Привилегированное рабство

От автора: Дорогие мои читатели. Искренне приношу свои извинения за столь длительную задержку главы. Не вините меня строго, учеба и без того дает мне сна всего пару часов, а торопиться и писать наспех этот рассказ я не желаю) Мне нравится продумывать все мелочи и не ускорять развитие событий, а то суть получится скомканной, а конец истории непонятым) Приятного чтения :*       Час или два – и все. Приятный шок и новые эмоции были подавлены легкой и чуткой дремотой, прерываемой периодически услышанными у дверей «номера 3» голосами братьев. Она просыпалась и училась их различать, пусть разговоры и были негромкими и короткими. Девушка замирала и вслушивалась в движения за тонкой деревянной преградой: не зайдет ли сейчас один из них. А когда понимала, что пока вроде как ее тревожить не собираются, то пробовала рассудить, кого ей опасаться больше – взбалмошного и эмоционально неустойчивого Тома или же игривого и странного Билла. И раз за разом все сводилось к тому, что грубость и напористость старшего Каулитца были для нее родными выражениями эмоций, так с ней поступали неоднократно, их она могла предсказать и подготовить свое тело к ним. С Биллом, напротив, понять следующий его жест, поступок, сказанное слово или заданный вопрос было совершенно невозможно.       Младшего из братьев «номер 3» все никак не могла идентифицировать как личность и причислить к своим клиентам. Парень шел параллельно в разрез со всеми нажитыми уроками и опытом правилами, ломал стандартную систему, крошил по кусочкам воздвигнутый монумент с кодексом на вершине. Но ведь вполне вероятно могло оказаться и так, что это простая садистская игра, разминка, разогрев перед обыкновенной процедурой унижения, господства и болезненного и грубого секса. Бывает ли такое, что в человеке могут уживаться такие разные манеры поведения? Девушка не могла этого знать, ведь ее контакты с людьми были далеки от психологического анализа и были причислены к категории животных плотских утех. Но как же она хотела, желала, мечтала и грезила, чтобы Билл оставался таким же другим и непохожим на остальных. Это словно было так долго выискиваемым подтверждением существования добра и надежды, которое «номер 3» прятала ото всех и с помощью которого постоянно зализывала свои душевные раны от физического насилия.       Довольный и искренний смех проходящего мимо ее комнаты Тома, услышанный из-за двери, окончательно пробудил от практически невесомого сна девушку, заставляя даже сесть в ожидании клиента. Но все не желаемые предвкушения тут же угасли, как только звук его голоса стал затихать, по мере того, как Каулитц удалялся вниз по лестнице. Она сделала по-своему логический вывод, что он говорит по телефону, так как голоса его брата она не слышала. Хлопок входящей двери дома ознаменовал собой, что Том все-таки решился уехать по своим делам на ночь глядя, но «номеру 3» это было не особо важно, лишь бы не было сегодня на нее его диких нападок. Хотя глупо было бы предположить, что парень не решит заглянуть к ней по возвращении и не одарит новой порцией изощренных истязаний. Тяжело вздохнув, девушка медленно поднялась, потянулась и направилась в ванную комнату, полежать в горячей воде и расслабить мысли и мышцы перед скорым возможным служением Господину.       И почему она не воспользовалась удобным моментом и не перерезала горло своему отцу? Пока еще могла что-то чувствовать, пока могла убежать и не ощущать себя инопланетным существом в мире людей, пока не зависела от него и была чистым и невинным созданием. Или что же, Бог выбрал ей именно такое предназначение, такое наказание, оттого что она родилась на свет от грязной и падшей женщины, как бы прозрачно намекая на то, что «номеру 3» изначальна была уготовлена такая судьба? Нет, этого не может быть. Она не верит ни в судьбу, ни в высший разум на небесах, иначе все ее вопросы получат свой ответ, но в тот же момент разрушат и остатки человечности в ее душе, сдувая, как пыль с древней рукописи, крошечные и тусклые надежды.       «Номер 3» опустилась на дно эмалированной ванны, упираясь руками и ногами в ее стенки, чтобы не всплыть. Прикрытые под водой глаза приятно давило толщей воды, открывая взору различные круги и узоры. Имитированная «слепота» позволяла не слышать ничего, кроме ритмичного стука своего сердца и периодических капель из выключенного крана на гладкую поверхность воды. Сердцебиение становилось все реже, глуше и тяжелее, отдавая весь приоритет звуку капель, звонко разбивающихся и вызывающих громогласный резонанс. Безмятежное погребение, дарящее изолированную тишину. Длинные волосы словно парили в невесомости, медленно перемещаясь на свое усмотрение. «Номер 3» представляла себя сиреной, не желающей подниматься на поверхность, чтобы поглядеть, не проплывает ли мимоходом какой-нибудь корабль с путниками. Согласно послегомеровским сказаниям, некогда прочитанными ей, сиренам было предсказано, что они погибнут, если путешественники не поддадутся искушению и не обратят внимания на их чарующую красоту и сладкий голос. И она бы с превеликим удовольствием приняла эту красивую сказочную смерть, бросившись в море и обратившись в утес. Но она не русалка, а сказки, подвергаясь ее иррациональному мышлению, никогда не могли стать былью.       Немой крик безысходности в воду, поднимающий на поверхность различного размера пузыри воздуха, запертого в легких, и девушка резко выныривает, шумно вдыхая недостающий кислород и проводя ладонями по лицу и мокрым волосам. И снова она в жестокой и грустной действительности.       - Джулия? – не громкий, но настойчивый, стук в дверь, сопровождаемый вопросом от Билла. – Все в порядке? – девушка сначала просто кивает, не соображая, что он ее не видит.       - Да, - исправляется она, чувствуя себя глупо и неловко.       - Хорошо, - на долю секунды она слышит в его голосе облегчение.       Неужели он переживал? Хотя да, не лицеприятно наблюдать труп в своей ванной, тем более, если начнется следствие и какие-то подробности вскроются в процессе.       - Я надеюсь увидеть тебя внизу, у камина, - через непродолжительное молчание продолжает Билл, стоит пару секунд, слушая тишину в ванной комнате, и уходит, закрывая за собой дверь комнаты.       Надеется, но не принуждает. Что это значит? Что она может не прийти, разрушая его надежды? Как же. Одно из правил: «Повинуйся клиенту полностью и в любое время, беспрекословно и безотлагательно». Господин желает, рабыня исполняет его желание. ***       Хуже кляпа может быть только медицинский расширитель для рта. Крепится он точно также, стягиваясь ремешками на затылке, но в отличие от кляпа, он не заполняет рот шариком. Отцовский любимый прибор, он ему даже дал кличку «Улыбайся и плачь». Очень удобен в том случае, когда мужчина желает жестко трахнуть девушку в рот, ведь используя его, он не встретит препятствие в виде сжатых губ или нежелательного соприкосновения с ее зубами. Из-за того, что язык фиксируется мягкой подушечкой, партнерша не может проглотить слюну, обильно смазывая ею член мужчины для более нежного скольжения.       День, когда дочь пережила свой первый анальный секс с отцом, стал критической чертой. День, когда изменилось все.       - Хватит. Орать, - слова прерывались между толчками в ее анус.       Боль, захлестнувшая девушку, вынуждала издавать нечленораздельные звуки, смешивающиеся с гортанными криками и горькими слезами. Она уже давно не верила в Бога, но сейчас, когда она ощущала раздирающий ее зад довольно крупный фаллос отца в себе, девушка молилась, чтобы все закончилось как можно быстрее или чтобы она лишилась всех чувств, потеряв сознание. Но отец все никак не останавливался, грубо и резко проникая в нее на всю длину члена, раз за разом все жестче и жестче, натягивая ее волосы, принуждая выгибаться под ним.       - Хочу, чтобы в твой первый раз все было максимально болезненно, - шептал он над ее ухом, когда сбавлял темп, чтобы не кончить быстро. – Поэтому не готовил тебя морально к этому дню, также как и твой сфинктер. Я даже не рекомендую тебе расслабить мышцы, мне это только на руку, ведь от того тебе будет лишь больнее, - сквозь пелену слез и боли она ощущала его довольную ухмылку. – Я приучу твою задницу принимать самый большой член с удовольствием, ведь многим мужчинам так нравится анал, так как они могут кончить в тебя без каких-либо последствий. Ощущай. Каждый. Толчок, - хрипел отец, возвращая сброшенный темп. – Ты никогда. Не получишь ласки.       Непереносимые мучения длились вечно, как ей казалось. После всех вынесенных от него изощренных и экзотических типов насилия, эта пытка казалась ей самой бесчеловечной и жестокой. Умереть – единственное, чего она жаждала сейчас больше, чем завершение всего это противного действа.       Отец резко вынул член из нее, одним движением расцепляя привязанные к бортику кровати запястья дочери и стягивая ее на пол на колени, вставая перед ней и засовывая свой горячий фаллос в ее рот по самую глотку. Она чувствовала, что ее вот-вот вырвет, ощущая привкус собственной крови от грубого анального секса. Все никак не переставая рыдать, девушка зажмурила глаза, чтобы не видеть этого издевательского и удовлетворенного лица отца, грубо насаживающего ее рот на свой член.       Соленая сперма смешалась с остатками не вытекших на подушку слюней, создавая во рту мерзкую тягучую кашицу.       - Глотай, - он снял с дочери рта зажим и, присев перед ней на корточки, прижал ладонью ее нос и рот, чтобы та не посмела сплюнуть. – Глотай!       Несколько секунд она противилась, все еще вздрагивая от не утихающей истерики и жгучего ощущения в анусе при малейшем движении, но тут же сдалась, чувствуя, что сейчас потеряет сознание от перекрытого мужчиной кислорода.       - Умница, малышка, - довольно глянул на нее он, видя, как ее кадык совершил механическое движение при глотании. – А теперь иди умойся, не желаю видеть твоих слез. Прощаю только на твой первый анал, в следующий раз выпорю, - стоило только ей услышать, что ей позволили уйти в ванну, девушка тут же подорвалась с колен и, придерживая рвотную массу ладонью, скрылась за дверями уборной.       Склонившись над унитазом, она ощущала, как ее попросту выворачивает наизнанку. Замаскировав естественные звуки шумом набирающейся воды, она старалась выблевать все то, что отец ее только что вынудил проглотить. Тонна обезболивающего не позволит ей унять причиненную им боль, а то же количество зубной пасты не смоет этот, в прямом смысле слова, дерьмовый привкус во рту. Девушка даже не могла вздохнуть между перерывами тошноты, ее тут же начинали душить крупные слезы, катящиеся из глаз и капающие с подбородка.       - Давай быстрее, - поторопил ее мужчина из-за прикрытой двери, - опоздаешь на завтрак.       При одной только мысли о еде рвота вновь выливалась наружу. Она не сможет пережить еще хотя бы раз этого процесса, не говоря о том, что если это будет повторяться регулярно. Ненависть, брезгливость и отвращение к собственному телу после утреннего посещения отца толкнули ее на довольно отчаянный шаг – суицид.       Кроме противозачаточных таблеток отец позволял ей периодически принимать легкое обезболивающее во время месячных. Открутив крышку новой баночки с препаратом, она высыпала в ладонь порядка 20 таблеток и, проглотив их, обильно запила водой из-под крана, чтобы эффект начал действовать как можно быстрее. Девушка не могла запереться в ванной, так как шпингалеты и замки всегда отсутствовали во избежание этого, поэтому она достала из шелкового халата пояс и, привязав один конец к ручке двери, а другой к батарее на стене, отгородила себя от комнаты, в которую больше не желала возвращаться.       Дикая боль в области живота заставила дочь согнуться пополам и негромко застонать. Мысль о том, что она не успеет умереть, пока отец не ворвался сюда, пришла внезапно, когда чувство времени прекратило ею осознаваться. Предвкушая новый позыв к спазму и чувствуя, как перед глазами начинает постепенно мутиться и темнеть, девушка забралась в ванну с кипятком и легла на ее дно. Если она и не успеет умереть от таблеток, то хотя бы потеряет сознание и захлебнется. Все лучше, чем вынужденно оставаться при жизни резиновой куклой садиста. ***       «Номер 3» неторопливо вышла из ванной комнаты, выискивая взглядом молодого человека: а вдруг он вернулся, чтобы поторопить ее. Билла в комнате не было, также как и приготовленных для «сеанса» игрушек или специальной одежды, которые она ожидала увидеть. Едва слышно выдохнув, девушка достала из чемоданчика шелковый пеньюар и, стянув большое полотенце, надела темно-зеленую одежку для сна на еще слегка влажное тело. Взяв в руку расческу, она вышла из комнаты чуть ли не на цыпочках, надеясь, что Каулитц уснул на диване и ей можно будет спокойно уснуть в своей комнате.       Билл сидел на большом ворсистом ковре левым боком к камину, откидываясь спиной на стоящее позади кресло и медленно попивая из бокала крепкий алкоголь. Из одежды на нем были лишь светло-серые домашние штаны, а футболка небрежно лежала рядом.       Завидев девушку наверху, он оторвал взгляд от своего телефона, в котором читал что-то довольно веселое, если верить его улыбке, и все свое внимание обратил на «номер 3». Она же, в свою очередь, поняв, что Каулитц совсем еще далек ото сна, покорно опустила голову и прекратила расчесывать волосы. Каждой ступеньке была уделена хотя бы секунда, она останавливалась и снова делала шаг вниз, нехотя и пересиливая желание развернуться и убежать в свою комнату, запереться там и никого не видеть, ничего не слышать. Но эти 13 ступенек закончились быстрее, чем она хотела бы, а девушка так и не решилась уйти.       Билл же совершенно не торопил ее, молча наблюдая за столь медлительными движениями и лишь ухмылялся своим мыслям.       - Ты боишься меня? – все же озвучил он вопрос, крутящийся на языке.       - Нет, - робко ответила девушка и насторожилась.       - Ждешь, что я прикрикну на тебя, чтобы ты шевелилась быстрее? – с долей издевки намекнул он, что именно так с ней обычно и обращаются.       «Номер 3» не знала, что сказать ему на это, лишь мотнула отрицательно головой и подошла ближе к парню.       - Садись, - он провел рукой по ковру рядом с собой.       Девушка не могла осмыслить по его спокойному поведению, чего он сейчас хочет. Поговорить? Навряд ли, ведь где он и где она. Совершенно различные общественные ниши, что же он может с ней обсуждать. Намека на секс от него не исходило, но она Билла не понимала, так что может все еще впереди, просто она этого пока не уяснила.       - Тебе нравится моя татуировка? – спросил ее он, подметив слегка любопытный взгляд на его грудную клетку.       - Нет, - резко выдохнула девушка, отводя взгляд и мысленно ругая себя, что нарушила правило «не глазеть на клиента». – Да, - тут же постаралась исправиться она, понимая, что этим отказом могла его огорчить или расстроить.       Стушевавшись и с тем, и с тем ответом, она замолчала и уткнула свой взгляд на расческу в своих руках. Ну вот опять он ввел ее в ступор хоть и нестандартными, но простыми, вопросами.       - Хочешь прикоснуться к ней? – предложил Билл, отставляя бокал в сторону от себя.       И вновь вопрос, подразумевающий неоднозначные ответы. «Нет», она не хотела этого, ей бы сейчас спокойно лечь в кровать и не думать, что в доме есть кто-то еще. «Да», наиболее верный ответ, который его удовлетворит, как клиента, но который в ту же очередь будет являться ложью. А разве не изо лжи состоит все ее существование?       Пока девушка думала, какой ответ дать Каулитцу, тот мягко взял ее ладонь и положил на свою грудь. Слова так и всплывали перед ее глазами – теплый, нежная кожа, ритмичное сердцебиение. По кодексу, дотрагиваться до клиента строго запрещено, если он не желает обратного, но ведь это было желанием не Билла, а якобы ее. Но свод правил пока как-то отошел на задний план, ведь ей казалось, что под прохладной ладонью она ощущала даже как циркулирует кровь по его венам. Приятное человеческое присутствие дарило еще одно новое ощущение за сегодняшний день, и это сводило ее с ума. Она боялась, что после будет желать повторения этих эмоций, этих неловких ответов на простые вопросы, но Билл ее вернет обратно отцу через 3 недели, а следующий клиент вряд ли будет таким же чутким.       Но пока она здесь, сейчас, она попробует сделать то, чего иногда так желала – коснуться лица мужчины. Нервно сглотнув, будто готовясь выступить перед десятитысячной публикой, «номер 3» потянулась ладонью к его щеке, проводя подушечкой большого пальца под его нижней губой и заканчивая движение кисти на шее. Это было восхитительно, запястьем руки она ощущала его дыхание, и, увидев на его губах довольную ухмылку, девушка, наконец, подняла на него взгляд и тут же одернула руку, смущаясь и опуская свою голову.       - Забавно, - нежно сказал парень, облизывая губы. – Что же ты прекратила?       Она готова была провалиться сквозь пол от неловкости и осознания совершенной ею оплошности.       - Извини, Билл, - только и смогла пролепетать «номер 3».       - Позволишь? – зачем-то поинтересовался Каулитц, протягивая ладонь и прося расческу.       От воспоминания, как ее расчесывал отец, девушку пробрала легкая дрожь, но виду она постаралась не показать, холодно протягивая предмет парню и поворачиваясь к нему спиной. Может, это так принято у мужчин, расчесать, расслабить, а после изнасиловать. По крайней мере, в ее понимании всегда был именно такой порядок вещей.       Зубчики расчески медленно двигались от макушки и вдоль позвоночника, распространяя релаксирующее ощущение по всему организму, снова и снова, раз за разом. Билл откинул влажные волосы на одну сторону, оголяя шею девушки и, слегка касаясь кончиком носа ее кожи, глубоко вдыхая ее запах. Такое нежное действие осыпало «номер 3» мурашками и вынудило сорвать вдох. Сердце предательски заколотилось, когда Каулитц приспустил с ее плеча ткань пеньюара и мягко прикоснулся к оголенному участку губами.       - Что тебя так тревожит? – удивленно спросил парень, продолжая непривычную и томительно-сладкую пытку.       - Зачем ты это делаешь? – нарушая все на свете, спросила она его в ответ.       - Что именно? – голос Билла звучал мелодично и спокойно, словно в его душе никогда и не было тревоги, и он никогда не знал этого чувства.       - Стараешься быть не таким, как все, - девушка сжала пальцы в кулачки, чтобы выглядеть так же, как и он – безразлично. – Ты же изучал договор и понимаешь, каким должно быть обращение со мной. Так зачем ты тогда ласков и нежен, если это не предусмотрено?       Вероятно, это был самый смелый поступок с ее стороны за последние лет пять – задать вопрос клиенту. Но ведь Билл был другим. От него «номер 3» почему-то не ожидала никакой опасности, не ждала получения порции боли.       - Есть три логичные причины этого, - Каулитц пододвинулся еще ближе к девушке, утыкаясь носом в ее волосы. – Во-первых, я всегда был не таким как все, это мое жизненное кредо. Во-вторых, меня не заводит причинение боли другому или абсолютное господство над партнершей, это больше по части брата, - Билл сделал паузу, едва ощутимо касаясь сквозь тонкий шелк пальцами соска Джулии, заставляя его моментально затвердеть. – Ну а в-третьих, мне очень нравится, как бурно реагирует твое тело на такую обыденную ласку и нежность, которую ты, видимо, получаешь так редко.       С каждой объясненной причиной, так ловко разложенной им по полочкам, «номеру 3» становилось понятно, что для него это не более, чем игра, тешившая его завышенное самолюбие. Ему просто было приятно быть не как все, но она так и оставалась для него дорогой проституткой, которую он, в итоге, отымеет. Разница лишь в том, что способ истязания у него другой, более хитрый и мощный.       - Мне не нужно, чтобы ты была неподвижна в постели, как бревно, - пояснил он, подтверждая промелькнувшие мысли. – Я не угораю по всем этим кляпам, плеткам и связываниям. Я хочу от тебя чувственный, искренний и страстный секс, раз уж я за него плачу, - вот и все.       - Ванильный секс не входил в мою программу обучения, Господин, - последнее слово она подчеркнула довольно четко, отчетливо помня, что Билл просил его так не называть.       Но он требует от нее невозможного, как попросить калеку добежать до магазина быстрее овчарки. Приходя в их комплекс и заключая договор, он должен был понять, что суть обращения со здешними девушками – причинение боли и доставление унижения, а не ласковые нежности. Это не к ней. В ее понимании секс - это отвратное и ужасное занятие, а мысль о том, что этот процесс может доставить хоть какое-то удовольствие, вовсе приводило ее в недоумение. Если бы она выбирала хоть что-то в своей жизни, она бы приняла постриг и ушла навеки в отшельники, заручившись обетом безбрачия.       - Не переживай, «номер 3», - назло ей, Билл упомянул, кто она есть на самом деле, всего лишь одушевленный порядковый номер, - я бесплатно обучу тебя ему и будь уверена, тебе понравится.