Меж двух огней

Возвышаясь над холмом, скрывавшим дворец Владыки Трандуила, Королевский бук раскинулся едва ли не на половину Эрин Гален. Могучее древо сплеталось ветвями с другими, будто пальцами, как отец, простерший множество рук своим детям, тянущимся за его ростом. Три ствола вросли высокими кронами в небо, а в холм могучими корнями. Ветвясь, они глубоко погружались в самые недра и разломы, и там, в каменных чертогах, можно было ходить по ним, как по тропам и лестницам, спускаясь от золотого тронного зала до нижних ярусов и темниц. Во времена, когда Лихолесье оставалось зеленой пущей, а зло не грозило с юга, народ Трандуила устроил на ветвях Королевского бука галереи и площадки, подобно древнему Хирилорну[*]. Они поднимались к вершинам ажурным кружевом, охватывая всю крону, и в сиянии золотых светилен, под навесами из сплетенных ветвей и расшитых тканей, жили, пировали, познавали ремесла и бдительно следили за родным лесом. Отсюда можно было видеть окрест и реки, и дальнюю цепь гор, и одинокий белый пик Эребора, и даже едва различимые далеко на юге развалины темной крепости. Теперь же, когда народ Трандуила спустился на житьё в пещерную цитадель, бук осиротел. В Верхние Чертоги поднимались только дозорные. По пустынным галереям гулял ветер, и лишь соловьи выводили здесь песни. Тауриэль поднялась сюда, чтобы побыть одной. Поляна у подножия бука была видна, как на ладони. Пир Звездного Света на ней проводился каждый год. Ветви высоких деревьев обрамляли темное небо, усыпанное светильниками Элберет и, расположившись внизу на вышитых покрывалах, можно было видеть их сияние, вспоминая прожитое. Народ Трандуила собирался здесь, чтобы петь песни, кружить в танце и пировать во славу валар и своего короля. Тауриэль любила этот праздник, но сегодня ей стало грустно. Ночь минула, и пир окончился без неё, напоминая о себе лишь лентами, привязанными к ветвям, и еще не убранными шелковыми навесами. Пустынно и тихо. Самые яркие из звезд еще смотрели на поляну, лес оставался в тени, но небо светлело, возвещая о приближении утра. Тауриэль остановилась на первом из настилов бука, положив ладони на резные перила. Полированное, прохладное дерево оплетал плющ. Когда-то он зеленел и цвел, а сейчас совсем высох. Взгляд сам собой обратился к опустевшему трону на поляне, вырезанному в толще древесного ствола. - Ты задержалась. Тауриэль резко обернулась, подняв голову. Ладонь мгновенно сжала рукоять кинжала, но тут же ослабла. Застать начальницу стражи врасплох удавалось лишь одному эльфу во всем Лихолесье. Леголас устроился на ветке выше площадки, где стояла Тауриэль, и выдал себя только сейчас. Звездный свет серебрил его волосы, ниспадавшие на спину и по плечам, как если бы мягкое сияние исходило от них самих. Серый плащ, расшитый серебром, укрывал плечи, но под ним осталась все та же походная зеленая туника. Принц не пошел на праздник? Тауриэль отвела взгляд. Дыхание участилось, и от запаха ночных цветов слегка закружилась голова. - Я думала, что одна. - На пиру стало скучно без тебя. Я решил подождать здесь, - Леголас спрыгнул вниз. - Ты знал, что я приду? - Тауриэль искренне удивилась. Что бы ни говорил король, с тех пор как она получила статус одного из командиров, дружеское панибратство между ней и принцем оставалось для редких встреч наедине, взглядов, улыбок и мимолетных прикосновений. Как скоро бы она поняла, если бы не король?.. Истина скрывалась от неё, как звездный свет в ряби на поверхности воды. Встав рядом, Леголас глянул сквозь ветки в небо, и мимолетная улыбка смягчила взгляд и черты. - Раньше мы бывали здесь вместе, помнишь? Тауриэль кивнула. - Теперь ты часто поднимаешься в Верхний Чертог одна, а порой уходишь и дальше, - Леголас говорил так, точно ни на миг не упускал её из вида. Он обернулся, и в глазах мелькнула усмешка в ответ на её немой вопрос. - Отец не напрасно отправил тебя в темницы? Есть что рассказать? - Если только Владыке интересны впечатления гнома от путешествия по северному тракту, матушке и шутках брата... - Тауриэль усмехнулась и пожала плечами. - Тебе было интересно, - заметил принц. Стражница вопросительно взглянула на друга и отвернулась, недоумевая. В его тоне чувствовался странный упрек. - Ты видел, как я говорила с пленником? - Я пошел за тобой, думая составить компанию, но оказалось, что компания у тебя уже была, - Леголас выглядел обеспокоенным и раздосадованным. - Я беспокоюсь о тебе, Тауриэль. - Что мог сделать пленник за решеткой? И потом, они не так уж плохи, как мы привыкли считать. Они хотят вернуться домой, у них тоже есть семьи и возлюбленные... Тауриэль попыталась представить себе гномьих дев, но вышло что-то столь несуразное, отчего захотелось смеяться. Она подавила смешок. - А еще у них есть неумеренная тяга к золоту, дерзость и спесь, - холодно продолжил Леголас. Ни прежней мягкости, ни шутливости, лишь сталь во взгляде и голосе. - Что с тобой, Тауриэль? Это же гном! Им не ведома даже вежливость, не то что благодарность. У гнома была матушка, его ждали и надеялись на возвращение. Тауриэль никто не ждал, как выяснилось сегодня. Если только Леголас. - Он попросил меня не сердиться, - спокойно возразила стражница. Принц недоверчиво хмыкнул и нахмурился. Он отвел взгляд, сосредоточенно вглядевшись в кроны соседних буков. Не понимая отчего, Тауриэль почувствовала себя виноватой. - Что же, его можно понять, - мрачно продолжил Леголас, - Жаль Торин Дубощит не будет так же любезен по отношению к моему отцу. Тауриэль слышала от стражи о дерзком обвинении, брошенном в лицо Трандуилу, и, несмотря на пережитую от него обиду, поразилась несправедливости слов гнома. Ей ли не знать о несправедливости? Когда-то некоторые из народа Трора прошли через Эрин Гален, спасаясь от разорения Смауга. Им не помогали, не получив просьб о помощи, но и не препятствовали, ограждали путь обездоленных от пауков и иного лиха. - Но нельзя судить одинаково обо всех по одному , - Тауриэль покачала головой, - Мы сделали тогда всё, что могли. Кто-то из них сможет понять это и... убедить своего короля. - Убедить гнома? Торин считает так, и этого достаточно, - отверг её надежды Леголас. Он накрыл её ладонь своей и мягко сжал, - Твоё доверие может стать губительным, Тауриэль. Ты знаешь, чем закончилась для нас дружба с подгорным народом. И даже чем закончилась история Фрама, сына Фрумгара[**]. - Тем же, чем, по мнению Дубощита, закончилась дружба с эльфами для его деда? - невинно поинтересовалась стражница. Леголас тряхнул головой и рассмеялся. - Ты неисправима! И упряма, как... гном или галадрим[***]! Тауриэль накрыла его ладонь своей. - Но при этом я из эльдар, и кем бы ни была, не подведу под удар ни тебя, ни короля, ни кого бы то ни было еще! - искренне ответила она, надеясь, что он не сердится за её мимолетную дерзость. Положив руку ей на плечо, Леголас ободряюще провел по замше походного платья. Тауриэль склонила голову, на краткий миг прижавшись щекой к его теплой ладони. Он коснулся пальцами её скулы, ласково погладив, а затем обнял и привлек к себе, уткнулся лицом в волосы. - Знаю. Я тревожусь о тебе. Они замолчали. Кажется, что за всю вечность им так и не удалось ни разу поссориться всерьез, так не зачем и начинать. От принца пахло можжевеловым вином и свежим хлебом. - Что это там у тебя? - Тауриэль повела носом, как лесной зверек, угадывая ягоды и свежевыпеченный хлеб, и кивнула на только что замеченную ей сумку за спиной Леголаса, свисавшую с ближней ветки, - Это пирог? - И вино, - отозвался командир, — Но не думаю, что ты их заслужила! Эй! Поздно. Ловко выскользнув из его рук, названная сестрица уже добралась до сумки. Тауриэль развернула тонкое белое полотно, в котором обнаружился теплый каравай, и вдохнула аромат брусники и морошки. Такой хлеб пекли только в Эрин Гален. Кисло-сладкий, с белым ноздреватым мякишем под хрустящей корочкой. Тауриэль помнила это нехитрое лакомство с юности. Раньше они всегда брали его с собой, когда Леголас уступал любопытству юной воспитанницы отца и тайком водил её до самого края леса. Это был их секрет. Сидя на широкой ветке, можно было пировать вдвоем, глядя на Озерный город, вершину Одинокой горы или просто звезды в темном небе. Теперь, устроившись на широкой скамье в тени галереи Верхнего Чертога, стражница и принц разделили угощение, по очереди отпивая из походной фляги и преломив хлеб. Забравшись с ногами на скамью, Тауриэль чувствовала утомление и умиротворение вдали от всех, в сиянии гаснущих звёзд. Так хорошо. «Вот и Пир под Звездами», - подумала она, улыбнувшись этой мысли. Голова сама собой склонилась ему на плечо. Сквозь одежду чувствовалось тепло его тела. Леголас обнял её, позволяя устроиться удобнее так, как если бы на его руках лежала крохотная рыжая девочка, которая, играя, бывало нечаянно дергала за волосы. Но девочка выросла и теперь могла лишь опереться спиной о его руку, забравшись с ногами на скамью. «Возможно ли, что упреки короля напрасны?» - подумалось Тауриэль. Если Леголас и любит её... то лишь как брат? От этого предположения сделалось и спокойно, и тягостно. Тем временем принц погладил её по волосам, спустился ладонью по предплечью, коснулся запястья и провёл пальцами по раскрытой ладони. Ласково, мимолетно. Как умел лишь он. Не желая ни о чем больше думать, Тауриэль закрыла глаза, просунув руку ему за спину, уцепилась за пояс и прижалась крепче. «Не давай ему надежду». Не поздно ли? Сколько раз они сидели так? Как брат и сестра? Нет, уже нет. Тауриэль подняла голову. Если чуть поддаться вперед можно коснуться губами его щеки. Они встретились взглядами. Волнение стеснило грудь, а к щекам прилила кровь. Чтобы отнять надежду у него, нужно отнять надежду у себя, а этого она не сможет. Потому что никогда не перестаёт надеяться! Тауриэль убрала ему за плечо тонкую косицу, забранную от виска — командир никогда не любил падающие на лицо волосы, лучнику они лишь мешают. Он перехватил её за запястье, прижимая к груди, к сердцу, и сплетаясь с ней пальцами. Тауриэль почувствовала как перетекает тепло от ладони к ладони. Каждый вдох и выдох становился глубже и чаще. У неё кружилась голова. Нужно лишь немного поддаться вперед, чтобы коснуться губами губ. - Тревога, капитан! - у подножья лестницы на Верхний Чертоги возник встревоженный и всклокоченный стражник. - Гномы сбежали! [*] Хирилорн — королевский бук Эльвэ Тингола в Дориате. [**] Фрам сын Фрумгара – предводитель роханцев во Второй Эпохе, убивший Великого Червя Скату и взявший сокровища, отобранные драконом у гномов Серых гор. Фрам прислал им ожерелье из зубов Скаты вместо золота, на которое гномы заявили права, и был убит ими. [***] Галадрим — так называли жителей Лотлориэна, где правиельницей была одна из голодрим, леди Галадриэль, пришедшая с Запада.