sweet marshmallow (sudo)

warning! снова инцест, ребят~ х) _______

Колючие хлопья снега, подхваченные резким порывом ветра, летят Кенсу в лицо, как бы он ни отворачивался. И так противно и нервозно, а тут еще и мерзкий снегопад. Такой сильный, что невозможно толком разглядеть прохожих на расстоянии двух метров, как тут можно увидеть, кто выходит из здания? Рука сама медленно тянется к уху и легонько дергает за маленькую сережку-гвоздик, и пальцы начинают тщательно тереть мочку. На улице холодно настолько, что Кенсу не чувствует ни ушей, ни пальцев на руках, а носить шапки и перчатки таким, как он, ну вообще не комильфо. Правда, долбанные цыпки на тыльной стороне ладоней дико бесят, и, тем более, там даже кожа лопаться стала до крови, но все равно. - Ну и где этот мелкий сученыш шляется? – бубнит Су под нос, загребая ботинком выпавший снег. Мен попросил забрать его сегодня после уроков, чтобы они вместе куда-то отправились. Куда – Чунмен не сказал, зато умудрился заинтриговать своего хена, Кенсу, – с озорным подмигиванием шепнул прошлым вечером, когда они ложились спать, в проколотое чувствительное ушко До, что он приготовил маленький сюрприз для него. Старший понятия не имел, что за сюрприз его ожидает от любимого скромного отличника, своего тихого (всегда-всегда тихого, о да), послушного и непримечательного школьника-ботаника. Окей, Су немножко приврал – был бы Чунмен таким, он бы сейчас не торчал тут второй час у ворот средней школы, внимательно всматриваясь в каждого мимо проходящего и с наморщенным лицом отряхивая черное пальто с такими же черными волосами, в которых путаются крохотные снежинки. Потому что он знает, каким порой бывает его брат. Кенсу бы даже не удивился, если бы заметил, что этот засранец сейчас на самом деле любуется им из окна кабинета, тихо посмеиваясь в кулак над своим крайне недовольным старшим братцем. - Чунменни, ты до дома-то добежишь? – смеющийся голос какой-то девчонки за спиной. – Не потеряй штанишки, - и громкий заливистый хохот. До повернулся на голос, сощурился и увидел молодого юношу, смутно смахивающего на его прилежного младшего брата. Первое, на что он обратил свое внимание, - это его старые потрепанные черные джинсы с огромными дырками. Кенсу когда-то давно очень хотелось иметь дырявые джинсы, чтоб было по моде, все дела, и он, не церемонясь, вырезал огромные квадратные куски джинсовой ткани на коленках и бедрах. А чуть позже слушал истеричные причитания матери, что маленькому Менни нечего будет потом за ним донашивать, если тот не перестанет портить такие хорошие вещи! И вот сейчас к нему бодро шагал Чунмен с широкой ухмылкой на губах, с жутко лохматыми волосами, в этих самых джинсах, открывающих всем вид на худые бледные ножки его, Кенсу, братика, и потертой косухе. Старший даже рот приоткрыл от шока – что это за дерзкий хулиган, подозрительно похожий на Мена, что смело идет ему навстречу? И куда делся его славный скромный пай-мальчик, который до пунцовых щечек стесняется собственных стонов и громких вздохов, отчего все время зажимает рот ладошкой, и который всегда неловко пихается в ответ на пошлые комплименты от старшего брата? - Я задержался. Чунмен подошел почти вплотную, подмигнул и, не обращая ни на что внимания, первым плюхнулся на сиденье мотоцикла. Пока До все еще пытается совладать с собой, Чунмен надевает свой шлем, изрисованный зачем-то им же когда-то маркером, и застегивает его, исподлобья смотря сквозь ярко-бордовую челку на брата. - Ты сказать мне ничего не хочешь? – к удивлению обоих, голос старшего звучит слишком жестко и зло. - Ммм, - Чунмен деланно прикусывает губку, будто задумываясь, и возводит глаза к небу, хватая ресничками аккуратные снежинки. – Ты долго еще стоять будешь? Кенсу приглушенно чертыхается, упирает одну руку в сиденье мотоцикла, за спиной Мена, а другой – ловит чужой подбородок, приближая лицо к своему и глядя в немного испуганные глаза. Хотя на губах Чунмена все еще танцует кривоватая наглая усмешка. - Ты что на себя напялил?! - Оу, - короткий смешок. – Нравится? Чунмен отпихивает ледяную руку от своего лица и ухмыляется шире, проводя ладонью по своей одежде, задерживает ее на поясе джинс и слегка их подтягивает, не отводя глаз от Су. Кенсу злится – ему не нравится весь этот балаган, что устроил его брат, тем более, на них сейчас слишком открыто пялятся, не скрывая заинтересованных взглядов, и это сильнее подливает масла в огонь. - Поехали домой. Мама на работе, дом в нашем распоряжении, а меня нужно хорошенько наказать, братец. Крупная дрожь проходится по спине Кенсу, когда тот слушает Мена и млеет от этого дерзкого звонкого голоса. Этого ребенка действительно хочется отшлепать и наказать более серьезно, чем обычно, - Су привык, что Мен ведет себя, как настоящий девственник, весь из себя такой скромный и замкнутый, что хочется вести себя с ним, как с хрупкой фарфоровой вазочкой, а тут у него на глазах такое изменение. И что уж тут говорить – взгляды, которые на них бросают, не совсем невинные, это уж точно. Кенсу тяжело вздыхает, проводит ладонью по волосам, смахивая снег, отряхивает пальто и садится позади Чунмена. Младший сразу льнет к нему, и Су подмечает, что его старые джинсы довольно велики Мену – их приспущенный край топорщится, открывая его жадному взгляду голую поясницу с молочной чистой кожей и светло-голубую резинку нижнего белья. - Ну держись, сладкий. Мотоцикл с ними обоими резко срывается с места, и в проколотых ушах Кенсу гуляют порывы резкого ветра вперемешку с довольным смехом младшего брата. И он уже предвкушает тот момент, когда слух ласкать будут сдавленные тихие полустоны-полувздохи, а от дерзкого младшего братика не останется ни следа.