***
— Я сделал, как ты приказал, Отец. Собеседник печально покачал головой: — Ты сделал то, что я просил, Хейлель. Но отнюдь не то, что я хотел. — Что?! Ты испытывал меня? — Ты должен был поставить мой замысел с людьми выше собственных желаний, сын мой. И тогда твоя жертва вознаградилась бы. Какой смысл получить желаемое, не заслужив, не выстрадав его? — Но, Отец… — Твой выбор оказался неверным. Теперь тебе придется уйти с Небес, и ты знаешь, куда. Кроме того, твой поступок заронил семя своеволия и в другие умы — они пойдут за тобой. Этот твой рок и твоя Кара, Хейлель. Не будешь ты отныне носить это имя, никто не вспомнит его. — Отец, пожалуйста! — Однажды я все же дам тебе шанс на Искупление.***
— М-м… Себастьян… — Да, господин? — практически промурчал Себастьян, водя носом по моим растрепанным прядям, все еще тесно прижимая меня к себе. Даже прерывать не хочется… — Не то, чтобы мне не нравилось то, что ты делаешь, но я есть хочу, — со смущением в голосе прошептал я. Неожиданно под щекой задрожало, и я, подняв голову, с изумлением увидел тихо смеющегося демона. Небо, он же никогда раньше при мне… Наверное, эти мысли были прямо-таки выгравированы на лбу, раз Себастьян, обняв меня взглядом, рассмеялся еще сильнее. Как же меняет его искренняя улыбка, уверен, существует закон, запрещающий быть таким кошмарно-идеальным! — Себастьян, тебя так удивляет наличие у меня смертных физиологических потребностей? — с трудом сдерживая ответную улыбку, спросил я. — Меня не перестаете удивлять вы, милорд. Какие у вас планы на сегодняшний день? — он осторожно убрал за ухо лезущую мне в глаза прядку. Внутри все просто переполнено нежностью, еще немного и, кажется, взорвусь от такого избытка положительных эмоций. Нужно слегка остыть, пока не ляпнул что-нибудь невообразимо глупое. Самому же потом стыдно будет. С трудом отвел от него взгляд, рассеяно осматривая комнату. Неожиданно внимание привлекло странное свечение за окном. — Что это там такое? — недоуменно спросил я, проигнорировав предыдущий вопрос и сползая с колен Себастьяна. Он разомкнул руки с видимым сожалением, но происходящее на улице заставило и его подняться на ноги. — Никогда не видел ничего подобного в этих широтах, господин. Тем более днем, — медленно произнес он, не отрывая взгляда от окна. — Это то, что я думаю? Почему здесь? — не веря своим глазам, распахнул створки, впуская в комнату свежий ветер. Обозримое из окна небо Лондона полыхало мерцающими переливами изумрудного и фиолетового. Мою талию вдруг обвили знакомые руки, и Себастьян тихо прошептал, задевая волосы на макушке теплым дыханием: — Полагаю, потому, что здесь вы. И словно в ответ на его слова фиолетовые краски мгновенно выцвели, сменяясь пронзительно-алыми, очерченными золотом всполохами. Нет, Себастьян. Кажется, потому, что я здесь с тобой. Интересно, что же будет твориться с погодой, если мы зайдем дальше поцелуев? Накрыл его пальцы, сцепленные в замок на моем животе, ладонью, и уперся лопатками в грудь демона, прикрывая глаза. Я был почти счастлив в этот миг и знал, что алый за окном полностью сменился золотым. — Хочу устроить перерыв, Себастьян. Объятия стали крепче. — У вас есть чуть больше недели до ужина во дворце. Вернемся в поместье? — а в голосе нет-нет, да проскальзывают досадливые нотки. — Там порой слишком много народу, — это почти неприкрытый намек, но мне действительно не хочется сейчас видеть никого из своих слуг, родственников и просто знакомых. И уж тем более непредвиденных визитов Жнецов не хватало. Хочу покой, тишину, уют и Себастьяна. — В таком случае, позволите устроить вам отдых? Доверите мне выбор места? Знаю, он сейчас улыбается. Он так часто стал улыбаться в последнее время, страшно представить, что будет с ним после завершения контракта. Если он чувствует хотя бы половину того, что испытываю я, то… Я бы тоже предпочел умереть сам, чем стать причиной его гибели. — Конечно, — сжал его пальцы на мгновение и шагнул вперед, разрывая объятия. Оглянулся через плечо и невольно фыркнул: таким нежно-понимающим стал алый взгляд. — Что ж, в таком случае, вам стоит позавтракать, а после отправимся, — заключил демон. Спустя полчаса, терпеливо дождавшись, пока я допью чай, он осторожно поднял меня на руки, предупредил держаться крепче и попросил закрыть глаза. Через несколько секунд я почувствовал, как лицо обдувают сильные порывы ветра, невольно распахнул глаза и не смог удержаться от восторженного возгласа, настолько необыкновенный вид простирался вокруг. — Это скала Прекестулен, самое запоминающееся место Лисе-фьорда, — раздался над головой голос Себастьяна. Он опустил меня на землю, впрочем, не отходя ни на шаг, и я понимал почему. Высота была ошеломительная: море, в столь раннее время застланное облаками тумана, казалось, плескалось прямо под ногами. Не удержавшись, подошёл к самому краю, уверенный, что демон следует за мной. — Ты специально меня именно сюда сразу после завтрака притащил? — слабым голосом проговорил я, стараясь не расстаться с утренней порцией восхитительно-мягких булочек. Несмотря на потрясающе безмятежную красоту этого места, в животе все словно морским узлом завязалось: от чего-чего, а от высоты, тем более такой, мне было явно не по себе. Себастьян будто почувствовал это, приблизившись вплотную и успокаивающе положив руки мне на плечи. — Не бойтесь, господин. Я ведь рядом. Расслабившись, стоило лишь ощутить твердые ладони на своих плечах, я обернулся, пытаясь взглядом передать впечатления. Судя по появившимся мягким вкраплениям охры в радужках демона, мне это удалось. — Хотите остаться еще немного или отправимся дальше? — с лукавой улыбкой предложил он. Чувствую, следующие дни мне предстоят весьма насыщенные… — Дальше, — решительно ответил я и, еле успел зажмуриться, как Себастьян молниеносно подхватил меня на руки и сделал шаг в пропасть. Неповторимый грохот огромного количества падающей воды заглушил мои вялые претензии к привычке демона что ни дело таскать меня на руках. В этот раз мы оказались на небольшой прогалине внутри настоящего лабиринта из зелени. А в сотне ярдов от нас, купаясь в лучах полуденного солнца, возвышался самый удивительный водопад в мире. Не то, чтобы я видел до этого другие, лишь на картинах, но был уверен: этот самый красивый. Иначе Себастьян не привел бы меня сюда. Пока я ошалело пытался прикрыть уши, так как шум действительно был оглушающим, он вновь приблизился, и мгновением позже по бокам взметнулись знакомые пепельно-черные крылья, укрывая меня вторым, после кольца рук, барьером, неожиданно ослабившим звуки водопада. — И как же называется это чудо? — спросил я на опережение, стараясь не слишком заметно разглядывать по-прежнему потрясающие узоры на близлежащих перьях. — У него не слишком красивое название на языке местного племени, а более развитые в лингвистическом плане люди сюда еще не добрались, местность непроходима. Но на самом деле это место было очень известно в те времена, когда светлые еще ходили по Земле. Высота непрерывного падения воды здесь самая большая в мире — более четырех фарлонгов*, и юные ангелы часто летали в его струях, тогда еще теплых. — Разве с мокрыми перьями можно летать? — Я только что сказал вам, что здесь бывали ангелы, а вы задали самый прозаический вопрос из всех, который только можно было придумать, — усмехнулся Себастьян и пояснил: — Крылья не мокнут без желания на то хозяина. Я вновь перевел взгляд на срывающиеся вниз потоки воды. — Думаю, спрашивать, как ты приглушил звук, бесполезно, — утвердительно заявил я, не спеша выбираться из перьевого убежища. Просто катастрофа, но я почти привык к столь открытому поведению демона. Кажется, что терять и бояться уже нечего, вот он и проявляет куда больше чувств, чем раньше. Но с чего бы ему так торопиться? А может?.. — Себастьян, скажи, ты решил мне устроить тур по самым необычным местам на планете? — невинно поинтересовался я, слегка поворачивая голову и встречая внимательный взгляд. — Вы всегда были удивительно проницательны, господин, — такой тон вежливый, будто не его руки сейчас собственнически прижимают меня к себе. — Но почему именно сейчас? Я отдых за время нашего знакомства несколько раз себе устраивал, и дальше Франции сопровождать ты меня категорически отказывался. — Разве я мог хоть в чем-то отказать вам, милорд? — чарующе произнес демон, лукаво ухмыляясь. — Вот только идиота из себя не строй. Ты и согласиться можешь таким тоном, что либо ехать никуда потом не захочется, либо карета по пути в порт сломается, либо половина матросов внезапно отравится. Думаешь, я не догадался в тот раз, что это твоих рук дело? — насмешливо прищурился и, полюбовавшись обескураженным лицом Себастьяна, милостиво добавил: — Впрочем, меня порадовал тот факт, что нас не было на корабле, когда его грабили. И тем не менее, ответь. Почему именно сейчас ты решил побыть моей крестной феей? Еще одна загадочная улыбка и легкий поцелуй в висок заставили меня почти забыть о причине своего вопроса. — Милорд, вы ведь давно не заглядывали во дворец? — такой перевод темы моментально вывел меня из состояния легкой эйфории. — Ты же знаешь, что да, Себастьян. Я же с тобой в последний раз там был больше года назад. Это не то место, которое имеет смысл посещать чаще необходимого. — Дело в том, что, проверяя список гостей на званый вечер в честь Солнцестояния, я посетил его, — странно серьезным тоном сказал он. — Над замком раскинута очень мощная паутина из нитей Силы, — заметив мой непонимающий взгляд, Себастьян перевел на человеческий: — Чары, милорд. Полноценная ловушка из светлых Чар. Более того, она именная. Я слегка отстранился, окончательно отвернувшись от водопада, и мрачно предположил: — Уж не для меня ли? — Я практически уверен в этом, — не стал меня разочаровывать демон. — Тебе известно, кто автор этого… рукоделия? — Мой господин, вы знаете, что низшие ангелы бесполы? Он сегодня решил добить меня неожиданными и откровенно нелогичными вопросами? — Ты имеешь в виду то, что у них… хм… — невольно покраснел, задумавшись. — Нет, — понимающая ухмылка этого паразита ясно сказала о том, что его мысли тоже не в ту сторону свернули. — Я имею в виду то, что они могут принимать облик и мужчины, и женщины. — О. И ты говоришь мне это потому что?.. — Во дворце живет, если можно так выразиться, Анжела, — обронил Себастьян и замер, ожидая моей реакции. Я рассеяно заскользил взглядом по его галстуку, лихорадочно обдумывая ситуацию. Ангел во дворце — едва ли совпадение. Если она имеет туда свободный доступ, то, учитывая оговорку Себастьяна о потенциальной двуполости… — Я так понимаю, она прикрывается мужской личиной кого-то, кто имеет достаточное влияние во дворце… — протянул я, мысленно рисуя ее портрет. Неясная догадка забрезжила на краю сознания. — А мужской и женский варианты тела похожи? — Правильный порядок размышлений, милорд, — отстраненно заметил его поощрительную улыбку, не переставая воспроизводить до мелочей лицо ангела. Если чуть-чуть расширить скулы, сузить губы и сделать линию подбородка более твердой… — Дьявол, Себастьян! — воскликнул я, внезапно осознав весь масштаб проблемы. — Как ты мог не заметить, что личный дворецкий Королевы — чертов ангел?! Затянутый в белый шелк палец стремительно прижался к моим губам. — Ну-ну, милорд. Не поминайте меня столь часто. Ваши губы слишком чисты для таких выражений. — Какие к д… — возмущенно начал я и запнулся, увидев ехидный взгляд демона. — При чем тут губы?! Только не вздумай сказать, что не знал, кто докладывал нам о задании в монастыре! Я ведь видел, вы с самого начала на дух друг друга не выносили! Себастьян вздохнул. — Я догадывался, милорд, — ответил он, смиренно склонив голову. — Но не сказал, — отрезал я, продолжая прожигать его взглядом. — Вы не спрашивали, господин. А я, как верный слуга, не мог давать вам советы без приказа. Если бы не отчетливо проскользнувший в голосе оттенок сожаления, придушил бы, клянусь. Но резон в его словах был: демон действительно до всей этой каши с моими силами, чудесами и признаниями частенько переиначивал мои слова и следовал даже самым дурацким приказам тогда, когда я уже забывал о них. И мог чисто из вредности не предупредить о сверхъестественной природе дворецкого Королевы. Вполне в его духе, что уж тут. — Что-то в последние дни своеволие у тебя зашкаливает, — уже успокоившись, не смог не поддеть я. — Прошу меня простить, милорд. Желаете, чтобы я вел себя как раньше? — какой резко равнодушный голос. Снова разозлился? Несколько секунд разглядывал напряженно затрепетавшие крылья над плечами демона и наконец, тяжело вздохнув, прислонился лбом к его груди. — Не говори глупостей, — почувствовав в волосах чужие пальцы, я улыбнулся и резюмировал: — Иными словами, ты думаешь, что наш контракт подойдет к концу на этом званом ужине. Он промолчал, но усилившееся объятие прекрасно ответило за него. — Ну что ж. Я вполне одобряю твой план и совсем не прочь увидеть напоследок места, подобные этому. Себастьян еле заметно вздрогнул, не удивлюсь, если от моего леденяще-спокойного тона, и в мгновение ока подхватил меня на руки. — Хотите остаться здесь еще на некоторое время? — мягко спросил он. — Нет, спасибо, — я отрицательно покачал головой. — Давай перейдем к следующей достопримечательности. Жаль, но несколько гнетущая тема нашего разговора перебила мое очарование этим местом. Увы.***
Лиловые в красках заходящего солнца барханы. Сухой, какой-то жесткий ветер обжег кожу не хуже снежной вьюги, спина мгновенно взмокла, и я не успел заметить, как Себастьян натянул мне на голову нечто, подозрительно напоминающее широкополую шляпу. — Только не говори, что решил показать мне пирамиды, — пробурчал я, прикрывая ладонью глаза, привыкшие к царившему под сенью деревьев около водопада полумраку. — О, с моей стороны это было бы чересчур ожидаемо, не так ли? — он мягко, но настойчиво приобнял меня за плечи, разворачивая. — Взгляните вон туда. Позволив повернуть себя, я отнял ладонь от лица и застыл, залюбовавшись сотнями оттенков золотого, растворенными в открывшейся картине. Посреди желтого, словно сыпучий солнечный свет песка вздымались ввысь каломельные колонны с капителями. На них, даже полуразрушенных, еще был заметен орнамент из виноградных листьев и птиц. Закат добавлял оттенки алого и тицианового, придавая древнему строению невесомости. Оно было объято солнцем будто огнем, но это не пугало меня, а странным образом согревало. — Пальмира, милорд, — прошептал демон, заметив мой завороженный взгляд. — Больше всего здесь почитали Бэла, бога Неба. С трудом оторвавшись от пламенеющих зданий, я оглянулся на него. — Какой логике нужно следовать, чтобы понять, почему ты выбрал это место? Неужели аллегория с моим именем? — Скорее, с одним из моих, господин, — радужки Себастьяна полыхали расплавленной камедью, заставив меня невольно замереть, впитывая в свою память этот цвет, поэтому я не сразу понял, что имел в виду мой демон. — В каком смысле? Он печально улыбнулся и, пройдя вперед, остановился у ближайшего камня, прикоснулся к нему ладонью и прикрыл глаза, будто прислушался к чему-то. — Бэл, он же Баал, он же Баал-Зебуб, Ваал, Вельзевул, Мефистофель, Люцифер, Лукавый, Нечистый. Мало какой народ обошелся без того, чтобы придумать мне имя. Их сотни, многие я не помню сам, а мое первое имя — жестокая насмешка Создателя — не помнит никто. Иногда, все же чаще, должен признаться, я был воплощением зла, но были религии, в которых я пытался олицетворять добро. Относительное, конечно, но все же. Пальмира яркий тому пример. Я находил горькую иронию в том, что здесь меня называли богом Неба. Какой плевок в лицо Богу, вы не находите, милорд? Я не мог отделаться от чувства, что только что приоткрыл завесу чего-то, древнего и тайного настолько, что мне, с моим ограниченным человеческим сознанием, просто не понять до конца. Исповедь от Дьявола. Кто бы мог подумать, что ее оказался достоин я?.. И вместе с тем, я почему-то знал, как ответить. — Знаешь, не думаю, что Бог обиделся на тебя за это, — осторожно произнес я, уверенно встречая недоверчивый взгляд демона. — Не уверен, что имею право судить, но… если для этого народа ты стал творившим добро богом, то твоему Богу глупо обижаться на того, кто взвалил на себя часть его работы. Не знаю, что Себастьян увидел в моих глазах, но мгновение спустя он рухнул на колени, жадно и вместе с тем невыносимо нежно лаская меня взглядом. — Не устану повторять, что вы восхитительны, господин. Я только хмыкнул, не слишком веря этому заявлению, а затем, поддавшись порыву, скинул изрядно мешавшие туфли и подошел к Себастьяну, наслаждаясь почти горячим песком под ступнями. Он наблюдал за каждым моим движением столь выразительно, что я буквально почувствовал, как краснеют кончики ушей, к счастью, удачно прикрытые шляпой. Идея, пришедшая в голову, была безумной и потому притягательной. А, учитывая всколыхнувшуюся в демоне горечь, еще и своевременной. Остановившись в шаге от него, я задумчиво оглядел расположенные рядом камни, выбрал самый крупный и, сочтя его удовлетворительным, взгромоздился сверху. Несколько секунд поболтал в воздухе ногами, слегка раздраженный фактом, что еле достаю пальцами до земли, и решительно стянул чулки. В них все равно песок успел набраться, к тому же у меня впервые в жизни появилось желание полежать под солнышком с целью получения загара. И ставший вдруг тяжелым взгляд демона здесь совершенно не причем. — У тебя еще спина не затекла? — меланхолично поинтересовался я, откинувшись на камень и заложив руки под голову. И вновь не успел отследить момент передвижения — долю секунды спустя он нависал надо мной, опираясь на ладони по обе стороны от моего лица. Ч-черт, у меня дыхание сбилось и, уверен, зрачки расширились, как у Лао после очередной дозы. — Провоцируете? — бархатный голос отозвался сладкой дрожью внизу живота. — О чем ты? — м-да, наивно не получилось, а жаль. Впрочем, у него самого черти в глазах хороводы водят, глупо прикидываться, что не хочу снова ощутить на своей коже его дыхание. Но поиграть — святое дело. Себастьян склонился ближе, и мы соприкоснулись друг с другом носами. Дыхание ожидаемо смешалось. А в зрачках Дьявола столь же ожидаемо вспыхнуло пламя, которое уже нельзя было оправдать лучами солнца: кроваво-алое, почти черное, но для меня, отчаянно влюбленного и заведомо обреченного смертного с ангельской душой — не страшное. — Пр-ровоцируете, — раскатистый рык демона огненной плетью пришелся по щеке, заставив меня вздрогнуть и на грани слышимости выдохнуть упрямое: — Неужели? В следующий миг горячие губы буквально впились в мою шею, вырвав из груди невольный стон. Нагретый солнцем камень под спиной, обжигающие ладони, с жадностью скользящие по моему телу, бесстыдные губы, раскаленными поцелуями клеймившие каждый дюйм моей кожи — Себастьяна внезапно стало так много, что я просто затерялся в этом огненно-солнечном вихре, забыв и о глупых моральных устоях, периодически все же грызших мне душу, и о не слишком подходящем месте, и о глубинном страхе за своего демона, когда он останется без меня. Внутри, с каждым его прикосновением, словно все туже скручивалась неведомая мне пружина, я уже давно не замечал, сколь мало на мне осталось одежды и сколь раскованными стали мои собственные безыскусные ласки, даримые Себастьяну. Внезапно он замер и, огладив меня слегка безумным взглядом, прошептал: — Милорд, мы не можем зайти далеко. У меня внутри все оборвалось. — Себастьян, если это шутка, то неудачная, — выдохнул я, скользя ладонями по его груди. Я же слышу, у него сердце бьется чаще, чем крылья колибри! И я не хочу останавливаться! Хотя и признаю, что не уверен в готовности пойти до конца. Для этого место и в самом деле неподходящее… — Господин, я не имею права опорочить вас окончательно, — а у самого дыхание срывается, да и то, что я своим бедром ощущаю, тоже против прекращения. Чувствуя, что жар в животе никуда не уходит, взял его лицо в ладони и вынудил посмотреть мне в глаза. Два идиота, вот мы кто. Один боится осквернить, второй просто боится. — Пожалуйста, не отворачивайся от меня сейчас. Боже, я не верю в тебя, но кто, если не ты, вложил в него способность к той бесконечной любви, что светится в его глазах? — Ни за что, — спустя показавшийся вечностью миг прошептал демон и прильнул ко мне, бережно покрывая поцелуями мое лицо. Жар внизу живота достиг пика, осторожных поцелуев явно недостаточно. Поняв это, я застонал от бессилия. — Себастьян, сделай же что-нибудь! Он прервался на мгновение и лукаво улыбнулся. А мне эта его улыбка категорически не нравится, вечно какую-нибудь подлянку означает. И точно: — Скажите мне, чего вы хотите? — Из-здеваешься, да?! Кто из нас тут искусный соблазнитель?! — М-м… Вопрос дискуссионный, милорд… — Сволочь! — сдавленно прошипел я, умом понимая, что ни за что на свете не смогу произнести это вслух, и задохнулся, впившись ногтями в плечи Себастьяна, когда он неожиданно подался вниз и обхватил губами всего меня. Несколько секунд я еще ощущал жаркие прикосновения его языка, пока сознание не поглотила антрацитово-синяя вспышка, а тело стало легким-легким, словно перышко из его крыла. Я помню, что закричал, изливаясь. Над моей головой раскинулось сумеречное небо, озарившееся, казалось, мириадами ярчайших южных звезд. Я лежал, полностью обессиленный, и все никак не решался посмотреть вниз. — Милорд, — хриплый голос Себастьяна заставил меня вздрогнуть. Все же поборов смущение, опустил взгляд и встретился глазами с довольным демоном, улыбающимся и слизывающим с губ… Он облизывался так, будто это что-то вкусное, а я не знал, куда деть полыхающие жаром щеки. — Себастьян… — Да, господин? — с тем же довольным видом учтиво отозвался он и прошелся цепочкой легких поцелуев по моему животу. Что мне теперь ему сказать? Что вообще принято говорить после такого? Следует ли мне спросить, понравилось ли ему? Нет, это точно спрашивать не буду, судя по виду — а разочарованным он не выглядит — понравилось. Поблагодарить? Но это как-то… я со стыда сгорю, если ляпну подобное. Признаться, в том, что?.. Нет, это и так должно быть очевидно. Так что же? После минуты мучительных раздумий, я, дико смущаясь, все же выдавил из себя: — Пойдем домой. И почувствовал неимоверное облегчение, когда родные руки притянули меня ближе, а мягкие губы, прикоснувшись на мгновение к моему лбу, произнесли: — Конечно, милорд. В ту ночь он сидел со мной рядом, позволив уткнуться затылком в свое бедро, перебирал мои волосы и тихо пел колыбельную на Первом языке, который не помнил уже никто из ныне живущих: ни истинные демоны, ни молодые ангелы, ни Жнецы. Следующая неделя пронеслась стремительно, как огонь по вереску: Себастьян поднимал меня на невероятные снежные вершины и опускал в самые глубины ледяных пещер. Каждый день был удивительным и неповторимым, но все же больше всего я ждал ночи и колыбельной, столь сильно запавшей мне в душу. И только на седьмой день я, слушая ее в полусне, смог понять ее смысл, почти не удивившись этому. А поняв, беззвучно заплакал в темноте, оберегаемый Дьяволом от всего мира и бесконечно благодарный за каждый миг, проведенный с ним. «Ты — свет, ведущий меня туда, где я вновь смогу обрести покой. Ты — сила, удерживающая меня. Надежда, позволяющая мне верить. Ты — моя цель, моя жизнь, мое все. Я здесь, рядом с тобой, и ты не гонишь меня прочь — что может быть лучше этого? Скажи, что же может быть лучше этого? Позволь посвятить тебе свою оставшуюся жизнь…»**