***
— Ну же, проходи, — Саруман приглашающе указал на стол. Аро не ожидала другого убранства. Зал представлял собой одну из множества мрачных и холодных комнат Изенгарда. Комнат, однако, очень просторных, но от этого только более мрачных и освещённых лишь парой факелов. Стол и бездушный камень стен освещал небольшой балкон с точно такими же металлическими зубьями, как на том самом балконе, с которого Аро смогла узреть смертельную мощь Мордора. — Надеюсь, ты не будешь сильно молчаливой собеседницей, — сухо сказал колдун, когда отодвинул для Аро стул и она села на него. Сильного аппетита женщина не чувствовала. Компания была не та. — Постараюсь отвечать красиво, — улыбнулась Аро лукаво, незаметно отодвигая от себя серебряную тарелку и нож. — Вы же о чём-то будете спрашивать меня, не так ли? Будете воспевать могущество Саурона? К чему мне готовиться? Саруман тоже опустился на свой стул в начале стола. Он сел свободно, никак не стараясь «преподнести» себя в привлекательном виде. Аро и не требовала. Однако в отличии от него она распрямила плечи и спину, поставив локти на стол и оперев на сцепленные пальцы подбородок. Колдун налил себе вина, после наполнил бокал Аро. Она снова вначале подумала, что не прикоснётся к нему. Но это могло как-то скомпрометировать её и Аро первая коснулась губами ободка бокала. С минуту они глядели друг на друга долгими взглядами. — Тебе должно быть известно, сколько кланов оборотней было когда-то, — сказал Саруман отчётливым, леденящим тоном. — И все они были неотрывно связаны с Тёмными силами. Аро только слегка изменила положение головы, скрещивая под столом ноги, и тем самым принимая более удобную позу для дальнейшего внимания. Саруман тоже выдержал паузу и отпил из бокала. — Очень интересно, что осталась ты. Единственный мой экземпляр, который я должен буду преподнести нашему общему повелителю. — Нашему повелителю? — не без улыбки переспросила Аро, подняв брови. — У меня был только один повелитель. О его судьбе вы опять же наслышаны. — Прибереги свой яд для других вещей, — просто ответил колдун, глядя на чёрное дерево, из которого был сделан стол. Он бросил себе на тарелку кисть винограда и пару кусочков сыра. — У меня нет желания опровергать твои слова, вызванные внутренним бунтом против меня или чего-то ещё. Ты кажешься мне тайной. Тайной сильной и почти неразрешимой. — Эти слова достойны поэтов, — улыбкой Аро обнажила ряд ровных зубов. — И я говорю вовсе без яда. Судьба кидала меня в разных направлениях. Я встречалась со многими созданиями нашего большого, очень большого мира, но довольно редко сидела за столом со столь знаменитыми личностями. — По твоим манерам это видно, — уколол её глазами колдун. — Чего же ты не ешь? Мне пришлось подумать, что приказать подать на стол. Не каждый день я обедаю в компании. — Да и я с первого дня прибытия обедала в своей комнате. Так может быть вы скажете, из-за чего изменили своим привычкам? О чём вы хотите со мной говорить? — О твоей ценности для Некроманта. — Хотелось бы послушать, — Аро постаралась сохранить непринуждённую улыбку, но свет на её лице всё равно дрогнул. — По твоим недавним словам я понял, что ты не веришь в то, что Некромант одержит победу, — начал Саруман с расстановкой, непринуждённо покачивая бокалом и заставляя вино переливаться с края на край. Смотрел он тоже только на свои манипуляции. — Однако в его безраздельном триумфе убеждены уже многие. Его скорое пробуждение, его великое, шумной возвращение… Оно заставило тревожиться и тихо рыдать не один народ. Эльфы покидают свои дворцы, бегут в благословенный край… Гномы расширяют свои дворцы, глубже ерошат земную твердь; как кроты лезут дальше в холод и мрак, прикрываясь поисками самоцветов… — Он не видел, как заиграли желваки на скулах Аро. — И только люди ещё надеются что-то сделать, как-то помешать. Поднимают впавшие в запустение и смертельную обездвиженность народы и кричат им о бунте, о восстании, взывают к ним… Но на их стороне нет никого. — На их стороне есть короли. На их стороне есть Гендальф. — Гендальф Серый канул в бездну, — с отравой в голосе поспешил напомнить Саруман. Аро больше не улыбалась. Больше никакой притворной внимательности не было на её лице. Только глубокие, ожесточившиеся тени. — Признавать поражение всегда больно. — Частые поражения закаляют, — грубо вставила Аро и окончательно отставила свой бокал. — И ваша недооценка… Недооценка вашего господина лишь подталкивают людских королей и их народы к этой закалке. Разве вы сами не слепы? — Аро наклонилась к столу, чтобы лучше видеть загоревшиеся глаза колдуна. — Разве вы не ошибаетесь, считая, что победа и власть над миром в ваших руках, когда всё только началось? — Неужели и ты веришь в этого полурослика, которого Гендальф сделал всеобщей надеждой и спасением? — ухмыльнулся Саруман, оставаясь в своей расслабленной позе. — Ещё немного и его поймают. Кольцо вернётся к Хозяину. Над Средиземьем сомкнётся Его рука. Полурослик будет мёртв. — Я лично убеждалась, что хоббиты — одни из сильнейших противников для таких, как вы. И что их поступки и способности — серьёзные препятствия для ваших рычагов борьбы. Аро откинулась на спинку стула. — Очень огорчительно понимать, что такие, как ты, выбирают неправильную дорогу; идут за ложным проблеском, за ложной судьбой. С твоими умениями, с взглядами и движениями огрубелой души ты достигла бы многого. — Может быть, — усмехнулась Аро, разом вернув себе первоначальное настроение. — А вместо этого я сижу здесь, когда могла бы спокойно резвиться на воле. — Ты отдашь жизнь и свободу во имя великих свершений. И может быть Некромант вознаградит тебя. — Навряд ли мне нужны будут земные дары и награды после смерти. — Власть Некроманта будет по истине безгранична. Он сможет многое. — Да, ведь только пока он, как неразумное дитя, которое без помощи на ноги подняться не может и потому совратил одного из величайших волшебников, чтобы отравить его разум и заставить протянуть для себя руку помощи… Саруман с грохотом поставил бокал на стол. Звякнули серебряные тарелки и подносы с яствами. — Ты будешь сильно жалеть о своих словах, Арадриаль, — холод и угроза в голосе колдуна приобрели новые оттенки. Он упёрся руками в подлокотники и придвинулся к Аро. — Ты увидишь, как рухнет старый мир и воздвигнется на костях и крови другой, в котором выживут лишь сильнейшие. — Думаю, мне стоит идти, — сказала Аро со спокойствием во взгляде и в движениях. Колдун только отвернулся, развязно откинувшись на спинку стула. — Благодарю за ужин, — невзначай вставила Аро, уже разворачиваясь. — Король Эребора был более разумен, нежели ты. Он с мрачным удовольствием видел, как замешкалась у двери Аро. Но не мог видеть её переисполненного ненавистью, гневом и неверием взгляда. Сердце у неё билось быстро и шумно, пробуждая злость, пробуждая и отрезвляя волка. Сейчас она могла бы разрушить башни и пики всего Изенгарда, окутанного багровой темнотой и огнями. Враз усмешка исказила её губы. Аро медленно обернулась, решив доиграть, и не важно, чем эта игра кончится. — Вы же не думаете всерьёз, что я поверю вам? Саруман внешне остался невозмутим. — Я знаю Торина Дубощита. Этот гном скорее голову на плахе сложит, нежели потупится гордостью и встанет на сторону врага. — Может быть, — небрежно повёл локтем колдун. — Но что мешает ему передумать? Аро оперлась на стол и, вызывающе глядя, ответила: — Честь. Честь помешает, коей у вас гораздо меньше. Саруман, змееподобно скривившись, поднялся, тоже опираясь на стол. — Я считал, что ты умнее, Арадриаль. Ты же упёрта, как и многие из тех, кто плохо кончил, — Саруман вдруг поднял бокал и залпом осушил его. Лицо его презрительно скривилось. Он снова впился чёрными нездоровыми глазами в женщину, стоящую напротив него. — Ты можешь ступить на любую дорогу. В тебе света и тьмы поровну и они терзают тебя. Поочерёдно склоняют весы твоей души. Скажи, всегда ли ты поступала хорошо? — он на самом деле не требовал ответа, но Аро горячилась, учащая дыхание и всё больше глядя на колдуна исподлобья. — Скажи, вспомни, много ли раз твой путь освещало чистое солнце, а не отблески приближающейся тьмы? Подумай, как закончится выбранная тобою дорога? Ты на краю, — Саруман отошёл от стола, слева подходя к Аро. Она тоже выпрямилась, сжав кулаки. — Тебе столько лет удавалось выживать, избегать смерти самыми невероятными способами… И теперь ты здесь. Не знамение ли это? Не прекращается ли твой путь этим местом, этим обрядом? Уже завтра на рассвете из Изенгарда и Мордора выступят армии. Они воссоединятся, сольют свою сталь в один клинок и нанесут им удар по Средиземью. А после на них обрушитья ещё одна армия. Армия, о которой никто и помыслить не смеет, ибо не знает, не догадывается, что она будет воссоздана. — Я отказываюсь от сделки, — громко сказала Аро. Глаза Сарумана расширились. Аро, подчёркивая свои слова, отступила на два шага. — Не будет никакой армии. Не будет победы. Будет лишь гибель. Для вас. И вашего не возрождённого, — она оскалилась, — жалкого Некроманта. Он был сокрушён однажды. И не сможет воцариться вновь. — Подумай, — хриплым шёпотом сказал Саруман, побелев, как мертвец. — И ты, и твои друзья, и все народы Средиземья сгорят в огне войны. Она уже развязана, она уже вышла на волю! Словно безумный, он схватил Аро за локоть, потащив к балкону. Ткнул пальцем в багровые тучи над Мордором. — Ты видишь?! Видишь?! Завтра главные врата откроются!.. Завтра оттуда хлынет смерть, как она есть! — Смерть выглядит совсем иначе, — стрельнула Аро. Она оттолкнула Сарумана. Волк в ней толкнул его со всей силой. Колдун пошатнулся, зло замычав, и упёрся спиной в стену. Аро метнулась к выходу. Она чуть не задела стол. Звякнула серебряная посуда. Женщина не успела схватиться за дверную ручку. Чужая сила толкнула её в спину. Аро развернуло и она, как колдун ранее, оказалась прижата к стене. Саруман волей магии оказался близко и в его крючковатых пальцах сверкал кинжал. — Мне придётся пустить твою кровь раньше! — загромыхал его голос. Грудь Аро вздымалась. Женщина ощущала холод ножа. — Не медли, колдун! — зарычала она. Но что-то позади Сарумана произошло. Что-то сдвинулось и шелохнулось, что-то, чего он видеть не мог. Аро лишь раз метнула в угол взгляд. Но поняла, кто там был. В ней зародилось какое-то странное чувство. Оно отдалённо напоминало радость. Аммалон приподнял уголки губ в усмешке. Он не выказывал никаких чувств, но глаза его пылали огнём лукавства. Он парил в воздухе тихо, заложив руки за спину. — Прежде хочется спросить, — Аро остыла, почти расслабившись под холодом стены и кинжала. Саруман презрительно скривился. — Почему вы так страшитесь того, чьим регентом выступаете? Колдун в этот миг понял всё. Он круто повернул лицо к призраку в углу. — Беги, Арадриаль, — с насмешкой и выразительным спокойствием пропел Аммалон. Аро повторно толкнула Сарумана и вывернулась из его рук. Но он и так был ошарашен, потому не в первую секунду понял, что произошло. — Ты! — брызжа слюной, колдун ткнул пальцем в призрака. Аммалон развёл руки в стороны, мол, а кто ещё. — Мерзкая душонка! Я отправлю тебя в Царство Тьмы! Аро впервые смогла узреть колдовство Сарумана. Белая молния была послана в воздух, в Аммалона. — Да я бы и сам туда отправился, — захохотал призрак, снова складываясь из дыма. — Да вот не пускают! Саруман безумно закричал. Вскинул руки так, что белые рукава его одеяния взметнулись над головой. Произошёл треск и грохот. Перевернулся, пылая серебряным огнём, стол. — Свобода! — среди звукового хаоса прозвучал крик Аммалона. — Хоть за что-то смогу сказать тебе спасибо, старикашка! Аро видела, как сгорбилась фигура Сарумана, как дико он завопил, поражённый тем, что сделал. Больше она не видела ничего. Над головой засверкали молнии, Аро осталось только закрыть голову. Казалось, что потолок не выдержит и каменные блоки посыпятся снегом. — Дело сделано, Арадриаль! — ликовал Аммалон. Она распахнула глаза. Увидела его освещённое радостью и вспышками призрачное лицо. В единый миг почувствовала лёгкость в теле. Лёгкость сменилась жаром. Аро видела в последней вспышке таинственную улыбку Аммалона. А после свет сменился для неё чернотой леса.Глава 22.
20 сентября 2016 г. в 19:40
Фили осматривал развалины Дейла. Огонь утратил первоначальную силу, только редкие всполохи жарили лица пробегающих людей и исчезающих врагов. Истерлинги разом отступили, потеснённые армией гномов, и покинули город. По крайней мере так казалось вначале.
Фили вышел из дома, наказав перепуганной девчонке оставаться внутри, и взобрался на небольшие камни разрушенных зданий. В небе витали клубы дыма, ветер был бессилен разогнать их. В буроватых сумерках исчезла острая спина Эребора; больше не создавалось чувство сурового безучастия к произошедшим разрушениям.
«Может быть, дядя не знает, что произошло? — думал Фили, взволнованно трогая лезвие окровавленного меча. — Но навряд ли стражи не заметили бы огня и шума…»
Фили вздрогнул и резко соскочил на землю. Прогремел тоскливо и глухо колокол. Ударил раз сильно, второй раз слабее и на третий раз едва подал глас. Городские стражи стражи пытались собрать народ вместе. Собрать хотя бы тех, кто выжил и тех, кто, пускай и раненый, мог держаться на ногах. Нападение могло повториться и нужно было быть готовыми.
— Кто они были?
Фили наткнулся взглядом на девушку, спасшую ему жизнь, и не торопился отвечать.
— Истерлинги. Ты не слышала о них?
Недоверия она не вызывала.
Взгляд её карих глаз оказался открытым и искренним, не затуманенным никакой злой мыслью.
Фила красивым взмахом убрала лук и вздохнула.
Она и подумать не могла, что, добравшись до горы после четырёх дней беспрерывного пути, появится в столь непригодный для мирных переговоров момент.
— Слышала. Но только слышала, не более. Зачем они тут? Чего хотели?
— Никто не знает, — поспешно отозвался Фили и обернулся к выглянувшей из дома девчонке. — Зачем ты вышла? Иди внутрь, здесь может быть опасно.
— Мне нужно найти отца, — смело отозвалась она, выбравшись в своём легком, испачканном и изорванном платьице и сжимая в руках пищащего котёнка. — Он волнуется за меня.
— Кто твой отец? — Фили подавил рвущийся наружу стон странного раздражения.
Нужно было что-то делать, как-то решать рухнувшие в одну кучу неприятности, но с чего лучше начать, он не понимал. В голове мысли летали спутанные, оборванные, нелепые и не подходящие к ситуации. Ещё и девчонка!
— Брандт. Король Брандт.
Наравне со стоном Фили проглотил и удивление.
— Я не представилась совсем, — извиняющимся голосом сказала девчонка и, ласково посмотрев на Фили, присела в реверансе, ни на миг не выпустив котёнка. — Я Лия.
— Принцесса, — улыбнулась Фила широко и добро. — Тогда пойдём, — она с готовностью предложила свою ладонь, — я помогу найти твоего отца. Тебе нечего делать среди этого хаоса.
— Благодарю, — Лия ответно улыбнулась и снова слегка присела.
— Постой, — облегчённый в ноше, Фили упёр руки в бока и строго взглянул на эльфийку. — Ты упомянула Короля-под-Горой.
— Да-да, — спохватилась Фила, которая, похоже, действительно позабыла истинную цель прибытия. — У меня важные известия от Митрандира. По его воле я тут и должна видеть Подгорного короля.
— Митрандира? — слегка нахмурился и задумался Фили.
— Таркуна, прости, Таркуна! — Фила даже рассмеялась от своей несобранности.
Лия с удивлением и явным ощущением того, что она лишняя, рассматривала гнома и эльфийку.
— Гендальф?! Ты здесь от Гендальфа?! Что же ты сразу не сказала! — Фили воодушевился и на его лице сквозь пелену озадаченности пробилась улыбка.
Но что-то в дыме слева от них зашевелилось. Фили встрепенулся и тут же новые чувства родились в нём. К ним подбежал Брей.
— Истерлинги заняли часть города! Но они не атакуют! — второпях закричал он, заодно вытирая чёрное от копоти лицо не менее чёрными руками. — Здорово мы их, да, командир?!
— Отведи девчонку, — обратился Фили к эльфийке. Фила кивнула и сильнее сжала ладонь Лии. — После возвращайся сюда же. Мы переговорим.
Фила потянула Лию по заваленной улице, мимо дымящихся огней. Навстречу им шли люди, наскоро перебинтовывающие кусками одежды обгорелые руки и кровавые волдыри; мужчина перед ними сначала еле волок ноги, а потом колени его подкосились и он рухнул лицом вниз. Лия вздрогнула и, подавившись вскриком, прижалась к Филе. Умершего не трогали, только медленно обходили стороной, с грустью глядя, но грусть быстро заменялась страхом и люд спешил искать безопасные места дальше.
— Это очень, очень ужасно, — зашептала Лия, прижимая одной рукой котёнка к своей дрожащей груди. Девочка была ниже Филы и доставала макушкой только до её плеча. — Это так страшно. Зачем эти люди пришли к нам? Зачем они всё это сделали?
Фила не успела ответить. Просто замолчала, поджав губы. Они проходили мимо одного из домов, крыша которого рухнула и обгорела. Внутри царил хаос из разломанной мебели; на крыльце сидела пожилая женщина, усадившая к себе на колени двоих воющих взахлёб ребятишек. Она утирала им с чумазых щёк слёзы, хотя плакала сама, и что-то приговаривала.
— Истерлинги покинут ваш город. Я не сомневаюсь в этом, — уверенная в своих словах, Фила серьёзно поглядела на Лию. Та ответила ей грустной, но доверчивой улыбкой. — Думаю, к вам придут на помощь. Вы находитесь вблизи Эребора. Да и твой отец что-нибудь придумает.
— Может быть, только его нужно найти, — и Лия наморщила лоб, стараясь что-то припомнить до мелочей. — Я была на рынке, когда они вторглись к нам. Сначала прогремели трубы на той башне.
Лия высвободила ладонь из руки Филы и ткнула пальцем вверх. С левой стороны над городом действительно возвышалась сигнальная башня и под просторным куполом громоздились пять труб.
— Стало так громко и так страшно, — она понизила голос, повела плечами и снова взяла эльфийку за руку. — Никто не знал, что случилось. Люди побежали, закричали, а дети заплакали… Я покупала орехи… Даже расплатиться с доброй старушкой не успела. Скажи, это война?
Фила не выдержала взгляд принцессы. Ей самой сделалось горестно от того, что случившегося никак не поправить; от того, что мир действительно оказался на пропасти, что стоит неловко шагнуть самому и всё Средиземье полетит за тобой в черноту.
Она жалела людей Дейла, жалела их кратковременное спокойствие. Жалела сам город, древний и многими любимый, который снова был жестоко разрушен, который снова сдержал на себе силу огня.
— В мире просто неспокойно, — сказала Фила, не глядя на Лию. Она не принимала девочку за полного ребёнка, но и пугать твёрдым ответом, что да, это всё — война, не хотела. — Найдёшь своего отца, скажи мне…
— Вон, вон! — Лия рванула вперёд, в редкие клубы светло-серого дыма. Фила вскрикнула, когда девчонка чуть было не налетела на раненых, тихо шагающих на стороне улицы. — Отец, отец!
Обойдя оставленную посреди дороги повозку — в неё садили раненых и подбирали мёртвых — Фила поравнялась с Лией.
Она уже крепко вцепилась в человека, высокого, ростом с Филу и даже выше, мужчину. Лицом он был суров и жесток из-за осмысления произошедших событий. Его скулы и подбородок покрывала короткая чёрная борода и ярким синим огнём горели глаза, спрятанные в тени чёрных надвинутых бровей. Одежда на нём была дворцовая, но от огня и дыма испачканная и обгорелая. Держался этот человек так, как должен держаться истинный правитель Дейла.
Фила улыбнулась, глядя на Лию. Девчонка уже позабыла о ней и плакала и смеялась в объятиях молчаливого отца. Списав выступившие на глазах слёзы на едкость дыма, Фила юркнула обратно на ту улицу, по которой они шли с Лией.
Теперь пора подумать о поручении Гендальфа.
Фила вернулась на то самое место, о котором обмолвился Фили. Она застала его у того же самого дома. Около него стоял тот же самый паренёк, Брей, и ещё пара гномов из армии. Они о чём-то говорили. Говорили громко, а Фили с раздражением и явной усталостью отвечал им.
— Это ты, — кинул он на Филу остывающий после спора взгляд.
Фили скомкал письмо, которое, видимо, до этого читал. Фила сделала вид, что не видела этого.
Гном вскочил, как и ранее, на обломки камней и снова оглядел ущерб города. Жители усердно тушили огонь и окликали своих.
«Вернуться?! — вознегодовал Фили мысленно, снова сжимая кулак с письмом. — Он приказал мне вернуться, когда Дейл чуть ли не с землёй сравнен?! Ни за что!»