Жила-была кошка

Плесколапка сердито ударила лапой по ледяной воде, и брызги тут же окатили её полосатую шкурку. Лезть в ручей не хотелось, а тем более выполнять в воде новое упражнение. Причиной тому была поистине вселенская усталость. Силы покинули Плесколапку: ей и пошевелиться было трудно, чтобы согреться, она успела отморозить уши и лапы, кривясь и морщась от ударов немилосердного ветра, задувающего с берегов озера.  — Ты чего? — прозвучал рядом взволнованный голос Дождегрива. Неподдельное волнение со стороны наставника порой раздражало Плесколапку. Опекать Снеголапку, предпочитающую шарахаться от воды и рыбы, как от разъярённых барсуков, — ещё куда не шло, но постоянно лезть со своей надоедливой заботой к ней, Плесколапке… «Обо мне так даже Янтарь не волнуется», — подумала однажды кошечка; впрочем, Янтарь никогда не отличался особым вниманием к дочерям… Но, по мнению Плесколапки, это было только к лучшему. Да, иногда её одолевала острая потребность заметить на себе нежный материнский взгляд; проходя в лагерь мимо соплеменников с дичью в зубах, увидеть ту, которая будет смотреть с любовью и гордостью… Ощутить прикосновения тёплого языка, вылизывающего шерсть, услышать ласковый голос… «Чего это я постоянно отвлекаюсь от дела» — встрепенулась Плесколапка, моргнув пару раз и снова опустив глаза к ручью. Бликов на поверхности воды не наблюдалось — солнце скрылось за тучами, выглянув из-за них пару раз, словно прощаясь.  — Что с тобой, Плесколапка? — снова подал голос наставник. Плесколапка, не поднимая головы, услышала, как Дождегрив усаживается возле неё — только холодная галька хрустнула под его весом. — Почему ты вдруг стала такой… Такой безразличной ко всему? Сейчас он, конечно же, добавил бы: «Уж не из-за Снеголапки ли?»  — Не из-за неё, Дождегрив, не из-за неё, — как-то обречённо, но твёрдо ответила ученица, прежде чем с языка серого кота сорвался вопрос. Тот захлопнул пасть и вопросительно уставился на Плесколапку. Плесколапка сама не понимала, что послужило неожиданной перемене её настроения. Ученица смирно сидела подле воды, слышала восторженные крики соплеменников, которые обсуждали улов, мелодичное журчание ручья, шелест ветра, беспокоившего сонные золотисто-коричневые камыши — но всё это казалось далёким, чужим. «Странно…» А когда рядом находился Гладколап, мир будто приобретал совершенно другие, яркие краски. И Плесколапке, глядя на него — весёлого и полного сил — снова хотелось наслаждаться тем, что её окружают замечательные друзья, верные товарищи, всегда готовые поддержать в трудной ситуации… Тем, что она вообще живёт. Полосатая кошечка стряхнула с себя оцепенение и поднялась на лапы. Дождегрив хмурился, размышлял, его хвост постукивал по земле, отбивая неровную дробь. Плесколапка недоумевала, не зная, чем можно объяснить собственную отчуждённость, взявшуюся, казалось бы, словно из ниоткуда. Дабы наставник выбросил мрачные мысли из головы, она более-менее бодро попросила Дождегрива, старательно изображая на мордочке оживление:  — Так ты всё-таки покажешь мне тот сложный приём? Упрямая Плесколапка до сих пор отказывалась верить в то, что её настроение изменилось из-за ухода сестры…

***

 — Плесколапка, помоги-ка! — громко окликнули кошечку. Космач вдвоём с Янтарём пытались столкнуть в сторону старый кустик боярышника, безвольно распластавшийся прямо возле воинской палатки. Ураган, пронёсшийся над островком, где жили Речные коты, вырвал его с корнем — спустя несколько дней после ухода Снеголапки, отправившейся навстречу яростной метели в поисках нового дома… Плесколапка, совсем недавно возвратившаяся с охоты, тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Опустив мелкую скользкую рыбку в кучу с добычей, ученица подоспела на помощь воинам, оттаскивающим куст в сторону.  — Его сюда ветер притащил, — пояснил дочери запыхавшийся Янтарь.  — Да от этой погоды спасу нет, — привычно заворчал Космач, отряхивая чёрную шкуру. — Что-то рановато приходит суровый сезон… — Воин запрокинул голову к небу, смерив сердитые тучи не менее грозным взглядом. Не желая больше выслушивать сетования взрослых, Плесколапка тихонечко фыркнула и надумывала перекусить, немного позже, возможно, и вовсе заглянуть ненадолго в палатку оруженосцев, чтобы чуток отдохнуть… Мечтания кошечки прервал чей-то возглас:  — Плесколапка, прогуляемся? — Гладколап, прекратив вылизывать плечо, подскочил как ужаленный и тут же приосанился, едва завидев ученицу.  — Я… эмм… — «Отказаться или не стоит?» — Ай, ладно, идём, — нехотя вздохнула кошечка. С одной стороны, таскаться вокруг лагеря не входило в планы Плесколапки, с другой обижать Гладколапа, который из шкуры вон лез, стараясь развеселить её или хотя бы отвлечь от нелёгких размышлений, она тоже не собиралась, а из двух зол, как известно, выбирают меньшее. Гладколап просиял, в мгновение ока очутившись рядом с Плесколапкой. Вместе оруженосцы быстро пересекли лагерь и покинули своих соплеменников. Полосатая кошечка оглядывалась по сторонам, не особо вслушиваясь в безостановочную болтовню Гладколапа. Под лапами Плесколапки шуршала палая листва, ветер, наконец, успокоился и отступил, однако вереница плотных облаков не позволяла золотым солнечным лучам вырваться из плена, осветить землю, вдохнуть жизнь в поникшие голые деревья…  — …Не поверишь, сегодня выяснилось, что завтра состоится моё испытание, — с восторгом продолжал Гладколап, не обращая внимания на то, что Плесколапка задумалась о чём-то своём, — я так долго этого ждал!  — Поздравляю, — через силу выдавила из себя ученица. Её сухой тон мгновенно подействовал на тёмно-бурого кота: он резко смолк, настороженно уставившись на Плесколапку. Кошечке показалось, что зелёные глаза Гладколапа вот-вот прожгут дыру в её шкуре.  — Послушай, — с совсем иной интонацией начал он, остановившись перед Плесколапкой, — давай будем честными друг с другом. Если тебя что-то тревожит, можешь смело рассказать мне, я выслушаю… И на последних его словах Плесколапка, всегда стойкая, как неприступная скала, всё-таки не выдержала. Она столько времени молчала, не желая никому ничего объяснять, ни с кем делиться мыслями, чувствами — а тут Гладколап первый предложил всё ему поведать…  — Да, Дождегрив не ошибается, это из-за Снеголапки… — сбивчиво начала полосатая кошечка, рьяно размахивая хвостом. — Из-за неё я стала такой… Равнодушной, мрачной, словно грозовая туча! — Голос её сорвался на крик, но тут же опять опустился до шёпота: — Я, наверное, просто… Просто… Дальше случилось непредвиденное: Гладколап шагнул к Плесколапке, которая опустилась на землю, сел рядом и обнял её хвостом, притянув к себе.  — Скучаешь? — тихо закончил за неё оруженосец, понимающе кивнув.  — Конечно, моя сестрёнка здесь не прижилась бы, — горячо продолжала Плесколапка, отвернувшись, — она ведь ни капли не Речная кошка, и всё же…  — Ей не нужно было уходить…  — …а отец делает вид, будто ему всё равно…  — Но на самом деле это не так?  — Я уверена! — Ученица нахмурилась, устремив рассеянный взор в землю. Сердце Плесколапки быстро-быстро колотилось от странного волнения, дышала кошечка тяжело, как после долгого бега. Гладколап замолчал вместе с ней — оба погрузились в собственные размышления.  — Снеголапка точно не вернётся, — прервал оруженосец воцарившуюся ненадолго тишину; от резкого звука его голоса полосатая кошечка невольно вздрогнула. — Не для того твоя сестра решила уйти, чтобы спустя некоторое время заново заявляться к нам. «Ты прав», — мысленно согласилась с оруженосцем Плесколапка, и вдруг, поддавшись какому-то душевному порыву, положила голову на плечо Гладколапа, а он в ответ зарылся носом в шерсть на её щеке. Тогда на сердце ученицы стало настолько спокойно, настолько хорошо… В кратковременной беседе с тёмно-бурым котом она выплеснула всё, что держала глубоко внутри, от того почувствовав себя гораздо лучше, — с её души словно камень свалился. И как бы то ни было, как бы Плесколапка ни сомневалась в этом, она всё-таки думала о сестре и именно из-за неё грустила…