* * *
Ачиль Дамико появился в списках на отчисление. Длинный список из нескольких десятков пронумерованных фамилий, в котором Дамико значился на семнадцатом месте, был вывешен возле ректората и привлекал внимание проходящих мимо студентов. В него мог попасть не только тот, кто не успевал в учёбе или пропускал занятия, но и тот, кто по каким-либо причинам не смог оплатить условленную стоимость обучения. Ачиль попал под все три пункта. — Он вообще в курсе, что скоро вылетит? — стоя за спинами подошедших раньше нас ребят, спросил Макс и посмотрел на меня, хотя прекрасно знал, что я был осведомлён в этом вопросе ничуть не лучше. — Ладно, пропуски… Но как он умудрился засветиться в списке должников? Он же на стипендии! — Половину стоимости всё равно приходится оплачивать самому, — с напускным равнодушием хмыкнул я и развернулся, чтобы уйти подальше от ректората, а заодно и от разговоров об Ачи. От ректората уйти удалось, а вот тему сменить – нет. — Телефон отключен, на занятиях не появляется, — бубнил за спиной однокурсник, не отставая ни на шаг. — А если что-то случилось? Может, сходим к нему? — Иди. — А ты? — А я уже был со Стивом. Следующие несколько ярдов прошли в немом молчании. Именно с того раза, как я и Стивен напоролись на четвероногого сторожа, охраняющего жилище Ачи, я ничего не хотел слышать об итальянском однокурснике. Я был твёрдо уверен, что Дамико отсиживался в доме и наблюдал за своим питомцем в щель жалюзи – по крайней мере, видел, как жалюзи пошатнулись, когда псина кинулась на Стива. Или показалось, что видел… — Уилл, — пробормотал Макс, но я не обратил на него внимания. — Уилл, ну, серьёзно! Ты даже не уверен, был ли он в тот день дома. Да и теперь, когда случилась вся эта история, собаку наверняка отдали в приют. Даже Стив злится на Ачи меньше, чем ты! — Он просто не знает, что мы были притравкой! — не поддавался я. — Ачи. Не было. Дома, — развернув меня за плечо, подчёркнул Макс. — Пошли, спросим у соседей? — Пошли! Спросим! И мы пошли спрашивать. Ещё на подходе к дому я намеренно сбавил шаг, пропуская однокурсника вперёд и тем самым ограждая себя от возможного нападения агрессивного животного. Да, собаки могло не оказаться на прежнем месте, но я всё же решил перестраховаться – слишком свежи были воспоминания о пострадавшем Стивене. И неважно, как скоро Макс осознал бы нависшую над ним угрозу и кинулся наутёк вслед за мной. Главное, что я был бы уже далеко. — Ачи! — позвал он, без тени сомнения ступив на брусчатую дорожку, тянущуюся от двери до белого низкого забора. — Ачиль, открывай! Нужно поговорить! — и уже постучался в дверь, а я всё ещё стоял за забором и высматривал псину. Он открыл дверь уже в следующую минуту. Взлохмаченные волосы, недельная щетина, помятая футболка с оранжевым пятном на животе говорили о безразличии так же отчётливо, как и пустой взгляд чёрных глаз. — Что надо? Я осмелился подойти ближе, пока Макс озабочено интересовался, что же случилось с Ачи. И хотя тот стоял посреди дверного проёма, вовсе не собираясь предлагать пройти внутрь, сам охотно рассказывал, что причиной прогулов послужил разрыв в отношениях с Алекс: — И ведь всё было нормально! Ни одной ссоры, ни одного грубого слова! Я же её на руках носил! Не буквально, конечно – Алекс этого не любит… Но факт в том, что я ей и то, и сё, а она раз – и всё оборвала! Вот так! Без объяснения! Видите ли, я слишком ревнив! — жаловался итальянец, потом перевёл взгляд на меня и добавил ещё с большей агрессией: — Ну, правильно! Если даже однокурсники смотрят на мою девушку, как… как на свою! — Ты из меня виноватого не делай! — взорвался я. — Если ушла, значит, были причины! — И эта "причина" пришла спросить, куда я пропал?! — Я пришёл спросить, какого чёрта ты не оттащил свою суку, когда она кинулась на Стива! — Эй! Брэк! — вклинившись между нами, прикрикнул Макс. — Говорить буду я! Опустим подробности про Алекс и Стива. Вопрос в том, почему ты запустил учёбу? Ты же не бросишь обучение только потому, что расстался с девушкой? — но пауза, заполнившая ожидание ответа, и опущенные в землю глаза напрашивались на второй логичный вопрос: — Или всё-таки бросишь? Ачиль тяжело дышал. Он избегал взгляда и прятал руки в карманах шорт, наверняка, сжимая кулаки и сдерживая желание меня ударить. Но я не уводил его девушку! И разговаривал с ней только однажды – если это вообще можно назвать разговором! Однако вина на мне всё же имелась: вместо того, чтобы посочувствовать утраченным отношениям и попытаться вернуть итальянца в прежнее русло студенческой жизни, я стоял напротив однокурсника и самодовольно улыбался уголком рта. — Не брошу, — глухо пробормотал он, и ухмылка быстро сползла с моего лица. И теперь, пока Макс распинался о том, что это по-настоящему правильный выбор и что никакая девушка не должна срывать наши планы, Ачи напрямую смотрел на меня и стискивал зубы. Он ещё не знал, что вернуться в строй будет непросто не только потому, что постоянно будет видеть Александру в компании друзей, общение с которыми он ограничивал лишь из ревности, но и потому, что отныне обучение придётся оплачивать полностью.* * *
— Браво! — наигранно хлопая в ладоши, встречает меня Ачиль. — Аплодисменты этому господину! Он только что спас от изнасилования одну прелестную… Хотя, «прелестную» – не совсем верное слово… Юную? Да, одну юную девушку! А часом раньше продал в сексуальное рабство свою любовницу. Ничего необычного! Всего лишь бизнес. — И ей найду применение, — сухо отмахиваюсь в ответ и падаю в кресло напротив итальянца, который уже успел допить бутылку бренди и теперь, с видом знатока, в том же бокале задумчиво взбалтывает коньяк. — Да… — протягивает он. — Я знаю твоё отношение к должникам. Напомни, чего мне стоило продолжить обучение? Потраченных нервов и усилия задушить свои чувства? — Тридцати тысяч фунтов. Товарищ на минуту замолкает, вероятно, заглушая в себе давние воспоминания о первой любви, которая в дальнейшем вышла замуж за друга, и о бескорыстной мальчишеской дружбе, переросшей в дружбу по принципу «ты мне – я тебе». Затем прикладывается к краю снифтера, залпом вливает содержимое в глотку, выдыхает носом и бормочет так тихо, что я с трудом его слышу: — А ты её даже не уберёг… Пользуюсь случаем и делаю вид, будто действительно ничего не услышал. Стоит ли говорить, у кого Ачиль занял денег на оплату обучения? Отец Макса, к которому он обратился первым делом, сослался на проблемы в бизнесе, на нестабильную обстановку в стране, на высокие налоги и на прочие неприятности, затрагивающие абсолютно всех. Отец Стива, как только узнал, кто звонит, бросил трубку. Зато мой отец, после того, как я предупредил его о деликатном звонке, согласился помочь под небольшой процент. Однако Ачиль долго не решался набрать его номер. — А ведь эти певцы так и не приехали, — меняет он тему. — Представляешь? Взяли аванс и не приехали. Думают, что обманули. Меня обманули, Вилли! Представляешь? — пьяно хихикает. — Только они кое-что не учли… Я уже не говорю о том, что каждого знаю поимённо. И то, в каком отеле остановились. Я даже знаю, на сколько дней эти чёртовы ублюдки приехали на Сицилию, и какой автомобиль взяли в прокат! — берёт бутылку, опрокидывает горлышком в бокал и, пока он наполняется, смотрит на меня: — А ты знаешь, что они не учли? М? Самое главное. Знаешь? — То, кто ты такой? — Именно! И то, чем я зани… Чёрт! — и, наконец, затыкается, заметив, что коньяк переливается через край. В это время в дверях появляется секьюрити, охраняющий покой у подножия лестницы, ведущей на второй ярус, делает шаг в сторону и пропускает вперёд налысо бритого парня, скрывающего глаза за стёклами очков-авиаторов. Белая рубашка поверх майки с надписью, кажется, на русском была единственным предметом гардероба, соответствующей правилам фейсконтроля, что с ходу говорит о нём, как об "особенном" госте клуба. — Босс, — отвлекает охранник Ачиля, и когда тот кидает на них гневный взгляд, уточняет: — Они приехали. Бритый неуместно улыбается. Он наивно протягивает руку и раскрывает рот, чтобы оправдаться – или всё-таки поздороваться, – как итальянец, не вставая со своего места, его опережает: — Какой сюрприз! Вилли, ты это видишь? Я не верю своим глазам! Сколько же времени прошло? Три часа? Или четыре? Может, у меня галлюцинации? Я же выпил столько, что теперь во всех вижу этих чёртовых русских певцов! Гость неуверенно опускает руку – улыбка тут же стирается с его лица. — Ну, и зачем пришёл? Ты думаешь, я выпущу вас на сцену? — выливает Ачиль накопившуюся злость. — Можете проваливать! Я, кажется, приглашал на двенадцать, а не на два! — Но мы же предупредили, что опоздаем! Какой-то сумасшедший вылетел на красный! Мало того, что сам виноват, так ещё и денег с нас требует! — оправдывается тот, и в его речи проскальзывает уже знакомый грубый акцент. — Мне плевать на ваши проблемы! — Но аванс… — Вернёшь всё до последнего цента! — Мы так не договаривались! — переступает черту бритый, не задумываясь о последствиях необдуманных слов. Дамико высокомерно оглядывает его пьяным взглядом. Вижу, как напряглись мышцы лица, как сжалась челюсть, не позволяя отдать поспешное указание секьюрити вышвырнуть музыканта за дверь, и как стучат пальцы о столешницу, успокаивая напряжённые нервы. Ачи не станет играть по правилам, если они уже были нарушены. Не станет отказываться от своих слов, если они уже были озвучены. — Извините, можно? В дверь просовывается ещё один мальчишка. Синие джинсы, футболка навыпуск, цветные кроссовки и зализанная наверх чёлка а-ля модник сразу выдают в нём того самого водителя «Бьюика», с которым несколько часов назад столкнулся один из моих автомобилей. За ним следует бунтарка, недавно спасённая мной от изнасилования. Рука в руке, след в след – они несмело подходят к бритоголовому, безмолвно кивают, мол, «ну что?», и когда тот разочарованно мотает головой, переводят взгляд на меня – девушка от удивления, а парень, чтобы ненарочно ошибиться: — Я Игорь – тот самый, что разговаривал с вами по телефону. — А я Уильям – тот самый, кому вы разбили «Мерседес», — улыбаюсь в ответ, замечая при этом, как округлились глаза девчонки, вероятно, только сейчас осознавшей, что желание ей всё-таки придётся исполнить. — То есть… — запинается Игорь, — это… мы с вами? Ну, на дороге… — Со мной. — Но вы же понимаете, что мы не виноваты? — встревает тот, что посмелее. — Тем более у нас есть запись с видеорегистратора, где чётко вид… — Она вам не поможет. Есть только один способ избежать выплат за ремонт моего автомобиля. Изрядно набравшийся Ачиль теперь, кажется, больше интересуется развязкой «дорожных войн», нежели выступлением разрекламированных иностранных певцов, появление которых никто из присутствующих в клубе уже не ждёт. Он любопытно оглядывает гостей и, судя по сморщенному в раздумьях лбу, пытается связать концы с концами и сопоставить, когда же я успел с ними познакомиться. А я ловлю себя на мысли, что сочувствую ребятам, которые всего за день успели "влипнуть" в крупные неприятности… Но как-то не по-настоящему сочувствую… Злорадно что ли – почти презрительно. С минуту Игорь переглядывается с бритым, бритый с бунтаркой, бунтарка – с Игорем, пока, наконец, игнорируя недовольное шикание друзей, самый смелый аккуратно уточняет, что же это за чудесный способ, который избавит их от материальных затрат. Но я не считаю нужным его озвучивать, потому что кое-кто из них прекрасно понимает, о чём идёт речь, и лишь недвусмысленно смотрю ей прямо в глаза. И хотя девчонка пытается не наткнуться на леденящий душу взгляд, которому чёрт знает что от неё нужно, сама уже обдумывает этот способ как один из возможных. — А если мы предоставим доказательства в суде? — нарушает немое молчание бритоголовый парень в очках-авиаторах, уже второй раз за сегодня не обдумав произнесённые слова. Непринуждённо пожимаю плечами и тянусь к бутылке коньяка, в то время как за их спинами вырастает шестифутовый телохранитель с искривлённым носом и чуть приплюснутыми к голове ушами. Его невозможно не заметить, но по-настоящему страшно бритому становится только тогда, когда Джек кладёт свою тяжёлую ладонь ему на плечо. — Ладно! Пауза. Испуганный взгляд карих глаз, видимо, осознавший, на что подписался. Моя самодовольная улыбка уголком рта. — Ладно… — повторяет она почти неслышно. — Но только одно желание, — и добавляет последнее, пришедшее на ум, условие: — И нельзя загадывать увеличение их количества!