Жила-была кошка

У Ледяной Ярости оборвалось сердце, однако спустя несколько мгновений снова тревожно заколотилось где-то в лапах. «Как она узнала?» — Это была единственная мысль, которую ей ужасно хотелось произнести вслух, остальные размышления разом улетучились, испарились, как будто их и не было. Теперь всё внимание воительницы занимала одна лишь Ослепительная Звезда, смотрящая на неё слегка настороженно, но в то же время с мрачным торжеством, и терпеливо ожидающая ответа на свой вопрос… Вот только Ледяная Ярость не спешила показывать собственный страх, несмотря на то что шерсть на её загривке невольно поднялась дыбом. Расправив плечи, белая кошка процедила сквозь зубы:  — Знаешь, абсолютно ничего, ведь я уже сделала, что хотела. Настала очередь предводительницы племени Теней удивляться. На мгновение в её прозрачных глазах зажёгся огонёк страха, но она совладала с эмоциями и, по всей видимости, приготовилась что-то сказать Ледяной Ярости, однако та бесцеремонно перебила бывшую наставницу:  — Ну уж нет, не нужно спихивать всю вину на меня! — Воительница вмиг потеряла контроль над собой и даже осмелилась отпихнуть Ослепительную Звезду в сторону. Всякий раз, когда неудержимая ярость застилала разум Ледяной Ярости, она ненадолго переставала понимать, что можно делать, а что — нельзя. — Сероспинка всё равно узнала бы!.. К тому же, признаюсь, она догадывалась обо всём сама и без моей помощи вполне докопалась бы до истины… Ты шпионила за мной? — К счастью, Ледяная Ярость довольно быстро усмирила собственный пыл. Кошка недоумевала, откуда Ослепительная Звезда разведала о том, что она подслушала их с Ивозвёздом разговор, и надеялась хоть на какие-то объяснения. Со стороны Ослепительная Звезда выглядела чересчур невозмутимой, но Ледяная Ярость догадывалась — в душе та рвёт и мечет, так же, как и она сама, однако предводительница, в отличие от Ледяной Ярости, умела сдерживать себя.  — Я задам тебе тот же вопрос, — протянула серебристая кошка, как ни в чём не бывало усаживаясь на траву и обвивая хвостом лапы, — но в ответе не нуждаюсь. Впредь советую тебе тщательнее маскироваться. Воительница нахмурилась. Выходит, Ослепительная Звезда каким-то образом заметила её. Ледяная Ярость и не рассчитывала на то, что могла случайно выдать себя, но, видимо, именно так и получилось…  — С моим окрасом это крайне проблематично, — желая разрядить обстановку, заметила белая кошка. Голова её была занята единственной мыслью: чем же закончится их беседа? Возможно, дракой, или же они с предводительницей просто разойдутся по своим делам, сделав вид, словно ничего не произошло? В последнем Ледяная Ярость сильно сомневалась. Налетевший невесть откуда ветер заставил обеих кошек вздрогнуть от холода. Вмиг зашептались кроны деревьев, забеспокоились ночные звери, нарушая тишину, воцарившуюся в чаще. Над их головами пугающе ухнула проснувшаяся сова, и Ледяная Ярость завертела головой в тщетных попытках высмотреть её, чтобы отвлечься. Тень раскачивающейся из стороны в сторону ели то и дело падала на воительницу; она не замечала этого и упорно молчала, ожидая хоть слова, хоть мимолётного взгляда со стороны Ослепительной Звезды… Однако, косясь на бывшую наставницу, Ледяная Ярость натыкалась на стену равнодушия и отрешённости — серебристая кошка будто ушла в себя, глубоко задумавшись.  — Ты права, должно быть, — наконец раздался голос предводительницы. Ледяная Ярость, уже размышляющая о том, сколько дичи поймали Сероспинка, Шерстинка и Углегрудый, повернулась к ней и с непониманием взглянула на Ослепительную Звезду. Она не ослышалась, и та серьёзно признала свою неправоту? — Сероспинка далеко не мышеголовая дурочка, она поняла бы сама… — Ослепительная Звезда горько усмехнулась, и в её глазах промелькнуло что-то, похожее на гордость. — Иногда я даже жалею, что у меня настолько сообразительная дочь.  — Не уклоняйся от темы, — хмуро оборвала её Ледяная Ярость. Слушая горестные завывания ветра, созвучные с неожиданно охватившей её душу тоской, кошка продолжила, слегка смягчившись: — Ясное дело, твоя связь с Ивозвёздом — так называемая ошибка молодости, и всё-таки… Зачем же лгать? После неосторожных слов воительницы Ослепительная Звезда потеряла напускное спокойствие. Она вскочила, неприятно оскалившись, и зашипела, как разъярённая гадюка, но Ледяная Ярость отчётливо видела за всей этой озлобленностью одну лишь боль:  — А у меня был выбор? Подумай хорошенько, Ледяная Ярость! В то время я недавно стала предводительницей, и Ивозвёзд тоже. Разве можно было сломать наше благополучие, взять и разболтать о том, что мы натворили? Тем более, я знала кота из нашего племени, который любил меня, — любил до того самого момента, пока не отправился в то роковое патрулирование и не погиб! Мне пришлось этим воспользоваться, ведь все коты, все до единого поверили, что Сероспинка — его дочь, никто и не думал сомневаться! — Предводительница так разошлась, что во второй раз за ту неспокойную ночь принялась неосознанно наступать на Ледяную Ярость, заставляя её опасливо пятиться. Воительница попыталась угомонить бывшую наставницу, заговорив как можно медленнее и доходчивее, будто обращалась к малому котёнку:  — Тебе явно не стоило кричать. Вдруг нас услышат? Слова Ледяной Ярости оказали поистине волшебное действие на Ослепительную Звезду. Она смолкла и не сдержала нервного смешка:  — Вот видишь, ты такая же скрытная, как и я, а ещё доказываешь обратное…  — Естественно, после долгих лун твоей лжи нельзя допустить, чтобы правда настолько просто всплыла наружу, — мрачно заметила Ледяная Ярость. Дальше произошло нечто, неподдающееся нормальному объяснению; воительницей завладело странное желание, которое невозможно было отбросить или проигнорировать. Она решительно направилась к Ослепительной Звезде, с мнимым интересом изучающей собственные лапы, и прошептала ей на ухо:  — Послушай, лучше тебе выговориться, право слово. Я вижу, ты просто разрываешься от переживаний… Нужно выплеснуть всё накопившееся у тебя в душе наружу, и тогда станет легче. «Зачем я это говорю?» — с досадой думала белая кошка, но краешком своего сознания она прекрасно понимала, что поступает правильно. Несколько секунд Ослепительная Звезда сверлила Ледяную Ярость недоверчивым взглядом, затем набрала в лёгкие побольше воздуха и выпалила:  — Ну, раз уж тебе теперь многое известно… Значит, ты имеешь полное право знать большее. — Она постучала хвостом по земле, размышляя, с чего начать. — Я познакомилась с Ивозвёздом на одном из Советов. На тот момент мы оба занимали посты глашатаев Речного и Сумрачного племён. Поначалу мы испытывали друг к другу неприязнь: он частенько надо мной подшучивал, я огрызалась в ответ… А однажды наше… не больно дружелюбное общение перешло в нечто другое. По ночам меня мучили кошмары, спать становилось невыносимо, и тогда я тайком сбегала из лагеря, к Гремящей Тропе, где всегда было тихо и спокойно. В этом месте я долго сидела у воды и размышляла — о многом, важном и не очень… Так вот, мы случайно встретились на границе — понятия не имею, что Ивозвёзд там забыл в столь поздний час, однако я мигом заметила его появление. Странно, что между нами, котами из разных племён и совершенно друг другу чужими, завязался разговор… С той самой ночи у меня пропало желание проявлять к нему всякую агрессию, а он… Он спросил, приду ли я сюда ещё раз. — Ледяная Ярость, внимательно слушавшая бывшую наставницу, заметила, как глубокие глаза Ослепительной Звезды затуманились пеленой приятных сердцу воспоминаний. — Я ответила, что обязательно вернусь. Так всё и началось… Тогда мы с Ивозвёздом совершенно не задумывались о последствиях этих встреч: чувства, вспыхнувшие между нами, оказались слишком сильны, и разорвать наши только зарождавшиеся отношения не выходило ни у него, ни у меня. Вскоре старая предводительница нашего племени отправилась на покой в Звёздное племя, и пришёл мой черёд возглавлять Сумрачных котов. Спустя некоторое время церемонии посвящения в предводители я всерьёз задумалась о том, что творю, и собиралась на очередном свидании, которые мы часто устраивали в лисьей норе — в той самой, что ты случайно обнаружила, — навсегда расстаться с Ивозвёздом, но, как выяснилось, после драки лапами не машут. Я ждала котят, — Серебристая кошка попыталась в волнении вскочить с земли, Ледяная Ярость настойчиво усадила её обратно. Ослепительная Звезда продолжила, срываясь на горячий шёпот: — Я срочно переговорила с Ивозвёздом. Он принялся думать вместе со мной, как нам следует поступить. В итоге мы пришли к выводу: я должна потолковать по душам с Шалфейником, воином, влюблённым в меня, и попробовать уговорить его на роль «отца» моих детей. Конечно, последствия могли быть самые непредсказуемые — вплоть до того, что Шалфейник случайно или по собственной воле выдаст нас, но иного выхода мы не представляли… Ледяная Ярость озадачено прищурилась, переваривая всю ту информацию, которую услышала. Получается, её бывшей наставнице пришлось несладко, когда она поняла, чем обернулась их с Ивозвёздом любовь… «Да, раньше я видеть не хотела Ослепительную Звезду за её ложь, но совершенно не задумывалась о… о том, что и ей, вообще-то, тоже было тяжело», — устыдилась своего поведения воительница.  — Продолжай-продолжай, я слушаю тебя, — мягко обратилась она к предводительнице, пытаясь хоть как-то загладить свою вину.  — Я опоздала! — Ослепительная Звезда покачала головой, смаргивая слёзы, — она отчаянно надеялась, что Ледяная Ярость их всё-таки не заметит. — В тот день Шалфейник повёл отряд к границе с Грозовым племенем, а там… случилась страшная битва. Не буду посвящать тебя в подробности, это ни к чему… Пока я вместе со второй группой воинов помогала товарищам отбиваться от Грозовых котов, Шалфейника смертельно ранили. Я и слова не успела ему сказать… Позже я заявила, что скоро он должен был стать отцом моих котят, а сама мысленно молила Звёздных предков простить мне эту наглую ложь. Всё племя Теней принялось выражать мне свои соболезнования и осыпать поздравлениями, от которых становилось тошно… — Тут Ослепительная Звезда не выдержала. Дальнейшие слова серебристой кошки прерывались всхлипами и судорожными вздохами; Ледяная Ярость, глядя на плачущую предводительницу, вконец растерялась. Ей никого в своей жизни не приходилось утешать, и все подходящие слова как назло забылись. — И-ивозвёзд… и Мягкол-лапа из Речного племени… объявили себя парой, специально, чтобы отвести подозрения. В тот промежуток времени, когда моя Сероспинка появилась на свет… Мягколапа погибла. Несчастный случай, — Ослепительная Звезда надолго замолчала, приводя мысли в порядок; Ледяная Ярость принялась гадать, понадобится ли предводительнице просить у Травки успокоительное после всего того, что она ей рассказала. — Мы с Ивозвёздом оба остались одни. В общем-то, любить друг друга не перестали, однако долг превыше всего… К сожалению, я поняла это слишком поздно. Опять между кошками повисла гнетущая тишина. Ослепительная Звезда закончила свою историю, а Ледяная Ярость, напротив, не знала, что и сказать. Напряжение, от которого, казалось, даже воздух потрескивал, словно перед грозой, растворилось, но легче на душе воительницы не стало. Она чувствовала, что обязана как-то подбодрить бывшую наставницу, как-то успокоить… Внезапно в голове Ледяной Ярости зародилась одна идея. Поразмыслив немного, белая кошка серьёзным тоном изрекла:  — Я тоже собираюсь кое-что тебе поведать… Дело в том, что Сероспинка приняла разумное решение держать язык за зубами, и я последую её примеру. Так что не беспокойся, у нас нет ни малейшего желания позорить тебя и наше племя. Честно говоря, я верю в то, что всё тайное когда-нибудь становится явным, но мы вместе будем хранить твой секрет — столько, сколько это возможно. Ледяная Ярость незаметно для Ослепительной Звезды выдохнула и подняла на неё единственный глаз. В тяжёлом взгляде серебристой кошки что-то переменилось — поначалу воительница не могла понять, что за странная, неприсущая предводительнице племени Теней эмоция застыла в её прозрачно-голубых глазах, но затем догадалась — то была благодарность, причём искренняя, пронзающая сердце.  — Извини, Ледяная Ярость, за… эту мою выходку. Мне не нужно было так себя вести… Я очень признательна тебе, — еле слышно промолвила Ослепительная Звезда; её тихий голос походил на шелест ветерка, гуляющего в кронах деревьев.  — Не меня благодари, а Сероспинку, — разочарованно повела усами Ледяная Ярость. — Ты не представляешь, как нам с ней повезло — у тебя есть замечательная дочь, у меня — прекрасная подруга… Ежевика позади кошек зашуршала, заставив их синхронно обернуться, и взорам обеих предстала запыхавшаяся Сероспинка, держащая за хвостик упитанную мышь.  — Добрая охота, — Ледяная Ярость не сдержала приветственного урчания: присутствие подруги всегда оказывало на неё благоприятное воздействие, снимало всю ту тяжесть, давящую на плечи, прижимающую к земле… — Как там Шерстинка с Углегрудым?  — Ничего не поймали, — насмешливо фыркнула Сероспинка, озорно покачивая хвостом. — Зато я заметила эту крошку-мышку, и то практически упустила… От Ледяной Ярости не укрылось, как Ослепительная Звезда в нерешительности переминается с лапы на лапу, что-то лихорадочно обдумывая. Собравшись с силами, серебристая кошка обратилась к дочери:  — Сероспинка, нам срочно нужно поговорить. Сероспинка не сразу поняла, к чему клонит её мать, засомневалась, нервно задёргав ушами. Они с Ледяной Яростью обменялись многозначительными взглядами; получив от подруги утвердительный кивок на свой немой вопрос, серая кошка поинтересовалась, скорее, для приличия:  — О чём же?  — О нас, — отвечала Ослепительная Звезда, приближаясь к замершей в хвосте от неё дочери. — Нельзя более отмалчиваться — отныне мне нечего скрывать от тебя. Будем же откровенны до конца. «Не ожидала я услышать такие слова от Ослепительной Звезды!» — в притворном изумлении подумала Ледяная Ярость, украдкой улыбаясь, но вовремя прикусила язык, чтобы случайно не сболтнуть лишнего, ведь предводительница запросто могла обидеться.  — Я должна лично во всём тебе признаться, — продолжала Ослепительная Звезда, не сводя глаз с Сероспинки, которая от волнения даже выпустила свою дичь из пасти, и та со стуком шлёпнулась на траву подле её лап. — Я и Ивозвёзд… Мы не знали, как поступить иначе… — скомканно выдала предводительница, заметно нервничая. На её морде застыло непередаваемое выражение — смесь раскаяния, жгучего стыда, боли… — А больше всего виновата именно я. Я смела сомневаться в тебе, в родной дочери, испугалась… Я просто последняя трусливая мышь! Я… Я не буду просить у тебя прощения, потому что не заслуживаю его… Но Сероспинка и не думала в чём-либо обвинять Ослепительную Звезду. Ледяная Ярость всегда поражалась выдержке подруги, а иногда и вовсе не понимала, что же та чувствует на самом деле. Вот и сейчас она внимательно разглядывала серую воительницу, непроизвольно задаваясь вопросом: Сероспинка действительно ничуть не злится на мать или же так искусно скрывает свои эмоции? Неожиданно для белой кошки Сероспинка шагнула навстречу предводительнице. Она подошла к ней вплотную, уткнувшись носом в серебристую шерсть матери, от чего та затаила дыхание, и невнятно пробурчала сквозь её мех:  — Что ты такое болтаешь, мам? Ну разве я могу вечно держать на тебя обиду? Это всё произошло в прошлом, так пускай в прошлом и останется. Забудем его, как страшный сон, а сами заживём настоящим… К тому же, меня здесь не было бы, если бы не ваши с Ивозвёздом чувства, и я совершенно не жалею, что так вышло… Ослепительная Звезда, ласково обнявшая дочь хвостом за плечи, с облегчением рассмеялась — Ледяная Ярость давно не слышала её настоящего смеха, не наигранного или мрачного, — и вновь заговорила, пристально взирая на кошку, которая совсем недавно приходилась ей ученицей:  — Снова я тебя недооценила! Ледяная Ярость верно подметила: лучшей дочери, чем ты, Сероспинка, нигде не найти. Мы с Ивозвёздом всегда любили тебя и всегда тобою безмерно гордились… Спасибо! Спасибо вам обеим… В тот миг Ледяная Ярость осознала две вещи: то, что впервые за всё это время Ослепительная Звезда стала действительно счастлива, и то, что теперь сама белая кошка могла спать спокойно, не испытывая никаких угрызений совести, ведь у правды, которую она раскрыла, никогда не хватило бы сил разрушить крепкие родственные узы. Изменила ли Ледяная Ярость своё отношение к Ослепительной Звезде? Воительница признавала: после того как она разглядела в бывшей наставнице другую кошку — не гордую и не сильную, а страдающую от запретной любви, расплачивающуюся за собственные ошибки, — у неё при всём желании не получилось бы испытывать к предводительнице презрение или недоверие. Ледяная Ярость расплылась в радостной улыбке. Ей было приятно смотреть на то, как мать с дочерью, невзирая на ложь и обиды, вставшие на их пути, по-прежнему ценят друг друга. Однако тепло, жаркой волной разливающее по всему телу Ледяной Ярости, перебивало одно очень неприятное чувство, и она была не в состоянии его побороть. Горькая зависть саднила в душе белой кошки подобно открытой ране и не давала покоя; к ней примешивалось стойкое ощущение пустоты, от коей воительница до сих пор не избавилась… Там, в глухой лесной чаще, куда почти не проникал робкий лунный свет, Ледяная Ярость наблюдала за двумя шепчущимися о чём-то сокровенном соплеменницами, и ей казалось, будто она — самое одинокое существо на всём белом свете… «Жаль, у меня нет семьи».