Детки в клетке

— Ты, — прошипел Ятен и медленно встал в боевую стойку, не отрывая глаз от статного рыжего мужчины, вышедшего из парковых зарослей. Авраам кротко улыбался, глядя на воинов, которые ещё толком ничего не успели понять. — Кто это, Целитель? — взволнованно спросила Минако. — Тот, кто убил моих братьев, — жёстко и безжалостно ответил парень, и остальные заметно напряглись. — Хотя оба они ещё дышат, он убил их прежних. — Прости, Целитель, — небрежно махнул рукой рыжий мужчина. — Я против вас ничего не имею. Мне нужна только девочка. — Мы не отдадим тебе Ами, — очнулась Рей, тут же встав рядом с Ятеном, даже сквозь темноту было видно, как горят её фиалковые глаза. — Мисс Ами? — деланно удивился Авраам, будто впервые слышал это имя. — О, нет, её песенка спета. Мне нужна маленькая наследница, Дарующая Жизнь. Он хищно поглядел на испуганную Усаги и оборотился львом. Дальше всё происходило, как при ускорении. Мамору кинулся закрыть собой Усу и был отброшен мощной лапой. Больше Джиба не шевелился. Заклятия, удары и силовые шары только распаляли дикого зверя, и его непробиваемая шкура лишь крепла. Лев не поддавался. Усаги, Ами и Тайки были оттащены глубже в лес, но даже некоторое отдаление от схватки не давало уверенности в их безопасности. Неожиданно тьму прорезал столб света, смешанный со снежной пылью. Это Латида прибыла на помощь брату и тут же ринулась в бой. Лев зарычал на неё, но Лати продолжала метать острые сосульки; одна из них достигла своей цели, проткнув Минако ногу. От болевого шока девушка сразу же потеряла сознание. В схватку вступил Ятен, но, отвлекаясь на Авраама, он не заметил подбирающуюся со спины Лати и рухнул от удара по голове. Разъярившаяся Мако кинулась отомстить, но слишком близко приблизилась к Латиде и получила когтями по плечу и груди. Осталась только Рей, однако и с ней покончили быстро, заморозив её во льдах. Вот и всё… На месте густого парка лежало пустынное пепелище, на котором беспомощно лежали повергнутые воины. Стараясь на них не смотреть, брат с сестрой вошли в заросли, где сидела Усаги. — Всё кончено, принцесса Луны, — мягко проговорил Авраам, перевоплотившись человеком. — Если не будешь сопротивляться, всё будет хорошо. Усаги судорожно схватилась за свой живот. Неужели это всё? Неужели ей не суждено обнять свою Малышку, прижать к груди, потрогать лён детских волос? Неужели это последнее, что она видит? И никогда-никогда Чиби-Уса не полюбит её так же, как Мамору. Мамору… Этот жест был такой детский, беззащитный… Но Авраам не хотел думать об этом. Или она — или Поли. — Если ты позволишь, — почти по-отечески проговорил мужчина, наклоняясь к Сейлор Мун, которая всей спиной прижалась к дубу. — Я внушу тебе эйфорию, или спокойствие, или счастье. Я владею Даром Атмосферы и могу окунуть человека в любое ощущение. Ну уж нет!.. Лучше чувствовать, что теряешь, за что пострадали все твои друзья, чем спокойно переносить это. Лучше чувствовать эту боль и вспоминать до конца дней, чем равнодушно терять, ускользать прочь… — Нет, не трогайте мою девочку! — вскричала Усаги и наотмашь ударила врага по лицу. Несколько секунд синие глаза были подёрнуты гневной дымкой, но грустная улыбка снова коснулась его губ: — Прости, принцесса Луны. Но уже ничего не изменить. Он протянул руку и положил ладонь ей на живот. И тут всё вокруг переменилось. Пронзительный солнечный свет прорезал ночную тьму, заполняя собой весь парк; там, куда он проникал, расцветали покой и чистота, унося с собой боль и раны. Авраам не мог отдёрнуть руки. Воины вставали с земли, не ощущая ничего, кроме ясности и лёгкости. И боль, и смерть, и разрушения терялись в этом чудесном свете. Но вот прошло несколько секунд — а может, и целая вечность — и свет растаял, но чистота и оживление остались. Воины удивлённо глядели друг на друга, но не ощущали тревог. Всё оживилось и восстановилось, только… Авраам лежал на земле и не шевелился. Они без страха подошли к нему, не чувствуя ненависти, лишь грусть: теперь лев уже не на кого не нападёт… Он тихо, бесславно умирал, стиснув зубы от боли, но на глазах его блестели слёзы радости. Рядом с ним на колени опустилась Латида, ничуть не пугаясь близости врагов. Голубые льдинки глаз растаяли, как сосульки на весеннем солнышке, и женщина по-детски прижалась щекой к щеке брата, ластясь, как маленький котёнок: — Тихо, братик, — шептала она. — Я с тобой, я всегда с тобой… Синие глаза Авраама сверкнули последним блеском и потухли навсегда. Он умер. А Латида всё сидела рядом, перебирая дрожащими пальцами ёжик рыжих родных волос. Воины стояли со слезами на глазах, боясь разрушить случайным движением эту грустную, но прекрасную картину, несущую прощение и освобождение. Те, кто живёт прошлым, не способны принести будущему что-то хорошее, не способны найти в этом мире продолжение себя. И это было печально. Неожиданно на месте Авраама показался лев — его животная оболочка, но Лати не двигалась с места и что-то шептала, улыбаясь сквозь слёзы; она встала только тогда, когда лев обернулся горсткой сухих осенних листьев. Секунда — и ночной ветерок разнёс их по парку. Всё. Не осталось ничего от бедного, милого, запутавшегося мальчика, потерявшего себя. Латида стояла и грустно улыбалась воинам. Было ощущение, что само время остановилось, остановилось понимание добра и зла. Больше нет врагов и друзей — все равны. Вдруг где-то правее раздался шорох листьев, и к воинам вышла маленькая рыженькая девочка лет пяти. Она кротко улыбалась улыбкой своего брата, но не той, фальшивой и наигранной, а искренней и ласковой. Она протянула свои ручонки Латиде, и женщина подняла её на руки, прижимая ребёнка к сердцу. Авраам выполнил свою миссию и обманул Смерть. Но Смерть всё равно взяла своё. — Не держи зла, — проговорила своим чистым, звонким голосочком Поли, стирая со щёк Лати солёные дорожки. — Он знал, что уйдёт вместо меня. Лати кивнула и поставила девочку на землю. — Позаботьтесь о ней, — попросила она Ами и Тайки, которые стояли напротив неё. — Она ни в чём не виновата. Очередная вспышка света, и Латида обернулась лебедем, прекрасным, белоснежным и грациозным. Она тяжело ударила огромными крылами и поднялась ввысь, чтобы раствориться в ночи и затеряться среди звёзд. Величественная птица превратилась в точку, а потом и вовсе пропала, но воины продолжали смотреть ей в след. — Куда она полетела? — спросила Рей, зачарованно глядя на небо. — На свободу, — ответила Усаги, смаргивая слёзы. На душе было легко и грустно, а на небосводе начали медленно гаснуть звёзды, обещая новый день и новую жизнь…