнули. Они знали, что такое вступление означает долгий ход вокруг да около. — Сегодня мы все собрались по очень важному делу. Даже нет, не так. По чрезвычайно важному делу. Во-первых, совсем скоро, всего лишь через три дня, приезжает моя бабуся. Это означает, что мы все должны хорошо подготовиться и встретить старушку Ягге со всеми почестями, она это заслужила. Бабуся прилетает в полдень и у меня есть идея: украсим весь Хогвартс так, чтобы ещё издали видно было. Сами подумайте: у Ягге недавно День Рождения был, а мы и не поздравили её толком. Я предлагаю это исправить таким вот интересным способом. Когда она приземлится, заиграет музыка, я уже договорился с Клоппиком, а тот подговорит ансамбль "Ведуньи", уж больно крошка впечатлил их своими милыми глазками, и музыка будет обеспечена. Причём "Ведуньи" будут играть исключительно любимые романсы бабуси. Мы же тихонько выпустим Гоярына из ангара, всё равно пора дракону развеяться, а то совсем зачахнет без полётов, и, собрав всю драконбольную команду, сделаем два круга почёта над Хогвартсом. Почему два? Да потому что это — любимое число бабуси, хотя нет, не так. Она обожает число 22, но, думаю, мы столько кругов не вынесем. — Ягунчик, а что от нас во-вторых-то требуется? — спокойно перевела тему Склепова, уже прикидывая, какая одежда будет удобнее, и сколько денег надо будет брать на очередной поход в Хогсмид. Баб Ягун удивлённо моргнул, а потом, подбоченившись, произнёс важным голосом: — У меня украли новую насадку на трубу пылесоса. Украли давно, месяц назад, но я надеялся, что воришка окажется добрым и вернёт милому Ягунчику его законное имущество, но, видимо, ошибся. Друзья, кражу совершил кто-то из вас, больше никому не был известен пароль в мою комнату. Таня удивлённо посмотрела на Ягуна. — Ты что, серьёзно думаешь, что это кто-то из нас? Баб Ягун проницательно взглянул на неё и ответил: — Уверен, и даже догадываюсь, кто именно. — Тогда к чему весь этот цирк? Прижми потом своего подозреваемого тихонько к стенке и вытряси из него всю дурь, — всё так же спокойно произнесла Гробыня, а Таня подумала, что её подруга понабралась у слизеринцев хладнокровия. — Да и вообще, кому она нужна? Я лично с драконболом завязала, у Гроттерши контрабас, куда она прилепит эту трубу, на струны, что ли, вроде брелка? У Шито-Крыто гитара, у Тузикова веник, а к остальным сам придирайся, я уже устала, — и Склепова демонстративно зевнула. Ягун ещё с минуту сверлил каждого проницательным взглядом, но сдался. — Ладно, на сегодня сбор окончен. Желаю всем не болеть и вовремя есть манную кашку.