Теория истины

      Лондон встретил нас холодным мелким дождем и промозглым туманом. Настроения хоть как-то менять не слишком приветливую погоду не было, поэтому я, прибыв в особняк, приказал Себастьяну сделать горячего чая, а сам, закутавшись в плед, релаксировал у камина.       Новое дело обещало быть интересным. В Южном Кенсингтоне, этом средоточии памяти покойного принца Альберта, стали пропадать люди. Первый случай произошел около трех месяцев назад: исчезла жена офицера Уильяма. Сначала это происшествие не вызвало особого диссонанса, так как супруги друг друга откровенно недолюбливали и соседей вполне удовлетворило сообщение о ее поездке к родителям. Однако еще месяц спустя пропал офицер Брэдок, супруга подумала, что он отправился к друзьям, и лишь через две недели, после исчезновения полковника Эшфорда, местное отделение полиции забило тревогу.       Ни родители миссис Уильям, ни друзья офицера Брэдока пропавших не видели. Поползли слухи, что вещи всей троицы остались на месте в полном объеме. Тела также не были обнаружены. На первый взгляд зацепок никаких. Да еще и Лестер по непонятным причинам практически проживал в этом, отнюдь не аристократическом, районе города.       Чашка Эрл Грея позволила немного согреться, и я смог со всем вниманием выслушать отчет Себастьяна.       — Господин, я проверил дома, вещи действительно не тронуты. Понаблюдал за семьями пропавших: они на самом деле не знают, что произошло.       — Есть сведения, когда этих людей видели в последний раз?       — Миссис Уильям пропала, выехав за покупками, сопровождающие слуги потеряли ее около магазина тканей. Офицер Брэдок отправился на конную прогулку один, предположительно исчез в районе трех часов пополудни. А полковника Эшфорда никто не видел покидающим дом, вечером он был в своей спальне, а утром слуги не обнаружили его в комнате.       — Иными словами, двоих могли похитить с улицы, а последнего из дома. Странно, что не дождались, пока полковник тоже не решит совершить променад…       — Милорд, я осмотрел дом полковника, магазин и обычный путь прогулки офицера — следов похищения нет.       — Хочешь сказать, они испарились? — я удивленно вскинул бровь.       Себастьян еле заметно усмехнулся.       — Маловероятно, господин. Однако сверхъестественных эманаций я не обнаружил. Если они и испарились, то исключительно самостоятельно.       — А что насчет Лестера? — странно, вроде бы все выяснили вчера, а глаза у него снова вспыхнули алым, пусть всего на мгновение.       — Могу я задать вам вопрос, милорд? — осторожно поинтересовался Себастьян.       — Ну попробуй, — подозреваю, он мне не понравится.       — Почему вы так интересуетесь этим юношей? Насколько я понял, он не обладает ни одним из тех качеств, что вы цените в людях.       Как знал. Не признаваться же, что у меня видение было?       — Интересно… и какие же качества я ценю? — отвлекаем внимание, отвлекаем внимание…       — Величие, амбициозность, гордость, бесстрашие, не выходящее за рамки самосохранения, совершенная рациональность… продолжать?       Не могу сдержать изумление.       — Даже не знаю, как воспринимать твои слова: как комплимент или оскорбление, Себастьян.       Я так долго старался быть искренним с ним настолько, насколько это возможно, а теперь оказывается, что ничего, кроме не самой лучшей моей стороны, он не увидел?       — Надеюсь, первое, милорд. Эти качества привлекли меня к вашей душе в тот день, а ее сила поразила настолько, что я предложил контракт.       Значит ли это, что четыре года сказок на ночь не прошли даром?       — Однако вы не ответили на вопрос, — невозмутимо продолжил он.       Вот же черт.       — Лестер нужен не мне, а Лиззи, — вздохнул я.       — Леди Элизабет? — мне стоит сделать себе медаль за регулярное выведение демона из равновесия!       — Да, у меня имеются сведения, что именно этот виконт составит ей идеальную партию.       Выражение его лица бесценно.       — Сведения? Откуда, позвольте спросить?       — Они той же природы, что и защита от ангельских сил, Себастьян. Я не желаю это обсуждать.       Нет, ошибся. Вот теперь — бесценно.       — Милорд… вы же знаете, что можете рассказать мне все, что угодно. Я всегда буду на вашей стороне.       Не уверен, что если расскажу все, он останется там.       — Знаю, — невольно отвел взгляд. Нет, Себастьян, едва ли я посвящу тебя даже в малую часть своего сумасшествия. Слишком хорошо представляю твою реакцию.       — Значит, не скажете, — правильно понял мой ответ демон. — Тогда я буду смиренно ждать момента, когда вы все же сможете доверить мне эту информацию.       Чувствую, ему не так уж долго осталось.       — Вот и отлично. Так что там с виконтом?       — Он снимает небольшой дом недалеко от Хрустального дворца, куда регулярно наведывается. В распутных связях не состоит, посещает лекции в Королевском музыкальном колледже в качестве вольнослушателя. Также принят в большинство местных салонов и, по мнению здешних дам, весьма мил и любезен.       — А как насчет правонарушений?       — Никаких, господин, его даже в нетрезвом виде ни разу не замечали.       — Просто образец для подражания, — тихо пробормотал я, откинувшись на спинку кресла.       — Он не может быть по-настоящему идеальным. Возможно, мне стоит проследить за ним несколько дней? — обеспокоенно спросил Себастьян.       — Нет нужды. В этом мире есть люди, которые сами по себе хорошие, и даже Дьяволу этого не изменить. Не понимаю только, зачем он вообще сюда явился? Не лекции же слушать?       — Граф Лестер на будущий год собирается женить сына.       — А, так это последние месяцы свободы, — я невольно улыбнулся. — Тогда понятно. Надо будет пересечься с ним, хочу лично познакомиться, да и Элизабет представить нужно. Хорошо, есть какие-нибудь соображения по поводу дела?       — Возможно, милорд. Местное общество в большей степени состоит из жен военнослужащих, и достаточно часто они остаются на время без своих мужей. Так как дамам скучно, они организовали небольшое сплоченное общество, исключительно женское.       — И что в этом удивительного?       — А то, что оно двойное, господин. На первый взгляд в него входит практически все благородное женское население, они собираются по субботам в доме леди Эшфорд. Однако каждые три дня ее особняк с завидной регулярностью посещают лишь пять дам, и эти визиты проходят с долей скрытности, обычно не присущей леди.       — Действительно необычно… Думаешь, стоит проверить?       — Я склонен считать, что да. Это необходимо.       С минуту задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику. Закрытое женское общество? У меня и в самом деле не слишком-то большой выбор. Но… чтобы я еще раз позволил Себастьяну облачать себя в корсет?! А ведь леди просто физически не могут самостоятельно одеваться… Разве что, приказать Финни помочь? Черт, это будет чересчур подозрительно. Для всех ведь, кроме моего железного «сам справлюсь», нет других причин не позволять демону переодевать меня.       — Что ж, тогда подбери мне платье, — с вселенской мукой в голосе протянул я. — Представлюсь молодой супругой какого-нибудь залетного майора, который выделил мне деньги на покупку дома, а сам уехал по службе. Надеюсь, какой-нибудь приличный дом на продажу там есть?       — Найду. Вы действительно собираетесь его приобрести?       — Посмотрим по ситуации. Если придется задержаться дольше, чем на пару дней — то да. После продам. Когда у них следующее собрание?       — Сегодня общее, а завтра, полагаю, только для избранных, — Себастьян позволил себе слегка улыбнуться.       — Вот и отлично. Я должен попасть на оба, — непререкаемым тоном произнес я.       — Да, милорд.       Иногда, в редкие моменты, мне даже нравится, что он так послушен. Хотя с бо́льшим удовольствием я посмотрел бы на его истинное лицо.

***

      — Себастьян, признайся, ты достал эти тряпки в пыточных Тауэра? — прошипел я, пытаясь незаметно почесать раздраженную колыханиями лент из шляпки кожу на плече.       Этот обаятельный гад лишь невозмутимо заметил:       — Как можно, госпожа? Это платье сшито по последней моде сезона.       — Тогда у той, кто создала эту моду, был панцирь вместо кожи и пожизненное голодание как минимум. И ты затянул корсет еще туже, чем в прошлый раз!       — Вам так кажется, миледи, так как я был вынужден подложить несколько бо́льшее количество ткани… вперед.       Тьфу ты! Величайшим усилием воли не смутился. Последние три часа — настоящее издевательство над моей психикой. Еще бы немного, и меня смело можно было бы отправить в желтый дом, настолько часто я дергался от прикосновений демона. Причем дергался исключительно в своем сознании, потому как, отпрянув от него несколько раз в реальности, я вывел бы сам себя на чистую воду раньше, чем закончилось переодевание.       По приезде нас окружило около полусотни разновозрастных дам — такое количество платьев всевозможных оттенков, не разбавляемое нейтральными тонами одежд джентльменов, ощутимо резало глаза. Лично мне в первую секунду показалось, что мы попали в цветник: аромат в комнатах стоял соответствующий.       Себастьян же на фоне разряженной толпы казался черной скалой, незыблемой и непоколебимой. Привычно подавив желание спрятаться за его спиной и забыть об этом бедламе, я с тщательно отрепетированной долей непринужденности стал заводить знакомства.       Время от времени он указывал на нужную нам даму из таинственной шестерки, мне оставалось лишь отточено зубоскалить, не забывая мило улыбаться. Спустя два часа бесконечных разговоров о новых фасонах шляпок, юбок, породах комнатных собак и украшениях, я почувствовал, что дошел до грани. Извинившись, выскользнул на небольшой балкончик, увитый плющом, искусно скрывающим его посетителей, и с неприкрытым наслаждением вдохнул свежий воздух.       С первого взгляда ничего особенного местное общество собой не представляло. Со второго, третьего и четвертого — тоже. Меня приняли достаточно благосклонно, приглашением на следующее собрание я был обеспечен, чего, к сожалению, пока нельзя было сказать о завтрашней закрытой встрече.       Себастьян бродил где-то, выискивая любопытные сведения, а мне так осточертело находиться в надушенной и громкой зале, что сдержать эмоции не получилось: на губах расцвела блаженная улыбка, осветившаяся мгновенно появившимся из-за туч солнцем. Сбросив надоевшую шляпку, я присел на крошечную скамеечку так, чтобы свет попадал на лицо, и стал расслабленно наблюдать за светилом.       Я на самом деле не сразу узнал, что имею необычный иммунитет к солнцу. Лишь когда мне исполнилось восемь, стал замечать, как все люди боятся смотреть на него прямым взглядом, а если все же вынуждены посмотреть, то их глаза потом нещадно слезятся.       Мне, признаюсь, тогда это казалось странным: мама в то время как раз пыталась привить любовь к церкви и методично водила меня туда на проповеди, в которых священник так яро восхвалял Бога и ангелов и так стыдливо говорил о человеческих грехах, что я честно думал, что и на солнце люди не могут смотреть именно из-за своей смертности и несовершенства. Но тогда вставал вопрос, почему мои глаза оно не жжет? За последующие годы у меня было много теорий, начиная от собственной святости (кому, если не святым, позволено не бояться солнца?) и заканчивая неизвестной глазной болезнью в лучшем случае и болезнью душевной — в худшем.       Как водится, никому о моем феномене известно не было: я с усердием, какого никогда не прилагал в изучении наук, скрывал эту тайну, приучив себя отводить взгляд от неба даже раньше, чем остальные, и моментально щуриться, если солнце все же оказывалось перед глазами.       Что, впрочем, не мешало мне иногда, вот в такие одинокие моменты, когда даже личный Дьявол не следил за мной зорким оком, вглядываться в невозможно-яркий золотой шар. Это занятие дарило необъяснимое спокойствие, почти умиротворение и будто заряжало меня энергией — можно было забыть об усталости до позднего вечера.       Я настолько погрузился в созерцание, что негромкий голос, раздавшийся надо мной, заставил невольно вздрогнуть и вскочить на ноги.       — Не думала, что в нашем обществе появится столь необычная личность.       Пока я пребывал в некотором ступоре, леди Эшфорд, миловидная брюнетка с довольно тонкими чертами лица и смешливыми глазами, разглядывала меня с явным удовольствием.       — Рада познакомиться с вами, леди…       Взяв себя в руки, наконец ответил:       — Леди Сесиль Диспенсер. Вы, должно быть, хозяйка этого чудного дома?       — Верно, думаю, вы можете называть меня по имени — Элоиза.       — В таком случае, сделайте ответную любезность.       — Всенепременно.       — Позвольте спросить, что вы имели в виду, говоря «необычная личность»? — осторожно поинтересовался я. Неужели она заметила, чем я занимался?       Женщина приблизилась, распахнула веер и, прикрыв им губы, прошептала:       — Мы с вами обе знаем, что — вашу необыкновенную любовь к солнцу.       Ее глаза лукаво блеснули. Вот же дьявол! Нам не по восемь лет и она не Лиззи, чтобы можно было отвлечь внимание новой игрушкой.       — Леди Сесиль, вы выбрали очень хорошее место для жизни. Я и мои подруги будем рады узнать вас поближе.       — Вот как? Мне очень лестно, леди, — смущено потупил глазки. — Вас не удивила моя способность?       — Ничуть, милейшая. Я счастлива, что встретила вас! Не бойтесь меня и не волнуйтесь, здесь вы найдете свой дом.       Несмело улыбнулся. Если хоть что-то во всем этом понимаю, так это то, что с леди что-то нечисто.       — Знаете, завтра мы собираемся в моем доме на закате. Будут всего несколько избранных человек. Не хотите поприсутствовать?       — Избранных?       — Таких же, как вы… и как я, — леди Эшфорд успокаивающе улыбнулась и, взмахнув веером, добавила: — Уверяю вас, мне знакомо ваше состояние: вы одиноки и не поняты остальными людьми. Но не печальтесь, вы больше не одна. Буду ждать вас.       Подмигнув, она скрылась за дверью.       Кажется, я только что получил приглашение в закрытый клуб.       И если ее не удивила моя, откровенно нечеловеческая способность, кто же тогда она сама?