Опасная игра

Поначалу Артур всерьез задумывал сбежать. Это было вполне в его духе, а главное, такой способ покинуть королевство был быстрым. Официально отпрашиваться у отца ему не хотелось по той простой причине, что не хотелось лгать, будто бы где-то на окраине королевства видели какое-нибудь злобное чудовище, по совместительству, творение магии. Сказать же, что он едет в гости к Вулфрику, означало, что король будет долго рассматривать это странное пожелание сына и, вероятнее всего, в конце концов ему откажет. Но Артур должен был уехать. Он не мог оставаться в Камелоте, не зная ничего о судьбе Мерлина, снедаемый острым сожалением и раскаянием за свои жестокие слова. Вулфрик вполне мог показать злополучное письмо Мерлину, и что тогда? Как принцу оправдаться перед своим другом, когда он сам себя простить не мог? Когда план побега уже почти созрел, и в ближайшую ночь Артур планировал сломя голову ринуться прочь из родного дома, Утер неожиданно сам все решил, позвав сына на ужин и озабоченно сказав за кубком вина: — Артур, боюсь, тебе придется завтра же отправиться к королю Альберту с дружеским визитом. Скажешь, что ты там проездом, остановишься на пару дней. — Но его сын только недавно ездил к нам, — удивленно возразил Артур. Король напряженно пожевал губу и выдал: — В том-то и дело. До меня дошли весьма тревожные слухи… — Какие слухи, отец? — Такие, что тебе нужно самому разведать обстановку, не полагаясь на эти слухи, — отрезал Утер. — Поговаривают, что принц Вулфрик не унаследует трон. — Как это? Он ведь единственный сын короля Альберта. — А еще у короля Альберта есть дочь, — с нажимом произнес Утер. — Незаконная. Но что мешает ему признать ее и объявить своей наследницей? Я не могу полагаться на сплетни, потому посылаю тебя. Если слухи правдивы, тебе придется подстраиваться под обстоятельства. Попытайся завоевать расположение этой девушки, может быть… — король Камелота помедлил, — может быть, тебе удастся даже завоевать ее сердце. Сердце Артура мгновенно воспротивилось предположению отца. Утер не видел еще этой девушки, не знал даже, как ее зовут, а уже строил планы! — В общем, поезжай, сын. Не торопись домой, узнай все, как следует. Мы должны располагать самой достоверной информацией. — Конечно, отец. Я сейчас же отправлюсь готовиться к отъезду. На самом деле Артуру было плевать на возможный провал надежд Вулфрика, как и на таинственную наследницу трона, о которой лично он никогда не слышал до этого времени. Все мысли принца занимал его слуга, томящийся в чужом королевстве, лишенный друзей, поддержки, наверняка притесняемый новым хозяином. А если уж Вулфрик показал ему то письмо… Артур усилием воли отогнал от себя мрачные картины. Он уедет, завтра же, и совсем скоро все узнает… Путь неблизок, придется гнать лошадей, придется придумать причину для визита… Рука будущего короля привычно легла на книгу, по-прежнему покоившуюся на его столе. Он сможет уехать к Мерлину и там задать все вопросы. Если… если с Мерлином все хорошо. Если Вулфрик ничего ему не сделал, потому что если сделал, видят боги… Что? Ну что? Боги видят, Вулфрик не мог навредить Мерлину сильнее, чем это сделал он, Артур. Принц закрыл лицо руками. Если его друг видел то письмо, если Вулфрик показал ему… Это конец. Конец всему: их дружбе, совместным вылазкам на опасные задания, привычной будничной веселой суете. Никогда больше Мерлин не улыбнется ему, не вывалит еду с подноса прямо на колени, не оттолкнет от летящей в принца стрелы, потому что этого больше не будет. Никогда. Он сам все разрушил. Но есть надежда, что Мерлин не знает. Теплится мысль, что Вулфрик не причинил ему зла. Может быть, в далекой земле Артура ждет все тот же Мерлин, и встретит его с легкой дразнящей улыбкой, с укором в голосе… И Артур никогда, никогда его больше так не подставит. Воодушевленный такими размышлениями, младший Пендрагон отправился отдать распоряжения о подготовке к поездке своим рыцарям.

***

Утро выдалось холодное, почти что зимнее; Мерлин ощущал это очень хорошо, стоя в легкой куртке на парапете крыши замка. Отсюда открывался вид на пробуждающийся город, и волшебник уделил минутку равнодушному рассмотрению однотипных серых построек вдоль улиц. Вулфрик его отпустил; убедившись, что выжал из него все соки и убил надежду на возвращение к прошлой жизни, отправил гулять на все четыре стороны. Мерлин мог уйти, податься в Камелот, но предпочел остаться. Почему? Артур. Глаза слезились от ветра, мороз кусал щеки и губы, но Мерлин оставался неподвижен. Сделать шаг вперед — избавить себя от этой участи, от тягостных размышлений, почему и за что его предали. Как мог предать его тот, за кого он готов был положить свою жизнь. Артур больше не желал его видеть, не хотел его знать. Раз так, судьбе не бывать, Альбион не построить, дракон оказался в дураках. Нелепое пророчество, безумные планы, несбывшиеся мечты и напрасные надежды! А все потому, что будущий король отказался от него. Почему? За что? До их встречи в жизни Мерлина не было смысла, не было цели. Он обрел их, теперь потерял. Вернуться в Эалдор, к матери? Влачить прежнее бессмысленное существование? Кому? Ему, могущественному чародею? Эмрис расхохотался. Он мог смириться со всеми насмешками судьбы, со всеми испытаниями в лице Вулфрика и прочих, но чего он не мог понять, не мог простить — это предательства. Не было никаких очевидных причин, да и какие могли бы быть? Как Артур мог написать такое письмо? — Надеюсь, ты не собираешься прыгать? — сквозь вой ветра он едва расслышал чей-то тонкий, но, безусловно, сердитый голосок. Мерлин обернулся. Позади него, тоже стоя на парапете, разведя руки в стороны, чтобы удержать равновесие, стояла Аделина — мелко дрожа даже в своем шерстяном плаще. — Что вы здесь делаете? — Я прогуливалась на Смотровой площадке, когда увидела тебя, — осторожно продвигаясь вперед, ответила она. — Не самое лучшее утро, только самоубийства нам не хватало. — И вы пошли сюда, чтобы меня удержать, — скептически ответил Мерлин, тем не менее, шагнув к девушке с протянутой рукой. Она вцепилась в его ладонь, избегая смотреть вниз, и с вызовом вскинула голову: — Кто-то же должен был. — Но не вы, — возразил волшебник. — Почему нет? — Аделина пожала плечами. — Вы — леди. — И что с того? Я могла и не быть ею. Если бы мой отец не забрал меня жить в замок. Не совсем понимая, о чем она, Мерлин молча смотрел на девушку. Не переставая дрожать, Аделина потянула его за собой. — Мерлин, давай слезем отсюда. Если, конечно, ты не хочешь прыгать. — И не собирался. — Тогда что ты здесь делаешь? Он заколебался. Он и сам не знал. Прыгать с крыши в его планы не входило, но зачем-то же он взобрался сюда. — Это все потому, что брат прогнал тебя? — уже мягче спросила девушка. — Он сказал мне. Сказал, что у тебя больше нет работы здесь, а домой ты вернуться не можешь. Это правда? Надо же. Вулфрик был осведомлен о том, что творилось у него в голове, даже лучше его самого. — Послушай, я могу дать тебе работу. Мой конюх серьезно заболел на прошлой неделе, подменишь его. Мерлин поднял на нее глаза. — Не надо, миледи. — Мне всё равно нужен человек на его место, — настаивала Аделина. — А тебя я знаю. — Что ж, спасибо, но я… — Но ты хотя бы подумаешь? Пальцы Мерлина сомкнулись вокруг тонкой цепочки, сжав маленького дракона. Артур, что бы он ни сделал, как бы он себя ни вел, не исчезал из его мыслей, не желал покидать свое законное место в его сердце. Этот подарок жег Мерлину кожу, напоминая, и носить его не было смысла. Больше не было. Чем меньше его будут мучить воспоминания, тем лучше. — Хорошо, — протянул слуга. — Я согласен. Но с одним условием. Аделина удивленно подняла брови. Мерлин стянул через шею подарок принца. — Возьмите. Это изначально должно было быть вашим. — Что? — она отпрянула. — Нет, я не могу. Это не мое. Забудь о выходке Вулфрика, Мерлин, это твое… — Если не возьмете, я просто сброшу его вниз, — волшебник вытянул руку в сторону, и Аделина, пристально на него посмотрев, схватила кулон с цепочкой, сжимая в своей ладони. — Я сохраню его для тебя. Тогда, когда ты будешь готов простить своего принца, ты будешь горько жалеть, что так поступил с его подарком. — Я никогда его не прощу, — отрезал Мерлин.