Когда боги будут забыты

Система Эдема — наглядный пример того, как человечество сумело воплотить свои мечтания о рае. Находящаяся одинаково близко ко всем гегемонам галактики непримечательная звездная система из красного карлика и голубого гиганта, с тремя газовыми гигантами, парочкой теплых земель и несколькими карликовыми планетами*, когда-то интересовала разве что астрографов. Ситуацию изменил некий эксцентричный актер, выбравший себе эту систему для жилья в буквальном смысле слова методом тыка. Он обустроил одну из лун по своему вкусу, превратив ее в свою личную усадьбу. Наследники актера продолжили его начинание: разобрали себе луны, стали сдавать отдельные участки; и постепенно планеты, которых прежде едва касался взор человека, стали известным курортом. Приспособив газовые гиганты под хранилища и энергетические заводы, владельцы системы преобразили теплые земли и луны гигантов, терраформировали их под самые разнообразные вкусы, начали выбуривать полости в карликовых планетах и астероидах, оборудовать в них виллы. Принимающая в год до девятиста миллиардов туристов, система, несмотря на внушительные затраты по обслуживанию, приносила баснословный доход. Все это Айвем прочитала в рекламной брошюре. Но одно дело прочитать, а другое — своими глазами увидеть систему, кишащую кораблями, гигантские станции-отели и благоустроенные луны вокруг газовых гигантов, огоньки вилл-астероидов. «Ирис» прошмыгнул мимо регистрационных буев, пристыковался к рабочему доку одной из лун, и девушка прошла незамеченной мимо охраны космопорта. Традиционно оставив за пределами своего внимания такие мелочи как оплата, страховка и удостоверение личности, она села в туристический иш и полетела навстречу закату. Ее сердце пело и радовалось окружающей красоте. Сквозь неплотную, но пригодную для дыхания атмосферу просвечивал силуэт алого газового гиганта, светило оранжевое солнце и мерцала яркая голубая звезда. Поверхность луны, изборожденная хребтами и долинами, была обустроена под горный ландшафт самого разного климата. Немного обогнав скорость вращения, Айвем выкрала у нее час дневного времени, и опустила иш в укромной горной лощине. В открывшуюся кабину пахнуло запахом хвои и смолы. Айвем спрыгнула на пестрые от лишайника камни и огляделась вокруг. Таежные горы: ели, сосны, густой мох и высокая трава. Верхушки горных хребтов освещены теплым рыжеватым светом. В долине поблескивало серо-голубое озеро, до которого уже не доставали солнечные лучи. Голосили птицы. Айвем с удовольствием зажмурилась навстречу солнцу, ощущая холодный ветер, бегущий по траве. Девушка присела на камень, почти исчезнувший под толстым слоем мха, отцепила от жилетки одни из часов. — Да, мне тоже здесь нравится, — прошептала она, открывая их. Из механизма вылетело светлое облачко, заметалось над ладонями Айвем и растворилось в воздухе, словно клуб дыма. На первый взгляд ничего не изменилось. Но Айвем чувствовала, как ее сестра объяла всю луну, внимательно изучила каждую долину, каждый камень, каждую травинку. Дух прислушивался к голосам людей, ночевавших под ночным небом или в отелях. Где-то хотели жары, а где-то мечтали о радуге. Кто-то жаловался на холодную воду в озерах, а кто-то держался за ушибленный о скрытый травой камень палец ноги. Им не хватало самой малости для того, чтобы поверить в идеальный мир, поверить в утопию. — Они все твои, — Айвем прикрепила часы обратно. Ветер нежно сгладил волосы с ее лица и умчался под небо — нагонять дождь. Довольная собой, девушка легла на камень и уставилась в небо, наблюдая за облаками. Ей нравилось существовать в человеческом теле. До этого она знала только то, что от нее требовалось — сухую механику мира, смутные представления людей о его сути, свою роль. А теперь она разом обрела обоняние, осязание, слух и зрение. Она познавала мир. Вкус еды. Запахи в дуновении ветра. Игру красок в закате. Даже то, что люди называли болью, Айвем воспринимала с восторгом. Она понимала тех, кто боялся воплотиться в человеческое тело — временами ощущения захлестывали с головой. Куда проще приютиться в механизм или, как это только что сделала Утопия, слиться с планетой. Так легче сохранить трезвость мышления, самоосознание. Люди же подвержены эмоциям, на их настроение влияют тысячи мелочей. Айвем наслаждалась этим. Она надеялась понять их — своих создателей, — найти способ заявить им о себе, чтобы вернуть веру. К сожалению, пока что это не помогало. С кем бы Айвем ни пыталась связаться, показать свои способности, как бы ни пыталась понять людей, она натыкалась на глухую стену самообмана. Что ни показывай — обо всем говорят «иллюзия». Одно время она пыталась пробиться на новостные каналы. Пыталась посылать письма тем, кто мог заинтересоваться. Откликнулись единицы, не поверил никто. Тогда Айвем совсем отчаялась, решила, что ей суждено работать в одиночку. Брат не разделял ее энтузиазма, предпочел погрузиться в какие-то свои политическо-экономические дрязги. Иногда от него приходили письма — напоминание сменить «Ирису» ядро синхронизатора, просьба одеться потеплее при отрицательной температуре воздуха, направление к травматологу. Остальные контакты в ее почте были просто набором безответных символов. Теперь Айвем грело душу осознание, что она не одна ищет своих сородичей. Никтофобия, улетевший на заводы, делился с ней слухами о странностях в секторе и забавно огрызался, когда она звала его по имени. И почему ему не нравилось это старинное, благородное имя? Нона пообещала помочь в поисках. Она уже нашла многообещающую информацию в желтой прессе об одном преуспевающем предпринимателе, который подозрительно быстро развивал свой бизнес. И, разумеется, Эон. Больше всего Айвем полагалась на него. В первую очередь она восхищалась его поистине рысьей способностью добраться до цели по едва заметным следам в нете. Еще он был первым человеком, который ей наконец-то поверил, пусть и не с первой попытки. Однако Эон всегда был таким мрачным, что Айвем нестерпимо хотелось взять его за щеки и как следует их растянуть. — А ты как думаешь, Утопия? — задала вопрос в воздух девушка. Солнце, которое она было догнала, снова уходило за горизонт. — Если его развеселить, он перестанет считать нас всех поголовно убийцами? Ветер ощутимо похолодал, скрипнул ветвями елей. — Ладно-ладно, — успокаивающе молвила девушка, поднимаясь со мха. — Без тебя, значит, без тебя, так и быть. Небольшая компания туристов, медленным шагом идущая по тропке, настороженно покосилась на разговаривающую саму с собой девушку. — Если ты не против, я бы еще погуляла по этой системе. Представляешь, здесь есть целая планета для пляжного отдыха! Рыбки, песок, кораллы, — размечталась она, закинув руки за голову и подходя к ишу. — Есть луна-пустыня, а есть ботаническая луна… Вдруг она вопросительно склонила голову, вслушиваясь в торопливо зашептавший по траве ветер. — Неужели, — ахнула Айвем. — Музы, собственной персоной? Здесь? Сосны покачивали ветвями в ответ. — Хотела бы я поговорить с тем актером, который выкупил эту систему, — хмыкнула девушка, садясь в иш. — Надеюсь, вы друг с другом не подеретесь за территорию? Солнечные лучи в последний раз ослепительно вспыхнули. Деревья и травы умиротворяюще шелестели, им в такт птицы выводили переливчатые мелодии. Звезды загорались ярче, алая планета над головой наливалась цветом. Утопия и Вдохновение сочиняли будущее для рая, вверенного им. Айвем удовлетворенно кивнула и инициировала запуск двигателей.