sweet marshmallow (sudo)

exo – christmas day может быть, эта песенка и не совсем тут в тему, но у меня в голове играет именно она а еще я под нее, поставленную на будильник, вставала всю зиму с весной~ ____________

Раннее утро выходного дня всегда доброе и приятное. Особенно, если ты выспался, а под боком у тебя сопит маленький кокон одеяла и твоей нежной любви. Кенсу плотнее заворачивается в белоснежное одеяло и сильную руку Мена, покоящуюся у него на худеньком хрупком голом плечике, и жмется к Чунмену еще сильнее, а старший млеет от этого приятного чувства. Он украдкой бросает ласковые взгляды на еще спящего Кенсу и задерживает взгляд на приоткрытых нежно-розовых пухлых губах, которые очень хочется поцеловать, но страшно – вдруг разбудит, прям как принцессу, Спящую красавицу, в том диснеевском мультике, что они вместе с младшей сестренкой Су смотрели, когда ту не с кем больше было оставить. Кенсу хмурится, когда прямо на его лицо падает случайный лучик рассветного солнца, громко и умилительно-тяжело вздыхает, как это могут лишь маленькие детки. - Мен, опусти жалюзи, - сонно бормочет Кенсу просьбу, сжимая свои пальчики на запястье Мена и не отпуская. Старший разрывается между желанием подняться и опустить жалюзи, чтобы те не мешали сну его мальчика, и другим желанием, которое намного приятнее будет, – прикрыть своей спиной Кенсу от надоедливых хитрых лучей, прижимая к себе обнаженного парня за талию. Пара движений – и Кенсу утыкается носом в чужую горячую шею, вдыхая сладкий аромат кожи, и улыбается сквозь сон. Стоит Мену положить-таки аккуратно свои ладони на бока Кенсу, как тот вздрагивает и недовольно шипит, приоткрывая один глаз: - Ненавижу твои руки, они всегда противно холодные. - Так согрей их, - отвечает Мен с улыбкой и увереннее обнимает младшего, стискивая в своем кольце рук. Тот сначала пытается вырваться, но быстро прекращает, не желая тратить лишние силы, когда можно еще немножечко подремать в теплом уюте. Только ему не дают этого. Мен покрывает короткими поцелуями его шею, горячо дыша на нее и радуясь тому, как Кенсу сразу же покрывается мурашками и елозит на месте. - Давай сосчитаем родинки друг друга? Я уверен, что у меня их больше, - самоуверенно произносит Чунмен, приподнимаясь на руках и заглядывая Кенсу в лицо. – Я начну, хорошо? Немного подумав, с чего начать, он решает с правого ушка Су, прекрасно помня о миленькой родинке на пяточке парня и еще нескольких – на щиколотке и бедре. И он доберется чуть позже до самой сокровенной родинки, которая находится прям рядышком с пахом и которую Мен обожает целовать, смущая и возбуждая Кенсу чуть ли не до критической точки. - Одна притаилась на твоем ушке здесь, - он мягко целует ее, обхватывая вместе с ней выпирающий хрящик губами. Чуть повернув голову, он находит целое созвездие из родинок. С любовью коснувшись поцелуем мочки, чувствительного места под ушком и после перейдя на шейку, он улыбается, помечая каждую точечку. – Четыре, пять, шесть, семь… Привстав, Чунмен мягко поворачивает Кенсу, укладывая того на спину, и одергивает в сторону их одеяло. Младший жмурится, прикусывая нижнюю губу, и прикрывает ладонями чуть выпирающие нижние ребра. Мену приходится поймать их и ненавязчиво отвести в сторону – он помнит, что на тонкой коже рядом с ребрами тоже есть парочка родинок. - Восьмая, - проговаривает шепотом старший, оставляя поцелуй чуть ниже ключицы. Спустившись ниже, он задорно проводит языком по набухшему горошку соска и проделывает то же самое со вторым, затем он останавливается и целует, чуть засасывая бледную кожу, ровно посередине груди. Оторвавшись он поднимает голову и замечает, что Кенсу подглядывает за ним сквозь пушистые ресницы. – Девятая. Идем дальше? Кенсу задумчиво мотает головой, разметав темные волосы по белой наволочке подушки, и нехотя привстает на локтях. С минуту он смотрит в теплые-теплые глаза Мена, смешно вылупившегося сейчас на него, и усмехается, несильно толкая его в плечо. - Моя очередь, - заявляет Су, когда Мен валится на спину, а сам он седлает бедра старшего. На них обоих нет и кусочка одежды, они полностью обнаженные, и Кенсу чувствует не только свое приятное возбуждение, но и Чунмена, мягко потираясь и поудобнее устраиваясь на худых бедрах Кима. Наклонившись, Кенсу сначала дарит поцелуй Чунмену в губы, прикусывая его за выпирающую нижнюю, а потом, выпрямившись, хитро улыбается: - Целовать неинтересно, поэтому у меня будет свой способ считать все твои немногочисленные родинки. Чунмен хочет возразить, что родинок у него вовсе не мало, но громко охает, хватая ртом воздух. Кенсу, ухмыльнувшись, резко провел зубами по линии нижней челюсти старшего, а потом резко прикусил до боли кожу на подбородке, едва касаясь кончиком языка покрасневшего места укуса. - Первая и самая заметная, вторая… - Су тянется к верхней губе Чунмена и кусает за ее уголок, слегка оттягивая. – До нее еле доберешься, - бормочет младший. Приподняв голову Мена, Кенсу скользит зубами по линии шеи от подбородка, спускаясь к ключицам. - Третья родинка… - Кенсу привстает и заглядывает старшему в глаза, переводя дыхание: - У тебя всего три, когда у меня уже к этому моменту было целых восемь. - Ну, знаешь ли… Чунмен обнимает одной рукой Кенсу за шею, притягивая к себе, а другой – ласково выводит замысловатые узорчики на выпирающих позвоночках младшего. Он спускается к пояснице, затем к мягким округлым ягодицам и небольно хлопает по ним ладонью. - У меня, в отличие от некоторых, спина не девственно-чистая, если не считать нескольких проходящих бутонов засосов, как у тебя. Рот Кенсу приоткрывается для ответа, но Мен быстро целует их, углубляя поцелуй и просовывая язык, не обращая внимания на недовольное мычание младшего и ладони, упирающиеся Чунмену в грудь. Он снова переваливается и теперь прижимает Кенсу к постели, медленно раздвигая своим коленом его стройные ноги. Конечно, Мен и сам знает, что Кенсу бьет рекорды по количеству родинок на своем теле, но дразнить его куда интереснее и будить таким образом, когда у обоих игривое настроение. Потому и сам До с удовольствием поддерживает его игру. - Давай продолжим считать твои? – спрашивает Мен, опаляя своим дыханием шею Кенсу, мягко впутывая свои пальцы в волосы младшего на затылке. - Мен, ты дурак, - улыбается парень, пряча порозовевшее лицо на груди Чунмена, тут же замечая аккуратненькую родинку на бледном плече Кима. Он начинает тянуться к ней, как резкий писклявый звук прорезает тишину комнаты. Они оба одновременно вздрагивают, когда внезапно включается будильник, почему-то поставленный на шесть утра, и всю комнату резко заливает громкая бодрящая музыка с радио. Кенсу расстроено стонет в ладони, прикрывая ими лицо и отворачиваясь на другой бок, спиной к Мену, а старший мужественно поднимается, хлопает вынырнувшей из уютного плена пухового одеяла рукой по выключателю будильника, сразу же заворачиваясь в одеяло и подползая к сжавшемуся на краешке кровати Су. Чунмен пропускает ладони под руками Кенсу и возвращает младшего в свои крепкие объятия, звонко чмокая в родинку под ухом. - Что будешь на завтрак? - Я бы не отказался от Ким Чунмена в душе, - смеясь, бормочет Кенсу, хитро оглядываясь назад и отставляя пятую точку. – У меня еще осталась не исследуемой спина, а мне очень хочется повыгибаться под натиском твоих рук, сжимающих мои шею и бок.