Поезд в Средиземье

       Дэвид успел привыкнуть и к удручающему величию руин Осгилиата, и к сырой и тёплой южной зиме, и к спартанскому образу жизни, но к далёким, едва различимым с земли теням несущих назгулов драконов он так и не привык. Как, впрочем, и горстка его людей.       Справедливости ради стоило отметить - слово "горстка" недостойно было означать отряд Фарамира. С уходом его брата в Имладрис под начало младшего сына Дэнетора II перешли все существующие загоны разведчиков и передовые отряды Гондора.       Да, их нельзя назвать горсткой. Сейчас Фарамир и его люди держали Северный Итилиэн и, на данный момент, Осгилиат. В Хеннет-Аннун постоянно находятся отряды быстрого реагирования, ни один подвод Врага не пройдёт незамеченным, но… Но Дэвид прекрасно понимал, как ничтожно малы силы Гондора против Мордора.       И как бессильны все армии Запада против летающего ужаса под облаками. Когда актёр впервые услышал пронзительный визг назгулов, его охватил такой ужас, что и спустя час мужчина не мог прийти в себя. Лишь пару дней спустя Дэвид – вернее, Фарамир, - нашел способ сохранять присутствие духа в мгновения подступающего кошмара с небес.       Спасала воина старая молитва-гимн, сочинённая во времена первых эльфов. Частенько теперь Фарамир напевал её, успокаивая себя и придавая сил своему отряду. Вот и сейчас, когда до рассвета оставалось всего пара часов, Дэвид неспешно завёл напев приятным чистым голосом: - А Элберет Гилтониэль, Силиврен пэнна Мириэль, О менель аглар элленат! На-кэред палан-дириэль. О галадреммин эннорат, Фаниулос, ле линнатон, Ве линде ле са Валимар, Нэф эзар, си нэф эзарон! *       Едва Дэвид закончил песню, как перед ним возник один из стражей башни у Восточного моста: - Командующий, виднеются отряды орков. Сотни две, возможно, больше. Наша башня заполнена людьми, оружием и припасами до отказа, но соседняя пустует. - Белегар, - несколько возвысил голос Винэм. - Звали, лорд Фарамир? – пришёл на зов седой воин. - Орки приближаются. Я и тридцать лучших лучников отправляемся к башням у Восточного моста, на тебе организация засад и проверка ловушек. - Вас понял, командир. Гасить факелы! Луки сюда! В серых предрассветных сумерках поспешно собирающиеся суровые воины кутались в плащи и сохраняли абсолютное молчание. В какой-то миг Дэвид поймал себя на мысли, что его люди сейчас напоминали ему призраков этой древней цитадели Звёзд. Невольно поежившись, военачальник поспешил прогнать наваждение из сознания и сосредоточиться на главном – отпоре вражеским отрядам.       Первое, что заметил Винэм – когда отошел от шока и смог что-то замечать, кроме того, что он теперь самый что ни на есть настоящий Фарамир – так это некое единение с его персонажем. Не с той пародией, что создал ПиДжей, а истинным, толкиновским Фарамиром. Чувствуя, помимо бремени конфликта с отцом, горечи бремени знаний, тоски и страха за брата, еще и исключительную ответственность, актёр по ночам, когда выдавалось время, упражнялся в стрельбе из лука. Будто боясь ударить в грязь лицом перед самим духом Профессора, он вновь и вновь опустошал колчан, оттачивая меткость и хладнокровность. И сегодня, похоже, наступило время для своеобразного зачета Дэвида.       Крадучись в тени, ни звука не позволяя ночи украсть у него, Фарамир проследовал в пустующую, полуразрушенную башню. Воины болтали вечерами о прежних днях старой столицы Гондора. Говаривали они, будто эти башни-близнецы, стоящие у руин Южного моста города, имели окна, один-в-один похожие на бойницы потому, что были эти башни вотчиной древних астрономов. Дэвид был плохо знаком с тем, как обстояли в мире Толкина дела с наукой, однако сейчас, став Фарамиром, сжимая в руке лук и различая в серой пелене – последнем привете почти зимней ночи – приближающееся скопление колченогих выродков Мордора, Винэм верил во все. Не просто верил. Он знал. Теперь, прочувствовав на своей шкуре каждое волнение, каждый страх, каждую муку решения младшего брата Боромира, актёр действительно знал – этот мир так же реален, как их собственный. Возможно, даже реальнее. - Приготовились… - краем рта едва слышно отдал он приказ. Первый паром, второй, третий… Орки причалили и начали высаживаться на этот берег. На его, Фарамира, берег! На берег свободных людей Запада! В сердце древнего города! Этого Дэвид, кем бы он ни был здесь, позволить не мог. - Огонь!!! Смертоносными птицами впивались метко пущенные стрелы гондорцев, и с искаженными ненавистью, страхом и болью уродливыми лицами, сжимая так и не испившие человеческой крови кривые мечи, орки валились в реку, оседали друг на друга, заваливались обратно в паромы, создавая толкотню и усиливая хаос. А стрелы все летели и летели, насвистывая прощальные проклятья исчадиям Саурона.

***

      С востока ползли первые лучи по-южному мягкого ноябрьского солнца. Военачальник Фарамир бродил среди убитых, внимательно осматривая трупы и придирчиво обыскивая главарей вражеской ватаги. Три отряда орков, всего три сотни рож. Скорее всего, это были просто мародеры. Или оголтелые жаждавшие легкой славы. Теперь уже неважно. Руки Дэвида ныли от напряжения, скулы время от времени сводило, но именно в этот момент, стоя над кипой трупов орков, он понял, что он жив. Никогда еще Винэм не видел орков так близко. Никогда еще он не видел созданий более мерзких. Никогда еще он не был настолько жив.       Теперь Дэвид – Фарамир – теперь Фарамир знал вкус борьбы. Вкус победы. Пусть легкой и, похоже, пустой, но все же. Любовно огладив изгиб лука, актёр с прищуром уставился на восток. Не этот ли мир реален? Не призрачен ли тот, в котором он жил до этого? Вот мозоли от лука, вот колкая щетина… мятый спальный мешок, солонина, родниковая вода… ушибленное колено в тренировках со своими людьми… грязные, спутанные волосы и въевшийся в плащ запах костра… Вот мир. Вот жизнь. Его жизнь. И эту жизнь Фарамир будет отстаивать до последней капли крови. Где-то над Осгилиатом послышался леденящий вопль назгула. «Ты слышишь, сукин ты сын Саурон?! До последней капли крови!», - сплюнув, мысленно пообещал Востоку Дэвид и поспешил на зов Белегара укрыться от крылатого соглядатая. *Автор представляет себе именно такое исполнение гимна: A Elbereth Gilthoniel – Aerlinn in Edhil o Imladris