Опасная игра

Разумеется, Вулфрик знал, что это конец. Он знал это, упорно продираясь через лес пешим ходом, таща за собой связанную наследницу престола, не такую уж и прекрасную в своём порванном и испачканном платье, с синяками на руках и красными следами от его пальцев на своём горле. С каким-то мрачным торжеством он отметил слёзы, бегущие по её щекам, тихие, но оставляющие след. Если ему суждено погибнуть в борьбе за трон, напоследок он насладится видом её полной зависимости и страха. Или он, или Аделина. Кто-то выживет в этой борьбе, а кто-то умрет. Сын короля был по горло сыт отцовским пренебрежением и не намерен был лишиться своей законной короны из-за чьей-то прихоти. Он рванул за веревку, концом которой были связаны запястья девушки, и Аделина беспомощно повалилась на него. Молодой человек едва удержался от неожиданности и, разозлившись, поднял руку для удара. Его сестра вздрогнула и зажмурилась, даже не пытаясь сопротивляться. Вулфрик с досадой опустил руку. Вместо этого он притянул девушку к себе и шепнул ей на ухо: — Ты настолько жалкая, что и бить тебя противно. Она открыла глаза, полные слез. Принц невольно засмотрелся; пусть она и выглядела несчастной, её глаза… Было что-то трогательное в её хрупкости, в её уязвимости. То, что он так любил в ней, то, к чему безрезультатно тянулся годами… Вулфрик тряхнул головой и зашагал дальше, вынуждая сестру следовать за ним. — Я заткнул тебе рот кляпом, чтобы не кричала. Я могу его вынуть, если пообещаешь молчать. Обещаешь? Он обернулся, но сестра просто смотрела на него. — Как хочешь. Тебе, наверное, интересно, куда мы идём, Аделина? Я и сам не знаю. Подальше от моего отца. Моего, слышала? Это мой отец и мой трон, которые ты задумала отобрать. «Объявляю мою дочь Аделину законной наследницей трона…» В ушах все ещё звенели роковые слова. Принц не мог выбросить их из головы. Сегодня утром король созвал всю знать, пригласил Артура, чтобы в присутствии всего двора и почётного гостя огласить свою волю… Согласно которой его дочь получала все, а сын — ничего. Какой-то замок в горах? Вулфрик фыркнул. Его решили оставить в дураках. Но ничего не выйдет. — Отец поступил очень опрометчиво. Не следовало ему официально признавать тебя дочерью и своей преемницей. Он мог бы передать трон мне, а тебе оставить какой-нибудь замок в наследство… Например, тот, о котором он говорил, в горах. Но нет. Со мной он поступил, как с бастардом, а тебе, дорогая сестра, отдал все. Ты всегда была его любимицей, — сжав зубы, сын короля со злостью отбросил попавшуюся на пути сухую ветку. — Чем ты заслужила подобную привилегию?! Твоя мать была шлюхой, родила тебя без брака, от женатого мужчины! Моя мать не заслужила такого предательства, я не заслужил такого отношения отца! Но ты всегда была его любимицей. Он всегда давал тебе столько, а у меня лишь отбирал! Ты была для него дочерью, а я… Лишь досадной помехой. Он был бы рад, если бы я умер тогда, когда он убивал мою магию… — Вулфрик вдруг расплылся в улыбке. — Он никак не ожидал, что она вернётся… Моя магия вернулась! Ты видела, Аделина? Я поджег целый замок, я так силён, что могу все, я… — он остановился, хищно взглянул на свою жертву, и в глазах его показалось золото. Ноги девушки оторвались от земли, и она зависла в воздухе, поднявшись на полметра, болтаясь, как кукла на веревочках. Она бы закричала, если бы могла — Вулфрик видел это, в её глазах плескался ужас, и он, наслаждаясь её реакцией, отпустил её. Аделина упала бы на камни, но брат успел её подхватить. Он чувствовал, как колотится её сердце, и упивался её испугом, но он бы не позволил ей расшибиться. — А какой магией обладаешь ты, Аделина? Чем ты околдовала меня? Сын короля Альберта вдруг ощутил несильный отпор: упершись своими кулачками ему в грудь, она отталкивала его. Он отпустил сестру. — Помнишь, как ты впервые попала в замок? Отец долго не говорил, что ты — его дочь. Ты была прелестным ангелом, впрочем, как и сейчас — я, мальчишка, влюбился в тебя с первой минуты нашего знакомства. Я всегда любил тебя, но ты никогда этого не замечала. Слишком гордая, да? Слишком занята своими важными делами? — он горько усмехнулся и продолжил свой путь по лесной тропе. — Ты никогда не смотрела на меня как на мужчину. Ты никогда не видела, как я к тебе отношусь. Или видела? Именно поэтому ты всегда так подчеркивала, что я — твой брат? Чтобы не допустить ничего между нами? Я твой брат лишь по отцу, но это создало нам такие трудности… Не будь ты моей сестрой, милая Аделина, то не стала бы моей соперницей. Не люби тебя так сильно отец, я бы не возненавидел тебя. Да, мне нравится, как ты дрожишь, — с насмешкой добавил принц. — Но мне хочется стереть слезы на твоих щеках. Я живу с этим так долго, Аделина. Я начал тебя ненавидеть, когда меня лишили магии. Ты скажешь, что лишь поддерживала меня. Но я стал неполноценен, ты же была совершенством. Я понимал это. Ты видела, как меня унизили, как меня пытали, каким кощунственным образом отец сумел добиться своего — забрать мою силу. Не может быть для мужчины ничего хуже — знать, что любимая женщина видела тебя слабым. Чувствовать её жалость. Мне хотелось ударить тебя, когда ты меня утешала. Но я продолжал любить тебя. Он оглянулся на сестру, низко склонившую голову, покорно следующую за ним — выбора у неё не было. — А со временем ты перестала дарить мне даже внимание — я не говорю о нежности, пусть даже сестринской. Ты дарила его всем — даже этому слуге Мерлину, хотя совсем его не знаешь, — Вулфрик тихо рассмеялся. — Я ревновал тебя к каждому, даже к нему. Кто ты, прекрасная Аделина? Не может быть, чтобы обычную женщину один и тот же мужчина так сильно любил и так страстно ненавидел. Шагать пришлось по высокой траве — принц петлял, не всегда выходя на прямую дорогу, чтобы сбить погоню. Он знал, что рано или поздно их догонят. Самое время придумать какой-нибудь план, ведь что делать дальше, он не знал. — Хорошо, что ты не можешь говорить. Ты стала бы возражать или смеяться надо мной… Умолять меня о пощаде или говорить, как разочарована… Просто слушай мою исповедь, сестра. Я никогда не мог никому её рассказать.