Против Системы

Дверь кабинета распахнулась резко и внезапно, впуская в комнатку свежий воздух. Юрген от неожиданности подскочил как ужаленный, но тут же на лице Батлера появилась радостная улыбка. — Эррол! Наконец-то! Я уж начал сомневаться, что ты придешь. — Не дождетесь. Просто я не мог уйти, не вызвав подозрений. А перебить всех патрульных ради встречи в Пустоши - слишком затратно, — с ехидной улыбкой фыркнул вошедший в комнату Партридж. — Но сейчас не об этом. Отбросим лирику. Есть интересная информация к размышлению, — Хорошо, а потом я хочу показать и свои наработки, — продолжая улыбаться, согласился Юрген. Двое мужчин сразу же расположились за столом, желая поскорее разобраться с делами. Вскоре перед ними лежал с десяток развернутых графиков и планов строений. Карандаш в руках Партриджа чертил все новые и новые схемы и переходы, стрелки переплетались, путались, а Юрген безуспешно пытался уловить нить рассуждений старшего товарища. Наконец Эррол и сам понял, что дальше грузить Батлера бессмысленно. Намереваясь снять напряжение, и перевести разговор на что-то более простое, Партридж обратил внимание на белую фигурку, зажатую в ладони Юргена, которую тот не выпускал в течение всего разбора полётов. — Увлекаешься? — заинтересованно спросил Эррол, многозначительно глядя на ладью. — Да. Алекс научил, много лет назад. Хорошая игра, помогает сосредоточиться, — немного растерянно отозвался Батлер, задумчиво жуя губу и пытаясь понять, куда ведёт система канализации, проложенная под Консулатом. — Так может сыграем? — Партридж чуть наклонился вперед, с любопытством заглядывая в глаза новоиспеченному главе сопротивления. Юрген задумался. Разве сейчас уместны игры? Но потом кивнул, и молча начал расставлять фигуры на доске, понимая, что хуже уже не будет, а во время партии, и правда в голову могут прийти полезные мысли. Доску младший Батлер раскинул прямо поверх бумаг. — Так ты говорил, что нашел новые идеи развития Сопротивления? — Партридж с интересом следил за действиями своего товарища, провожая движения рук улыбающимся взглядом. — Да… — кивнул головой Юрген, на долю секунды замирая. — Я прочитал все записи Алекса за прошедшие годы, но не уверен в их достоверности... И не совсем представляю, что нужно делать дальше, — парень старался не смотреть Партриджу в глаза, скача взглядом по неубранным схемам. Усевшись за доску, Юрген выбрал для себя белые фигуры, и теперь педантично выравнивал каждую на клетках игрового поля. Эррол вновь усмехнулся, по большей части своим мыслям. Мальчик боится – это естественно. Его просто нужно поддержать. — Хорошо, тогда давай взглянем на ситуацию вот так… — Партриджу достались чёрные. Потянувшись к доске, Эррол поднял над полем сразу несколько пешек, намереваясь сделать ими свой ход — Но... — младший Батлер собирался было возразить против такого вопиющего нарушения правил, но Партридж жестом призвал его к тишине, опустив пешки на доску. Глаза Юргена расширились еще больше от такого неожиданного начала игры — В начале войны, власть будущей Либрии открыла партию, бросив в сражения практически всю боевую мощь. Кроме этого, она и простых жителей отправила на борьбу за новый порядок, — Партридж указал на пешки. — Этот ход освободил для хозяев положения возможность к построению нового закона, нужного им, — с нажимом на последнее слово произнес Эррол. Следующим жестом клерик обвел весь второй ряд фигур и слегка коснулся пальцами ферзя и короля. Юрген завороженно наблюдал за движениями друга. — Расчет был вполне предсказуем. Ведь люди, не знающие истинной цели, но имеющие в головах навязанную толпе идеологию, невероятно управляемы. А война – лучшее прикрытие для этого управления, — Эррол кивнул на всю доску. Батлер перевёл глаза на свою часть поля. Партридж улыбнулся, следя за реакцией младшего друга. — И тем не менее, были и те, кто оказался сильнее толпы, но их силы были значительно меньше, – внезапно, Юрген понял смысл этой игры, и теперь осторожно продвинул вперед несколько белых пешек, которые вплотную столкнулись с черными фигурами, формируя плотную стену. Но тут же поникнув, парень грустно посмотрел на доску, — и мы проиграли… — Нет. Но, надеюсь, скоро ты все поймешь, — Эррол уже сосредоточенно раздумывал над следующим ходом, для себя решив, что даст парню шанс отыграться, и будет играть по правилам. Всё-таки, внезапная рокировка в начале огорошила младшего Батлера, но реабилитировался он очень быстро. Последующие ходы прошли в гробовой тишине, а игра и правда соответствовала правилам классических шахмат. Партридж задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику кресла, разглядывая поле, Юрген молча гипнотизировал взглядом свои пешки, перед тем, как переставить их с клетки на клетку. В ход шли продуманные бескомпромиссные стратегии, поверженные белые и черные фигуры одна за другой покидали доску, занимая место вдоль кромки. Мужчины не хотели сдаваться. Может быть, пред ними и в самом деле развернулась не шахматная партия, а гремели взрывы, оставляя после себя воронки в обожжённой земле… Наконец, игра была почти окончена, и Юрген, уже взявшись рукой за фигурку белого короля, чтобы опрокинуть его на доску, показывая свою капитуляцию, почти шепотом произнес: — Я проиграл… — Ты идиот! – голос Эррола вдруг стал холоднее зимы, а в глазах вспыхнула несвойственная ему стальная ярость. — Не смей думать, что слаб, не смей говорить, что ты проиграл. Всегда есть выход, и его стоит искать, даже если ради этого придется чем-то жертвовать! Сейчас ты старался сохранить свои пешки, но старания эти не принесли должного результата. Взгляни на поле. Почти все мертвы. Чёрные поставили тебя в тупик. Однако, сделай ты несколько ходов иначе, допусти специальные смерти – и всё бы сейчас обернулось триумфом... – Партридж говорил, стараясь не отпускать взгляда Юргена. — Так же и на войне. Наши силы не были меньше. Они были… другие. Их подстегивала плеть хозяев, нас же - борьба за жизнь. Жажда жить, а не существовать, — Эррол указал на всё ещё стоящего белого короля. — Пока хотя бы один из нас чувствует, война не окончена. — Я не… — Молчи! — резко перебил недоумевающего парня клерик. — И соизволь включить мозг в этот важный момент. Понимаю, ты молод, напуган, и не уверен в своих силах. Но ты должен, нет, просто обязан довести до конца дело брата. И даже не ради Алекса. А ради всех тех, кто за дверью твоего кабинета ждет указаний к действию. Ради тех, кто потерял чувства, но кому их еще возможно вернуть. Ради себя, в конце-то концов! И, когда ты поймешь, насколько это необходимо, твоя сила возрастет настолько, что даже в меньшинстве мы сможем победить безжалостную машину смерти Либрии. И тогда все, над чем трудился твой брат, все его наработки, и все твои силы будут не напрасны. Разберись в себе, и действуй! В воздухе повисла звенящая тишина. Эррол пытался отдышаться, будто только что пробежал марафон, и не отводил глаз от парня. Юрген, неподвижно сидя напротив мужчины, вцепившись ногтями в подлокотники кресла, пытался переварить обрушившийся на него поток информации. Удавалось с трудом. Горячность слов клерика, от которой Батлер уже отвык, которая почти не соответствовала Партриджу, поражала. А ведь парень и забыл, каким Эррол может быть… убедительным. Отойдя от первого шока, не поднимая головы, младший Юрген тихо произёс: — Я понимаю. И сделаю все, чтобы оправдать твои надежды… Взять себя в руки, и стать лидером для всего сопротивления. — Спасибо, — так же тихо отозвался Эррол, чуть прикрыв ресницы. Мальчик взрослел с каждой минутой. С каждым произнесённым словом. Может быть, это было жестокое взросление, но сейчас по-другому нельзя. Совесть может помолчать лишний год. Наестся потом. — Когда у тебя появится план действий – сообщи, — клерик шевельнулся, прогоняя оцепенение. — А теперь мне пора возвращаться в Либрию. Я и так сильно рисковал, чтобы добраться сюда, и не хочу потерять доверие противника так рано. Взяв плащ, Партридж встал из-за стола, напоследок резким движением ладони смахнув с доски еще стоящие на ней фигуры. — Все в твоих руках, Юрген – с непонятным Батлеру весельем хмыкнул Эррол, закрывая за собой дверь, вновь оставляя парня в одиночестве… Солнце уже почти упало за горизонт, когда Батлер, наконец, решился поднять голову и начать действовать. — Все в моих руках… — в пустоту повторил Юрген слова давно ушедшего Партриджа. На шахматной доске осталась только лишь одна фигура. Белый король.