Жила-была кошка

Ледяная Ярость уныло скатывала в шарик мох, содранный с дерева пару мгновений назад. «Подумать только, в племени не осталось оруженосцев! — горестно вздохнула она, подталкивая получившийся комок к тропинке. — Приходится нам, воителям, выполнять работу за них». Солнце светило во всю, а от звонких трелей птиц у Ледяной Ярости даже голова разболелась. Ветер упорно тряс дуб, росший на границе с Грозовым племенем, и Ледяная Ярость то скрывалась в тени его могучих ветвей, то снова недовольно жмурилась от яркого света. С другой стороны, ей немного польстило, что именно её, а не кого-либо другого, отправили в лес за мхом. Но непомерное возмущение взяло верх над мимолётной радостью; по мнению Ледяной Ярости, Ворон предложил ей чересчур лёгкое для взрослой кошки дело. «Если я потеряла один глаз, то это совсем не значит, что я больше ни на что не гожусь! — сердито размышляла она. Разочарование — и в соплеменниках, и в самой себе — жгло Ледяную Ярость изнутри. — Получается, никто до сих пор так и не понял, что ко мне нужно относиться как к нормальной воительнице, а не как к беспомощной калеке…» Хотя, быть может, всё гораздо проще, и глашатай вовсе не подумал ничего подобного, послав выполнять задание первого, кто подвернулся ему под лапу? Ледяная Ярость невольно устыдилась собственных мыслей: «Наверное, зря я расстраиваюсь… — И тут же с наигранным восхищением, в шутку, воскликнула про себя, чтобы заново поднять резко понизившееся настроение: — Ах, замечательно работается! Смена грязных подстилок сравнится, пожалуй, лишь с участием в битве…. Как всё-таки приятно осознавать, что ты ещё можешь приносить кому-то пользу». Наконец, белая кошка медленно направилась по узенькой тропе, подталкивая мох вперёд. Было невыносимо жарко, прохладный ветерок нисколько не спасал бедную воительницу, и она неоднократно жалела, что не имеет возможности сбросить с себя всю шерсть разом. Высоко над головой Ледяной Ярости, утопая в подёрнутой мутной дымкой синеве, пролетел дрозд, но она не обратила на потенциальную добычу ни малейшего внимания. Ледяная Ярость часто останавливалась по пути в лагерь, осматривая моховой шарик на предмет колючек и прочего, что обязательно повлекло бы за собой гнев ворчливых старейшин. «Лучше бы я пошла вместе с охотничьим патрулём! — мысленно фыркнула она, выбирая из шарика мелкие засохшие травинки. — Сероспинка сейчас во всю ловит ящериц, а я здесь вожусь, будто никому, кроме меня, спать на чистых подстилках не нужно…» Шаг за шагом, с раздражённым ворчанием, Ледяная Ярость добралась до лагеря. По шуму, доносившемуся из-за ограды, она догадалась, что в лагерь вернулись рассветные патрули. По дороге ей встретился Бурохвост, лакомившийся мышью возле самого входа, Опёнок, болтающий с Вороном, а также воительница увидела Иглоушку, как-то печально пристроившуюся на пороге детской. Бурая кошка с тоской косилась на воинов; Ледяная Ярость знала, что та очень скучает по своей прежней жизни. «Каково же это — дни напролёт сидеть одной в пустой и мрачной детской?» Ледяная Ярость докатила моховой шарик до центра поляны, остановившись в задумчивости, затем кивнула самой себе и направилась к Иглоушке. Насколько кошка помнила, подстилку королевы не меняли довольно давно.  — Утро доброе, — Ледяная Ярость осторожно подкатила моховой шарик поближе.  — Привет, — как-то сухо ответила Иглоушка, озадаченно пошевелив ушами.  — Я сменю тебе подстилку, ты не против?  — Конечно! Заходи, — Королева поспешно развернулась и прошла в палатку, тяжело ступая, — живот мешал ей двигаться непринуждённо и мягко, как раньше. Ледяная Ярость редко заглядывала в детскую и потому практически не знала её внутреннее устройство. Кошка приметила, что там оказалось вполне уютно, однако едва Ледяная Ярость переступила через порог, как ей сразу же захотелось сбежать оттуда куда подальше — в тесноватой детской было душно до тошноты. Проклиная свою длинную шерсть, воительница схватила старую подстилку и почти бегом выскочила из детской. Глотнув свежего воздуха, который недавно казался ей раскалённым, она нехотя поплелась обратно, твёрдо пообещав себе выдержать эту муку. Чтобы хоть как-то отвлечься, Ледяная Ярость поинтересовалась у притихшей Иглоушки:  — Как поживаешь?  — А? — встрепенулась королева, погрузившаяся в раздумья. — Вроде всё хорошо…  — Что говорит Травка? — Ледяная Ярость принялась заботливо раскладывать скомканный мох, действуя со всей аккуратностью.  — Говорит, котята должны родиться буквально со дня на день, — отвечала Иглоушка. Внезапно из груди её вырвался тяжкий вздох, и королева выпалила на одном дыхании: — Знаешь, я немного боюсь…  — Родов?  — Да… В первый раз ведь...  — Не волнуйся. Надеюсь, всё пройдёт хорошо, — кивнула ей Ледяная Ярость, чувствуя, что задыхается. Сначала она подивилась, как Иглоушка может настолько спокойно сидеть в детской и не умирать от духоты, а когда присмотрелась к соплеменнице, поняла: бурая шерсть королевы была в два раза короче её собственной. После непродолжительного молчания Иглоушка первая обратилась к Ледяной Ярости:  — А ты?  — Что я? — переспросила Ледяная Ярость, изумлённо уставившись на неё.  — Тебе не хочется завести котят? «Великое Звёздное племя, ну и вопросик!» Одна лишь мысль о целой луне нахождения в тёмной детской уже наводила на неё страх, что тогда говорить о визжащих и пищащих шерстяных клубках, именуемых котятами! Но Ледяная Ярость успешно скрыла свои эмоции, небрежно бросив:  — Пока не думала об этом, — И птицей выпорхнула наружу. «Только котят мне не хватало! — нахмурилась воительница, подбирая с земли остатки мха. — Какому коту нужна одноглазая кошка, такое страшилище?» — Что-то противное шевельнулось в её душе при этих полных горькой правды мыслях. Постаравшись выбросить из головы разговор с Иглоушкой, принявший болезненный для неё поворот, Ледяная Ярость проследовала в палатку старейшин, где было хотя бы светлее.

***

 — Ледяная Ярость? — взволнованная Сероспинка показалась из-за колючей ограды. От воительницы так и веяло тревогой. Белая кошка повернулась к ней, оторвавшись от умывания.  — Что случилось? — лениво протянула она. В голове Ледяной Ярости вертелась одна-единственная мысль: пойти и перекусить, причём незамедлительно.  — Куда делась Иглоушка? — Сероспинка недоумённо покосилась на выход из лагеря. — Ты не видела её?  — Ну, перед тем, как зайти к старейшинам, я сменила ей подстилку в детской.  — Выходит, она сбежала после этого… — пробормотала себе под нос Сероспинка. Ледяная Ярость мельком огляделась. Румяное солнце клонилось к закату, постепенно скрываясь за верхушками деревьев; назначенный Вороном отряд давно убежал на охоту, вечерних патрулей нигде не наблюдалось, значит, они уже направились проверять границы, остальные же коты, видимо, разбрелись кто куда по лесу, зато на поляне по-прежнему оставались Бурохвост и Мохогривка, вдвоём уплетающие лягушку.  — Иглоушка вам не попадалась? — подбежала к ним Сероспинка.  — Разве её нет в детской? — округлил глаза Бурохвост, отрываясь от еды.  — Я не знаю, где она, — растерянно отозвалась Мохогривка и словно ужаленная вскочила на лапы, беспокойно размахивая хвостом: — Нужно найти её!  — А вдруг Иглоушка сейчас сама вернётся? — с сомнением повела усами Ледяная Ярость, не до конца понимая, почему воины так всполошились. «Неужели бедная королева не имеет права ненадолго выйти за пределы лагеря? Я бы на её месте сошла с ума от вашей назойливой опеки!»  — Мышеголовая! — зашипела на Ледяную Ярость вмиг разъярившаяся Мохогривка. — Что если время рожать придёт именно тогда, когда она будет бродить по нашей территории?  — Шерсть пригладь, — рявкнула на неё Ледяная Ярость, прижав уши к голове. Она не могла стерпеть любых оскорблений в свою сторону, хотя чувствовала: соплеменница права. — Разумеется, нам лучше разыскать твою сестру первыми, — буркнула Ледяная Ярость через силу. Ей, не привыкшей признавать собственную неправоту, подобные слова всегда давались нелегко. Бурохвост немедля повёл небольшой отряд прочь из лагеря, направляясь в сторону пограничного ручья. Деревья и кустарники стремительно проносились мимо Ледяной Ярости, но она толком ничего перед собой не видела, беспрестанно на что-нибудь натыкаясь, — то на обломки ветвей, то на мелкие острые камни, ведь весь разум одноглазой кошки полностью сосредоточился на поиске Иглоушки, и остальное было для неё не слишком важно.  — Нам точно туда, — выпалил Бурохвост, огибая ежевичные заросли, — сейчас очень жарко, возможно, Иглоушке захотелось пить…  — Согласна с тобой, — прошептала Мохогривка, бегущая бок о бок с ним.  — А я считаю, что она удрала к озеру, — настаивала на своём упрямая Сероспинка.  — Давайте разделимся! — Порой Ледяная Ярость просто поражалась недогадливости своих соплеменников. — Ты, Сероспинка, пойдёшь со мной в сторону озера, а вы отправитесь к ручью.  — Хорошая идея, — рассеянно кивнул рыже-коричневый кот, поманив за собой переполошившуюся Мохогривку. Пыхтя и борясь с желанием свалиться от усталости прямо на полпути к цели, Ледяная Ярость погналась за Сероспинкой. Белая кошка забралась следом за подругой на холм, где деревья резко редели; по дороге она часто отставала и принюхивалась, стараясь таким образом выследить Иглоушку. Лапы воительницы покалывало от тревоги, сердце заходилось в бешеном ритме — чутьё подсказывало ей, что они торопятся неспроста.  — Она совсем рядом! — Ледяная Ярость кинулась дальше, обошла кусты орешника, уловив свежий запах королевы. — Ты была права, Сероспинка, Иглоушка пошла именно… Закончить ей не дал тихий стон, донёсшийся со стороны озера. Продираясь сквозь папоротники, обе кошки вылетели к берегу… и обомлели от увиденного. Иглоушка растянулась на земле подле воды, не в силах подняться; бурая королева часто и прерывисто дышала, словно это она, а не Ледяная Ярость с Сероспинкой, сломя голову носилась по лесу.  — Начинается, — слабо прохрипела Иглоушка.  — Я приведу Травку! — Никто не успел и глазом моргнуть, как Сероспинка скрылась в обратном направлении. Ледяная Ярость в немом ужасе уставилась на Иглоушку. Растерявшаяся воительница понятия не имела, что надо делать, чем ей помочь… «Хуже нет на свете ощущения собственной беспомощности!»  — Ты… ты продержишься до прихода целительницы? — заплетающимся языком поинтересовалась белая кошка. Иглоушка неопределённо повела головой, крепко стиснув зубы, чтобы не закричать от новой волны боли. «Ха, Бурохвост с Мохогривкой ещё к ручью потащились! — проносилось в уме донельзя недовольной воительницы. — Они там наматывают бессмысленные круги, а я…, а я!..» Впрочем, сетовать на сложившиеся обстоятельства стало некогда: Иглоушка заскребла когтями по песку, испустив очередной жалобный вопль. Ледяная Ярость обвела единственным глазом берег, подхватила валявшуюся неподалёку тоненькую веточку — выбирать не пришлось — и протянула её королеве.  — Закуси это, — велела она, — когда начнётся самое интересное! — Воительница попыталась подбодрить королеву, натянуто улыбнувшись ей. Судя по удивлённому виду Иглоушки, улыбка Ледяной Ярости больше походила на оскал. Между тем яркие алые блики засверкали на поверхности спокойного озера, облака, прекратившие блуждать по небу, безмятежно распластались в вышине; на берегу стало непривычно тихо, и Ледяная Ярость обязательно залюбовалась бы всей этой молчаливой красотой, представшей её взору, да ситуация оказалась не та. Корчившаяся на земле Иглоушка заставляла кошку покрываться мурашками от волнения — тут было не до разглядывания местности! Секунды тянулись мучительно медленно. Ледяная Ярость вся извелась, она металась туда-сюда по берегу, злясь на всех — на глупую Иглоушку, которую потянуло к озеру, на Травку с Сероспинкой, пропавших неизвестно где, и в целом на этот дурацкий день… Зашуршали кусты, и из-за них выскочила запыхавшаяся Травка, нёсшая в пасти целую охапку разных растений. Сероспинка шагала за ней, обеспокоенно глядя на Иглоушку.  — Неудачно ты, подруга, отправилась в лес, — вздохнула Травка, усаживаясь возле королевы. Целительница ощупала живот Иглоушки, и та заскулила от боли. — Приготовься…  — Нашли, слава Звёздному племени! — Вдали показался Бурохвост, бешено озирающийся по сторонам, Мохогривка бежала рядом. За ними следовал вечерний патруль, который они, должно быть, встретили на границе с Грозовым племенем. Опёнок вырвался вперёд товарищей и, едва увидев подругу, бросился к ней.  — Не мешать мне! — строго одёрнула воителя Травка. — Лучше посторожите нас, мало ли какому зверю взбредёт на ум здесь шататься. А Ледяная Ярость слушала крики и стоны Иглоушки, от которых невольно сжималось сердце. Её трясло; нервно топчась на месте, кошка не знала, куда ей деваться от терзающего душу страха за королеву. «Как будто это я рожаю, честное слово!» Раздался хруст — палка, предложенная Ледяной Яростью, переломилась пополам. Иглоушка тоненько взвизгнула, одновременно с Опёнком, в голосе которого, однако, звучало одно счастье.  — Девочка! — провозгласила Травка, и Ледяная Ярость, старательно отводившая взгляд в сторону, наконец, соизволила повернуться к Иглоушке мордой. Она увидела, что целительница положила крохотный мокрый комочек под бок королевы, безвольно откинувшейся на песке, и почувствовала, как её сердце затрепетало от небывалого облегчения. Но не всё было позади. Через некоторое время Иглоушка опять выгнулась дугой, заверещав, и Травка низко склонилась над ней, уговаривая потерпеть. Ледяная Ярость переглянулась с Сероспинкой — расширенные голубые глаза её подруги затуманились от переживаний, та внимательно наблюдала за движениями Травки, ловила каждое её слово.  — Какой прелестный мальчик, — пропела светло-коричневая целительница, нежно глядя на крошечного котёнка. — Подожди, милая, рано расслабляться… Давай-ка, поднатужься… Произошедшее дальше Ледяная Ярость запомнила плохо. Единственное, что врезалось ей в память, — это истошный вопль Иглоушки и печальный голос Опёнка, старающегося её успокоить.  — Перестань, у нас с тобой есть двое замечательных деток, — шептал рыжий кот, ласково поглаживая любимую по боку, — не стоит убиваться из-за одного…  — Н-но он же умер… — Тогда было успокоившаяся Иглоушка разрыдалась пуще прежнего. Котята, лежащие под боком королевы, запищали, потревоженные её всхлипами.  — Нам пора возвращаться, — вздохнула Травка. Ледяная Ярость перевела взгляд с усталой целительницы на маленькое тельце, неподвижно лежащее у её лап. — Нужно закопать этого котёнка, — сказала она стопившимся вокруг Иглоушки воинам. Ледяная Ярость на негнущихся лапах подошла к целительнице и осторожно подняла с камней безжизненный комочек, подивившись холоду ещё мокрой шёрстки. Сероспинка с усердием вырыла глубокую ямку возле кромки воды, и затем белая кошка бережно опустила туда мёртвого котёнка. Единственный глаз Ледяной Ярости предательски защипало, но она постаралась справиться со своими чувствами. Она знала этого котёнка всего несколько мгновений, а уже скорбела, словно по соплеменнику, с которым прожила множество лун бок о бок в одной палатке. «Он мог бы быть таким соплеменником, — с грустью думала воительница, не отрывая глаз от песчаной горки на берегу озера. — Зачем нужно рождаться тому, кому всё равно суждено так рано умереть, даже не успев открыть глаза?» Тем временем Бурохвост держал в пасти одного из оставшихся новорождённых, Мохогривка подхватила второго. Иглоушка кое-как встала, тяжело опираясь на Ворона и Опёнка, тут же поспешивших ей на помощь.  — Вот и состоялось пополнение в нашем племени — сразу на двух малышей, — тепло улыбнулась Сероспинка, обняв Ледяную Ярость хвостом. От этого прикосновения напряжённую белую воительницу передёрнуло.  — Да… — протянула она, маскируя слёзы в голосе за обычным бурчанием. — А могло и на трёх. Пока они оставались на берегу озера, солнце село, и сумрак завладел окрестностями. Темнело стремительно — когда отряд добирался до лагеря, коты еле видели землю под лапами. Первыми шли Бурохвост с Мохогривкой, за ними плелись Ворон, Иглоушка и Опёнок; Ледяная Ярость и Сероспинка бежали по бокам от них, а замыкали шествие Травка, Рваногрив и Колкий. Вскоре Иглоушка хрипло заговорила, словно угадав, о чём думают окружающие её коты:  — Простите меня. Я должна была кого-нибудь предупредить, но не решилась вас беспокоить. Я выбралась через… небольшой тайный лаз в лагере… и пошла попить к озеру, а заодно немного погулять в одиночестве… «Так вот как Ослепительная Звезда в тот раз вырвалась на встречу с Ивозвёздом!» — догадалась Ледяная Ярость и присоединилась к другим членам отряда, горячо убеждающим понурую Иглоушку, что никто её ни в чём не винит, чтобы и без того расстроенная королева не рвала душу ещё больше. Перед входом в лагерь показался чей-то силуэт, и Ледяная Ярость узнала Ослепительную Звезду. Сверкнув прозрачными, словно лёд, глазами, та промолвила ровным тоном:  — Как прошли роды, Травка?  — Почти что хорошо, — отмахнулась целительница, не выпуская из пасти лечебные травы, — но один из котят, к сожалению, умер…  — Звёздное племя обязательно примет его, — оборвала Травку Ослепительная Звезда. Ледяная Ярость чуть не зарычала с досады. «Думаешь, его смерть не слишком важна, да?!» — Её раздирало дикое желание прочесать когтями невозмутимую морду бывшей наставницы. Бесцеремонно обойдя предводительницу, Ледяная Ярость выбралась на поляну. Её тут же обступили встревоженные соплеменники, и вопросы посыпались на бедолагу со всех сторон:  — В пути ничего не стряслось?  — С Иглоушкой всё в порядке?  — А котята? Сколько котят?  — Если интересно, спросите у Иглоушки! — Бешенство вновь охватило душу Ледяной Ярости, она сердито отмахнулась от надоедливых котов и вихрем полетела к воинской палатке, слыша за спиной их изумлённые возгласы.  — Постой, Ледяная Ярость, — раздался негромкий голос Ослепительной Звезды. В последнее время серебристая кошка выглядела абсолютно равнодушной, в её глазах плескалось полное отчуждение от всего творившегося в племени. Белой кошке прежде не доводилось видеть её такой.  — Что? — К счастью, соплеменники Ледяной Ярости переключили внимание на вошедшую в лагерь Иглоушку, следовательно, воительница и предводительница перестали их интересовать.  — Сейчас я проведу ночную охоту, — продолжила Ослепительная Звезда, — и…  — Извини, сегодня я больше не буду охотиться, — осмелилась перебить её Ледяная Ярость, озадаченно моргнув единственным глазом. «В конце концов, сегодня я трудилась как пчела и тоже нуждаюсь в отдыхе!» — Она прикусила язык, чтобы не выплюнуть это едкое замечание, будто кусок падали.  — Хотя бы просто прогуляйся с нами, — испустила вздох серебристая кошка. — Ночью прохладнее, чем днём. Как раз освежишься. «И чего я ей далась?» Отказывать бывшей наставнице Ледяная Ярость не посмела.  — Кто с нами?  — Сероспинка, Шерстинка и Углегрудый. «А этих двух мне видеть совсем не хочется», — хмыкнула про себя Ледяная Ярость, но вслух ничего не сказала.  — Идём, — развернулась к выходу предводительница. — Углегрудый с Шерстинкой только что отправились к границе с Речным племенем, и Сероспинка с ними.  — В какую сторону направимся? — без особого интереса спросила Ледяная Ярость, пробираясь через лаз в ежевике.  — Как обычно, в чащу, — впервые за вечер улыбнулась ей Ослепительная Звезда. Её взор оставался всё таким же холодным, как и прежде, что воительнице не понравилось. Обе кошки припустили быстрее. Угольно-чёрные стволы замелькали перед единственным глазом Ледяной Ярости, она вместе с бывшей наставницей обегала кусты, кочки и прочие попадавшиеся на пути препятствия. Ветер окончательно стих, и хвойный лес замер, оцепенел; окружающий мир кругом словно уснул, и расслышать добычу казалось несложной задачей… Однако на сердце у Ледяной Ярости всё равно было как-то подозрительно тяжело. Тень сомнения неожиданно закралась в душу кошки. По неясной ей самой причине воительница считала, будто Ослепительная Звезда, не спеша шагающая рядом, либо что-то от неё скрывает, либо замышляет… «Немудрено так думать!» Когда они достигли кривых высоких кустов, чьи ветви тесно переплетались друг с другом, Ослепительная Звезда резко повернулась к Ледяной Ярости. Одно движение — и она прижала ошеломлённую бывшую ученицу к ближайшей ели. Та сглотнула, ощутив, как испуганно забилось её сердце. Положение возникло более чем плачевное: с боков Ледяную Ярость обступали колючие ветви, спиной она упиралась в шершавый ствол, а спереди на неё надвигалась отчего-то взбесившаяся серебристая кошка. Наклонившись к самой морде Ледяной Ярости и сощурив глаза так, что они превратились в две узкие щёлочки, Ослепительная Звезда зловеще прошипела: — Ну, рассказывай, дорогуша, каковы твои планы. Что собираешься делать со всем, о чём теперь знаешь, м?