Опасная игра

"Холодно. Как холодно" - первая мысль, пришедшая в голову Мерлина. Он не чувствовал ни рук, ни ног, уставившись в стену немигающим взглядом. Странная отчужденность не покидала его. Потеряв счет времени, он забыл свои страхи, утонув в пучине тупого равнодушия. Магия, его верная союзница, пропала без следа и, проведя первые часы в нарастающей панике и страхе, он в конце концов сдался, забывшись тяжелым сном. В камере лежала нетронутая миска с водой и хлеб. Мерлин не помнил, как заходила стража. Он не слышал, как открывалась дверь. Дверь. Как будто из этого места был выход. Расфокусированный взгляд блуждал по двери, исполосованной следами от ногтей - там, где он царапал ее, глупо и отчаянно пытаясь выбраться. Магия погасла, вместе с ней погасла его энергия, и безразличие овладело волшебником. Он проснулся, все еще чувствуя себя уставшим. Он был голоден, но едва мог есть хлеб, почти давясь им. Но жизнь постепенно брала свое, и Мерлин возвращался из транса, обретая способность думать. И чем больше он думал, тем стремительнее таяли крохи тепла в его душе. Холод в теле передавался его сердцу. Он не знал, сколько времени провел в карцере, да и не хотел знать. Первых тысячи попыток было достаточно, чтобы осознать: магии нет, и возвращаться она не собирается. Должно быть, все дело в камере. Должно быть, она как-то заколдована... Так Вулфрик знает? Знает его секрет? Не может же это быть случайным совпадением... А что бы сделал Артур, если бы узнал? Артур. Пальцы мага вяло сжались вокруг кулона, подаренного принцем. Артур не стал бы его так мучить, верно? Быстрая смерть от его руки куда предпочтительнее... Стоп. Мерлин вздрогнул. Артур бы не поступил с ним так, он бы не стал его убивать. "Ты уверен? - ехидно прошептал внутренний голос. - Артур отдал тебя в руки человека, по воле которого ты сейчас здесь". Это была правда. То, что с ним случилось - вина Артура. Но ведь он этого не хотел. Мерлин глубоко вздохнул и потянулся за водой. При этом его взгляд упал на руку - болезненно бледную, до серости, с синими прожилками вен. Пальцы плохо его слушались. Юноша предположил, что все дело в холоде, но это, очевидно, было не совсем так. Голова кружилась. Он чувствовал себя очень странно. Затхлый воздух был чем-то пропитан, какой-то пряностью, которая вначале и не ощущалась. С усилием поднявшись на ноги, Мерлин стал искать источник этого запаха, который не был неприятным, но его присутствие по непонятной причине нервировало волшебника. Стены были голыми, но когда юноша поднял глаза, он увидел, что потолок камеры оплетен какой-то засушенной травой, которой маг прежде никогда не видывал. Она странно светилась в кромешной тьме. Волшебник протянул к ней руку, встав на носки, и сумел оторвать пару травинок. Едва он дотронулся до необычного растения, как его желтоватый цвет стал ярче, и пальцы Мерлина обожгло болью. Он выронил травинки на пол, продолжавшие светиться. И тогда в голове его сложилась мозаика. Все стало ясно, как день. Камера была оборудована специально для таких, как он. Для волшебников. Мерлин обхватил себя руками, не чувствуя кончиков пальцев, скованный осознанием - Вулфрик знает. Знает его секрет. Поэтому он здесь. Но почему? Почему казнь на эшафоте заменили заточением, отнявшим его силы? Принц Вулфрик не знал милосердия. Разве что... разве что заточение будет хуже смерти. Но как? Как он узнал? Как он мог узнать? Мерлин уставился на следы от ожога, затем задрал голову и вновь оглядел подозрительное растение. Не могли же они заготовить его специально для волшебника? Эта трава была здесь раньше. Эта камера предназначалась для колдунов. Она всегда предназначалась для колдунов, а Мерлин здесь потому, что... Нет. Вулфрик не мог знать. Мерлин обессиленно опустился на пол. Он не хотел думать о своем нынешнем положении. Он слишком много думал об этом в прошлом. Слишком часто представлял себе реакцию Артура на тот факт, что его слуга - маг. И слишком редко эта реакция была более-менее положительной. А в самом деле, что бы сделал Артур, будь в подземельях Камелота камера наподобие этой? Бросил бы он в нее своего слугу... Или предпочел бы быструю казнь, скажем, костер? Эмрис вздрогнул. Он с усилием выбросил из головы образ младшего Пендрагона, с презрительной улыбкой отдающего команду начинать казнь. Нет, Артур так не поступил бы. Артур никогда бы так... "Но ведь это из-за него ты здесь" - услужливо напомнил внутренний голос. - Замолчи! - в сердцах выкрикнул Мерлин. - Сейчас же замолчи! "Я замолчу, но ты знаешь, что это правда". - Нет, - упрямо сказал волшебник. - Это не его вина. Артур мой... - он замолчал, подмечая, как во рту внезапно стало солено, и пытаясь игнорировать подозрительное чувство, как будто... "Тебя сейчас вырвет" - буднично заметил внутренний голос. - Но я почти ничего не ел... "Я и не говорю, что ты отравился едой. Воздух..." - дальше голос не договорил, потому что его предсказание сбылось. Мерлин рухнул на холодный пол, чувствуя, как выворачивает внутренности, и весь его простой обед/ужин оказался на земле. Спазмы на этом не кончились: чем больше волшебник вдыхал пропитанного отравой воздуха, тем больше яда проникало в его легкие. Как будто было мало того, что они лишили его магии! "Так вот, - как ни в чем ни бывало, продолжил внутренний голос, когда юноша смог отдышаться, - ты хотел сказать, что Артур твой друг? Разве друзья так поступают? Друзья защищают, а не бросают в пропасть и оставляют на произвол судьбы. Он столкнул тебя в яму, хорошо зная, как она глубока, и ушел, даже не подумав бросить тебе веревку. Очнись, Мерлин, - он ушел не за подмогой. Он и не думает спасать тебя. Он ждет, что ты выберешься из этой ямы сам, пусть даже на дне ее полно ядовитых змей, а тебя лишили единственного оружия". - Сейчас же замолчи, - Мерлин закрыл глаза, стараясь выбросить все мысли из головы. "А если твоя магия исчезла навсегда?" - очень тихо спросил голос, озвучивая тайные неясные страхи волшебника, в которых он боялся признаться даже самому себе. Но это имело смысл. Что, если?.. Он не сможет жить без магии. Уж лучше Вулфрик. Его издевки и измывательства. Его насмешки и унижения. Покорность, смирение, молчание, несправедливые наказания. Это можно выдержать. Но боль от потери магии... Ее выдержать нельзя. Если бы Вулфрик предложил ему выбор прямо сейчас, Мерлин не задумываясь бросился бы выполнять любое его самое безумное, самое ужасное и унизительное поручение, лишь бы только выйти из этой темницы и не возвращаться сюда никогда. "Вот уж не думал, что сломить тебя настолько легко" - ехидный голосок в голове на этот раз принадлежал Артуру. Забыв о слабости и усталости, Эмрис вскочил на ноги, выкрикнув в пустоту: - Это из-за тебя! Ты продал меня, ты меня сюда послал, я здесь по твоей воле! "Мерлин... Я предлагал тебе не идти. Я предлагал схитрить и оставить тебя в Камелоте. У тебя был выбор". - У меня никогда не было выбора! - срывающимся голосом выпалил волшебник. - У тебя был выбор - играть или не играть, а у меня выбора не было, потому что я, в отличие от тебя, кое-что знаю о верности, и я не мог подвести тебя! Он не хотел обвинять во всем Артура; какая-то часть Мерлина уговаривала его изменить мнение, но другая часть с каким-то мрачным торжеством наслаждалась этим гневным выпадом, уговаривала его выплеснуть свою злость еще, но маг молчал - ему вовсе не хотелось злиться, ему хотелось найти выход, хотелось согреться, съесть осточертевшую овсянку в каморке Гаюса и заснуть - пусть даже на своей жесткой кровати. А потом услышать от Артура, как ему жаль. "Будь ему даже тысячу раз жаль, твоего положения это не изменит". Внутренний голос был прав. Как всегда.