Сказки дедушки Мадары

Сердце Кибы судорожно замирает: ему кажется, что он слышит шаги позади себя. Инузука останавливается и поворачивается на одном дыхании, с замиранием сердца всматриваясь назад. Никого. Киба переводит дыхание. Просто показалось. Переулок и правда темный, пустой, хоть и освещается фонарями, но все это глупости, все это растревоженное сознание, беспочвенный страх. Надо идти дальше. Киба идет, и ему продолжает казаться, что позади него кто-то ступает практически неслышной поступью в такт его шагов, но он не оборачивается, хотя ему кажется, что сердце колет настолько, что вот-вот разорвется от ужаса. Но это, наверняка, эхо отражается в пустоте. Кибе то жарко, то холодно, кончики его пальцев немеют, горло горит, какими силами он заставляет себя спокойно идти и не кричать – непонятно. Ничего, всего лишь выйти на главную улицу, дойти до станции и через тридцать минут оказаться дома. Это успокаивает, и Кибе удается убедить себя в том, что все его фантазия. Чтобы удостовериться, он снова останавливается и смело оборачивается. Сзади стоит чья-то фигура. В этот момент Кибе показалось, что он поседел. Сердце дико сжимается, волна ужаса проносится с головы до пят мгновенным ледяным потоком, крик застревает в горле. Мальчик не способен шевелиться, он смотрит на фигуру впереди, чувствуя, что сейчас упадет в обморок от страха. Но животный инстинкт внезапно ударяет в кровь бурлящим потоком адреналина, и Киба не понимает, что бежит так, как никогда не бежал в жизни. Собственный топот морозит кожу и заставляет волосы на голове встать дыбом, все, что может сейчас позволить себе мальчик, это судорожно дышать ртом, задыхаясь и взахлеб хватая воздух. Только бы не догнал, только бы не догнал, только бы не догнал – бьется в голове с пульсом. Киба не знает, кричит ли он, плачет, его сердце словно вообще не бьется, и вдруг с последним рывком он спотыкается и падает, раздирая запястье и растягиваясь на дороге. В чем дело? Киба вздрагивает и пытается встать. Не получается. Он снова и снова пытается, из его рта выходит хриплый сдавленный звук, и тут с ужасом от чьих-то шагов сзади Инузука понимает: его ноги не слушаются его. Киба оборачивается, дрожа всем телом. Его губы уже готовы шептать о пощаде, но кажется, он разучился говорить, поскольку продолжает молча разглядывать фигуру рядом, беззвучно открывая и закрывая рот. То, что это парень, становится ясно, когда он на корточки присаживается рядом. Фонарь освещает его рыжие волосы, на бледном лице стеклянно блестят карие глаза. - Перестань хватать ртом воздух как рыба. Голос приятный, но ледяной. Киба замирает как по команде. Ему кажется, что он больше не дышит. Тупая, ноющая боль поднимается вверх по ноге. Рассудок вяло пытается понять, из-за чего она, но это остается неясным. Киба словно в трансе смотрит в карие глаза убийцы, вспоминая все слова, которыми можно вымолить пощаду. - П-пож… Хруст в ноге настолько громкий и неприятный, что Инузука невольно зачаровывается им, пока острая боль не достигает его сознания. Глаза его закатываются, губы дергаются как у припадочного, крик, почему-то басом, тихо вырывается наружу: Киба смотрит, как выворачивается его левая нога. Кажется, что она сделана из пластилина, настолько она вихляет, скручивается, только хруст выдает ломку костей. Рыжий убийца криво улыбается, шевеля пальцами, и после движения каждого из них Кибу выкручивает все сильнее. Он давно мечется в агонии на земле, скривившимися пальцами раздирая землю, далекими мыслями моля о том, чтобы умереть, прежде чем его превратят в фарш. - Красиво, - шепчет убийца, как безумец шевеля пальцами, - мое искусство. Киба стискивает зубы. От бессилия, страха и боли он готов вырваться. Ему кажется, что тонкие нити-лески опутывают все его тело, впиваются в него, разрезают одежду вместе с кожей. Тело выкручивает и выгибает под таким углом, что уже слышен треск позвоночника. Это конец. Конец, конец, конец. Кто-то кричит. Кричит настолько громко, ужасно, отчаянно и страшно, что тошнота подкатывает к горлу плотным комком. Киба готов и сам закричать, взмолиться о том, чтобы этот кто-то горластый заткнулся, но на задворках осознания внезапно осознает, что это он сам и кричит. Все вокруг темнеет и проваливается куда-то внутрь. Теперь точно конец. *** В себя Киба приходит, когда чувствует над собой громкое, нечеловеческое дыхание. Кто-то скулит на ухо, лижет ему лицо, он тяжело открывает глаза, стонет и различает над собой огромную белую собаку. - Акамару, - с облегчением шепчет мальчик и оглядывается мутным взглядом: его комната. Так это был сон. Киба кое-как садится в постели, стирая холодной ладонью пот со лба. Акамару виляет хвостом и ложится рядом на пол, успокоенный тем, что хозяин пришел в себя. Этот сон снится уже не раз. И парень с рыжими волосами и карими глазами с каждым разом становится более жестоким и подбирается ближе, наверное, он когда-нибудь такими темпами появится наяву, усмехается про себя Киба, ворочаясь с боку на бок в попытке заснуть. Скорее бы прошла темная пасмурная ночь. Скорее бы рассвет разогнал темноту в закоулках сознания и тихой комнаты. Скорее бы пережить последние часы до утра. А с новым днем Инузука объявит войну своим ночным кошмаром. Только бы дотянуть до утра, думает он. И лучше бы не засыпать. Когда глаза почти слипаются, Киба в последний раз приоткрывает их и ненароком смотрит в дальний угол комнаты. И в эту секунду он чувствует, что его сердце и правда останавливается, а волосы становятся дыбом. В углу комнаты стоит невысокий рыжий парень с горящими в темноте карими глазами.