Гувернёр

Надо сказать, что как бы сильно желание осуществить задуманное не занимало бы мысли Скорпиуса, здравый смысл взял верх и старательно удерживал его от безумной идеи продолжить расхищение могилы сразу же после того, как он с друзьями покинул полицейский участок. Время тикало, прошла неделя, за ней и другая, вот уже на календаре красовалось тридцать первое октября. И именно в этот день, а вернее в эту ночь, друзья, вооружившись странным арсеналом (лопатами и философским камнем), вернулись на Хайгейтское кладбище к могиле Доминик Марион Уизли. — Порядок? — спросил Ал, наконец воткнув лопату в землю после нескольких часов поиска могилы и копания. — Ну как тебе сказать, я стою у раздербашеного гроба моей сестры и смотрю на то, что от нее осталось. — Кажется, Луи был близок к нервному срыву. Ал перевел осторожный взгляд на Скорпиуса, который за этот вечер почти все время молчал. Гувернер своей бледностью и выражением лица мало чем отличался от каменного ангела, скорбящего на могиле Доминик. — Может, накатим? — вдруг сказал Скорпиус. — Да, это очень кстати, — закивал Луи. Скорпиус достал флягу, полагаясь на то, что его излюбленное «винишко» придаст им сил и смелости и, сделав глоток, передал ее собратьям по плану. Оттягивать дальше нельзя было по той простой причине, что ближе к полуночи на Хайгейтское кладбище, прослывшее во всей Англии средоточием мистики, подтягивались в эту хэллоуинскую ночь подростки, переодетые в типичные костюмы «сексуальных ведьмочек-вампиров с нарисованными алой гуашью кровью у губ». Скорпиус, достав из рюкзака тяжелый артефакт, размотал полотенце, в которое тот был завернут и спустился в разрытую могилу. Крышку гроба Луи разломал лопатой, однако не в щепки, поэтому за ней, чуть сдвинутой, не был виден скелет, лишь виднелся грязный край платья из некогда белого шифона. Скорпиус выставил руку с философским камнем вперед и замер. — Ал, что я там говорил, чтоб Луи ожил? — прошептал Скорпиус, когда пятая минута такой позы не принесла никаких результатов. Альбус задумался и, почесав затылок, протянул: — Кажись «Пикачу, я выбираю тебя!». — Пикачу, я выбираю тебя! — дрогнувшим голосом произнес Скорпиус. — Какой Пикачу? — взвыл Луи, закрыв лицо руками. Этот смешно выглядящий со стороны, но совсем не смешной по факту момент, когда кажется, что ты вроде знаешь, что делать, но не получается. Как в телешоу: угадал все буквы, но не смог назвать слово. И снова по новой, как в тот раз, в морге. В ход пошли «танцы с бубнами», махание камнем в разные стороны, избиение артефактом крышки гроба. Луи, как убежденный католик, начал читать молитву, прижимая сложенные в замок руки к нательному кресту. Альбус стоял и не знал, что делать: то ли забрать у Скорпиуса камень и что-то думать самому, то ли вспомнить хоть какую-нибудь молитву и присоединиться к Луи. — Парни, оно шевелится, — послышался вдруг голос Альбуса, прозвучавший как в тумане. Скорпиус круто обернулся и, к своему ужасу увидел, что показывает друг не на скелет в гробу, а на надгробную статую ангела. — Ал, хорош уже пить это винище, — буркнул Скорпиус, но вдруг сам заметил, что вытесанные из камня крылья дрогнули. — Какого… — В гроб загляните, дурни, — скрипуче и совсем не «ангельской трелью», произнесла статуя. — И бегите отсюда. Скорпиус и Луи переглянулись. — Только честно, что это было за вино? — прошептал перепуганный Альбус и, на всякий случай, потыкал статую пальцем. Та даже не дрогнула. Камень и есть камень. Луи тоже спустился в могилу и, приподняв тяжелую крышку гроба, сдвинул ее в сторону. На казавшейся ветхой и пыльной бархатной обивке лежала вряд ли живая фигура, в которой, впрочем, Доминик узнавалась. Вместо груды костей, утопающих в шифоновом платье, в гробу лежало очень худое тело, больше похожее на обтянутый серой кожей покойника скелет. Лишь растрёпанная копна тусклых волос напоминала о красавице Доминик, по крайней мере о такой, как ее помнили. — Почему не сразу? — опешил Скорпиус, глядя на неживое тело. — Луи оклемался спустя минут десять. — Луи был мертв пару дней, а Доминик…лет семь, не меньше, — предположил Альбус. — Черт, я надеялся, что она вылезет из гроба и все. Луи, наклонившись, осторожно поднял покойницу на руки и перекинул через плечо невесомое тело, похожее в таком ракурсе на тряпичную куклу, сшитую безумным поклонником мультфильмов Тима Бёртона. — Надо уходить, — произнес оборотень, выбравшись из могилы. — Статуя сказала уходить. — Аргумент, — кивнул Скорпиус и снова взял лопату. — Надо закопать этот «котлован», пока мракоборцы не набежали. — Закопать-то закопаем, — сказал Альбус. — Но как донести ее домой? Трансгрессировать с неживым…может расщепить. Скорпиус нахмурился и задумался. Могила была почти закопана, когда голову Скорпиуса озарила идея.

***

— Ты больной, понимаешь? — шипел Альбус. — Нас всех посадят. — Скорпиус, ну как так можно? Ты просто генерируешь идиотские идеи. — Спокойно, — прошептал Скорпиус. — Сейчас Хэллоуин, маглы разоделись в хрен знает что, это спасает. В вагоне метро было людно, несмотря на то, что приближалась полночь. Чудом успев до закрытия метро, друзья заскочили в вагон и, усевшись на свободные места у самого выхода, как могли, пытались не привлекать внимания. По логике, у них должно было получиться. Несколько подростков в вагоне, с перемазанными гримом лицами, явно спешили на хэллоуинскую вечеринку, там, у поручня, стояла девушка в костюме медсестры, заляпанным бутафорской кровью, какой-то идиот с маской монстра на голове явно ничего не видел и нашел поручень наощупь. Доминик вполне могла сойти за обычную девчонку, гуляющую в канун Дня всех святых на людных лондонских улицах, в костюме…эээ…мертвой невесты. Могла, но не сошла. По той простой причине, что невеста действительно была мертвой. Сейчас она уже не болталась на плече Луи, а была усажена на сидение и поддерживалась с одной стороны братом, а с другой — Скорпиусом, который, осторожно сжимая ее безжизненную костлявую руку, то и дело поправлял свободной рукой спутанные волосы Доминик, прикрывая ими ее лицо. На них смотрели. Даже пялились. Шептались, почему же девушка не двигается. Наконец один почтенный господин, явно ехавший с вокзала, судя по саквояжу, запахнул ворот своего твидового пальто и поинтересовался: — С девушкой все в порядке? — Абсолютно, — кивнул Альбус, поднявшись с сидения и закрыв своим телом Доминик. — Вы уверены? Кажется, ей…нехорошо. «И это мягко сказано» — подумал Скорпиус, не зная, чем скрыть трупные пятна на руках Доминик. — Почему она так легко одета? — не унимался джентльмен. — Закаляется, — нервно сказал Луи. — Может, стоит вызвать полицию и… — Какая полиция? — возмутился Скорпиус. — Вы что, не узнали ее? Три взгляда: Ала, Луи и мужчины удивленно взглянули на него. — Это ж Доминик Уизли! — воскликнул гувернер, чувствуя прилив фантазии. — Двукратный лауреат премии «Золотой глобус» за лучшую женскую роль второго плана. Она в «Ходячих мертвецах» зомби играет. Луи усиленно закивал. — Вот, отсняли сегодня десятый сезон, домой звезду везем, — добавил Скорпиус. — Так на метро спешили, что даже грим с нее смыть не успели. Мужчина явно поверил, хотя бдительность до конца не растерял. — А почему девушка без сознания? — Я ж вам говорю, сезон десятый отсняли, — раздраженно соврал Скорпиус. — Ну наклюкалась немного на банкете… — Две бутылки шампанского и коньяк, — покачал головой Альбус. — И без закуси, — добавил Луи. Пассажиры, краем уха слыша этот бред, явно заинтересовались и начали пялиться еще сильнее. — А почему на метро? — спросил кто-то. — Ну я же сказал, — прорычал Скорпиус. — Отсняли десятый сезон, актриса перебрала с бухлишком. Везде папарацци. Только в метро от них и скрылись. — А почему с лопатами? Скорпиус простонал что-то матерное и прищурился. — Отсняли десятый сезон. Актриса нажралась на банкете. Мы бежали от папарацци. Так спешили, что реквизит не сдали. — Лестер-Сквер! — крикнул Луи, когда они остановились на нужной станции. — На выход! Звезда «Ходячих мертвецов» выходит, а ну разошлись все! Скорпиус пулей вылетел из вагона и, крепко держа лопату, дождался, пока Ал, сжимающий свою лопату, выйдет за ним, а Луи, снова взваливший тело Доминик на плечо, выйдет последним под аплодисменты пассажиров «великой актрисе». До Шафтсбери-авеню идти от силы десять минут. Внимания не привлекали, местный народец явно принял Доминик за вырядившуюся к Хэллоуину девчонку. — Ну вот и все, — сказал Луи, опустив Доминик прямо на кухонный стол. — Я тут подумал, — протянул Скорпиус. — Да ладно? — ахнул Ал. — Быть не может, — хмыкнул Луи. — А если она реально как в «Ходячих мертвецах» будет? — Скорпиус, ты идиот, — слабо улыбнулся Луи. — Сам наврал, сам поверил. Если теория верна, остается лишь ждать, пока она будет похожа на живую. Скорпиус снова задумался. — То есть, чем дольше человек мертв, тем дольше он возрождается? Если Луи ожил за считанные минуты, Доминик пока еще не совсем, хотя прошел час… Выходит, если воскресить умерших, скажем, двести лет назад, то это… — … прямой путь к зомби-апокалипсису, — скорбно заметил Альбус, опустив куртку на диван. — Давайте отдыхать, не знаю как вы, а я устал. — Согласен, — кивнул Луи. — Отнесу Доминик в комнату. Луи вышел из комнаты, оставив тело на кровати, и, не оглядываясь, снова спустился на кухню, где уже кипел чайник. Скорпиус, дождавшись, пока друг уйдет, вошел в комнату и, присев на кровать рядом с мертвой невестой, включил лампу и внимательно взглянул в сероватое изможденное лицо с неестественно острыми скулами и бескровными губами. Растрепанные волосы, словно тусклая рыжеватая солома, рассыпались по подушке. Костлявые руки не хватало только сложить на груди, для завершения картины мертвеца. Скорпиус улыбнулся и, поцеловав холодный лоб, поймал себя на жуткой, непонятной мысли о том, что никого более красивого он в своей жизни не видел.