Опасная игра

Солнце медленно поднималось над горизонтом, лениво оглядывая свои владения и будя тех, кто еще не проснулся и опаздывал на работу. Его лучи, просвечивая сквозь окна, укоризненно упали на лицо молодого человека, посмевшего спать, когда весь замок, включая короля, был уже на ногах. Мерлин сонно пошевелился и попытался спрятать лицо от солнца, но оно достало его и с другой стороны спустя какое-то время. Он неохотно открыл глаза и тут же зажмурился. Накрывшись одеялом с головой, ему удалось спрятаться от назойливых лучей, но им на замену пришла другая проблема — теперь, едва он проснулся, волшебник не мог игнорировать шум извне. Замок, как уже говорилось, проснулся, и сейчас гудел. Надежды поспать под топот чужих ног и громкие голоса не было никакой. Так что Мерлин встал и озадаченно уставился на ворох одеял на полу. Потом перевел взгляд на свою кровать и сообразил, что Артуру, верно, пришлось спать на полу. Это было, по меньшей мере, странно. С чего бы Артуру проявлять подобную щедрость? Мерлин потянулся. Давно он так хорошо не спал. На столе были замечены остатки завтрака, и к еще теплым блюдам прилагалась короткая записка: «Поешь!», подчеркнутая жирной линией. Мерлин фыркнул и потянулся к тарелке. А что, фазан был очень даже ничего. Особенно, по сравнению с той едой, которой его кормили в последнее время. Понятия не имея, куда делся принц, да и не особенно горя желанием это выяснить, волшебник бесцельно бродил по комнате. Он успел и умыться, и позавтракать, и кровать застелить, и даже убрать валяющиеся на полу одеяла в шкаф — заняться ему было решительно нечем, разве что обдумывать свое положение. Ему необходимо было с кем-то поговорить. Жаль, что Гаюса здесь нет… Но с кем еще он может поговорить об Артуре? Мерлина внезапно осенило. Он подскочил к двери и выскользнул наружу. В этот раз во дворе никто не стал его останавливать, никто не стал препятствовать ему седлать лошадь Артура. Волшебник без всяких помех выехал в открытое поле, подальше от замка. Когда от крепости позади остался лишь едва видимый крошечный кусочек, Мерлин остановил лошадь. Он мог уехать домой, без проблем. В Камелот или в Эалдор, или вообще куда глаза глядят. Но его сердце хотело остаться здесь. Его сердце хотело быть рядом со второй стороной его медали. Что бы он ни сделал, Артур по-прежнему оставался для Мерлина его другом. Эмрис поднял голову и выкрикнул имя дракона, призывая его. Пожалуй, только Килгарра ему сейчас и советчик. Только бы он не летел слишком долго. Мерлин занялся разглядыванием окрестностей. Лошадь мирно паслась рядом, небо было безоблачным, погода — теплой. Все это так противоречило его впечатлениям об этом королевстве. Его здесь встретили хмуро, неприветливо, даже жестоко. Камелот не произвел на него поначалу такого гнетущего впечатления. Он хотел отсюда уехать. С Артуром. Уехать и навсегда забыть… Вот только это невозможно. Наступил обед; солнце ощутимо припекало. Волшебник успел проголодаться, и стал гадать, где сейчас может быть Килгарра и сколько ему лететь… И разумно ли призывать дракона среди бела дня? Но он просто хотел получить ответы на свои вопросы. Наконец, послышался приближающийся шум крыльев, и огромная тень упала на поляну. Мерлин отступил назад, задирая голову, встречаясь взглядом с мягко приземлившимся на траву Килгаррой. — Здравствуй, юный волшебник. Удивлен нашему месту встречи. Помимо воли маг почувствовал, как на губах расползается улыбка. Он был рад видеть дракона; давно уже они не говорили. Пожалуй, это древнее существо единственное всегда могло его понять. Понять то бремя, что он нёс, как тяжка эта ноша, как трудно её скрывать. Дракон сознавал, как ему непросто, и с самого начала не отрицал, что судьба у волшебника непростая. Это он рассказал Мерлину об Артуре. Сказал, что это его судьба. Входило ли в планы судьбы предательство? — Я тоже не планировал встретиться здесь, — отозвался Эмрис. — Стало быть, и в этом королевстве случилось что-то такое, из-за чего тебе нужна моя помощь? — Мне только нужно с тобой поговорить. — Посоветоваться? — осведомился дракон. Мерлин вздохнул: — Я не знаю, что мне делать. Сначала в Камелот приехал этот принц, Вулфрик… И Артур проиграл ему меня. — Что значит «проиграл»? — То и значит! Я здесь из-за него! И… столько всего произошло. Я не знаю, что будет дальше. Все так изменилось… — и вдруг, почувствовав, что он может, наконец, сказать все, без утайки, как есть, не подбирая слов, выразить свою обиду и надежду, высказать всю радость и боль, Мерлин принялся рассказывать взахлёб. Он не скрыл ничего, не забыл о малейшей детали. Но Килгарра все же не был человеком. Пусть он готов был выслушать, он среагировал совсем не так, как ожидал волшебник. — Мне приятно видеть, что будущий король отдал этот кулон тебе, — когтистая лапа потянулась к маленькому дракончика на шее Мерлина, ухватив цепочку и едва не поцарапав волшебника. — Это о многом говорит. — Ты меня вообще слушал? — с досадой сказал маг. — Речь сейчас не об этом глупом подарке. — Так ты не знаешь, что это? — дракон глядел на него с любопытством. — Неужели и Артур не знает? Мерлин закатил глаза. — Ему это подарили, когда он родился. Очень трогательно. И наверное, здорово, что этот кулон достался мне. Но я сейчас что-то не в настроении оценить этот жест. — И напрасно. Эмрис уставился на него. — Ты, должно быть, шутишь. Кулон? Серьёзно? Я тут о своей жизни распинаюсь… — Не вижу, чтобы в твоей жизни происходило что-то страшное, — возразил Килгарра. Мерлин всплеснул руками: — Не видишь?! Мне пришлось уехать из Камелота по милости Артура, и остаться наедине с этим чокнутым принцем, лишившимся магии и ненавидящего всех и каждого! Теперь он знает мой секрет, Артур знает мой секрет… — Разве не этого ты всегда хотел? Мерлин глотнул воздух ртом, как рыба, выброшенная на сушу. Слова друга застали его врасплох. — Он знает о твоей магии, он пытается понять тебя, зовёт тебя домой. Что же здесь плохого? — Но Вулфрик… — попытался Мерлин. — Вот этот меня беспокоит, — кивнул дракон. — Ты же знаешь, что он не лишился своей магии, как говорит? — Что? — вообще-то мага больше занимали мысли о жестокости его временного господина и о том, что тот, к сожалению, теперь знает его секрет. — Это невозможно, — пояснил Килгарра. — Нельзя просто так лишиться силы из-за какого-то цветка. Действия асфоделуса может хватить максимум на месяц, после чего у мага вырабатывается нечто вроде иммунитета на цветок. — Но он говорит… — Выходит, он не подозревает, — размышлял дракон. — Что-то сдерживает его магию — возможно, он так сильно верит в то, что она пропала, что она и не проявляется никак. Но, Мерлин, он по-прежнему колдун, знай это. Нужен лишь толчок, чтобы разбудить его. — Но пока он не проснулся… что же мне делать, скажи? — Ты не слишком-то хочешь остаться, но и уйти не хочешь. Не так, как будто Артур спасает тебя отсюда после того, как ты попал сюда по его милости. Да, он, бесспорно, виноват. Но ты должен понять: он лишь человек, Мерлин. Когда-нибудь он станет величайшим королем, но сейчас он принц, который временами совершает ошибки. — Но… — Неужели ты никогда не совершал ошибок? В том числе после приезда в Камелот? Не были ли твои ошибки гораздо хуже, чем его? Не имели ли они последствия гораздо более серьезные? Мерлин не нашёлся, что ответить. Да, он совершил много ошибок. Взять хотя бы освобождение этого дракона — сколько людей пострадало из-за его глупости… Или когда он вылечил отца Гвен и невольно подставил ее… Или когда выпустил гоблина… — Так нечестно, — глухо проговорил волшебник. — Мы сейчас не обо мне говорим, а об Артуре. А ты сводишь весь разговор к тому, чтобы я почувствовал себя виноватым и думал, что его поступок по сравнению с моими — мелочь… Но это не мелочь; это предательство. — Он не хотел этого, — мягко ответил Килгарра. — И он вернул бы все назад, если бы мог. Как и ты. Ты никогда не хотел лгать ему, делать что-то за его спиной — но это происходило. Это не значит, что ты его предавал. Мерлин молча выдохнул. Воцарилась пауза, а затем, как будто подводя итог, дракон проговорил: — Теперь все закончилось; вы можете вернуться в Камелот. — Ты прав; все закончилось, — откликнулся Мерлин. — Тебе суждено стать великим, юный волшебник. Когда-нибудь ты вернешь магию в Камелот. Помни об этом и не позволяй ничему и никому украсть свою мечту. Маг улыбнулся краешками губ. — Не бойся; не позволю. Дракон с шумом расправил крылья; Мерлин молча смотрел, как огромный ящер улетает прочь, поднимаясь все выше и наконец исчезая за облаками. В чем-то Килгарра был прав. Юноша не мог просто так взять и забыть о старой жизни, вычеркнуть из памяти пророчества, заставить себя отречься от своей судьбы. Вот именно — заставить. Никакая сила в мире не могла вынудить его бросить будущего короля. Что бы он ни сделал. Даже если бы его поступки имели худшие последствия. Они связаны. Назад Мерлин брёл, держа кобылу под уздцы. Было приятно идти не спеша, никуда не торопиться после всех этих переживаний и сомнений. Он думал о словах дракона. Сложно было представить Вулфрика сильным колдуном. Тем не менее, лишение магии, очевидно, оказало сильное влияние на его и без того жестокий характер. Волшебник содрогнулся, вспоминая время, проведённое в камере с асфоделусом. Магия была частью его; невозможно было представить жизнь без неё. Это было самым страшным испытанием, поджидавшим его здесь. Если бы Артур хоть приблизительно представлял, на что это похоже… Но Килгарра был прав. Все закончилось. Следовало забыть обо всем и спокойно вернуться в Камелот. Внезапно Мерлин остановился. Вдалеке в воздух поднимались клубы густого дыма; им был охвачен весь холм. Волшебник забрался на лошадь и подался вперёд. Теперь, когда он подъехал ближе, сомнений в увиденном больше не оставалось. Замок был весь охвачен огнём.