Шлёп, шлёп, шлёп, шлёп…
Дурацкое шлепанье босых, плоских и неуклюжих ступней эхом разносилось по узкой теснине и набатом бухало в голове Сёркиса.
Брезгливо морща нос от странного, более чем неприятного запаха, Энди поправил обветшалую набедренную повязку. Едва обтянутые кожей ребра выпирали, а впалый от постоянной жизни впроголодь живот, казалось, действительно прилип к спине. Почти лысая голова неимоверно чесалась, неухоженные грязные ногти слоились. А все тело, вынужденное передвигаться почти на четвереньках, да еще и вприпрыжку, ломило и крутило от боли: полуатрофировавшиеся от не-хождения прямо мышцы ног Голлума еще не успели потерять чувствительность у актёра, но уже не могли позволить ему встать на ноги, как это полагается человеку.
Это всё: запущенность тела, вонь изо рта и рыбный смрад вокруг — уже вторые сутки изводило Сёркиса, а боль в суставах, натоптыши и мозоли на ступнях и явно перемерзший организм подливали масла в огонь раздражения.
— Спасибо, что я не в Кинг-Конговскую реальность попал*, — буркнул Энди, корчась от боли в пустом желудке.
В Средиземье не предусмотрены ресторанчики или даже какие-нибудь забегаловки, с собой еды у актера не было вовсе, в ягодах и корешках Сёркис не разбирался — в конце концов, он специалист в совсем другом направлении медицины — а жрать ещё живую рыбу он был готов только под пыткой.
С другой стороны, так-то и ноги недолго протянуть. Хотя, такие ноги и протянуть стыдно…
Еще это раздражающее обоняние «амбре» из смеси пота и тухлой рыбы…
— Нет, я так больше не могу! — собрался с духом актер и прыжками плюхнулся в холодную и быструю горную реку.
С наслаждением поплескавшись и отфыркавшись, Энди выполз на берег.
— Уж лучше склеить ласты от воспаления легких, чем от разъедающей глаза вони, — мрачно улыбнулся отражающемуся в воде Голлуму Сёркис.
Присев на камень и подставив лицо осеннему солнцу, он прикрыл глаза… после долгого пребывания во тьме смотреть на свет было больно. Желудок крутило от голода, от свежего, холодного горного воздуха ломило суставы.
— Да лучше бы я сдох, — простонало бледное и болезненно-худое существо.
Организм вегетарианца требовал своей суточной нормы свежих овощей, а получал уже который день кукиш с маслом.
Вдруг с запада — оттуда, где тропа делала крутой поворот, выбираясь из теснины на скалы, донеслась режущая уши ругань. Наскоро оглядевшись, Энди бросился под камень у самого края реки. Свернувшись кошачьим клубком, актер затаил дыхание и выжидательно уставился на западный край теснины.
Очень скоро из-за огромного валуна показалась пара низкорослых, косоглазых и кривостопых орков.
— Да пошел ты к назгулу, Скрыг! — смачно харкнул под ноги спутнику тот, что был чуть шире в плечах. — Око сказало, мы выполняем! Сам знаешь, что будет, если прохлопаем лазутчика!
— Дался верхам этот гондорец! Это каким идиотом нужно быть, чтобы попереться одному через пол-Средиземья.
— Потому, знать, и попёрся один, чтоб внимания к себе не привлечь.
— Эээх, вот бы разузнать, что там такого важного везет этот чокнутый!
— Ага, держи карман шире, Скрыг, — орки подошли к воде, и Энди вздрогнул: всего какой-то десяток шагов разделяет его и этих кошмарных уруков. — Так тебе верхи и принесут информацию на блюдечке с…
— Эй, Стропаг, — закручивая фляжку с водой, уставился вдруг орк прямо на Сёркиса, — Да мы тут не одни.
В два прыжка преодолев разделяющее их расстояние, Скрыг схватил актера за шею и выволок из-под камня.
— Лазутчик!
— Да не тот, что нам нужен!
— Не трогайте меня, — старательно канюча, захныкал Энди. — Злые морды выволокли Смеагола из его уютненького укрытия прямо под лучи ненавистной Жёлтой морды. Она жжёт, жжет нас!
— Слушай, — скривился от отвращения Стропаг. — А не тот ли задохлик этот уродец, которого верхи отпустили из башни и приказали не трогать?
— Да-ссс, это мы, — захныкал пуще прежнего Сёркис. — Мы-ссс, по ночам работает Смеагол, а днем от Жёлтой морды прячется, да-ссс. Не трогайте меня!
— Отпусти его, Скрыг.
— И не подумаю! Этот гад подслушивал наш разговор!
— Ну-ка скажи мне, харя твоя тупорылая, — взял за грудки спутника Стропаг. — Что будет с теми патрульными, которые прикончили этого задохлика. Его Сам отпустил, понимаешь или нет, идиот?
Скрыг уставился на актёра. По перекосившейся морде можно было понять, что он пытается думать.
— Проваливай отсюда. Найди укрытие от Жёлтой морды получше и там пережидай день. — отрывисто бросил наконец орк. — Ну, пошёл!
— Злые морды не такие уж и злые, — изобразив подобострастную улыбку, выскользнул из цепких орочьих лап Энди и припустил туда, откуда только что пришли патрульные.
Сердце его билось, как сумасшедшее — ещё чуть-чуть, и, казалось, вырвется наружу.
Выкрутился! Сумел!
Вспомнив размеры кривых ятаганов уродов, Сёркис не сдержал вздоха облегчения.
— Да ты везунчик, старик! — сам себе хмыкнул мужчина.
***
Солнце неспешно клонилось к западу, и без того прохладный горный воздух становился еще холоднее, а белесые дневные тени разрастались и приобретали чернильно-сиреневый оттенок.
Вконец выбившийся из сил актёр прилёг на обрыве, силясь высмотреть там, внизу, хоть что-то похожее на долину или хотя бы поросший деревьями горный уступ: от голых камней Энди уже просто воротило.
Каково же было его удивление, когда внизу, чуть к северу от него, он увидел мерцающий огнями резной дворец, утопавший в садах и мелких ручьях. Лиловые сумерки курились над его белой, похожей на огромный бутон крышей, будто стараясь скрыть от чужих глаз.
— Ривенделл! — восторженно присвистнул Энди, поняв, наконец, что он видит.
Усталости как не бывало: актёр со всех ног припустил, припрыгивая, вниз, к Обители. Радость от того, что он застанет там хоть кого-то из актёрского состава была так велика, что напрочь выбила из его головы простой факт об огромном количестве проживающих там настоящих эльфов Профессора.
Сёркис уже спустился в долину, когда вспоровшая ночную темень стрела напомнила ему о «коренном» населении Имладриса, просвистев над самым ухом.
Зная, что эльфы не знают промаха, актёр поспешил поднять руки.
«Не стреляйте!», — хотел закричать он, но его опередили.
— Не стреляйте, дивные! — воскликнул старец в сером балахоне и синей островерхой шляпе.
— Митрандир!
— Это существо заслуживает жалости, но не смерти, — спешиваясь, произнес маг. — Позвольте мне явить его Владыке Имладриса.
— Лорд Элронд Мудрый рассудит по справедливости, — почтительно склонил голову златовласый эльф.
— Правдивы слова твои, Галадон.
К МакКелену подвели Сёркиса, а затем их двоих препроводили к Элронду.
***
— Орки? В Мглистых Горах?! Но откуда Саурон мог прознать о Боромире? Ой-ой-ой, как там наш Шон? — обеспокоено прикрыла рукой рот Лив.
Уже было давно за полночь: небольшая, но теплая компания актёров собралась в комнате Бильбо. Чистый и сытый Сёркис рассказывал пережитое в горах.
— Мне кажется, через палантир, — нахмурился сэр Маккеллен. — Ведь Дэнетор тот еще любитель потягаться ментальной силой с Сауроном. Вот глаз и выведал все через наместника.
— Кстати, — дернулся Хольм, — а ведь Нобл-то должен был отправиться в Новую Зеландию позже, после снятия гипса.
— И?
— Тут, вероятно, сидит взаправдашний Наместник.
— То есть, мне все-таки придется стаскивать Дэвида с костра, — вздохнул Гэндальф. — Замечательно!
— Скорее бы все добрались к нам, у меня сердце не на месте, — покачала головой через пару минут общего молчания Лив.
— Ах да, нам предстоит пережить Совет, — мягко шурша одеждами, опустился в кресло Хьюго.
— И если этот Совет узнает, что Голлум здесь, участники могут потребовать привести его и допросить, — взволнованно сказал МакКеллен.
— Это в лучшем случае, — догрызая сливу, справедливо заметил Сёркис.
— Значит, нужно сделать так, чтобы все мои домочадцы были уверенны: Голлум покинул Ривенделл. Скажем, утром я публично отпущу тебя на волю вольную, а к вечеру ты незаметно проберешься обратно. Наш Митрандир в этом тебе поможет.
— Как, Хьюго? Я похож на мальчика в круглых очках? У меня нет мантии-невидимки.
— Зато есть сила магии и мудрость, Иэн.
— Тебе легко умничать, — сердито ворча, прикурил трубку Маккеллен.
— Ну что ж, на том и порешили, — улыбаясь, кивнул Уивинг.
Бледный рассвет октября застал актёров все в той же комнате с круглыми окнами: они делились вестями и впечатлениями от путешествий и строили планы на будущее. О том, как им вернуться домой, старались и не думать: какой смысл зря расстраивать себя или, что еще хуже, обнадеживать пустыми иллюзиями?
* Энди Сёркис играл Кинг-Конга в одноименном фильме ПиДжея (с использованием тех же технологий, что и при создании Голлума).
