Опасная игра

Карцером называлась самая дальняя камера в подземелье замка - без решетки, без окошка, наглухо запираемая на ключ. Стены были абсолютно голыми, каменный пол лип под ногами, затхлый воздух свидетельствовал о том, что камеру давно не проветривали. Мерлина бросили сюда, разом отрезав его от мира, от звуков и картин, оставив в тишине и кромешной тьме. Но волшебник не пал духом. Может быть, так будет проще? Его оставили в покое. Он прошептал заклинание, вытягивая перед собой ладонь, ожидая появления маленького огонька, но… ничего не произошло. Маг попробовал еще и еще раз – тщетно. - Forbearnan! Но магия не желала откликаться на его зов. В душе поднялась паника. Он вскочил на ноги и принялся бродить по месту своему заключения, считая шаги, чтобы хоть как-то себя успокоить. Устав бесцельно ходить туда-сюда, маг опустился обратно на пол. На смену страху пришла тоска. Глаза понемногу привыкли к темноте, и маг сумел различить, что стены его камеры покрыты паутиной. Тоску сменило тупое безразличие. - Forbearnan! Он попробовал еще раз – без особой надежды. Глаза слипались, тело привыкло к жесткому полу – и Мерлин провалился в дрему, прислонившись головой к грязной стене и поджав под себя ноги. Он не мог сказать, сколько длился его тяжелый сон – несколько секунд или несколько минут, но проснулся он оттого, что почувствовал боль в ноге от укуса и живо вскочил. Большая, жирная крыса удрала в другой конец карцера и оттуда смотрела на него – только блеск ее глазенок и было видно. Обуреваемый отвращением и собственной беспомощностью, Мерлин попятился к двери. - Aliese! Заклинание, всегда работавшее безотказно, в этот раз не отперло дверь. Что они сделали с его магией?! Как им удалось подавить ее? - Oncluse be! Они оставили его здесь, без воды, без клочка соломы, без какой-либо надежды, даже не сказав, когда выпустят! У него нет ничего, даже магия бессильна! Да что же это за проклятое место?! Мерлин бросился к двери и судорожно забарабанил по ней. - Выпустите меня! Выпустите меня отсюда! Пожалуйста, выпустите меня! Он по-настоящему испугался. И не столько оттого, что его оставили здесь совсем одного, лишив возможности слышать и видеть внешний мир. И не столько оттого, что заперли его на неопределенный срок. И не столько оттого, что он понятия не имел, что ждет его дальше. Он испугался того, что лишился единственного своего оружия, единственного средства своей защиты, единственного, что имело для него значение – своей магии. *** Артур промахнулся в пятый раз. Он всегда попадал точно в мишень – но в этот раз стрелы летели мимо, угрожая здоровью рыцарей, тренирующихся рядом. Принц опустил арбалет. Попробовать стрелять с двадцати шагов, а не с тридцати? Что-то подсказывало ему, что он все равно промахнется. Свежий приятный ветер дул в лицо, даря долгожданную прохладу разгоряченному тренировкой телу. Но на душе и так было холодно. Мерлина не было уже два с половиной дня. Из этого времени считается только полтора дня – ведь Вулфрик вернулся в королевство позавчера. Артур не находил себе места от беспокойства; слова Гаюса не выходили у него из головы. Как там Мерлин, что с ним? Каким же он был болваном! Играл – хотя отец запретил. Отдал слугу – хотя не должен был. Предал друга – того, кто ему доверял. - Никогда не видела, чтобы ты так ужасно стрелял, - возвращавшаяся из города Моргана подошла к принцу, весело улыбаясь, явно довольная его промахами. – Что же, Ваше Высочество сегодня не в ударе? – подразнила она. – Вы плохо спали, милорд? Наследник престола хмуро посмотрел на подопечную отца. В обычное время он бы нашел, что съязвить ей в ответ, но в этот раз промолчал. И не потому, что в голову не шла ни одна мало-мальски подходящая острота, а потому, что она была права – он ужасно стрелял сегодня. И он заслужил, чтобы его ругали. Гораздо легче было бы, если бы отец наорал на него тогда в Тронном зале, сказал, что он поступил ужасно, сказал, что ему стыдно за сына, к тому же, принца, а потом отменил дурацкую сделку с Вулфриком… Но этого не произошло. Его собственный отец, которым он так восхищался и гордился, не счел нужным заморачиваться таким пустяком и лично приказал выполнить желание Вулфрика, не обратив внимания на то, что речь шла о человеке, которому его сын доверял больше всех. - Эй, - удивленная отсутствием реакции на свои слова, Моргана тронула наследника за руку и уже мягче спросила. – С тобой все в порядке? Артур поднял голову. Признаться во всем? Рассказать Моргане, как все было? Она накричит на него, обвинит его в черствости, назовет бездушным ослом, и будет права. Но что это изменит? Она не сможет вернуть Мерлина, а вот от ее обвинений он будет чувствовать себя еще хуже. - Отец сказал, что ему понравились манеры приезжего принца, и было бы лучше, если бы я был так же учтив, внимателен и серьезен, как он. Ты тоже считаешь, что мне нужно повзрослеть и перестать ребячиться? В ответ девушка прыснула. - Он ставит принца Вулфрика в пример? – сквозь смех выдавила Моргана. – Неужели? И ты так переживаешь из-за этого? - Думаешь, отец прав? - Я не знаю, почему Утер сказал это, - внушительно произнесла Моргана. – Но послушай меня. Я видела этого принца Вулфрика, и могу сказать одно: я возненавидела его с первой минуты знакомства. Артур удивленно поднял брови, и девушка продолжила: - Да. Весь такой лощеный, с этими тонкими усиками… Таракан. Белые узкие руки, все время в перчатках, расшитая золотом одежда, будто у девушки… Мало в нем мужественности. Неприятный тип. Принц не ответил, пораженный ее суждениями, и тогда подопечная короля улыбнулась и дружески ущипнула его за щеку. - Мне нравится твое ребячество. Никогда не меняйся. Уверенная, что получила ответ на свой вопрос, она удалилась, оставив Артура наедине со своими мыслями. Он сказал ей часть правды. Отец действительно лестно высказывался о приезжем принце, но Артура заботило вовсе не это. Он привык часто пропускать мимо ушей то, что говорит отец. Обычно он делал это тогда, когда не поддерживал точку зрения Утера. Но его беспокоило вовсе не это. Мерлин. Что Вулфрик с ним сделает? Правда ли он так жесток, как о нем говорят? Артур поежился, вспоминая перекошенное яростью лицо принца, когда Мерлин случайно плеснул ему в лицо бульоном. Он не забыл о плетях. Осуществит ли Вулфрик свою угрозу? У него в распоряжении вся неделя. Артур резко развернулся, глядя на мишень. Ему представился Вулфрик, держащий плети в своих холеных руках; на земле, со связанными руками, на коленях стоял Мерлин. Вулфрик замахнулся для удара, и в ту же секунду Артур зажмурился, подняв арбалет. Пущенная не глядя стрела попала точно в яблочко.