Тьма. И ничего больше?

Ночь была темна и беззвездна, а улицы — тихи. Только ряд фонарей освещал практически безлюдную улицу, разгоняя ночную тьму. Это самое обычное время для магглов, но не для других сил, из-за которых те самые магглы подсознательно боятся выходить ночью из своих убежищ. Семья Дурслей не являлась исключением из этих жизненных правил. И для них было неприятной неожиданностью услышать около двух часов ночи требовательный стук в дверь. — Дорогой, я сама, — сонно пробормотала Петунья, опасаясь того, что может сделать ее муж с нарушителями спокойствия, да и его отборная ругань в их сторону не привела бы тогда ни к чему хорошему. А лишние разборки ей не к чему. Громкий храп Вернона Дурсля, послышавшийся довольно скоро, был дельным ответом на ее слова. Женщина, наспех надев еле найденный халат, поспешила подойти к двери, в которую, несмотря ни на что, продолжали стучать, но Петунья не спешила открывать, почувствовав, как возрастает тревога. — Петунья, Петунья Эванс, прошу тебя, открой! Я знаю, ты там... Знакомый голос заставил женщину похолодеть. Недолго помешкав, она все же открыла дверь. И ее в тот же миг обдуло холодным ветром. — Я уже давно не Эванс, — недовольно сказала Петунья, нахмурив брови, и только после этого всмотрелась в ту, что предстала перед ней. — Зачем ты пришла, да ещё посреди ночи?! Неужели надоело все это колдовство и захотелось нормальной жизни?.. Тогда могла бы выбрать время получше! И что это такое? — Она указала на сверток в руках Лили, но вскоре осознав, кто это, удивленно распахнула глаза. — Быстрей входи. Только тихо. Рассказ Лили о произошедших событиях занял много времени, но Гарри все так же крепко посапывал на руках мамы. Рыжеволосой женщине пришлось подробно рассказывать абсолютно обо всем, начиная с лет ее супружеской жизни и происходящих бедствиях своего мира. Слез у Лили больше не было, но глаза пощипывало иногда. Только произнеся последние слова, она решилась поднять взгляд на замершую сестру. — Это просто безрассудно... — покачала головой Петунья, глубоко шокированная рассказом сестры, даже ее злость заметно спала. — Я, конечно, понимаю, через что ты прошла и по какой причине, но нет ли другого варианта? — Я дала Непреложный Обет, — произнесла Лили. — Ты... ты что?! Совсем сдурела? — Уже началась слежка, даже я это заметила. Мне с трудом удалось сохранить существование Гарри в тайне, если бы не мантия-невидимка, то сомневаюсь, что это бы удалось. Тот-Кого-Нельзя-Называть исчез бесследно, но это не решает ничего. Он может вернуться, и у него имеются сотни последователей. На Гарри ведется охота, а Альбус сказал, что сделает все от него зависящее, чтобы все поверили, что Гарри погиб во время нападения, — Лили прижала к себе спящего ребенка еще крепче, но тот даже не шевельнулся, тихо посапывая. — Непреложный Обет заключался в том, что я не смогу ничего рассказать Гарри о себе и видеться с ним до его одиннадцатилетия, когда он официально узнает о волшебном мире и вступит в него... Это не даст Пожирателям возможности вызнать из меня правду силой или легилименцией. Дамблдор согласился только на этот вариант. За мной ведется усиленная слежка, но люди Дамболдора сейчас делают все возможное... Это сможет его уберечь, а к тому времени опасность почти исчезнет. Петунья, ты должна согласиться взять Гарри. Маггловский мир не то место, где станут его искать. — Ты просто безрассудна, знаешь это?! — повторила та в очередной раз за это время. Петунию неожиданно прорвало, — я не видела тебя все эти годы с того момента, когда ты покинула эту чертову школу волшебства! И теперь совсем не понимаю, почему после всего пережитого мной, а это произошло по твоей вине, вообще пустила тебя за порог дома, а ты вновь приносишь на мою голову новые неприятности! У меня у самой на руках полуторагодовалый сын, а ты ко всему этому еще хотя бы на секунду представь, что на твою просьбу скажет мой муж? Он ведь не переносит даже малейшее упоминание о магии! И это не считая того, что твой ребенок — маг! — слепой, — женщина отрешенно взглянула на сестру, сбавляя тон почти до шепота, — разве я смогу с этим справиться?.. Мальчик из-за повысившегося голоса женщины тревожно зашевелился, вцепившись ручкой в рыжую прядь волос мамы, успокаиваясь от этого неловкого жеста, и Дурсль сжала губы, осознав свою оплошность, но ни звука не раздалось с верхнего этажа — этого было явно не достаточно, чтобы разбудить спящих. Лили тяжело вздохнула и произнесла, едва скрывая в голосе дрожь: — Сестра, я знаю, что возлагаю на тебя тяжелую задачу, но... Но если не ты, то никто. Молчание продлилось долго, все это время Лили не отрывала отрешенного взгляда от лица сестры, будто сама не могла поверить в происходящее. Поттер было больно. Больно от мысли, что она расстается со своим ребенком, который подвергся такой участи. Но обет должен был вступить в силу через несколько часов. И Лили больше не знала мест, где она могла с уверенностью оставить Гарри, не беспокоясь за его счастье. — Думаю, у меня нет выбора? — Петунья сказала это почти утверждающе и горько усмехнулась, уже представляя, какие неприятности принесет ей это точно неспонтанное решение. И она в очередной раз возненавидела себя за то, что никогда не могла дать достойный отпор сестре, особенно под ее печальным взглядом блестящих, невероятно зеленых глаз, — Я... Я согласна. И устало прикрыла глаза. Она ей проиграла. Снова. А Лили все дальнейшее время не отрывала своего взора от лица Гарри, прижимая ребенка к самому сердцу. Она покинула дом с рассветом. Утро этого дня в четвертом доме на Тисовой улице началось с неистового крика Вернона Дурсля.