Поезд в Средиземье

      Многие века он стоял здесь, на вершине величайшей цепи нынешней Арды. Равнодушный, закутанный в роскошные снежные одежды и овеянный сильнейшими из ветров, он наблюдал за войнами, рождением и гибелью государств, переселением народов и их развитием. А потом пришли они. Он одинаково ненавидел и мерзких бородатых вонючих гномов, и пустоголовых остроухих блаженных эльфов, каждый раз давая понять забредшему глупцу в его вотчину, чем закончится такое путешествие. Казалось, эти глупцы наконец-то поняли, а потому пользовались Вратами Карадраса крайне редко. Он только стал успокаиваться, как проклятые гномы пробудили дремавший в недрах гор рок. С того самого момента они погубили себя, соседнее поселение остроухих, и саму их ничтожную историю.       Баранзибар высок, и его сокрытые чертоги уходят глубоко к корням гор. Там-то и поселилось черное пламя после уничтожения Мориа. Снедаемому огнем изнутри и гневом снаружи Краснорогу оставалось лишь терпеть, лелея все возрастающее буйство под кольчугой спокойствия. Многие годы худо-бедно, но получалось. А потом…       А потом в горы наведался простаковатый мальчишка в компании разношерстных телохранителей. На шее он нес нечто до того важное, опасное и попросту страшное, что у Карадраса поначалу даже не хватило духу задать вопрос Митрандиру. Он узнал тьму, покоящуюся на шее полурослика – он чуял ее многие годы. Ее грязные маслянистые струи вились вокруг неукротимого кровожадного пламени, что спало в ногах Баранзибара. Он отчаянно пытался воззвать к истари среди путников, но он был далеко, и между ними лежала пропасть из жуткой грозы и ошалевших горных гигантов. Митрандир ушел. Спустился внутрь гор со своими спутниками, чтобы пройти по руинам древнего города мерзких ненасытных гномов, своими руками разрушивших собственное благоденствие. Карадрас был в гневе. Если недоумки-путешественники сгинут в пучине тьмы многочисленных гномьих нор, то это страшное нечто на шее мальчишки поселится в горах и будет отравлять корни Баранзибара сильнее черного огня древности. Гора содрогнулась от представленных ужасов. Ядовитые воды вместо подземных источников. Изуродованные камни вместо незамутненных кристаллов. Очерненные минералы вместо чистого сырья. Гниль и смрад вместо ледяного дыхания свободного ветра в норах алчных гномов. К счастью, кошмары Карадраса остались кошмарами. Непутевый мальчишка со своими спутниками покинул подгорные чертоги. Краснорог тяжело вздохнул – он чувствовал, что древний огонь тьмы не спит больше. Чувствовал, что тот, кто когда-то носил имя Олорин, схлестнулся с порождением Неназываемого. Оставалось теперь только ждать итога. Путешественники, среди которых Баранзибар с презрением опознал одного гнома и одного эльфа, поспешили в лес остроухой ведьмы, Митрандир же бился с тем, кого жадные до богатства бородачи прозвали проклятием Дурина. Гора злилась. Ей было больно. Где-то глубоко, куда ни один мерзкий бородач не заглядывал, бились насмерть две некогда равно могучие сущности, опаляя, выжигая и ослепляя предвечным Светом Запада седые корни Карадраса. Громом сотрясали его основание забытые в Арде чароплетения слов Валинора, выжигая глаза рогатому демону тьмы. Вспарывали, руша породу, корни свистящие удары огненного хлыста, что опаляли плоть Митрандира и оставляли тлеть голые его кости. Вызывало эхо жуткий звон скрещенных в смертельном бою мечей. То один, то другой майа падал на колени, но лишь затем, чтобы нанести следующий удар для сокрушения противника. Так проходили дни, сливаясь в недели. Наступил последний месяц зимы. Изнуренный битвой и болью Баранзибар был на грани своего терпения, и жертвы для его буйства быстро нашлись. В его владения посмели взобраться напыщенные остроухие, возомнившие себя достойными пройти через него, Краснорога. Но он терпел. Терпел, пока не понял – вот-вот Баранзибар сможет выпустить победителя страшной подземной битвы и отпустить всю свою боль и злобу. Разгневанный и подстегиваемый болью, он показал им, кто здесь вечный и главный, а кто- лишь гость, хоть и бессмертный. Карадрас буйствовал от сжигающей его изнутри боли, чувствуя, как сгорает дотла древний огонь тьмы в лучах предвечного света Анора. Олорин победил. Его дух отлетел на Запад, но мудрая гора чувствовала, что вот-вот он вернется, и тогда ему нужно будет вернуть истари на поверхность.       Тощий, иссушенный заботами о неблагодарном мире, изрезанный морщинами, нагой, не чувствующий холода, Олорин поднялся потайными ступенями к вершине Карадраса, чтобы снова вернуться в Арду и выполнить то, что должен. Краснорог отпустил его с облегчением, напрочь игнорируя глупые напевы полуэльфа. Боль утихала, а с ней смолкала и ярость. Пожалуй, наконец-то Баранзибар сможет побыть не гневным, а просто суровым. Гнева ему за столькие века с лихвой достаточно.       Карадрас мысленно пожелал успехов Олорину в его свершениях и, впервые за долгие недели, провалился в спокойный сон, залечивая свои израненные корни. Впереди была весна – несущая надежду народам Арды и готовящая неотвратимые изменения миру, независимо от того, кто выйдет в нынешней войне победителями.