sweet marshmallow (sudo)

Мы точно переборщили с выпивкой, думает Кенсу, спотыкаясь голыми пальчиками об очередной камешек на песочном пляже с сухими дюнами, и цепляется за Чунмена. Старший ловит его с ленивой улыбкой, прижимает к себе, оставляя свою холодную ладонь под резинкой пляжных шорт Кенсу. Они идут к самому морю, и там песок уже мокрый, холодный, щекочущий пяточки. Свежий воздух, дувший с моря, приятно кружит голову, отрезвляя и проясняя ее, а шум небольших волн, набегающих на берег, не может не заставить довольно улыбнуться. Кенсу чувствует, что все тревоги куда-то улетучиваются, обгоревшая кожа уже не так болит, и любовь к Чунмену увеличивается в новые сотни раз. - Купаться пойдем? – спрашивает Чунмен, стоит им остановиться у самой кромки воды. - Издеваешься? Нет, конечно, - отвечает Кенсу и отходит на пару шагов в сторону, не отрывая взгляда от старшего и его профиля на фоне темно-синего звездного неба. А Чунмен, заранее предвидев ответ, стягивает длинную майку, за ней шорты и трусы. Пока тот раздевался, Кенсу немного смущенно отводил взгляд – не стоит сейчас подаваться на провокацию от старшего. Чунмен отплыл уже довольно далеко от берега и кричал что-то про кристальную воду, мягко его обнимающую, Кенсу только прикусывает губу и отворачивается, изо всех сил стараясь не обращать внимания. Нет уж. Он твердо пообещал себе, что в этот маленький отпуск не наломает дров и будет вести себя взвешенно, серьезно и даже немного занудно. Вот только проблема в том, что они пьяны, а алкоголь дразнит их. - Присоединяйся, Су! – со смехом просит Чунмен, переворачиваясь на спину. Руки и ноги его смешно расставлены по бокам, нависая над поверхностью воды. А то, что между ног, заставляет Кенсу прокричать: - Знаешь, трусы мог бы и оставить! Чунмен смеется и прикрывает глаза, когда задорно обзывает младшего ханжой. Он уверен больше, чем на сто процентов, что прямо сейчас Кенсу уже сомневается в своих действиях. И правда – тот думает, что его не видят, и бродит по песочному пляжу, нарезая маленькие круги, лохмача собственные волосы и кусая губы, мысленно борясь с самим собой. - Давай, Кенсу! Не ломайся! И спустя долю секунды Кенсу уже тянется за резинкой своих шорт, резко спуская их вниз, по белоснежным ногам, вместе с нижним бельем. Его действия порывистые и злые, что Чунмену даже не сразу верится в то, что это его мальчик, вечно смущающийся и несговорчивый, хмурый и серьезный, дарящий свою широкую улыбку только одному человеку, когда вокруг – плотная черная завеса ночи. Тем временем Кенсу, полностью освободившись от ненужной ткани, медленно заходил в воду. Сначала он шипит – горячее тело с непривычки быстро замерзает, не обращая внимания на то, что вода на самом деле очень теплая, точно парное молоко. - Холодно, - роняет шепотом Кенсу, подходя все ближе к плавающему на спине Чунмену. Старший не стремится скорее поменять положение и все так же продолжает лежать, даже когда маленькие ладошки обхватывает его за бока и тянут на себя. Чужой нос утыкается в ямку между ключицами, а худенькие ножки обматываются вокруг талии Мена. И старший удивленно охает. Не только от близости Кенсу, но и резкого ощущения того, что между ними нет ощутимых преград. Лишь мягкая шелковая вода со своей кристальной чистотой, что плавно обволакивает тела. - Подождем до снятой комнатки или прямо здесь? – понижает голос Чунмен, хитро прищуривая глаза под отросшей черной мокрой челкой. А Кенсу закатывает глаза и издает какой-то странный звук – что-то среднее между стоном и смешком, после чего стреляет глазками, подмигивая, и выгибается в пояснице, выделывая медленную волну телом, захлебываясь воздухом от того, как резко между его ягодиц проходит головка члена…