Глава 22
– Я не верю в это, Ксандр! Зачем ты мне лжешь? Я ведь чувствую, что Даркус не может тебя ненавидеть! – Скажи это еще раз, – горячий шепот приподнял волоски на теле принца. – Даркус не ненавидит тебя. – Еще! – Даркус любит тебя, Ксан, до сих пор очень сильно любит! – Дени… – хриплый голос ласкал шею, рождая дрожь и тягучую боль в животе. Дракон захохотал, скользнув колючим телом между ребер, – эльфенок прокусил губу, чтобы не закричать вслух. «Посмотрим, как ты запоешь, когда вспомнишь того, кого лишился навеки. Тогда мы вместе поджарим Хранителя, правда? Пожалуйста, не будь таким праведным! Я ждал этого почти тысячу лет!» Дени лишь крепче обнял Хранителя и стал гладить его длинные пряди, как всегда выбившиеся из пучка на затылке. Он не позволит ему видеть, как от напряжения лопаются капилляры на глазах, и сводит челюсть его Повелителя. – «Замолчи, чешуйка плесневелая! Я знаю, что Даркус хотел бы, чтобы я это сделал!» – закричал Дени. «Ты всегда был чрезвычайно убедителен, – проворчал Древний, и ребенок почувствовал, как нежность исцеляет порезы и пробитое легкое, – Но это не значит, что я оставил мысль поджарить этого пса!» И Дракон, лизнув на прощание губы эльфенка, свернулся в его груди, напоминая о себе лишь тяжелым стуком еще одного сердца. – Кстати, Ксандр, а что там с Олли? – Как только судороги отпустили ребенка, он слегка отстранился, пытаясь вглядеться в лицо Тени. – Задохнулся, наверное, – спокойно произнес Ксандриэль, сдувая прядь с лица Повелителя. – Да ты, ты невозможен! Да как ты можешь! – Дени оттолкнул от себя Хранителя и помчался в сторону леса, но сильные руки схватили его за талию и приподняли над землей. Ноги принца по инерции продолжали спешить на помощь брату. Ксандриэль рассмеялся. – Я уже связался с Рэйей. Она позаботится о твоем малахольном брате. С ним все будет в порядке, я обещаю. Дракон фыркнул словно издалека. И Дени решил не обращать на него внимание. Это он оставит на потом, когда ни Ксандриэля, ни кого-то еще не будет рядом. Может, именно это чудовище сможет ответить на десяток-другой насущных вопросов? Пока это было единственным шансом узнать что-то из своей прошлой жизни. – А как же ты связался с эльфийкой? Разве ментальные беседы не являются опасными и очень, как вы это называете, энергоемкими? – Я бы и не смог так говорить с Рэйей, но у нее есть артефакт, наполненный моей кровью. Его хватает лишь на пару самых простых фраз, но нам и этого достаточно для того, чтобы передать информацию. Пойдем, Дени, тебе нужно отдохнуть. Я понесу тебя, не беспокойся об этом. – Нет, Ксандр, я еще полон сил, и мне действительно нужно тренироваться. «Будь на твоем месте Даркус, он бы явно не скулил после пары метров, пройденных практически шагом», – Дени не мог выбросить из головы голос своей Тени, и он знал, кто подкидывал ему эти картины. Они били его по голове, они стучали в его сердце и текли по венам: «Такой же нелепый, как и всегда, а, Дени?» – «Замолчи!» – «Да кому только взбредет в голову сравнить тебя с Даркусом?» – Дени, с тобой точно все в порядке? Я же вижу, как ты измотан. Поверь, любой на твоем месте просто свалился бы от усталости, – Ксандриэль провел ладонью по лбу мальчика, пытаясь незаметно определить, нет ли у него жара. – «Ты ему и в подметки не годишься!» – «Да замолчишь ты наконец?!!» – «Бледная тень, подобие, подделка!» – Дени? – обеспокоенное лицо эльфа неожиданно оказалось напротив. Мужчина нахмурил брови и приподнял подбородок эльфенка, – Если с тобой что-то случилось, ты же скажешь мне об этом? Дени сглотнул и растянул губы в улыбке. – Конечно, Ксандриэль! Что за нелепый вопрос! Если бы кто-нибудь только знал, чего ему стоила эта улыбка. Даже Дракон замолчал, неодобрительно покачав головою, и неожиданно для самого себя произнес: «Он тебя полюбит, Дени. Он не может не полюбить, верь мне, я знаю, о чем говорю. Только вот тебе это не будет нужно». Последние слова Дракон произнес так тихо, что они растворились глубоко внутри, так и не дойдя до юного Повелителя. Эльф долго всматривался в покрасневшие глаза мальчика. – Ты даже не понимаешь, насколько ты удивительный. – Боюсь, ты не дашь мне об этом забыть. Дени опустился на землю, не в силах больше стоять на ногах. – Здесь так хорошо, – беззаботно заметил он. – Давай немного полюбуемся видом на море. Ксандриэль устроился рядом, накинув на мальчика свой плащ. – Расскажи, где ты был все эти около пятисот лет, пока... сам себя не вспомнил? Объясни мне, ты тот самый Ксандр или просто помнишь, что происходило тогда? – Тебе все еще не дает покоя Память Крови? – вздохнул Хранитель. – Мне просто интересно. – Ну, конечно же, тебе просто интересно, – Хранитель дернул по привычке локон и всмотрелся в даль, – За столько лет ты так и не научился лгать… Что ж, слушай. Я не могу, но больше – не хочу – рассказывать о том Дне, когда Даркуса не стало. Не расскажу я и о том, что было после… Это не для твоих ушей. Что касается Памяти Крови – то это всего лишь миф. – То есть как это миф! А как же ты, как же мои воспоминания? Я же помню, что был Даркусом! Ксандр прищурился. О, Дени был знаком этот стальной пронзительный взгляд. – Я помню немногое, честно, я просто сам еще во всем не разобрался, поэтому и не хотел беспокоить тебя. – И что же ты видел? – Хранитель наклонился к ребенку и стал пожирать его темнеющим взглядом. – Как мы познакомились, – с трудом выдохнул Дени. Мужчина прикрыл глаза. – Тогда я думал, что это был Создатель всего сущего. Никогда прежде я не видел ничего прекраснее, словно своим полетом это создание пронзило меня миллионом красных нитей и привязало к себе. Так крепко, что я до сих пор чувствую их прикосновение. Они дрожат и взывают. Думаю, я стал Тенью задолго до того, как Даркус предложил мне быть ею. – Но почему ты тогда все это помнишь, раз Память Крови – всего лишь миф? – Нет, я не это имел в виду. Кровь предков помогает нам помнить то, чего следует опасаться, то, что поможет выжить. У животных происходит также, через кровь им передается ощущение опасности, чтобы можно было ее обойти. Со мной же все было гораздо сложней. Я не хотел жить, когда Даркуса не стало, но я узнал, что однажды ты придешь в наш мир. И не мог оставить тебя одного, без защиты. Я поклялся. И мне нужно было сделать так, чтобы можно было вернуться. Но после гибели Повелителя мое тело стало разрушаться, я бы не смог дождаться тебя, да и психика моя не выдержала бы такого. Вот поэтому тебе и стоит опасаться Дракона. Семьсот лет, Дени, семьсот лет он маялся в Пустоте, ты не знаешь, что это такое! Я даже представить не могу, на что способен обезумевший ящер. Еще при Даре он был не таким, как все, ведь в детстве даже родители не смогли обнаружить в своем ребенке драконьей сути… Древний зашевелился, и ледяной ветер ударил в лицо Хранителя. Не сильно, но тот вздрогнул, словно опомнившись. – Я изъял свою душу из тела. Не спрашивай меня, как, – попросил Хранитель, видя, как тысячи вопросов готовы были сорваться с губ эльфенка, – Мне помогли, сам бы я этого никогда не сделал. Предрассветные должны были охранять мою сущность до тех пор, пока пифии не предскажут твое появление. Тогда один из потомков моего рода должен был впустить меня, отдавая свое тело, которое я позже перестроил под себя. – А как же он сам? – встрепенулся Дени. – Он был одним из твоих Хранителей. Его долг – сделать все, чтобы ты смог возродиться к жизни. – Ксаандрр. – Одно твое слово – и его душа возвратится. – А как же ты? – Без тебя меня нет. Дени вскочил и покачнулся. Ксандриэль вмиг оказался возле принца, но тот оттолкнул его руки. Дракон блаженствовал: «Драма, достойная лучших театров, – рассмеялся он, – Дени-Дени, неужели ты думаешь, что Тень, пройдя по стольким трупам, чтобы быть с тобой, отдаст свое тело какому-то эльфу? Да ты воистину дитя малое!» – «Что же мне делать?» – схватился за голову мальчик. – «Довериться мне. Я все решу, я все за тебя сделаю. Хранитель больше не потревожит тебя, и мы сможем, наконец…» Древний слизнул капельки крови с израненных губ эльфенка. – «Я расскажу тебе все, мы станем единым целым. Доверься мне, Дени. Ближе меня у тебя никого нет», – шептал хищник, обволакивая сознание сладковатым туманом. – «Отвратительней тебя у меня точно никого нет!» – мальчик вырвался из густого марева. – Я тоже люблю тебя… Дени, – промурлыкал Дракон, прокусывая нижнюю губу ребенка и проскальзывая туманом в приоткрытые губы. «Мерзко, как мерзко!» – Пойдем домой, Ксандр, – безжизненный голос донесся до Тени. И маленький Владыка медленным, но твердым шагом направился в сторону замка. На этот раз Хранитель и не думал его торопить.***
По возращении в замок принц заперся у себя в покоях и приказал никого к себе не впускать. Касси принесла ему покушать, но ребенок только узнал у нее, как Олли, но так и не притронулся к еде. Он сидел на подоконнике, подложив под себя правую ногу, и смотрел в небо. Пусто и холодно. Ему хотелось, чтобы Лея была рядом, чтобы она улыбнулась ему одними глазами и успокоила душу. «Мне больно». Но он не мог отдаться этому чувству, чтобы не потревожить Дракона. Как же тяжело было Лее и ее матери уничтожать в себе все эмоции? Эльфенок никого не хотел видеть, в особенности своего монстра. Он еще не был готов к разговору с ним, и тот словно сжалился, напоминая о себе лишь тяжелым сердцебиением. Два сердца бились в груди, но ни одно из них не было счастливо. «Если Памяти Крови нет, то я и есть Даркус». Это было трудно принять. Он еще так до конца и не осознал то, что стал эльфийским принцем, что является наследником Предрассветных и что в нем обитает Дракон. Этот спятивший Древний монстр! К тому же он не помнил самого себя, простого человека по имени Саша. Кем он был? Учился или уже работал? Кого любил, чем занимался? Ведь у него и на Земле была жизнь! Как все сложно… Судя по тому, как обстояли его дела в родном мире – там он долго и тяжело болел. Но у него были те, кто о нем заботился. Сложная, но обычная жизнь. Мальчик обхватил себя руками и закачался из стороны в стороны. Умер ли он там или все еще жив и может в любой момент вернуться? Что делает сейчас его земная мама, в то время как он общается с Первородными и делит тело с Древним ящером? И остался ли на Земле кто-то особенный для него? «А Даркус? Я не хочу, я не могу принять, что он и есть я. Хотя эти чувства – они одни на двоих. Даркус был для кого-то богом. Его ненавидели, ему поклонялись, а он сам ненавидел свою внешность и боялся, что его бросят. И еще у него погиб Всадник. Нет, это для дракона Всадник, а для Дара – его половинка. Моя, моя половинка! Я не могу! Я не помню, я не хочу вспоминать!» Дени подорвался и бросился вон из башни, вниз, по лестнице, мимо изумленных слуг, мимо Касси и Миры, что караулили у его двери, мимо Рэйи, приставленной к нему Ксандриэлем. «Я не Даркус, я не Даркус!» – повторял он как мантру. Проносясь по коридору сияющим белым вихрем, он успел заметить Олли, направляющегося прямо к нему. Нет, не сейчас. Резко изменив направление, он свернул в едва заметный коридорчик и проскользнул в приоткрытую дверь. – Господин Дени? – приспустив с лица марлевую повязку, на него с удивлением взирал Таррий. – Таррий! – волна облегчения затопила ребенка. Он не знал, как, оказывается, привязался к пожилому лекарю. – И как ты только нашел меня здесь? – удивился господин Дудок. Дени оглянулся. Довольно просторное помещение было залито светом. Незанавешенные окна по своим размерам напоминали балконные двери, сама комната была обставлена в светлых тонах. Преобладание белого не резало глаз, а создавало ощущение чистоты и свежести. Это почему-то успокоило Дени. И на пару секунд перед ним мелькнуло видение совсем еще молодых людей в белых халатах и статного врача, говорящего: «Забудьте все, чему вас учили в этой шарашке. С сегодняшнего дня для вас начинается настоящая школа жизни. Сашка, не думай, что раз спасши кому-то жизнь, можешь рассчитывать на поблажки с моей стороны. А ну марш на этаж полы драить!» – Таррий, я, кажется, кое-что вспомнил! На Земле я учился на врача, то есть я тоже собирался стать… лекарем! – Да мы с тобой, оказывается, коллеги! – заулыбался Таррий, вытирая руки над умывальником и жестом приглашая принца присесть. Расположившись на мягких стульях возле круглого столика, они не заметили, как за разговорами пролетело время. Дени благодарил небо за то, что случайно свернул в тот коридорчик. У лекаря оказался просто неиссякаемый запас оптимизма и припрятанного съестного. И Дени смог, наконец, расслабиться и даже немного перекусить. Пресвятые печенюшки, чего у Таррия только не было: кексики, орешки, конфетки, рулеты, сушеная рыбка, колбаска, спиртное! Самое настоящее лекарское спиртное! Настойки на травах, изысканные вина, хмельной напиток, самогон… Дени сверкнул ямочками и в предвкушении захлопал в ладони. «Где бы лекарь ни был, там точно где-то спирт!» Когда Ксандриэль, перевернув половину дворца и доведя до предынфарктного состояния каждого встречного эльфа, ворвался в одну из лабораторий, он готов был увидеть своего ослабшего малыша, лежащим в палате в невменяемом состоянии. В принципе, именно это он и застал во владениях порочного лекаря, но в несколько ином варианте, нежели предполагал. Размахивая бутербродом с колбаской, Дени, с восклицанием: «Ты меня увжжаешь?» пытался на собственном теле доказать превосходство одних видов шва над другими. Лекарь, загораясь идеей эксперимента, суетился в поисках ножа и иголок. Хранитель обвел взглядом количество пустых бутылок, разбросанных по столу: – Мой Повелитель пытался заспиртовать Дракона? Дени икнул. И под бурчание «Ксандр – дурак» и «Отъяой тебя Создатель!» на руках Хранителя был доставлен в собственные покои, а после укрыт, прижат к мускулистой груди и, быть может, был немножечко счастлив.