Жила-была кошка

Но мысль Сероспинки, которую та неожиданно озвучила вслух, повергла Ледяную Ярость в глубочайший шок.  — Погоди, — перебила серая кошка подругу, — странно, у меня возникло стойкое ощущение, что мы сейчас думаем об одном и том же.  — То есть? — непонимающе моргнула Ледяная Ярость, во все глаза уставившись на Сероспинку. Сероспинка невозмутимо пояснила:  — Кажется, я знаю, что ты мне скажешь… — Она хмурилась и смотрела рассеянно, куда-то сквозь Ледяную Ярость, словно обращалась не к ней, а к себе. — Проверим, права ли я? Дай угадаю: это связано со мной?  — Ну… да.  — Ещё — с Ослепительной Звездой и… кое с кем из Речных котов? — Последние слова дались подруге белой кошки с большим трудом. «Откуда…?» — Ледяная Ярость занервничала не на шутку: она переводила взгляд с ели на Гнездо Двуногих, затем на задумчивую Сероспинку, на узкую тропинку и так по кругу. Её лапы задрожали пуще прежнего, и в итоге кошка плюхнулась на землю, когда поняла, что спокойно простоять не выйдет.  — Ты чего? — округлила глаза Сероспинка, заметив её метания.  — Всё верно, — глухо отвечала Ледяная Ярость. — Ты угадала, хотя я до сих пор в недоумении по поводу… В смысле… Как ты…? — С заплетающегося языка воительницы срывались лишь обрывки фраз, и она была не в состоянии остановить этот беспорядочный поток — настолько сильно оказалось её потрясение. Сероспинка понурила голову, сгорбившись, сжавшись, будто на её плечи взвалили непосильный груз, и теперь казалась совсем маленькой.  — Кто же он? — прошептала она одними губами. — Как зовут моего настоящего… отца?  — Ивозвёзд, — мрачно процедила Ледяная Ярость, резко отвернувшись. Показалось ей, или Сероспинка действительно вздрогнула, заслышав имя Речного предводителя?  — Так и думала! — Серая воительница даже вскочила с места, на эмоциях пройдясь острыми когтями по земле. — Ведь я похожа на его сестру, Клыкозубку! Каким образом тебе удалось всё выяснить? — немного успокоившись, поинтересовалась она.  — Ослепительная Звезда прошлой ночью встретилась с Ивозвёздом здесь, — Ледяная Ярость указала кончиками ушей в сторону Гнезда Двуногих, — прямо на нашей территории. Мне не спалось, я решила прогуляться и случайно подслушала их разговор…  — Что они говорили?  — Ивозвёзд пытался убедить твою мать всё рассказать тебе, а она ни в какую не поддавалась, — покачала головой её подруга. На душе Ледяной Ярости стало тяжело, словно к ней привязали камень. «Бедная Сероспинка», — с горечью подумала кошка, и острый шип жалости пронзил её сердце.  — Зато я верно считала, что таить от тебя правду не стоит. И всё-таки… Неужели ты догадалась только из-за Клыкозубки?  — Не только, — усмехнулась Сероспинка, однако Ледяная Ярость отчётливо увидела, как в глазах воительницы промелькнула боль. — Я наслышана о моём «отце» и недавно поняла, что, в общем-то, не слишком похожа на него, — ни внешне, ни характером, да и на Ослепительную Звезду тоже. Определённо, у нас есть некоторые общие черты, но нравы абсолютно разные. И всё бы ничего, но когда на Советах я хорошенько приглядывалась к Клыкозубке из Речного племени, то у меня складывалось впечатление, что я полная её копия… Однажды она зачем-то улыбнулась, посмотрев прямо на меня, и мне почудилось, будто это я улыбаюсь самой себе. Жуткое зрелище. К тому же, я обожаю воду, — Она тяжко вздохнула, не поднимая глаз на Ледяную Ярость, которая тем временем внимательно её слушала, — и это меня очень настораживало. А тут и ты рассказала мне — помнишь, во время той самой ночной охоты? — о своей жизни в Речном племени и упомянула, будто у нас с этой кошкой есть что-то общее, иными словами, мы схожи и по характеру. Затем мне на ум пришло, что у Клыкозубки есть брат Ивозвёзд. Значит, была вероятность давних встреч моей матери с чужим предводителем. Я сразу же устыдилась собственной догадки, ведь в подобных делах нельзя спешить с выводами… Тогда я задумалась над тем, что вполне могла оказаться, например, дочерью Клыкозубки, отдавшей меня Ослепительной Звезде. Кое-что немного не сходилось: зачем Клыкозубке это нужно? Да и наша предводительница ни в коем случае не возьмёт в племя чужого маленького котёнка, уж я-то её знаю… Насчёт оруженосца она бы ещё поразмышляла, а новорождённого точно не приняла бы. Да и я прекрасно помнила, что никто никуда меня не относил и никому не оставлял. Поэтому оставался всего один вариант. Конечно, никаких явных доказательств у меня не нашлось… Ледяная Ярость была просто поражена словами Сероспинки, но больше всего её заставил удивляться ровный тон подруги, которым та поведала своё признание. Сероспинка говорила неспешно, спокойно, словно пересказывала ей очередную историю о какой-нибудь увлекательной охоте, а не делилась подозрениями.  — До этого я нашла в лесу заброшенную лисью нору, — пробормотала Ледяная Ярость, — и обнаружила там старый запах Речного племени, а позже, после разговора Ослепительной Звезды с Ивозвёздом, припомнила, как раньше подслушала беседу Ивозвёзда и Клыкозубки. Это было в тот день, когда я покинула Речное племя… Речь тоже шла о тебе, Сероспинка.  — И твою приёмную маму они посвятили в тайну, — кивнула Сероспинка. Голос её значительно ничего не выражал. Ледяная Ярость, наконец, слегка придя в себя, прямо спросила у подруги:  — Что же нам делать? Ненадолго воцарилась тишина. Последние солнечные лучи исчертили поляну перед кошками, они тянулись к воительницам, словно прощаясь. Казалось, что даже дерево, под которым притаились Ледяная Ярость и Сероспинка, печально повесило ветви, покачивающиеся на ветру. Белая воительница шкурой чувствовала небывалое напряжение — воздух словно искрился от него между ней и Сероспинкой.  — Понятия не имею, — сдалась серая кошка после некоторого молчания. В её голубых глазах застыла растерянность.  — Я считаю, нам не нужно никому ничего говорить, — предложила Ледяная Ярость, тщательно подбирая слова. — Вся эта правда разрушит наше племя, и Речное племя тоже. Ты и твоя мать утратите уважение, Ослепительная Звезда с Ивозвёздом наверняка потеряют должности… — «Не хотелось бы мне видеть выскочку Отмель новой предводительницей!»  — А на меня начнут коситься во время Советов, называть полукровкой, ведь так и есть, — тихо обронила Сероспинка, уставившись на собственные лапы невидящим взором. — Вдобавок ко всему, ты останешься виноватой… Ослепительная Звезда, ясное дело, не обрадуется нашему заявлению.  — Хотя кому, как не ей, понимать, что рано или поздно ты всё узнаешь? — зашипела Ледяная Ярость. Её хвост подметал землю, раскачиваясь из стороны в сторону; злость на предводительницу племени Теней снова поднялась откуда-то со дна её желудка. «Поделом ей было бы! — пронеслось в голове воительницы. — И Ивозвёзду. Разве они не должны расплатиться за бессовестное нарушение Воинского закона?»  — У меня на этот счёт другое мнение, Ледяная Ярость, — процедила Сероспинка, резко подавшись вперёд. В её глазах зажглась небывалая уверенность, и белая кошка поспешно потупила взор, осознав: ей не выдержать столь мрачного взгляда. — Ослепительная Звезда допустила огромную ошибку, но не стоит постоянно напоминать о том, что было совершено ею когда-то в молодости, соответственно, по глупости. Ледяная Ярость задохнулась от внезапно накатившего на неё возмущения. Вскочив, кошка в бешенстве подняла загривок дыбом:  — Такие ошибки не прощаются! — заорала она, позабыв о том, что кто-то всё-таки может их услышать. — На свет ты тоже появилась по глупости? Всего лишь из-за того, что два безмозглых кота когда-то не удосужились подумать, к чему приведут их отношения?!  — Успокойся! — рявкнула на неё Сероспинка, причём так неожиданно, что Ледяная Ярость замерла с открытым ртом, тяжело дыша, как после быстрого бега. — Полукровка, которую обманывали всю жизнь, я, а беснуешься почему-то ты. «Действительно», — Ледяная Ярость пригладила белую шерсть. Сердце её выбивало неровную дробь, дыхание сбилось, и она огромным усилием воли заставила себя мыслить здраво.  — Да, именно это я имела в виду, — по-прежнему невозмутимо молвила Сероспинка, обернув хвостом лапы, — кстати, если бы не «глупость» моих родителей, то я сейчас не сидела бы здесь и не разговаривала бы с тобой. — Она постаралась улыбнуться. Не получилось. — Но ты-то почему настолько остро реагируешь на мою проблему? Ответ вроде вертелся где-то рядом, Ледяной Ярости почти удавалось его подцепить, вытащить из хаотического круговорота разнообразных дум, как он тотчас вновь ускользал от неё, и мысленная погоня возобновлялась. Уставший мозг кошки, буквально кипевший от обилия информации, попросту отказывался работать. Спустя несколько долгих секунд молчания, воительнице удалось выдавить:  — Ослепительная Звезда была моей наставницей, и я всегда хотела равняться на неё… Брать с неё пример, стать такой же, как она… — Ледяная Ярость осеклась, собираясь с силами, и выпалила: — А отныне моё представление о твоей матери изменилось. Полностью. Я больше не доверяю ей. Да что уж там — я видеть её не желаю! Дальше произошло то, чего Ледяная Ярость никак не могла ожидать. Сероспинка встала, шагнула к подруге и обняла её хвостом, притянув к себе. Белая кошка не отстранилась, наоборот, лишь уткнулась носом в шерсть Сероспинки, прикрыв единственный глаз.  — Я тебя понимаю. — Ледяная Ярость всегда мечтала услышать эти слова от отца, от Плеск — от кого угодно из котов Речного племени… А в итоге услышала из уст Сумрачной кошки, которая, по идее, вообще никем ей не являлась. Вернее, когда-то давно была никем. — Правда, она… порою ужасна, но… Нам полегчает, если мы постараемся не вспоминать о том, о чём лучше бы никогда не догадывались. Сделаем вид, словно ничего не случилось. Ледяная Ярость горячо закивала, умиротворённая тихим дружелюбным урчанием подруги. Иногда она невольно завидовала Сероспинке — как можно в любой ситуации оставаться настолько доброй, мягкой? Воительница не помнила, сколько времени они так постояли, не проронив ни звука, — в лишних словах подруги не нуждались, и Ледяной Ярости вполне хватало молчаливой поддержки Сероспинки. Близость серой кошки, крепко прижавшейся к Ледяной Ярости боком, будто вливала в её ноющую, как от боли, душу новую веру, возвращая силы, волнами заструившиеся по всему телу. Каждая из них размышляла о своём, но переживания обеих были общими.  — Спасибо, — прошептала Ледяная Ярость на ухо подруге.  — Нет, тебе спасибо, — благодарно и совершенно искренне поправила её Сероспинка, отстранившись, чтобы заглянуть в уцелевший жёлтый глаз Ледяной Ярости. — Ты помогла мне во всём разобраться, а в первую очередь — в себе. Между тем закат кончился; вместо яркого алого света окружающий Ледяную Ярость лес погрузился в сумерки. Небо пересекали облака самых причудливых форм, подгоняемые разбушевавшимся ветром; белая кошка чувствовала, как он неприятно холодит спину. В Гнезде Двуногих загорелся какой-то неестественный, мёртвый свет, и это напугало её ещё больше.  — Пора возвращаться, — Сероспинка выпрямилась, отходя от подруги. Ледяная Ярость нырнула за ней в темноту, потихоньку переходя на бег. Ветви, деревья, тропинки — всё смешалось для неё в сплошной пёстрый вихрь, впереди маячил лишь серый хвост Сероспинки, тоже пустившейся бежать. По пути в лагерь Ледяная Ярость всерьёз задумалась над мнением подруги. Возможно, та права, и Ослепительную Звезду следует просто понять. «Любовь… — фыркнула про себя воительница, не заметив выстроившиеся в сторонке кусты колючей ежевики и чуть не налетев на них. — Из-за неё страдают коты… Зачем же она вообще нужна?» Неожиданно на ум ей пришёл Гладкошкур — только вылезший из озера, весь мокрый, но непомерно счастливый. Сердце Ледяной Ярости болезненно сжалось, она тряхнула головой, отгоняя назойливое видение. Что за ерунда вечно лезет ей в голову, к тому же, в настолько неподходящее время? Пока кошки добирались до лагеря, воины племени Теней активно обменивались новостями за прошедший день и заодно ели, чтобы потом сытыми отойти ко сну. Ледяная Ярость надеялась, что никто из необычайно весёлых, обрадованных удачными охотами и наступлением долгожданного тепла соплеменников не придаст значения их с Сероспинкой подавленному виду. Как и предполагала белая кошка, Ослепительная Звезда, постоянно принимавшая участие в шумных вечерних сборах, на этот раз и вовсе не высовывалась из своей палатки. «Ивозвёзд наверняка испортил ей настроение на целую луну вперёд… Впрочем, какая мне разница?» Сероспинка отошла поговорить о чём-то с Иглоушкой, сидевшей возле входа в детскую. Ледяная Ярость поплелась к ежевичной ограде, посторонившись остальных котов, кучками рассевшихся неподалёку от воинской палатки, и устало расположилась в теньке, хотя планировала дойти до убежища старейшин — лапы её не слушались. Устремив взор вверх, воительница уставилась на цеплявшийся за верхушки сосен и елей полумесяц, который напоминал ей острый кошачий коготь. Теперь, когда облака исчезли за деревьями, на постепенно темнеющем небе он выглядел таким же одиноким, как сама Ледяная Ярость. «Но я не одна — у меня есть Сероспинка». Не в первый раз за тот вечер Ледяная Ярость думала, что стоит забыть обо всём узнанном прошлой ночью, выкинуть из головы, закопать где-то на задворках своего сознания, как забрасывают землёй обглоданную тушку мыши. Притвориться, будто она не слышала никакого разговора, ни о чём не докладывала Сероспинке… Возможно, тогда всё встанет на свои места? «Нет, — пронеслось в голове Ледяной Ярости, и она мгновенно ощутила, как горький ком подкатил к её горлу, — наверное, ничего уже не будет, как прежде…»