Предрассветный. Тень от Тени моей

Глава 24

Убежище лекаря, открытое вчера маленьким принцем, было заполнено до отказа. Сначала к Дудоку привели принца Комподжоу, потом Ксандриэль зачем-то прислал господина Айнона, который все время что-то записывал и рисовал, а уж когда к ним спустился маленький Повелитель со своей Тенью и семенящими за ними близняшками, то комната уже не казалась такой просторной, как прежде. Олливандэр все время шипел и морщился, когда лекарь пытался втереть в него лучшую мазь, которую только смог сделать за столько короткий срок. Дени, причитая, как ему жаль, кинулся к брату, спрашивая у лекаря, чем он может помочь. Вторя своему Господину, возле сидящего принца Комподжоу засуетились Касси с Мирой. Ксандриэль же скрестил на груди руки и прислонился к косяку, всем своим видом показывая полное безразличие к судьбе пострадавшего. Хранителя можно было принять за одну из статуй, которые так любили во дворце императора, если бы его не выдавали прищуренные глаза, не отпускающие маленького Повелителя ни на мгновение. – Дени, со мной все в порядке. Правда, малыш, не стоит так волноваться, – Оливер натянуто рассмеялся, пытаясь в это время отползти на самый краешек дивана от решительно настроенного брата. Но Дени считал своим долгом исправить то, что натворил вчера его Дракон, и готов был сделать для этого все, что угодно. У мальчика сердце сжималось, когда он смотрел на Олли: подпаленные ресницы и брови, да бордовые шрамы по всему телу отнюдь не украшали принца Комподжоу. Дени недоумевал: он же только вчера вечером, хотя и мельком, видел своего брата, но ожоги тогда казались слегка розоватыми. А то, что предстало перед взором сегодня, могло ужаснуть и прожженного циника. – Позволь мне осмотреть и обработать твои раны, поверь, я очень хочу помочь тебе. У самого Дени при этом так тряслись руки после вчерашнего, что у присутствующих возникал только один вопрос: «Как мальчик вообще смог натянуть на себя штаны и тунику?» – Давай же, Олли, не капризничай, не хочешь же ты, чтобы тебя во дворце прозвали принцем Копченым? Тебе и так перед Ставрусом оправдываться, кто умудрился поджарить его наследника в гостях у Предрассветных. Олли захлопал… голыми веками, и Ксандр закашлялся. Дени с подозрением покосился на своего Хранителя, уж больно этот кашель не вязался с довольной физиономией Тени. – Не стоит, я же не какой-нибудь человечишка. С нашей эльфийской регенерацией уже к завтрашнему дню от ожогов не останется и следа, – пытался увернуться Комподжоу. Но разрастающаяся по всему телу краснота говорила об обратном. Таррий покачал головой. Почему принца послали к нему только сейчас, если ранам уже более шести часов, оставалось для лекаря загадкой. И почему ни хваленая эльфийская регенерация, ни исцеляющие мази не действовали, Таррий также не знал. Что же произошло с наследным принцем? Как он получил такие странные повреждения? И почему с каждой минутой принцу становится все хуже и хуже? – Олли, ты же не хочешь, чтобы Ставрус стал разбираться в этом деле и послал сюда своих ищеек? Да и Лея сейчас во дворце, и она первой при этом может пострадать, – использовал последний аргумент маленький тактик. Дени заметил, как меняется выражение лица его брата: потерянность, нежность и трогательная беззащитность сменяли друг друга, когда дело доходило до Ледяной Леди. «Об этом стоит подумать», – наметил для себя эльфенок. – Хорошо, давай покончим с этим скорее, – решительно бросил Оливер, будто собирался прыгнуть с утеса или повести войска в бой. Дени чуть было и сам не рассмеялся, до того отчаянно это прозвучало. Но «куй железо, пока горячо» или лечи эльфа, пока не сбежал. Таррий придвинул столик с инструментами поближе к дивану и подал Дени палочку для нанесения лекарства. Близняшки затаили дыхание, следя за каждым движением своего Господина, а Ксандриэль, отмерев наконец, подошел к своему малышу и приподнял белоснежные локоны, чтобы они не помешали ему действовать. Дени же, прикусив кончик язычка, схватился за инструмент и зачерпнул болотную жижу с баночки господина Дудока, попав в горлышко только с третьей попытки. – Так, Олли, начну я, пожалуй, с глаз, – предупредил эльфенок. Комподжоу с ужасом схватился за подлокотники, не сомневаясь, что возвратится во дворец не только поджаренным, но и безглазым. Но так и не нашел в себе сил отказать своему брату. Пока Олли прощался с глазом, а Таррий – с мечтой о рассольчике и спокойном сне, господин Айнон с маниакальным блеском в глазах мелькал то тут, то там, не пропуская ни одного движения Повелителя. Его болотного цвета челка все время падала на глаза, и он нетерпеливо отбрасывал ее в сторону. Его интересовало только одно, и сейчас ему представился уникальный случай проверить свою догадку… Какова аура ребенка в покое? Как она изменится при лечении? Каким способом Дени собирается убирать не просто ожоги с кожи, но и рубцы на ауре, которые могли оставить только могучие духи? Господин ту Эрро не понимал, почему никто так и не сказал мальчику, что подобные раны попросту неизлечимы, что наследный принц умирал, и исцелить его было невозможно. Понятно, что человеческий знахарь просто не мог увидеть энергетические повреждения, но Санто Диеро! Почему молчит Тень? Перо Айнона с невероятной скоростью скрипело по бумаге, заставляя близняшек кривиться от этого звука. Пожилой эльф не мог позволить себе пропустить хотя бы одно изменение потока Силы, если маленький принц действительно на это способен. Сейчас эльф видел только теплую золотистую энергию, что покрывала ребенка, словно вторая кожа. Поразительно, но дальше он не мог продвинуться – невероятно крепкие цепи вставали на пути его внутреннего ока. Дрожа и пульсируя так, словно их двигало чье-то раскаленное сердце, цепи отбрасывали Айнона, не позволяя ему проникнуть в источник силы молодого Повелителя. И невысокому эльфу оставалось только гадать – способен ли наследник Даркуса на целительство или нет. Не на знахарство, не на лекарство, а на истинное исцеление, которое было подвластно лишь избранным из клана Супримо более семисот лет назад. Если да – то это бы изменило историю. Это бы решило все проблемы, которые свались на головы иллитири после того, как они не поддержали Предрассветных в тяжелые для них времена. Это бы заставило самого Айнона встать на сторону Наследника Предрассветных и сделать все, чтобы он по праву занял светлоэльфийский престол. Но для этого эль Эрро требовались неоспоримые доказательства. «Прикрой глаза и рассредоточь зрение, мой Повелитель», – раздалось в голове мальчика. Голос Тени казался таким родным и знакомым, словно тысячи раз до этого говорили они между собой мысленно. Эльфенок последовал совету, и вместо сидящего брата он увидел сгусток Силы, из которой сплеталась сущность молодого мужчины. Присмотревшись, мальчик увидел, что свет был не равномерен: своеобразные кольца, подобно древесным, покрывали силуэт, отделяя цвета и делая ауру все темнее и насыщеннее. Темно-зеленый в основании, затем изумрудный, золотистый, серый и светло-голубой. Из этих цветов состоял Олли, но сколько оттенков вплеталось в кольца! «Не отвлекайся, Дени, – направлял Ксандриэль, – Прикоснись к Комподжоу, почувствуй его как самого себя. Это трудно и больно, но я знаю, что ты выдержишь. Помни, ты можешь в любой момент отказаться от этого, ты не обязан спасать жизнь этому нытику». «Нет, я обязан», – ответил ребенок. Если бы только он не был так чудовищно измотан, но, не смотря ни на что, он должен помочь своему невезучему брату. Дени не понимал, почему его руки стали горячими, почему он знал, что в силах все исправить, и для этого совсем не нужны были ни мази господина Дудока, ни какие-либо другие лекарства. Дотронувшись до лица Олли тонкими пальцами, мальчик почувствовал, увидел внутренним зрением, как сила неравномерными толчками двигается по телу эльфа, как грязноватые всполохи, извиваясь как черви, прогрызают его изумрудно-золотистую ауру, оставляя вместо сияния рваные дыры. Дени вспыхнул радужным светом. «Пошли прочь от моего брата!» Столб белоснежного пламени начал смывать извивающихся насекомых, но мальчик и сам понимал, насколько он истощен после встречи с Драконом. Хищник не хотел ему помогать, и Дени стало разрывать в разные стороны – сдерживающие Дракона цепи тянули из него энергию, а исцеляющий свет не мог найти лучшего источника силы, нежели Повелитель. Эльфенок знал, что больше не выдержит. Но что же делать? Как помочь брату? Палочка с мазью полетела на пол, и эльфенок взял руки Оливера в свои так крепко, словно хотел поделиться с ним своей жизнью. Принц Комподжоу в удивлении посмотрел на мальчика. «Что он делает?» – не понимал Олливандэр. «Ну же, Олли, борись с этим, иначе эти мерзкие твари выпьют тебя без остатка». Но старший принц не мог видеть, что к его ауре присосались энергетические паразиты, что они поедают его силы и делают немощным смертным. Дени вздохнул, понимая, что от брата помощи ждать не следует. Откуда-то пришло знание, что по-настоящему исцелить можно лишь того, кто искренне желает этого. Эльфенок расслабился, позволяя чужой боли вторгнуться в его сущность. Лентообразные паразиты, почуяв новый, гораздо более аппетитный источник энергии, стали переползать с Олливандра на маленького принца. Дени следил из-под прикрытых век за тем, как они впиваются в его кожу и пытаются проскользнуть внутрь. Их становилось все больше и больше, они кусали друг друга, они поедали своих сородичей и становились еще толще и омерзительнее. Их белесовые полупрозрачные тельца пульсировали на нежной коже, а острые клювообразные челюсти издавали тонкий режущий звук, похожий на нечто среднее между писком и жужжанием. Дени затошнило, перед его глазами все завертелось, еще немного, и он бы упал от истощения, но в этот момент тепло, исходящее от его Тени вспыхнуло яростным чистым светом. И от Хранителя потянулись красные нити, с режущим звуком отсекая набухших существ от его Повелителя и связывая Господина и его Тень в единое целое. Дракон зарычал, не в силах ни прийти на помощь мальчику, ни оттолкнуть Тень. А Дени почувствовал, что начинает жить, так легко и хорошо ему стало в этот момент. «Ксан», – потянулся Дени к Хранителю. «Дени, ты молодец, ты все делаешь правильно, только не расслабляйся, осталось немного», – донеслось до мальчика. Ксандриэль обхватил ребенка и призвал Силу, мысленно отдавая ей приказание создать щит и закрыть им мальчика, а сам в это время рисовал глазами летающие шипы, чтобы они прикололи энергетических паразитов к полу. Окончательно уничтожить их мог только Истинный Повелитель. Айнон не верил собственным глазам. Как же давно он не видел Владыку и его Тень в действии. Тот, кто не всматривался на Изнанку, не мог насладиться тем, как сияли ауры этих невероятных созданий. Радужная сила гипнотизировала, не позволяя отвести взгляд, алые нити сплетали изящную паутину, готовя маленького Господина к решительному удару. – «Дени, давай! – закричал Ксандр, – Заставь Силу расщепить паразитов. Ты сможешь, просто поверь, что можешь все». Дени зажмурился, сконцентрировав энергию в вытянутых руках, ощущая, но не видя, как они пылают голубым пламенем. – «Не медли, Дени!» Горящими стрелами из пальцев ребенка вылетели приказания уничтожить, расщепить, не оставив ни пепла. Пронзив шипы, пламя с шипением стало поглощать извивающихся червей, пока от них не осталось ни частички, а после поднялось вверх разноцветными бабочками и, мигнув напоследок, растворилось в хрустале люстр на белоснежном потолке. Дени с удовольствием проследил, как с кожи брата сходят бордовые пятна, как сухая корка разглаживается и как ресницы и брови постепенно начинают расти, возвращая облику Олливандра былую красоту. Принц Комподжоу с радостным удивлением рассматривал свои руки, а Дени устало откинулся на грудь Ксандриэля и прошептал: «Без тебя я бы не справился. Спасибо тебе огромное». Хранитель уткнулся в светловолосую макушку и пробурчал: «Принцем Копченым Комподжоу мне нравился больше». – Браво, великолепно, мой Повелитель! – закричал Айнон ту Эрро. Присутствующие подпрыгнули от неожиданности. – Вы это видели? Вы смотрели на изнанку? – не успокаивался служитель Праматери, – Целитель, эльфийский целитель! Вы даже не представляете, что это значит! Старейшина упал на колени перед маленьким принцем. – Используй и властвуй, – прошептал он, складывая руки, словно в молитве, и опуская на них свою голову. Тонкие губы Хранителя снисходительно изогнулись. «Вот стервец, всех просчитал, никого не забыл», – Дени подозревал, что его Тень не стал бы просто так помогать Комподжоу, и его догадки подтвердились – все это было хорошо продуманным представлением, целью которого являлся Старейшина. Принципиальный эль Семон ту Эрро должен был убедиться в силе молодого Правителя, а тут такая возможность: получится у Дени вылечить Олли – великолепно, Айнон будет их со всеми потрохами, а если не получится – так Ксандр никогда, в принципе, и не скрывал, как он относится к принцу Комподжоу. Дени засопел от негодования. Ксандриэль, мгновенно оценив состояние Правителя, осторожно прислонил малыша к спинке дивана и молниеносно поднялся. – Принц Комподжоу, – без обычной насмешки произнес Хранитель. Олливандэр от удивления даже не сразу понял, что Ксандриэль обратился именно к нему. – Я вас слушаю, Тень, Хранитель, Ксандриэль, то есть господин Диеро, – Олли покраснел до кончиков ушей, он просто не знал, как вести себя перед Ксандром, когда этот мудрый воин в первый раз обратился к нему без насмешки и презрения. – Смею напомнить, что император не отличается особым терпением, и советую вам поскорее собираться. Путь не близкий, – почтительно напутствовал Хранитель. Дени закатил глаза. «Вот же лис мне достался!» Но старший принц так и не заметил подвоха. Олли важно кивнул и с чувством собственного достоинства, медленно и неторопливо, поднялся с дивана. Впрочем, не успел он сделать и шага, как тут же запнулся о забытого и все еще преклоненного Старейшину. Айнон вскрикнул, Олли взмахнул руками, и они оба с оглушительным звуком растянулись на полу. Близняшки, присев по обе стороны от эльфенка, закатились от смеха. На лице Ксандриэля не дрогнул ни один мускул. Дени хотел высказать Тени все, что накопилось не только за этот день, но внезапно он почувствовал, что комната покачнулась. Его затошнило, а в голове стал нарастать тяжелый гул. «Все, Дени, вот и долечился, как бы тебе самому коньки не отбросить. Тоже мне, целитель нашелся». Ксандриэль подлетел к малышу в тот же миг, когда болезненная бледность стала покрывать губы и щеки ребенка. Схватив холодное тело своего Господина, он прижал его к груди и со словами «Повелителю пора на тренировку» помчался быстрее ветра подальше от дворца и посторонних глаз. Таррий с эльфийками в ужасе смотрели вслед умчавшегося Хранителя. – Этот бешеный пес когда-нибудь убьет Дени, – раздался голос принца Комподжоу, – Честно, его тренировками только демонов пытать. Олливандэр встал, отряхнулся и подал руку Старейшине из клана ту Эрро. Ему было искренне жаль своего брата. Он, конечно, не совсем понимал, что сейчас было, но неужели нельзя было дать им немного времени на то, чтобы попрощаться. А он только начал думать, что Санто Диеро не так уж и плох. «Ну нет, в следующий раз тебе меня не одурачить, пес, уж в следующий раз я обязательно заставлю тебя считаться с наследным принцем Комподжоу!» И с этими мыслями Олливандэр распрощался с благородными эльфийками из клана Предрассветных, которые удостоились огромной чести стать спутницами младшего принца, попрощался со всей возможной учтивостью со Старейшиной из клана ту Эрро и небрежно кивнул лекарю. Олли пожал плечами, так уж и быть, он может быть милостив с человечишкой, раз его малыш так привязался к этому знахарю. Отъезжая от замка, наследный принц улыбнулся при виде тех кустов, за которыми прятался от Леи, обвел взглядом садики и мосты, по которым они бродили с братом. Вот у того трехэтажного дома с изогнутой оранжевой крышей Ксандриэль сбросил принца в ручей, здесь же Дени кряхтел, поднимая дюжину Предрассветных с колен, а Роми подвергся хорошей трепке от своей матери за незнание драконьей физиологии. «Драконье вымя, тролльи колбаски! О, почему он не записывал за братом все его выражения?» – Оливер не мог дождаться, когда щегольнет ими при дворе. Комподжоу поправил золотой ободок с изумрудом. Небольшая корона сдавливала его голову, как тиски, напоминая, что скоро он возвратится домой. Но хотелось ли ему этого? Можно ли назвать огромный и холодный дворец домом? Единственное, что удерживало его там – это Лея. Она казалось ему такой светлой и чистой, что у него горло сводило от ее совершенства. Нежность и мудрость, изящество и величие – вот, с чем ассоциировалась императрица. И сейчас он поедет туда, где его ни во что не ставят, где над ним насмехаются только лишь из-за того, что он, как мужчина, абсолютно ни на что не способен, о чем не забывал напоминать его собственный отец, будь это бал или какое-нибудь совещание. И он будет это терпеть, делать вид, что не слышит и не понимает насмешек, будет стоять рядом со своим отцом и с почтением выслушивать оскорбления, надеясь, что хотя бы некоторые из них не дойдут до ушей Предрассветной. А по утрам в малой гостиной он будет отводить от нее взгляд, делая вид, что не видит синяков и порезов на ее нежной коже, которые она прикроет длинными рукавами, накидками, украшениями. Они улыбнутся друг другу холодно, отчужденно, чтобы, не дай Праматерь, Ставрус не заподозрил, что их связывает вовсе не страх к императору, а нечто гораздо, гораздо большее. Олли закрыл глаза. Эти дни, проведенные с Леей и Дени, были самыми счастливыми в его жизни. Но он знал, что за каждую крупицу счастья нужно было бороться. Небольшой отряд, присланный Ставрусом для сопровождения сына, расположился позади эльфа. В красных мундирах с черными вставками, с высокими блестящими сапогами, они больше походили на солдатиков одной из человеческих империй, нежели на эльфийских воинов, готовых молниеносно бежать по ветвям и топям и способных затеряться в любой местности. Зачем императору понадобилось так одевать отряд? Какая-то хитрость или очередная насмешка? Сзади послышался хохот. Военные и не думали, что бесхарактерный принц может попытаться сбежать или ослушаться приказов отца. Они похабно улыбались наследнику, не стесняясь обсуждать ходившие слухи про неспособность принца спать с женщинами. Олливандэр стиснул зубы, наклонился к коню и прошептал: – Давай, Хронус, мчись так, словно ты время, что я провел с братом. Мчись, чтобы я успел к Лее, как и советовал мне этот пес, прежде чем Ставрус залезет мне в голову и увидит все, что я так долго скрывал, увидит и самого Дени… Верный конь всхрапнул, поднялся на дыбы и сиганул с холма, теряясь в густой зелени древнего леса. Отряд императора не сразу отреагировал, шокированный дерзостью принца. Яркая форма, холеные и изнеженные кони, да абсолютное незнание местности не добавляло шансов поймать беглеца. Им и в голову не пришло отправиться сразу же во дворец, да еще и без наследника, чем не преминул воспользоваться Олливандэр. Летя как ветер, он звонко рассмеялся, чувствуя, как в первый раз делает что-то правильное, то, что ему мучительно хотелось сделать вот уже столько лет. Пьянея от чувства свободы и желания увидеть Лею, он строил планы, как незаметно проскользнуть во дворец и связаться с императрицей. Тогда Олли еще не знал, что Ставрус выехал на охоту, взбешенный дерзостью своей жены. Накаченный ее силой под завязку, он решил дождаться своего сына в одном из постоялых дворов, чтобы узнать, отчего так сияла аура Предрассветной. Не знал принц и того, что сама Лея, практически обескровленная, была заперта в покоях мужа и не могла ни с кем связаться и предупредить, чтобы Ксандриэль спрятал ее сына подальше от обезумевшего императора.