Отпусти меня, сумасшедший!

      Несколько часов уговоров и завываний не прошло даром, «сестра» добилась успеха и встретилась с любимым «братишкой» в очередной раз доказав, что невозможное возможно. — Ты все понял? — ее суровый на тот момент голос вызвал хихиканье голубоглазого. Но, к счастью, этот маленький взрыв эмоций удалось потушить. — Понял… все как всегда. Шапка в курточке, а кальсоны в сумке, — он подмигнул ей, а дежурный строго прислушался к их нестандартному разговору об одежде.       Громкий чмок ее губ оставил слой красной помады на его щеке. Девушка еще раз громко всплакнула и удалилась, продолжая играть этот спектакль в стиле голливудской актрисы.       "Заключенный вернулся в камеру и улегся на свое «новое» одеяло. Нужно будет по прибытию хорошенько ее выебать", — чуть не сорвалось с губ, но Ник прикусил язык.       Его глазки уставились в грязный, покрытый слоем пыли и каких-то соплей потолок. Скоро это все закончится. Он снова улыбнулся, но спрятал свою улыбку под маской грусти и тоски, от чего она приобрела иной, более грустный смысл.       Еще одну невыносимо долгую неделю он проведет здесь, в этих противных стенах. Хотя, если учитывать те места, в которых парню случалось побывать, вот это — ну просто курорт.       Отмеривать собственную камеру шагами уже надоело. Все тут противно и уже приелось. Даже палата в закрытой психиатрической больнице более-менее радовала глаз.       Спустя некоторое время, прямо как в американской старой тюрьме, зал, в котором приговор вступит в силу, стал набираться людьми. Казалось бы, такое зрелище любят только американцы, но в здешних краях тюрьма с подобными допотопными традициями стала набирать популярности среди «зрителей» разного возраста. За окнами этой каторги царствовала беспросветная ночь, и в коридоре тускло зажегся свет. Все было готово к зрелищу. — Накахаре Ник, выйдите из камеры, — сказал суровый дяденька в форме. Он произнес это настолько по-американски, что голубоглазый на мгновение ощутил себя за границей. — Оревидерчи, обезьяны, — Ник дернулся, изображая попытку бежать, а затем истерически засмеялся, когда «жандармы» крепко схватили его под руки и приставили к горлу электрошок. — Тише, малыши, тише… скоро мы покончим с этим раз и навсегда.       Люди в форме выстроились в тесный полукруг, окружая преступника со всех сторон, и хором, словно в прорепетированный шаг, зашагали по начищенному до блеска полу. — Надеюсь, на этот раз он получит по заслугам, — прошептал кто-то из зала, на что усаженный в кресло Ник ухмыльнулся. Его руки, ноги и спину плотно прислонили к стулу, закрепили ремнями. — Суд приговорил вас…       Эти слова лучше всего пропустить мимо ушей, что и было сделано. В голову пришла мысль, которая, несмотря на сущее спокойствие, что окутывало его, заставила тело покрыться волной мурашек. Мысль… о его малыше…маленьком и беззащитном. Если все пойдет как следует, то он больше никогда не останется один и никогда не ощутит боли. Эти мысли произносились в его голове, словно обещание. — Ваше последнее слово, — произнес американский парень. — Я бы хотел только проститься. Это все.       Электроды быстро присоединили к плечу и бедру заключенного, предварительно оголив его, но, несмотря на близость смерти, он смел улыбаться и как можно убедительнее играть, вводя зрителей и исполнителей в пелену заблуждения. — Согласно приговору, через ваше тело…, — снова залепетал американец, но осужденный вновь выключил свой орган слуха. Еще несколько ненужных фраз, которые обычно произносились в этом зале каждое воскресенье, и часы затикали, зрители же замолчали в предвкушении. — Пустить ток.       Как только палач опустил рычаг, что приводил устройство в действие, свет в помещении погас. Зрители засуетились, а ответственные стали как можно быстрее искать причину для того, чтобы устранить эту неразбериху и утихомирить присутствующих. В ход пошли подручные средства в виде фонариков и прочих освещающих средств.       В зале все немного запаниковали, но людей заверили, что технические неполадки сейчас же будут исправлены, в то время как подсудимый и его жгучая брюнетка уже спускались по бесконечной лестнице служебного помещения. — А ты ловкая, без тебя бы не справился, — Ник улыбнулся и почувствовал, как на него нахлынул приятный поток позитивных эмоций. Этот самый поток накрывал его не впервые, ведь другие побеги, совершенные так продуманно и просто, всегда сопровождались вот такими эмоциями. — Мы обсудим все дома, — строго оборвала беглеца девушка, — но ты не расслабляйся, там тебя ждет нехилый сюрприз. Готовься, заключенный. С этими словами Ирина завела машину, и их проворный «Бентли» со скрипом упорхнул в безмятежную темноту ночи.