Когда боги будут забыты

Какие-то девушки стесняются измерять свой вес, какие-то — объем талии. Айвем же испытывала странную неловкость при виде точных часов. На часы, прикрепленные к ее жилетке, это чувство не распространялось — они ведь все шли вразнобой, — но сама идея измерения времени вызывала у девушки нервный смешок и смущение, словно у какой-нибудь модели — мысль о медицинском осмотре, на котором обнаружатся лишние килограммы. В частности, Айвем терпеть не могла будильники. Она всегда просыпалась во столько, во сколько хотела — что неудивительно. Проснувшись, она потягивалась на полке в грузовом отсеке и включала свет. Шла в гигиеническую кабинку, где, задевая локтями стены, принимала душ. Заказывала в рекомбинаторе что-нибудь легкое и утреннее, долго, со вкусом заваривала чай, неспешно пила его, сидя в кабине пилота и вглядываясь в экраны, на которых могли с равным успехом красоваться черный, безбрежный космос, медленно вращающаяся станция или планета. Затем Айвем могла куда-то лететь или ходить по станции, но начинала она всегда с чая. В последнее время к этому нехитрому набору процедур прибавилась еще одна — проверка новой почты. В ней осталось всего четыре контакта: брат, Никтофобия, Нона и Эон. От первых двух сообщения приходили нерегулярно, чаще всего братья интересовались, все ли у нее в порядке. С Ноной девушка охотно обсуждала последние новости сектора, и они частенько перекидывались любимыми рецептами для рекомбинатора. Эон живо интересовался рассказами о повседневной жизни собратьев Айвем — делал предположения об их местонахождении, обсуждал вдохновившихся от поездки в Утопию творцов, спрашивал о ее способностях и способностях Никтофобии. Изредка получалось просто поболтать, но временами он не отвечал на простейшие вопросы вроде «где ты» или «что делаешь». Зато от его сообщений было больше всего пользы. Взять хотя бы последнее — список на девятьсот семьдесят четыре тысячи пятьсот двадцать две персоны, каждая из которых подавала большие надежды на родство с Айвем. Оно, безусловно, было очень информативным, но… «Я сменю несколько тел, пока буду их всех проверять,» — отстраненно подумала Айвем, не отрывая пальца от ползунка. Незнакомые фамилии и имена мелькали на экране, не откладываясь в памяти. Мягко замигало оповещение о новом сообщении. Отвлекшись от списка, Айвем открыла его. «Доброе утро! Что у тебя на этот раз на экране?» — Нона, соблюдая все правила приличия и орфографии, умела передать любую эмоцию без малейшего смайлика. «сумасшествие ><» — Айвем же делала выбор в сторону экспрессии всеми доступными методами. — «Эон прислал список кандидатов на божественное происхождение. БЕСКОНЕЧНЫЙ список» «Можно посмотреть?» «я его еще не успела даже долистать до конца! как хочешь» Отправив список, Айвем отвлеклась на отстыковку. Эта парковка, как и большинство парковок, находящаяся в поясе Койпера*, была бесплатна только первые сутки, а платить за вторые девушка не собиралась. Вылавировав в открытый космос, Айвем снова отвлеклась на сообщения. Ей пришло два сообщения: от Ноны и от службы курьеров, с которой девушка в последнее время успешно сработалась. Первым делом она открыла сообщение Доппио. «По крайней мере, я знаю, с кого можно начать. В самом верху списка — Нибрас Гоэтье*, известный владелец сети развлекательных заведений» «и что мне это дает? тут даже не указано, почему он оказался в этом списке (» «А я тебе расскажу. За последние тридцать лет он невероятно быстро развил собственный бизнес и расправился с конкурентами. Магически быстро. Про него говорят, что он знает желания толпы» «ага! знакомые симптомы)) сейчас поищу, где он живет» «Ты серьезно? Поищешь, где живет владелец самой популярной сети клубов?» «…есть предложения?» «Я знаю его жену, Елену. Она заправляет одним из его клубов. Седьмого числа я как раз туда собираюсь. Пойдешь со мной?» «конечно! спасибо!))), а зачем ты туда собралась?» «Нужно кое с кем поговорить» Затем Нона сменила тему, рассыпавшись в описании умопомрачительного платья, которое она собиралась надеть на эту вечеринку. Айвем обескураженно промолчала, теребя ворот пижамы, и подруга, обеспокоенная этим молчанием, предложила прислать рецепт какого-нибудь симпатичного вечернего наряда. Прошло несколько дней. Айвем развозила мелкие грузы, зарабатывая себе на картриджи для рекомбинатора, Нона искала и программировала рецепт для платья. Братья как всегда молчали: один работал, второй выдал что-то вроде «пф, тусня» и этим ограничился. Эон, узнав о планах Айвем, отказался присоединиться, сославшись на неотложные дела в рукаве Персея. «Он просто не хочет видеть Елену» — легко отмахнулась Нона, узнав об этом. — «Не обращай внимания» «не хочет? почему?» «Давние разногласия» — ускользнула она от ответа, и на этом разговор завершился. Вся галактика ради удобства следовала старинному земному летосчислению. Двенадцать месяцев, тридцать дней в каждом, двадцать четыре часа. На планетах одновременно использовались местное и земное время, практически всегда разнившиеся. На тех планетах, где имелась смена времен года, месяцы местного времени назывались в соответствии с земными аналогами — эта условность заставила поломать голову немало экзоклиматологов*. На Шеоле-7*, очень холодной суперземле, такой проблемы не существовало. Отсутствие наклона у оси, почти идеально круглая орбита и внешняя удаленность от обитаемой зоны красного карлика обеспечивали бесконечную зиму всей планете*. Планета была старой и тектонически неактивной — спокойная глыба льда. Только такой сметливый делец как Гоэтье мог углядеть в ней идеальное место для клуба — и он не прогадал. Зрелище вскипающих в полдень метановых рек, различные варианты досуга и близость к столице сектора привлекли множество посетителей. Первое, что увидела Айвем при посадке — плотный слой углеводородной атмосферы рыжего цвета, перепоясанный белыми ниточками облаков из водяного льда. Затем из тумана на экране проступило желтоватое свечение — огни развлекательного комплекса, расположенного на поверхности. Из темноты возник гигантский узор из золотых огней, складывавшихся в причудливые линии. Стыковочные шлюзы приняли «Ирис», тут же очищая пространство ангара от ядовитой атмосферы, заполняя его привычной для человека смесью азота и кислорода. — Мы прибыли? — раздалось из пассажирской кабины. — Да, — Айвем заглушила двигатель. — Ты закончила наводить красоту? — Убедись, — гордо произнесла Нона, впархивая в кабину пилотов. Она сделала изящное па, демонстрируя белоснежное платье с большими плечами. И тут же негодующе ахнула, увидев спутницу: — Что ты натворила? — Слегка изменила цвета у базовой модели, — Айвем подошла к шлюзу, ожидая, пока в ангаре не установится нормальная атмосфера. — Это преступление против стиля! — воскликнула Нона. Девушка оглядела себя. Ну да, красный с зеленым, как всегда. Любимые цвета. И многочисленные часы, прикрепленные к платью на манер воротника — Айвем не рассталась бы с ними ни за какие коврижки. — Мне нравится. Это самое главное, — хмыкнула она и приложила ладонь к сенсорному экрану. Шлюз послушно распахнулся, и девушка вышла наружу. Нона, сокрушенно качая головой, последовала за ней. «Офель»* — так называлось гигантское строение, с высоты смотревшееся золотой паутиной в оранжевом тумане. От центра этой паутины расходились самодвижущиеся дорожки, переносившие людей от одной зоны клуба к другой. Гостей поджидали развлечения на любой вкус: начиная от таких безобидных как бассейны с «сухой» водой и танцполы с гравитационными аномалиями, заканчивая автоматами виртуальной реальности и полулегальными наркотическими залами. Все было оформлено в зеркальном эстетизме* — от зеркал и переливающейся воды рябило в глазах. Клуб был разделен на «активную» и «спокойную» части. Тогда как в «активной» гремела музыка и пульсировала в ритме танца толпа, в «спокойной» едва слышно журчала какая-то мелодия, под которую люди расслаблялись и лениво болтали между собой. Айвем дернулась в сторону зала, где люди танцевали на всех шести поверхностях комнаты, но Доппио твердо держала курс. Пока Эрус озиралась по сторонам, жадно рассматривая вывески, ее спутница смотрела только вперед. Очевидно, Нона уже не раз посещала «Офель». Иногда она приветливо кивала встречным, перебрасываясь с ними парой фраз. Доносились обрывки чужих разговоров. Где-то восхищались новыми коктейлями — оглушающими вкусовые рецепторы настолько, что потом можно хоть кислоту лизать, — то и дело слышались обсуждения музыкальных хитов и окружающих. Из разношерстной толпы особенно выделилась парочка ученых, — их за милю было видно в форменной белой одежде квантовых физиков, — бурно обсуждавшая на хинди-китайском пиджине слухи с коллайдера. Их, словно буйных сумасшедших, старались обходить стороной. Две подруги пришли в зал, в зеркальном потолке которого отражались люминисцирующие узоры пола, наполняя комнату потусторонним светом. В нем располагалось несколько полукруглых диванов и столов, освещенных торшерами. Мелодией этого зала был задумчивый, ненавязчивый перезвон колокольчиков, приводящий в порядок мысли в голове. — Я спрошу, когда она сможет тебя принять. Побудь пока здесь, — шепнула Нона и направилась в другой конец зала, к голографическому портье. Айвем предвкушающе потерла ладони. Ей с самого начала не терпелось остаться наедине с клубом, с его живой, искристой атмосферой хотя бы ненадолго. Она огляделась, прикидывая, к какой компании лучше подойти. Группа привлекательных девушек, расслабленно пьющих коктейли. Они негромко щебетали о хозяине клуба. Одна морщила носик, утверждая, что Нибрас Гоэтье страшен, как раковая опухоль, другая возражала, что видела мельком одного его дальнего родственника, который владеет Рауравой*, сетью концертных залов — тот вроде бы ничего, а уж его сестра, владелица стрип-клубов на окраине рукава Стрельца*, та и вовсе красавица. Айвем закатила глаза, но также ощутила прилив азарта. Братья и сестры? Занимаются тем же видом деятельности? Значит, точно не ошиблась! Надо будет в благодарность устроить Эону какое-нибудь грандиозное шоу. Тем временем она прислушалась к следующей компании. Несколько мужчин, явно игроков киберспорта или просто геймеров, — слишком уж явно блестят разъемы на висках и механические руки, сделанные по последнему слову техники для виртуальности. У этих в потоке замысловатого игрового слэнга закодировано обсуждение гонок на Веге, в которых победили генетисты. Подумать только, генно-модифицированные, какие-то баклажаны с остатками человеческой ДНК, обогнали воплощенных гениев кибернетики… Нет, с этими она двух слов не свяжет. Несмотря на желание влезть и сказать словечко в пользу кибернетистов, к которым она сама принадлежала, девушка направилась к третьей группе людей. От них она услышала кое-что намного более интересное. -…они прилетели и обшарили эти шахты сверху донизу, — размеренно говорил грузный мужчина с плавными, изящными движениями. На его простом черном костюме переливалась фиолетовая роза — знак биолога-терраформера. — Весь Марс. — Что-нибудь нашли? — подалась вперед совсем юная девочка, разряженная в пух и прах. Ее глаза горели слегка ошалелым огоньком, сигналом для любого охранника: «заяви, что я несовершеннолетняя! попробуй только!». И окажется, что ей сегодня исполнилось 16, и она имеет полное право здесь находиться. — Был же такой страшный репортаж, — поддакнула молодая женщина с венком из фиолетовых роз. Жена? Любовница? Коллега? В самом деле, нет разницы, особенно после последних поправок в Своде законов. Айвем бесшумно села на свободное место с краю дивана и очаровательно улыбнулась юноше справа от себя. Тот окинул кислым взглядом безумное сочетание цветов ее наряда и подвинулся ближе к девочке. — Так вот. Ничего. Абсолютно ничего, — едва ли глянув на пополнение в компании, мужчина отпил прозрачную жидность из бокала. — Горстка перепуганных мародеров и полная планета хлама. — Совсем ничегошеньки? — лицо девочки разочарованно вытянулось. — Неудивительно, — буркнул юноша, теребя козлиную бородку. — Я так и знал, что это монтаж. — Но правда ведь репортаж был достойным? — спросила Айвем. — Особенно нарезка для аврорского канала! Чего стоили только отрывки из дневника! — Атмосферно, — бросил мужчина и снова отпил. — Жаль, вранье от и до. Как всегда. Девушка растерянно нахмурилась. Она ощутила, как нагрелись серебрянные часы с крестом — заточенные туда фобии явно уловили пренебрежительные слова в свою сторону. — Если хотите по-настоящему испугаться, лучше сходите на «Семь дней в вакууме», — посоветовала женщина в венке. — Великолепный триллер. — Если я захочу испугаться, то поеду к брату на шахты, — возразила Айвем. — Спущусь поглубже и выключу свет. — На Марс, что ли? — скривил губы юноша. — На СК-1408*. Советую. — И что там есть? — заинтересовалась девочка. — Там самая глубокая шахта в рукаве. На ледяной планете, где на поверхности замерзает электроника, а на дне шахты от жара плавится титановый бур… — Насколько я помню, там всем заведуют бандиты, — вклинился биолог. — Ну да, — пожала плечами Айвем. — Они дружелюбные. Платите им, и все в порядке. И вот там, если вдруг сломается оборудование, можно пережить не семь дней, а гораздо больше, выбираясь на поверхность по всем каналам в кромешной темноте. Когда-то там пропадали целые экспедиции. Их до сих пор находят. — Мамочки, — пискнула девочка. Айвем жизнерадостно ей подмигнула. Серебряные часы перестали пропекать платье насквозь. — Байки, — протянул юноша, но, судя по блеску в глазах, заинтересовался. — В общем, приезжайте туда на экскурсию. Спрашивайте Молота, говорите, что в гости к Никтофобии — он вам скидку сделает. — Мы подумаем, — благосклонно кивнул биолог. Айвем сделала мысленную заметку подкинуть Эону идейку о репортаже с СК-1408. — Вы любители острых ощущений? — спросила она. — Стараемся развеяться как только можем, — ответил ей мужчина. — Большинство людей считает терраформирование интересной работой, но четыре десятка лет подряд — это чересчур. — Бывший гонщик вас отлично понимает, — рассмеялась Айвем. — Гонщик? — наконец-то проявил хоть какую-то заинтересованность юноша. — И где же вы участвовали? — В домашних турнирах рукава Лебедя, вместе с братом. Юноша буркнул что-то вроде «захолустье», и Айвем продолжила на несколько повышенных тонах: — Мы не раз там выигрывали… — Общаешься? — ей на плечо легла черная ладонь. — Елена примет тебя через пару минут. — Спасибо! А ты куда? — На встречу. Свяжусь с тобой по ее окончанию, не улетай без меня, хорошо? — Хорошо. Удачи. — Тебе тоже. Нона выскользнула из зала. — Очень приметное лицо, — произнес мужчина. — Готов поклясться, она похожа на какую-то актрису, но на какую… Юноша скучающе вздохнул. Девочка, пытаясь привлечь внимание, погладила его локоть и зашептала на ухо. — Я знаю всех чернокожих актрис, — с достоинством перебила женщина. — Такой нет. Однако она выглядит точь-в-точь как Дельфиния Люче в молодости. Помнится, у нее были проблемы с клонированием. — Дельфиния Люче! — мужчина едва не выронил бокал, пролил часть напитка и недовольно фыркнул, вытирая жидкость с брючины. К его ногам пропорхнул дрон-уборщик. — Она самая. Трижды пыталась клонировать себе ребенка. Но какие-то проблемы с генетическим кодом, да и недешево это стоит. Похоже, мы только что видели одну из ее попыток. Айвем мельком заметила, как объятья ее соседей стали слишком уж тесными, и отодвинулась. — И чем ей не приглянулась эта? — буркнул терраформер и щелкнул пальцами, заказывая себе новый напиток. — Очаровательная дама. Вы ее знаете? Юноша и девочка, так и не отлепившись друг от друга, неуклюже встали из-за стола и направились к выходу. — Да, она моя подруга. Подобрала это платье. — Возможно, не приглянулась из-за проблем со вкусом, — едва слышно пробормотала женщина себе под нос. — Госпожа Айвем Эрус, — распространяя вокруг себя запах озона, к их столу подошла голограмма. — Госпожа Елена готова вас выслушать. — Приятного отдыха, — улыбнулась Айвем напоследок своим собеседникам. Те махнули ей рукой вслед, перемывая косточки семейству Люче. Голограмма провела ее за дверь и указала мигающей рукой направление — дальше по коридору. Здесь, в скрытой от посетителей зоне, не было зеркал и блеска. Обычная пластиковая обшивка поверхностей, простые двери, ведущие в подсобные помещения. Айвем шла мимо них, невольно задерживая дыхание от неестественной, глухой тишины. Это место было изнанкой клуба — обыденной и мрачной. В самом конце коридора была дверь с табличкой «Директор» — створки сами разъехались перед замершей девушкой. Эта комната мельком напомнила ей рабочий кабинет брата — стол, заваленный планшетами, экраны вдоль стены. Но у брата не было дронов, услужливо подносивших коктейли, и он не любил электронную музыку. Экраны на стене показывали картинки с камер, позволяя обозревать весь клуб. — Прошу, не стойте на пороге, — раздался слева голос — нежный, с легким придыханием. Айвем покорно шагнула внутрь и обернулась. Елена Гоэтье — высокая и стройная, одетая в простую, но подчеркивающую хрупкость фигуры одежду. Бледно-голубые волосы и льдистая синева глаз на ангельском лице притягивали взгляд. Тонкие губы приветственно улыбались. Тонкие черты лица навевали мысль не то о статуе, не то о мастерстве хирурга — Айвем приметила абсолютную симметрию, невозможную для естественной красоты. Женщина набрала что-то на планшете и грациозно скользнула в центр комнаты — за стол, в удобное кресло. Айвем опустилась в кресло по другую сторону, молча вглядываясь в Елену. — Будете что-нибудь пить? Нет? Тогда чем я могу вам помочь? Не молчите, время дорого, — обратилась та. — Да, извините, — очнулась девушка. — Я — дальняя родственница вашего мужа. У меня к нему есть очень важный разговор, насчет остальных наших родственников. Я думаю, он будет заинтересован в том, чтобы их разыскать. — Айвем Эрус… — Елена задумалась. — Не припомню, чтобы он когда-нибудь о вас говорил. В какой сфере вы работаете? — Я курьер, но это неважно. Может, ваш муж упоминал когда-нибудь имя «Заман»*? Он скорее знает меня под ним… Айвем запнулась. В женщине что-то изменилось. Взгляд потяжелел, сама она ссутулилась, будто в теле болели все суставы. Ее идеальное лицо словно оплыло. — Так зачем ты ко мне пожаловала, античная богиня? — хрипло, чужим голосом произнесла женщина. — Нибрас, — выдохнула Айвем. — Так и знала… — она вмиг посуровела. — Верни ей контроль над телом! — Ты хотела поговорить со мной, а не с этой куклой, — едко отозвалось нечто устами женщины. — Выкладывай. — Вы поможете мне найти остальных? — Зачем? — Я сохраняю тех, кто на грани гибели, — Айвем провела ладонью по часам, — вот здесь. И тех, кто сошел с ума. — Легион в полном порядке. Твоя помощь не нужна. Это все? — Остальных! — она стукнула кулаком по столешнице. Несколько планшетов слетело на пол. — Кроме вас еще много тысяч, умирающих по всей галактике! — Если они не могут приспособиться — пусть умирают. И без них мало веры, — неприязненно отозвался хриплый голос. — Да как ты… — задохнулась Айвем. — Мы едва нашли себе место среди людей. Мы сами едва живы, и не станем тратить силы на поиски неудачников. Пусть спасаются сами, — холодно отрезал голос. Существо, говорящее через Елену, явно не испытывало теплых чувств к собратьям по несчастью. — Ну ладно. Думаете, можно обманом скупать души и спокойно сидеть тут, ничего не делая? — взъярилась девушка, вскакивая. — Посмотрим! — Обманом? — забулькало смехом нечто. — Никакого обмана. Все честно. — Честно? Да само ваше существование с самого начала было обманом! Легион, обещающий взамен на душу все, что только можно пожелать! Вымогатели веры! — А теперь прекрати истерику и послушай. — Катись в ад, — прошипела Айвем, разворачиваясь к двери. — Ты уверена, что не хочешь выслушать? — прозвучал нежный голос. Девушка замерла, глянула через плечо. Там снова была хрупкая и грациозная Елена, потирающая гортань. — Не люблю, когда он так делает. Горло потом болит, — вздохнула она. — Айвем, он меня не обманул. Он дал мне все, что обещал. — Что же? — подозрительно произнесла Эрус. — Вечную молодость. Власть над людьми. Столько радости, сколько я захочу, — улыбнулась Елена. Дрон услужливо подставил ей коктейль, и женщина отпила, довольно цокнув языком. — И что с того, что он может контролировать меня? Я не против. — Вы продали душу… за наркотики? — прошептала Айвем, наблюдая за тем, как коктейль изменяет цвет. — Да нет же! — царственно взмахнула рукой Гоэтье. — Это так, для тонуса. Как думаешь, сколько мне лет? — Лет… — девушка замялась. — Двадцать-двадцать пять? — В два раза больше, — Елена ухмыльнулась, наблюдая замешательство на лице собеседницы. — И я останусь молодой до самой смерти. Не знаю, как он это делает, но это лучше, чем вся нанокосметика, которую я пробовала. — А как насчет того, что вы неспособны чувствовать? — решительно шагнула к ней Айвем. — Он сожрал вашу душу. Все, что вы теперь можете чувствовать — это веселье. Одно только веселье, и больше ничего! Ни грусти, ни любви, ни ненависти… Гоэтье рассмеялась в ответ — звуки смеха серебром раскатились по комнате. Ее голос снова стал хриплым: — Она без сожалений обменяла свою душу на бесконечную радость. Все, что у нее было — это разочарование. Никто не мог дать ей того, что дал я, даже тот, кто ее любил. Хотя, нет, он смог указать дорогу ко мне. Это было единственное, чем он ее порадовал, — существо прокашлялось. Связки женщины не были приспособлены к его низкому голосу. — Твоему брату незачем беспокоиться. Я ничего не нарушал. Она и многие другие добровольно заключили со мной договор. — Я поняла. Прощай, Нибрас. Учти, если Легиону понадобится помощь — он ее не получит. Никогда и ни за что. — Будто мы когда-то ее получали, — хохотнуло существо. Айвем развернулась, чтобы уйти. Створки перед ней распахнулись. — Позволь дать совет, — окликнула Елена. — Ну, — напряженно отозвалась девушка. — Вместо того, чтобы просить моего мужа, используй своего нового знакомого. Шэнь — отличный инструмент. Знаешь, если с ним хорошо обращаться, он творит чудеса… — Эон — не инструмент! — рявкнула Айвем и вышла размашистыми шагами, практически бегом. Створки тихо затворились за ней. Елена хихикнула. — Какая милая девочка у тебя в родственниках, — потянулась она в кресле. — Хочу оставить себе. «Не стоит. За ее голову назначена такая награда, что тебя убьют за компанию,» — закопошилось у нее в голове. — Ах. Все красивые девочки как всегда заняты, — надула губки Гоэтье. — Интересно, а как там поживает мой милый Шэнь? «Тебе правда интересно?» — Ни капли, на самом деле, — Елена откинулась на кресло и уставилась в потолок. По ее губам блуждала бессмысленная улыбка, а зрачки медленно расширялись, затмевая водянистую радужку. — Обними меня, Нибрас. Бокал выскользнул из тонких пальцев. Тем временем Айвем металась по клубу в поисках Ноны. Она была больше не в силах оставаться в этом месте, вся его красота разом утратила для нее свое очарование. Девушка кипела от злости. В первую очередь она злилась на Нибраса и весь Легион в целом — проклятое племя, которое даже в такое тяжелое для них время осталось эгоистичным и себялюбивым. Кроме того ее взбесили слова Елены. Шестое чувство подсказывало, что «тот, кто ее любил» и «инструмент», как пренебрежительно отозвалась женщина, — один и тот же человек. Вполне ясна была и личность этого человека. Теперь ее не удивляло то, что Эон отказался приходить. Айвем просто не представляла себе, как можно так играть людьми — словно марионетками. В этом заключалась еще одна причина ее неприязни к Легиону — они все только и делали, что играли людьми. Вот такой вот круг. Пробежав залов пять, девушка выдохлась. Она немного успокоилась и поняла, что искать Нону по всему клубу бесполезно. Единственное, что она могла сделать — это пойти к «Ирису» и ждать. Так она и поступила. И только тогда, когда она перестала искать специально, Айвем наткнулась на Нону. Та негромко обсуждала что-то с несколькими мужчинами на балкончике у лестницы, ведущей к ангарам. Не желая мешать подруге, девушка начала спускаться вниз. Донесся обрывок разговора: -…уже внедрили информацию. Чего именно ты хочешь? Прятаться? «Прятаться?» — она приостановилась. — «От кого?» — Да, но не у вас, для этого у меня есть место, — произнесла Нона. Разговор был очень тихим. Айвем приникла к перилам лестницы, сразу под балконом, изо всех сил вслушиваясь. — Не торопите меня. Я жду подходящего момента, вы понимаете, как я рискую. — Хорошо. Начнем по твоему сигналу. На этом беседа завершилась — они разошлись. Айвем быстро пошла дальше. Она совершенно не поняла, о чем был разговор. «Какие-нибудь хитроумные журналистские дела,» — решила она. Девушка едва успела переодеться, когда Нона вернулась на «Ирис». — Как прошла встреча? — осведомилась Доппио, снимая с ног туфли на шпильках и с наслаждением выдыхая. — Отвратительно, — фыркнула Айвем. — Нибрас — гад. И его собратья тоже. — А Елена? — Два сапога пара! Оба — самодовольные манипуляторы. — Муж и жена — одна сатана, — пожала плечами Нона, устраиваясь в пассажирском салоне. — Даже не представляешь, насколько ты сейчас права, — многозначительно произнесла Айвем и инициировала запуск двигателей.