Жила-была кошка

Если Ослепительная Звезда и была удивлена предположением Ледяной Ярости, то не подала виду, лишь слегка изогнула кончик серебристого хвоста. Сама же воительница очень хорошо чувствовала, как её сердце бешено стучит в груди, норовя проломить рёбра и выскочить наружу. «Давай, подтверди мои слова, чего медлишь?» Спустя миг холодные глаза предводительницы наполнились грустью. Слегка покачав головой, Ослепительная Звезда задумчиво выдала:  — Откуда только у тебя берутся такие… Белая кошка не дала ей договорить. Злость на Ослепительную Звезду прокатилась по шкуре Ледяной Ярости, вспыхнула в душе, подобно пожару. Зачем предводительница лжёт, отпирается, когда ей в открытую говорят правду?  — Довольно! — Ледяная Ярость подскочила будто ужаленная; она сама не заметила, как невольно повысила голос: — Неужели ты не будешь рада от меня избавиться? Выгонишь меня, и племя Теней тут же вздохнёт свободно! Без моего тягостного присутствия вы вновь заживёте как прежде. Нельзя было утверждать, что самой воительнице с лёгкостью далась эта короткая речь. Нет, каждое сказанное ею слово тяжёлым камнем опускалось на душу Ледяной Ярости, но она знала: так будет лучше — не для неё, а для тех, кого она считала соплеменниками. Ледяная Ярость чувствовала, что изменилась, причём далеко не в лучшую сторону. Странное, отчуждённое поведение, ненормальные, совершенно нелогичные размышления, догадки и поступки, а самое главное — неконтролируемая злоба не оставляли белой кошке никакого выбора. Раз это невозможно побороть, то она должна покинуть территории котов-воителей, если хочет сберечь от себя близких. После выпада Ледяной Ярости на поляне возле старой лисьей норы настала тишина; единственным звуком, оглашающим окрестности, был лишь тихий перезвон сосулек на ветвях елей, мерно качающихся из стороны в сторону в такт порывам пронзительного ветра. Воительница тяжело дышала, словно только что обежала всю территорию племени Теней, а Ослепительная Звезда спокойно разглядывала собственные лапы. Участок земли, который заняли обе кошки, полностью скрывался в густой тени, поэтому Ледяная Ярость уже не раз вздрагивала от холода; упорное молчание бывшей наставницы оставляло на её душе неприятный осадок.  — Послушай себя со стороны, — раздался, наконец, мелодичный голос. — Ты говоришь мне всё это с такой претензией, будто я когда-то упрекала тебя, называла бездарной, глупой, неадекватной или обузой для соплеменников. Но мы с тобой прекрасно знаем, что это не так. А теперь ответь мне на один простой вопрос, пожалуйста: с какой стати я прогоню тебя? Пришёл черёд Ледяной Ярости задуматься. Тревога, давно не отпускавшая её, не уходила, напротив, с каждым мгновением усиливалась в разы. Получается, Ослепительная Звезда не понимала всей серьёзности сложившейся ситуации? Как же тогда быть? Она предприняла ещё одну попытку:  — К сожалению, ты не права. Мне нельзя находиться в обществе котов! Я запросто могу выйти из себя от любого неосторожного слова, взгляда или жеста со стороны, и тогда пострадают окружающие. Вспомни случай на Совете! Такое не должно повториться… Тяжкий вздох вырвался из груди Ослепительной Звезды.  — И снова ты не услышала меня, — Серебристая кошка резко встала, от чего Ледяная Ярость неосознанно сделала шаг назад. Заметив промелькнувшее во взгляде Ослепительной Звезды изумление, Ледяная Ярость мысленно хлопнула себя хвостом по лбу: насколько же она стала нервной, что шарахается даже от собственной предводительницы так, как будто та её съесть хочет?  — Я услышала, Ослепительная Звезда. — Тем не менее, одноглазая воительница продолжала стоять на своём, ведь страх перед тем, что она ещё может натворить, не унимался. — А вот тебе следовало бы прислушаться к моим словам. Племени Теней не нужны конфликты и междоусобные драки, а также ссоры и войны с соседями. Я дважды навлекла на вас беду… Точнее, в первый раз обошлось, но во второй… — Воспоминания одно за другим пролетали перед взором Ледяной Ярости, и вмиг вся прошедшая ночь и утро полностью восстановились в её памяти — вплоть до мельчайших подробностей. Вина разрывала кошку изнутри, она не знала, как покажется на глаза племени Теней; впрочем, больше всего она стыдилась именно перед Иглоушкой и Ослепительной Звездой, с которой ей сейчас приходилось вести беседу. — Неизвестно, чем бы закончилась сегодняшняя битва, если бы не случайность, благодаря которой Прибрежная Звезда попросила своих воинов остановиться. Поверь мне, я опасна для соплеменников, да и не только для них, и всё, что я совершила, подтверждает это… — Ледяная Ярость моргнула, с недоумением приметив, что по её щеке неторопливо скатывается одинокая слезинка, а голос почему-то дрожит: — Вам всем будет гораздо спокойнее, если я уйду. Нет меня — нет сложностей. И тут произошло то, чего она никак не могла ожидать. Ослепительная Звезда поднялась со своего места, стремительно преодолела расстояние в несколько мышиных хвостиков, отделявшее её от растерянной Ледяной Ярости, и прижалась щекой к её щеке, а хвостом лишь крепче притянула к себе бывшую ученицу. Оторопев от такого поведения предводительницы, Ледяная Ярость замерла на месте, не понимая, как себя вести, что говорить… Удивление в её душе сменялось замешательством и наоборот, пока Ослепительная Звезда внимательно вглядывалась в неё. Что-то в потеплевшем взоре серебристой кошки напоминало Ледяной Ярости взгляд Снежнолики, когда та однажды проникла в сон своей дочери, — возможно, потому, что предводительница смотрела на неё с какой-то материнской заботой?  — С чего ты взяла, словно я вижу в тебе только плохое? — Ослепительная Звезда улыбнулась, и от этого Ледяная Ярость вдруг ощутила спокойствие, приятной волной разливающееся по всему её телу. — Почему считаешь себя источником наших бед? Да, ты действовала необдуманно, но уж я-то знаю, что ты старалась во благо племени… Ледяная Ярость округлила единственный глаз, в упор уставившись на предводительницу.  — Я собиралась спасти наших оруженосцев. У меня не хватило выдержки наблюдать за их мучениями, особенно после смерти Сероспинки… — прошелестела она, дивясь собственному признанию. — Я сделала хуже…  — Прекрати обвинять себя, мне больно это слышать, — поморщилась серебристая кошка, впрочем, по-прежнему не отстраняясь от Ледяной Ярости. Странно: тепло густой шерсти предводительницы дарило воительнице небывалое облегчение, а мягкие слова той вливались в её душу, постепенно ослабляя ноющее волнение. — И потом, ты хочешь уходить? — Нет… — Ледяная Ярость даже не успела понять, когда произнесла это короткое, и в то же время так много значащее слово вслух.  — Тогда давай закроем тему? — Ослепительная Звезда выглядела настолько доброжелательно, что Ледяную Ярость так и тянуло ей поверить. — Никто в племени Теней не станет упрекать тебя за совершённые тобою дела, в том числе и я. Несостоявшееся воровство мяты и её уничтожение, безусловно, забудут нескоро, но не нужно бежать от проблем, Ледяная Ярость, их следует решать. Ты всегда восхищала меня своим упорством… — пробормотала Ослепительная Звезда, и воительница почувствовала, как дикое смущение охватывает всё её существо, едва она заслышала прозвучавшую в голосе серебристой кошки гордость, — после ранения ты продолжала держаться, в итоге добившись того, о чём мечтала! «Это вы с Сероспинкой помогли мне, сама я ни за что не справилась бы!» — Горечь по прошедшим сезонам, когда её подруга ещё была жива, обожгла сердце Ледяной Ярости.  — Тогда ты напоминала мне настоящую терпеливую Сумрачную кошку, которая сидит в засаде, дожидаясь удобного момента, чтобы мигом наброситься на дичь, — с упоением продолжала предводительница. — Тебе ли не знать, Ледяная Ярость, что такое тяжёлая судьба? Поэтому, прошу тебя, не поддавайся, не сбегай в тот момент, когда можно с достоинством принять вызов и идти дальше… Покрепче сжав хвостом плечи Ледяной Ярости, Ослепительная Звезда заключила: — Я верю в тебя, так и ты не теряй уверенности. Если ты покинешь нас, племя Теней обеднеет, лишится стойкой и трудолюбивой кошки, которая хоть и поступила не слишком хорошо, зато рисковала ради соплеменников. Поверь мне, самоотверженность — очень ценное качество, просто тебе надо научиться применять его с умом. А Иглоушка… — Ослепительная Звезда как-то неловко взглянула на свою бывшую ученицу, — перенервничала, однако я не считаю ваше общение прекращённым. Вот увидишь, она вскоре отойдёт и даже прощения у тебя попросит.  — Это я должна перед ней извиняться! — Страшные картины битвы не оставляли Ледяную Ярость в покое, при упоминании о случившемся вина стала терзать её с утроенной силой.  — Вам обеим следует поговорить по душам, — заметила Ослепительная Звезда. Предводительница отошла немного назад, её прозрачно-голубые глаза ярко засияли во мраке, царившем между стволами сосен и елей. — Не вешай нос! Жизнь может преподнести и не такие сюрпризы… Ледяная Ярость так растерялась, что молчала, потупив взор. Лапы белой кошки дрожали, как после быстрого бега, голова кружилась из-за накатившего на воительницу облегчения, смешанного с неверием. «Наверное, мне этот разговор всего-навсего снится!» Но нет — и Ослепительная Звезда, и окружавший Ледяную Ярость лес были самыми настоящими. Всё равно она никак не могла стряхнуть с себя оцепенение и хоть что-то сказать предводительнице, которая с интересом наблюдала изумление на морде белой кошки; казалось, она радовалась оказанному на Ледяную Ярость эффекту от её речи. Обводя невидящим взглядом мохнатые лапы елей, остававшиеся зелёными на протяжении всех четырёх сезонов, Ледяная Ярость прошептала:  — Спасибо тебе.  — За правду не благодарят, — по-доброму усмехнулась Ослепительная Звезда, впрочем, быстро приняв обычный вид. Такой — решительной, непоколебимой — Ледяной Ярости было гораздо привычнее её видеть. — Я чуть не забыла о том, зачем вообще позвала тебя сюда… Ледяная Ярость обратилась в слух. Что предводительница хотела ей сообщить?  — Я собиралась обсудить с тобой твоё поведение… и не только его. — От этих слов внутри у Ледяной Ярости всё опустилось. — Я так понимаю, иногда ты не в состоянии контролировать собственные эмоции и действия, правильно?  — Ну-у… Бывает. А откуда… — Ледяная Ярость перепугалась не на шутку. Ослепительная Звезда всё разузнала ещё до того, как она сама призналась, даже несмотря на то, что сама она тщательно это скрывала!  — За долгие луны правления я научилась быть наблюдательной, — спрятала улыбку Ослепительная Звезда. Усилившийся ветер едва не сбил кошек с лап; деревья на пару с ежевичными зарослями задрожали, как от холода, снег кучками посыпался с их голых ветвей. Где-то наверху пронзительно вскрикнул клёст и камнем свалился вниз, пролетев над самой землёй; ни Ледяная Ярость, ни её предводительница не планировали охотиться, а потому не обратили на перепуганную чем-то птицу особого внимания. Ледяная Ярость, распушив белоснежную шерсть, выпалила:  — Я исправлюсь, обещаю!..  — Ты не виновата, — Серебристая кошка смотрела на неё с такой жалостью, от чего воительнице захотелось, чтобы земля под её лапами расступилась, и она смогла спрыгнуть в чёрную бездну, лишь бы не ощущать на своей шкуре столь внимательного взгляда. — По какой причине ты не обратилась с жалобой к Травке?  — Она сочла бы меня сумасшедшей, — нехотя буркнула Ледяная Ярость. Стыд мгновенно распространился по её телу, и мёрзнувшую буквально пару мгновений назад кошку неожиданно бросило в жар.  — И всё же я советую тебе поговорить с ней. Мы вместе постараемся разобраться с твоими… «Странностями», — мысленно подсказала Ледяная Ярость, и её сердце тут же пронзил острый шип сожаления.  — …с этой задачей, — исправилась серебристая кошка. — Кстати говоря, что с тобой происходит? — неожиданно поинтересовалась Ослепительная Звезда, нервно постукивая хвостом по земле. — Тогда, сразу после битвы…  — Травка пришла к выводу, будто боль возникла из-за ушиба, — Ледяная Ярость старательно покопалась в памяти. Спустя некоторое время белая кошка отчётливо вспомнила, как один Речной кот со всего размаху толкнул её, как она упала на землю, кубарем откатываясь в сторону и ударяясь головой о дерево… Правда, передние лапы, которые Ледяная Ярость догадалась выставить вперёд при столкновении, чуть смягчили падение, и она точно помнила, что довольно резво вскочила и снова бросилась на помощь соплеменникам. — Похоже, наша целительница абсолютно права, — вздохнула Ледяная Ярость, отгоняя видение прочь. Ослепительная Звезда явно была озадачена. Подперев хвостом подбородок, предводительница неторопливо изрекла:  — Быть может, нужно обратиться за помощью к кому-нибудь из целителей других племён? Вдруг они смогут помочь… Тебя сильно беспокоит собственное состояние?  — Пожалуй, да, потому что подобное со мной впервые, — кивнула Ледяная Ярость. — Я не привыкла, чтобы у меня болела голова, да ещё и так сильно… Хотя, мне кажется, если я стану принимать рябину, то…  — Рябина заглушает боль, но не устраняет её причину, — с важным видом заявила Ослепительная Звезда, на что Ледяная Ярость с трудом сдержала смешок. — А тебе нужно именно лечение…  — Откуда нам знать, нужно оно или нет? — Постепенно этот нудный разговор начал раздражать Ледяную Ярость. К счастью, она быстро припомнила данное Ослепительной Звезде обещание исправиться и контролировать себя, а потому покрепче стиснула зубы и впилась когтями в промёрзшую землю. — В мою голову заглянуть никто не в силах, даже Травка. Лично я считаю, что это скоро прекратится, нечего нам беспокоиться попусту. Ледяная Ярость несколько лукавила, ведь на протяжении всего их долгого разговора лёгкая, но навязчивая боль в её голове не слабела, ежесекундно напоминая о своем существовании. Разумеется, Ослепительную Звезду было не так-то просто убедить, однако воительница намеревалась хотя бы попытаться. «С одним глазом неимоверно сложно сражаться, поэтому мне и досталось больше остальных».  — Должно быть, ты говоришь верно, — немного рассеянно отозвалась Ослепительная Звезда. — Что ж, нам пора возвращаться…  — Постой, — перебила её Ледяная Ярость, безостановочно дёргая ушами. Плохое предчувствие скребло в её животе, напоминая о самом главном, что она непременно планировала выяснить. — Каково моё наказание? Ослепительная Звезда долго разглядывала морду бывшей ученицы, от чего той стало как-то не по себе, и промолвила ровным тоном:  — Сегодня ты размышляла много и о многом, Ледяная Ярость, успела понять собственные ошибки и постараться всеми силами исправить их, но в битве тебя снова поджидала коварная неудача… Опёнок едва не пал от твоих когтей, и это окончательно подорвало тебя. Возможно, ты достаточно расплатилась за то, что сделала? Затем серебристая кошка развернулась и неторопливо зашагала прочь по хрустящим под лапами сугробам. «Необычная у меня предводительница… — пронеслось в уме Ледяной Ярости, которая припустила следом за Ослепительной Звездой. — Будь на её месте какая-нибудь Прибрежная Звезда, не дай Звёздное племя, то она бы давно порвала меня на подстилки для котят за все мои выходки!» Мороз больно кусал Ледяную Ярость за щёки, нос и уши, обжигал холодом, нагло забираясь прямо под её густую шерсть; молочно-белые облачка пара вырывались из пастей обеих кошек, бредущих под покровом темноты, повисшей меж переплетёнными ежевичными ветвями. Небо, местами затянутое туманно-серой пеленой туч, вздымалось высоко, насколько хватало глаз, и пики острых елей, как и раскидистые кроны старых сосен, прорезали ледяную синеву. Солнце казалось Ледяной Ярости тусклым, каким-то болезненным, будто уставшим каждый день подниматься над горизонтом и дарить природе жизненно важный свет. В конце концов, жизнь кота-воителя была в чём-то схожа с путём дневного светила по небосводу. День за днём воины выполняли абсолютно одну и ту же работу: просыпаясь с рассветом, отправлялись в патрули, на охоту, тренироваться, а с наступлением темноты прятались в палатки для долгожданного отдыха. Так и солнце, вставая и заходя, не меняло своего режима… «Хотя ему, в отличие от нас, не нужно ждать нападения, некого защищать от врагов и некого терять». Пребывая в раздумьях, Ледяная Ярость не заметила, как почти что непроходимые заросли вокруг сменились редкими деревьями и кустиками, раскиданными по территории племени Теней то тут, то там, а впереди показался лагерь, замаскированный на этой усеянной иглами и пропитанной запахом смолы земле. Краснохват, чьи глаза слипались после трудного дня, со скучающим видом проводил Ледяную Ярость и Ослепительную Звезду взглядом. На поляне собралось немало котов: быстро оглядевшись, белая кошка насчитала примерно половину воинов, а остальные, как она догадывалась, разбрелись по лесу. Иглоушки нигде не наблюдалось, зато Ворон, выглядевший донельзя мрачно и восседавший у палатки целительницы, сразу попал в поле зрения Ледяной Ярости. Воительница немедленно направилась к нему. Ледяную Ярость одолевали сомнения, ведь чёрный кот так ничего и не сказал ей по поводу того, что думал обо всех её позорных похождениях. Что-то подсказывало ей: глашатай был не особо доволен… «Ещё бы! Он не Ослепительная Звезда, готовая закрыть глаза на многие мои проступки, а всё тот же острый на язык Ворон». Ворон мгновенно обернулся. Сощурившись так, что его синие глаза превратились в две узкие щёлочки, он напряжённо поинтересовался:  — Что сказала Ослепительная Звезда?  — Много чего, — уклончиво ответила белая кошка, присаживаясь рядом с ним. От неё не укрылось, что Ворон не мигая вперился взглядом в кучу с добычей, а сам смотрел как сквозь неё. — Не поверишь, она не стала меня наказывать!  — Почему же, охотно верю, — пробормотал глашатай, и теперь он смотрел на Виноградницу, о чём-то оживлённо спорившую с распушившимся от негодования Орешником. — И это было, как мне кажется, вполне правильно с её стороны. Сама посуди: ты чуть не убила Опёнка, и я примерно представляю, какие муки совести тебя терзают, а разве есть худшее наказание, чем осознание своей вины? «Они с Ослепительной Звездой мыслят абсолютно одинаково», — взяла на заметку Ледяная Ярость, вслух же нехотя согласившись:  — Не буду спорить, это не очень приятные ощущения… Ворон нахмурился пуще прежнего. От его пронзительного синего взора сердце Ледяной Ярости ёкнуло, но она не подала виду. Глашатай твёрдо обратился к ней, выделяя голосом каждое сказанное слово:  — Думаю, ты в курсе, что сегодняшние события произошли по твоей милости, но моего отношения к тебе это не изменит. — Ворон решил закрепить свои слова ободряющей улыбкой, которая шла ему намного больше привычной кислой мины. А у Ледяной Ярости как гора с плеч свалилась; украдкой выдохнув, она позволила себе расслабиться. Сильная, почти детская радость всколыхнулась в её душе. О, как же она была счастлива, что глашатай не винил её! — Спасибо, — тихонько пробормотала белая кошка, не зная, что ещё добавить. «Я второй раз за день повторяю это слово…» Ворон и не требовал от неё никаких благодарностей. Не повышая тона, глашатай продолжил:  — Не стоит тебе передо мной рассыпаться, но приготовься к тому, что кое-кто… Ежевика опять негромко зашуршала, и на поляну вышла Иглоушка в сопровождении Мохогривки. Сёстры безостановочно шептались, вернее, пасть не закрывалась у Мохогривки, а бурая кошка только делала вид, будто принимала участие в разговоре. Бросив на Ледяную Ярость неприветливый взгляд, Иглоушка вновь отвернулась к сестре. Волна мурашек пробежала по спине белой кошки, она поспешно отвлекла себя тем, что вслушалась в речь Ворона:  — …будет долго поминать твои провинности.  — Я и не сомневаюсь, — буркнула Ледяная Ярость, подумывая о том, как бы извиниться перед неприступной Иглоушкой. В ближайшее время та вряд ли подпустила бы её к себе, однако попытаться выйти с ней на контакт всё-таки стоило. Желудок Ледяной Ярости требовательно заурчал, и она поплелась к практически пустой куче с дичью, еле волоча усталые лапы. Всё её тело налилось тяжестью, воительнице было трудно не то что идти, но и совершать малейшие движения, к примеру, поворачивать голову или шевелить хвостом. Выбора у голодной воительницы не оказалось: на месте богатой в пору Зелёных Листьев кучи простиралась яма, вырытая в снегу, на дне которой сиротливо лежали две костлявые мыши. Подняв мёртвого зверька за хвостик, Ледяная Ярость оттащила пищу в сторонку и принялась есть, как никогда наслаждаясь тем, что ей ни с кем не придётся воевать хотя бы за эту жалкую добычу. Выведав у Ворона, проснулся ли Опёнок, Ледяная Ярость пришла к выводу, что следовало бы ей отнести раненому коту оставшуюся мышь — рыжему воину нужно было как можно скорее идти на поправку. «Опёнок — один из лучших воителей нашего племени. Если он выйдет из строя, мы останемся без замечательного охотника и надёжного товарища». Заслышав голоса, доносящиеся из палатки Травки, Ледяная Ярость с замиранием сердца обнаружила, что кроме светло-коричневой кошки и Опёнка у подстилки больного сидела его подруга. Ледяной Ярости не больно-то хотелось находиться с этой кошкой в тесной палатке, но, с другой стороны, что же, ей отныне вечно прятаться от Иглоушки? Слабый голос раненого вернул Ледяную Ярость в реальность, отвлекая её от дум:  — …и не злись на неё.  — Она могла тебя убить! — горячо возразила Иглоушка. Судя по тому, насколько резко бурая кошка отвечала другу, она чуть ли не дрожала от гнева. — Не представляю, чтобы я с ней сделала, если бы…  — Если бы да кабы, — язвительно бросил рыжий воин. Ледяной Ярости было до жути неудобно; она не любила подслушивать, но и входить в палатку тоже не решалась, поэтому тенью притаилась возле входа, прижавшись боком к ветвям куста. — Ничего слишком страшного не случилось… поэтому немедленно иди и извинись перед Ледяной Яростью… поняла? Ледяная Ярость замерла как громом поражённая. Она не ослышалась, и Опёнок вправду уговаривал подругу принести ей извинения? Да за что?! В палатке целительницы воцарилась полная тишина, изредка прерываемая лишь тяжким дыханием Опёнка. Травка по-прежнему молчала, и белая кошка не могла предположить, чем целительница занималась в тот неловкий момент: то ли неслышно следила за беседующими котами, то ли перебирала запасы трав, чтобы создать видимость занятости.  — Ладно, я повздорила, — неохотно согласилась Иглоушка, и Ледяная Ярость мигом представила, как та с трудом сдерживает раздражение, — но Ледяная Ярость тоже виновата, как ты не понимаешь? Ты бы отправился в Звёздное племя, благо мы вовремя позвали Травку! Между прочим, это и сейчас не исключено.  — Ну, милочка, такой шанс есть у любого, — насмешливо отозвалась Травка.  — И всё же… Извинись перед ней, прошу тебя, — гнул свою линию Опёнок. Ни раненый кот, ни его подруга не обратили на преисполненный яда возглас целительницы никакого внимания. «Только этого мне не хватало! — сердито размышляла Ледяная Ярость, крепче сжимая в зубах несчастную мышь. Она покосилась в сторону соплеменников, убедилась, что на неё не глядят, и со злостью закончила мысль: — Как будто мне нужно её вымоленное Опёнком «прости»!»  — Хорошо, — еле слышно прорычала Иглоушка, и Опёнок неожиданно весело замурлыкал:  — Так чего стоишь? Иди, скажи ей прямо сейчас, а за детьми… мы с Травкой вместе присмотрим.  — Ага, как же, присмотрит он, — фыркнула светло-коричневая кошка, — за собой бы сначала последил, мышеголовый! Давай-ка я поправлю на тебе повязку, из-за твоего ёрзанья она совсем сползла. Собравшаяся с духом Ледяная Ярость влетела в палатку, чуть не опрокинув заторопившуюся к выходу Иглоушку. Встреча нос к носу с воительницей заставила бурую кошку отскочить назад и на полном ходу врезаться в Травку, которая стояла возле кладовой. От столкновения целительница, изумлённо ойкнув, растянулась на земле, а Иглоушка с коротким визгом приземлилась на неё сверху. Проснувшиеся Капелька и Мягколап дружно захохотали, а Опёнок еле-еле подавил озорную улыбку. Однако «виновнице» переполоха было не до смеха. Ледяная Ярость приблизилась к Опёнку, положив перед ним дичь:  — Держи, подкрепись.  — Спасибо огромное, я не голоден, пускай лучше Капелька с Мягколапом съедят. — Рыжий воин покосился на подругу, а та, поспешно отойдя от рассерженно шипевшей Травки, немного поколебалась и произнесла:  — Послушай, Ледяная Ярость, — Собственное имя из уст бурой кошки резануло по ушам воительницы, — я хотела… В общем, извини меня за… ну… Видя, насколько Иглоушке тяжело подбирать слова, да и вообще переступать через гордость, Ледяная Ярость невольно прониклась к ней жалостью. Чувствуя на себе взгляды присутствующих, в том числе и заинтересованных оруженосцев, белая кошка сочла нужным помочь соплеменнице:  — Это мне стоит просить у тебя прощения.  — Нет, мне, — заявила Иглоушка, чему Ледяная Ярость даже подивилась, — я вспылила, ударила тебя…  — Но именно я вынудила тебя это сделать. Если бы не моя глупость, то…  — Да помолчи же, дай мне сказать! — не выдержала Иглоушка, мигом растеряв всю любезность.  — Таким образом вы ещё раз десять поссоритесь, — засмеялся Опёнок. — А я скажу… вот что: виноваты обе, и обе уже извинились… хоть и сами того не заметили. Смущение накатило на Ледяную Ярость. Она, переминаясь с лапы на лапу, признала:  — Опёнок дело говорит. Я принимаю твои извинения, Иглоушка. — А я — твои, — со вздохом отвечала бурая кошка, и улыбка, как первый робкий луч солнца, тронула её доселе хмурую морду. После их примирения коты, окружающие Ледяную Ярость, все до одного заулыбались, переглядываясь друг с другом. Напряжение, словно потрескивающее в воздухе, улеглось, а взгляд Иглоушки из некогда злобного вновь превратился в спокойный и нежный. Капелька с Мягколапом принялись доставать отца расспросами о битве, их глазки горели азартом и желанием поскорее вырасти, чтобы тоже принять участие в новых сражениях; Ледяная Ярость перекинулась парой слов с Иглоушкой, и даже недовольная Травка выглядела так, будто вылечила от Зелёного Кашля целое племя. Ледяная Ярость давно не чувствовала ничего подобного. Казалось бы, всё самое страшное для неё осталось позади, и пускай воины племени Теней нескоро забудут и простят ей её ошибки, она ни за что не повторит их. Всё более-менее обошлось, никто больше не был разгневан, никто не держал на неё зла, а те, перед кем она провинилась, осознали искренность её раскаяния. Возможно, у Ледяной Ярости вряд ли получилось бы стать такой же счастливой и жизнерадостной, какой она была в пору короткой дружбы с Сероспинкой, зато надеялась на поддержку племени Теней. Теперь она не сомневалась в том, что её соплеменники, а в особенности Ослепительная Звезда и Ворон, открыто продемонстрировавшие, насколько она им дорога, не оставят её в одиночку справляться с несчастиями. Запрокинув голову к небу, которое было отлично видно из-за отсутствия крыши у палатки Травки, Ледяная Ярость произнесла про себя недавно сочинённую ею речь, но обращалась она вовсе не к мудрым предкам-воителям. Стараясь вложить в собственную мысль как можно больше веры и твёрдости, Ледяная Ярость повторяла, словно молитву, несколько замысловатых фраз: «Судьба моя, ты можешь сколько угодно преподносить мне уроки, посылать удар за ударом, испытание за испытанием, но я не дрогну и не сдамся. Клянусь, что буду бороться с трудностями до последнего, и да пребудет со мной Звёздное племя!»