***
Кили сбросил в кучу кольчугу. Сразу же двое гномов подняли её, поволокли в кузню. В оружейной стояла духота похлеще, гном откинул назад слипшуюся чёлку. Где-то за стойкой с копьями громыхнул железом Брей. Фили оторвался от точения кинжалов. Через секунду паренёк кубарем выкатился к ним, увешанный с ног до головы ремнями и стальными цепями-креплениями. — Зачем столько цеплять на себя, не понимаю, — бурчал Брей, оставаясь сидеть на полу, чтобы распутать всё это. — Ведь чем меньше на тебе обмундирования, тем проще и двигаться, и биться. — Так-то это так, — сказал Кили, перекусывая зубами нитку. Он самостоятельно штопал рукав. — Однако ты можешь под конец остаться совсем без оружия и будет у тебя только это, — он поднял с пола ремешок. — Ну и что я смогу им сделать? — удручённо глядел Брей. — Дать кому-нибудь в лоб, — Кили пожал плечами. — Ну, или в глаз. На войне все средства хороши. — Как думаете, командир Фили, на этот раз мы сможем окончательно прогнать врага? — Ну, мы постараемся, — ответил Кили, ибо только он понимал это молчаливо-думающее состояние брата. — Ведь главное не победа, а участие. — Вас послушать, принц Кили, так победа нам уже обеспечена, — рассмеялся Брей. — Ну так не может быть иначе, — с тем же задором ответил Кили, оглядываясь и на Фили тоже. — У нас в командирах мой брат, в лучниках — отряд из тех, кого я тренировал лично. Да и дядя одобряет всё это. По его приказу собирается новое войско. К тому же, с нами отправятся все люди короля Брандта, ещё способные биться. Кили оборвал вторую нитку и, наконец, решил сесть. Прямо на пол. В оружейной он был кем угодно, но не принцем. — А если с нами пойдёт снова тот волк, — глаза Брея засверкали наилучшими картинами будущего. — Тогда мы точно… — Это навряд ли, — хмуро глянул на него Фили. Парнишка сразу присмирел. — Будем полагаться на собственные силы. Все трое вскинули головы. Обычную тишину оружейной спугнул далёкий гул. Фили поднялся, за ним и Кили. Брей вертел головой то в сторону принцев, то прислушивался к неприятному звуку. Гудение повторилось, выуживая из души ростки волнения. — Что это? Что? — Брей уставился на посерьёзневшего и потемневшего лицом Фили. — Враги заняли Дейл. Войско двинется к Эребору, если мы его не перехватим. — Что это значит?! — парнишка, как ошпаренный, подлетел с пола. Ремни и цепочки рухнули с его колен. Фили быстро убрал мечи по ножнам. Кили схватил свою рубашку и куртку, и на ходу, с натянутым весельем бросил: — Может случиться битва около Эребора. Где-то я такое уже видел…Глава 27.
22 ноября 2016 г. в 09:04
Как бы она ни ложилась, сердце билось где-то между ухом и подушкой. Или с непривычки спать не под открытым небом сон к ней не шёл. Аро не могла больше лежать. Тишина гудела в ушах, танцевали вокруг огоньки свеч и всё той же неизменной фразой ворочались в голове слова Кана.
Как определяют гномы, когда утро, когда день и ночь, наверное, навсегда останется для Аро вещью непостижимой. Она даже не раздевалась, словно, заведомо зная, что не уснёт. И не столько из-за волнения, сколько из-за ощутимо обострившегося голода. Аро поднялась, выскользнула из комнаты. Факелы в коридоре встрепенулись. Навряд ли кто-то обратит на неё внимание, если заметит разгуливающей по королевству. Волчье сердце неровно билось, волочило свою обладательницу на прогулку. Эребор. Сколько раз она думала о нём? Сколько раз ловила себя на мысли, что хочет узреть его сейчас, по прошествии стольких лет. И вот он, перед ней, только ступи куда-нибудь, и тебе откроются лестницы и безумной красоты мосты. Ожившее королевство, процветающее. Королевство, в котором больше не воняет драконом. Нет, оно пестрит другими запахами. Драгоценные камни в колоннах отчищены от грязи, чёрный мрамор полов сверкает и переливается, а громадные монументы королей древности царствуют на законных местах. Незрячие белые глазницы взирают свысока на маленькую фигуру женщины, не спрашивают, кто она, но и не останавливают.
Аро поднимала голову к сводам потолка, когда медленно спускалась по широченной лестнице. Здесь горели толстые свечи, заставляя сверкать гладкие бока золотых перил. Аро прикоснулась к золоту кончиками пальцев, ощутила лёгкую прохладу. Задержалась около светильника с хрустальным колпачком. Ночь за пределами горы разлетелась. На других мостах, среди колонн и арок женщина замечала гномов, их длинные плащи, развевающиеся за спинами. Что-то заставило её свернуть на соседний мост без перил. Она знала его. С него смотрела она, когда искала отряд шестьдесят лет назад. Спустилась, обвела ладонью по кругу ноги исполинской статуи. И выглянула за угол. Тысячи свечей словно ослепили её. Неровный свет отражался в залитом золотом полу. Как тогда он манил гладкостью дорогой поверхности. Как и тогда, Аро захотела опустится на колени и потрогать его. На стенах по кругу она узнала тёмно-синие шторы из тёмной материи. Зал был тот же, только чище, ярче. Вдали от Аро переливалась вставками алмазов и малахитов нехарактерно маленькая для гномов дверь.
Настала пора возвращаться. Этот зал был, скорее всего, часто посещаем. Как бы ни среагировали на неё жители горы, встречаться с ними она всё равно не хотела. Аро помнила дорогу до своей комнаты. Непроизвольно запоминала. Но и к себе она не возвращалась. Напротив, отправилась выше, перепрыгивая некоторые ступени, как если бы давно жила здесь.
Она логически определила комнаты, которые могли вести практически наружу, если для Эребора такое приемлемо; к балконам. Аро толкнула первую дверь. Она оказалась закрыта. Со второй и третьей повторилось то же самое. Четвёртая дверь поддалась, но зал, который выбрала Аро, уже оказался занят. В эту минуту, когда из приоткрытой двери полился неверный свет, воображение и тайные мысли сыграли с девушкой нехорошую шутку: Аро почудилось, что в лучах рассвета стоял Подгорный король. Однако эта фигура вздрогнула и обернулась.
«Фила».
— Это ты, Аро? — девушка сцепила перед собой ладони, видимо, растерявшись. — Не присоединишься? Здесь так красиво.
Фила давно стояла здесь. Наблюдала за пробуждением мира. В Ривенделле девушка так делала всегда, всегда как только просыпалась, за несколько часов до того, как солнце начнёт свой восход.
— Я так и не смогла уснуть, — продолжала Фила, смотря куда-то вниз, когда Аро встала рядом. — Эребор великолепен, но мне в нём непривычно. Я не смогла долго быть в комнате, там совсем нет окон… Будто тебя заживо схоронили в земле.
— Значит, тебе тоже выделили отдельную комнату?
— Да-да… Ещё в тот день, когда пришла… Ты хотела знать… Меня Митрандир отправил с письмом к Торину Дубощиту. Волшебник был встревожен по своему возвращению. Ведь он вернулся, Аро, облачённый в белое, будто пал не в бездну, а сразу в небо, в пух и серебро облаков… Теперь мне не так страшно. Я уверена, что с новым Митрандиром мы станем сильнее.
У кромки дальних гор небо засветилось розовым. Над ними промчались птицы, разломав сети затишья. Фила вскинула к ним глаза. Ей снова было холодно, мороз пробирал девушку до самых костей. Но она готова была не единожды выбирать балкон и холод, нежели удушье комнаты. Тут эльфийка с участием во взгляде посмотрела на Аро. Внутри у неё происходила борьба — они были одни, она наконец могла поговорить с этой женщиной.
Аро видела, что внимание её стараются привлечь. И упорно смотрела прямо.
— Скажи… — Фила опустила голову. — Когда ты ушла, ты собиралась после вернуться к нам? Почему ты убежала? Ты… испугалась чего-то?
— Чего-то? — фыркнула Аро, расправляя плечи. — За мной охотятся. И те орки планировали отвести меня к своему господину.
— В таком случае, Гендальф не прав насчёт тебя! Ты не трус! Ты просто… Просто не хотела плена… Ведь так?
Аро сначала помолчала, вглядываясь с холодом и недоумением в лицо эльфийки.
— Ты печёшься обо мне?
— Что?.. Не… Нет! Просто, — Фила вспыхнула, как свечка. — Ты член Братства и я думала, что и остальным будет интересно знать, что ты в порядке.
Она услышала короткий смешок со стороны Аро. Женщина скрестила руки на груди и отошла, чтобы упереться спиной в угол стены и так наблюдать за Филой. Насмешливый жестокий взгляд задел эльфийку.
— Ты вернёшься со мной в Эдорас? Боюсь, что одна я буду добираться дольше.
— А если я скажу, что хочу остаться здесь?
— В Эреборе? — Фила потупила взгляд. Видно, что сама уже хотела прекратить разговор, который начался совсем не так, как она хотела. — Так значит, ты действительно знаешь гномьего короля? — в глазах Аро что-то сверкнуло и Фила поторопилась объяснить: — Я видела тебя около двери, когда ты хотела выйти.
— Да, я знаю гномьего короля, — с расстановкой сказала Аро. — Так что на твоём месте я бы не стала ждать никого. Отправилась, куда мне надо, сама. — И затем Аро резко оттолкнулась от стены и собралась уйти.
— Подожди, постой! — Фила готова была бежать следом, даже спустилась на ступеньку ниже. — Я бы хотела многое рассказать тебе. Если ты позволишь.
— О чём? — Аро не обернулась.
— О себе.
— Мне это должно быть интересно?
— Я подумала, что ты хотела бы узнать. Митрандир говорил, что мы последние. Нам нужно держаться вместе.
— Да? — усмехнулась Аро и одарила Филу порцией насмешливости. — А Митрандир не говорил, что обычно я сама за себя? Нет? Ну так знай это.
— Аро, — Фила поглядела на неё долгим, усмиряюшим взглядом. — Я ведь тоже совсем одна осталась. У меня тоже нет никого, кроме друзей. Я понимаю твою боль…
— Мою боль? — ещё шире ухмыльнулась Аро. — Понимаешь? Ты? Осторожнее со словами, девочка.
— Я старше тебя! — выпалила несдержанно Фила.
— А я опытнее. Я видела мир. Видела разные его стороны. А ты? Ты знаешь жизнь? М? Молчишь? Потому что на самом деле ты не знаешь ничего. И если ты хочешь выжить, молчи о себе. Не стоит открывать душу первому встречному. Он может оказаться не надежным.
— Но ты не первая встречная для меня! — Фила спустилась со второй ступеньки. — Я много наблюдала за тобой! И я чувствую, что мы похожи. Просто помоги мне в этом увериться…
— Не надейся, что услышишь что-нибудь взамен.
— Нет, конечно нет, — Фила облегчённо улыбнулась, видя, что пока Аро не стремится уходить. — Я считаю, что ты та, кому я могу рассказать.
С её стороны последовал тяжёлый вздох. Фила и сама не до конца была готова. Но для неё это — шанс на миллион и упустить его слишком просто.
— Ты права: я не знаю мира, не знаю жизни. Я выросла невольной, закрытой от всего птицей в Ривенделле. И я не жаловалась, моё детство было прекрасным, не лишённым радости и любви. Моё происхождение, моя смешанная кровь, мой волчий облик произошёл со стороны моего отца. Он никогда не рассказывал мне, была ли у него стая, были ли целые волчьи семьи… Он говорил только, что был волком, сколько себя помнил, что превращение в зверя — первое его детское воспоминание, а потом уже — руки и ласки родителей… Моя мать — обычная эльфийская женщина…
— Значит, — Аро сделала шаг к Филе, заинтересованная, — твой отец мог иметь детей от не себе подобных?
— Да, — меланхолично отозвалась Фила, комкая пальцами край своей шёлковой рубашки. — Мои родители любили друг друга. Союз между ними был огромной силы, в то время они были для меня примером… Но потом, — она тяжело сглотнула, — отец не вернулся. В тот день поднялся сильный ветер, Владыка Элронд послал отряд на границы — обычный объезд. Но когда настало время возвращения… Вернулась лишь одна треть всех эльфов. И отца среди них не было…
Фила чуть помолчала.
— С мамой случился удар. Она… Она изменилась до неузнаваемости, я никак не могла помочь ей… Я пыталась, но, — эльфийка резко отвернулась, отошла к перилам и наклонилась, чтобы Аро не видела её лица. — Я ничего не смогла. Однажды утром я проснулась, но… Но не нашла её. Мне сказали, что она уплыла в благословенный край, что там можно… Можно вылечить душу. Она оставила меня. Я… Я до сих пор не понимаю, почему.
Больше Фила не говорила.
Утренний ветер жёг её щёки, иссушая слёзы. Девушка надеялась, что ей станет легче, будто Аро способна каким-то образом вытащить острый штык боли из её окровавленной груди… Но облегчения не наступило. Рана лишь разбередилась, кровь текла всё так же и боль была всё той же.
— Она сделала это ради тебя.
Фила думала, что Аро не скажет ничего. Она даже приготовилась к тому, что женщина уйдёт и готова была простить её за это безразличие.
— Что с тобой стало бы, если ты потеряла и мать?
— Но она была нужна мне, — всхлипнул тихо Фила. Её спина и плечи содрогнулись. — Я была ребёнком… И мне была нужна мать…
— Зато у тебя она была. Я имею в виду, настоящая мать, ласковая и любящая.
Фила посмотрела через плечо. Глаза у неё покраснели, как и нос с щеками.
— У меня не было и этого. Как бы ты ни старалась, до конца боль не выплеснешь. Научись жить с ней, научись с ней мириться, но не позволяй ей властвовать над тобой. Боль делает тебя сильнее. Неуязвимей. Мы ничто не оберегаем так сильно, как душевные раны, чтобы их не нашли, не растревожили еще больше. И повторяю ещё раз: молчи о себе. Чем меньше о тебе знают, тем больше у тебя шансов сделать что-то неожиданное. Больше шансов спастись.
— Постой, Аро, — Фила снова выпрямилась, когда женщина сделала движение уйти. Аро не могла забрать её боль себе. Но рядом с ней эта боль делалась тише. — Спасибо.
Тёмные глаза недолго смотрели на неё. Потом Аро кивнула и вышла. Фила обернулась к рассвету.
Глаза Аро мигом привыкли к прохладе и темноте коридора. Не на всех этажах горели факелы, а это значило, что есть коридоры и залы, в которых практически никто не бывает. На секунду Аро замешкалась, думала, что Фила выйдет следом, но, не услышав с той стороны шагов, ушла. Отправилась в противоположную сторону той, из которой пришла… Оказалось под низким сводом из сереющих, грубо отделанных камней, которые в своей грубости были красивы. Сотни портретов обернулись на звук чужих шагов. Неизвестные гномы глядели на неё строгими лицами и властными, жестокими глазами. На мраморную красоту откуда-то сверху проливался свет. Стройными лучами падал на слегка пыльноватый пол, оставаясь на нём большими кругами бликов.
Женщина прошла вдоль одной стены, даже не пытаясь читать руны кхуздула. Даже если она и знала бы в совершенстве язык гномов, не стала бы читать. Она не часть этой культуры, этого народа… Ей стоило уйти. Но Аро присмотрелась к каменному гобелену, выполненному в скале. Подушечки пальцев ощутили всю неровность работы. Аро впервые видела гобелен, да ещё и царской семьи, в чём не осталось сомнений.
— Я совсем недавно обнаружил эту комнату.
Аро обернулась к Подгорному королю. Сердце её предательски пропустило два удара разом.
«Единственный, кто умеет подкрадываться ко мне…»
Гном, уже знакомо сцепив руки за спиной, поднял внимательные глаза к одной из картин. Казалось, содержание полотна действительно интересует его.
— Мы продолжаем открывать самые дальние залы. Были найдены не все ключи от них, потому работа идёт медленно, постепенно. — Он отвёл взгляд от картины. Аро, словно зачарованная, стояла на том же месте. — Этот гобелен, — Торин не спеша двинулся к нему, — как было выяснено, хранит имена многих из моих предков. — Окидывая глазами все выступы стены, Торин тоже провёл по ней ладонью. — Этот язык гномов более старый, потребовались многие мудрецы из нашего народа, чтобы прочитать эти письмена. Моего имени здесь нет. Как нет имён моего отца и деда.
— Ещё всё впереди, — сказала Аро.
— Однако добавлять в этот гобелен их будут уже мои племянники.
Торин убрал ладонь от стены. Перстень с камнем тихо ударился о неё. Вернув руки за спину, король отошёл к портретам.
— О чём вы? — вслед за ним повернула голову Аро. Гном явно выдерживал некую роль, о которой она могла узнать, только сыграв с ним партию.
Больше с его стороны она не ощущала того порыва, который произошёл около дверей. Торин был спокоен по-настоящему и ловко подчеркивал это разговором на отстранённую тему.
— По окончанию войны я сложу с себя обязанности государя.
Аро изумилась. Собравшиеся было в кучу мысли разбежались.
— Настанет время уступить трон молодым, — говорил Торин, продвигаясь к третьей стене. По полу тянулся след от его чёрной шубы и корона могла бы переливаться в кругах света, если бы увенчивала голову.
— И это после стольких трудов? — не выдержала Аро. — Король Эребора, так долго стремившийся вернуть себе королевство, теперь решил навсегда снять корону?
— Узнаю тебя.
Аро подняла брови. Гном повернулся.
— Я был почти уверен, что ты скажешь так. Вижу, что предо мной и впрямь та самая Арадриаль, дочь Ландрана. Ну, а теперь: здравствуй. Мне нужно знать, правда ли то, что недавно тебя пленили?
— А правда ли то, что вы согласились сотрудничать с Саруманом Белым?
Это столкновение между ними произошло мгновенно. Если бы здесь и был посторонний наблюдатель, наверное, он бы увидел две прозрачные волны, пустившие искру. Спокойствие гнома дало трещину. Аро заметила это только потому, что уже имела возможность наблюдать Торина в гневе.
— Согласился? — как и Аро усмехалась в лицо Филы, так Торин усмехнулся в лицо ей. — Я дважды отказал. Безликий посланник от него интересовался многим. В частности тобой.
— Обо мне пытались разузнать через вас? — Аро хохотнула, уставившись в сторону и закусив губу. — Сколько шума-то.
— А потом до меня тем же путем дошли слухи, что ты сбежала.
— Была помощь со стороны. Задержись я там ещё на пару дней — и у Саурона была бы армия, способная снести мир. Я хочу попросить о понимании, ваше величество. Мне и эльфийке нужно возвращаться к остальным товарищам.
— Да? — Торин снова начал движение вокруг стен. Однако быстрее и более ни на чём не зацикливаясь. — Ты же сказала, что тебе нужен кров.
— Нужен, — она следила за ним. — Но ещё больше мне нужно помочь другим защитить хоббита, несущего кольцо. Фродо племянник Бильбо Беггинса.
— Бильбо?
Она знала, что заставит его повернуться вновь. Торин остановился неподалёку.
— Значит, у тебя новый поход? — это было больше утверждением. Прищуренными глазами он оглядел её. — Новая выгода?
— Никакой выгоды, — злее ответила Аро, отворачиваясь к гобелену. — Всё, что могла, я получила.
— Так для чего ввязалась в смертельную опасность снова?
— Обстоятельства поволокли за собой. Я не хочу повторений прошедших историй, но мне кажется, что именно это у судьбы и заготовлено.
Аро ощущала на спине взгляд короля. Слышала шорох его шубы. Затем шаги. Он прошествовал мимо. Приостановился почти около выхода из зала.
— У горы сегодня-завтра начнутся боевые действия. Пути будут перекрыты. Вы не сможете уйти.
— Мы можем отправиться сию минуту, — нажала Аро.
— Не терпится убежать?
Насмешливость в мужском голосе пробудила в Аро нехорошие чувства и мысли. И так было понятно, что вопрос более личного характера и не относится ко всему вышесказанному. И вместе с тем видела, что Торин тоже более не натягивает на себя спокойствие; видела, что и в его груди происходит многое, и так же, как и он, гадала, что в этих процессах победит.
«Всё-таки хочешь надавить на больное? Дави».
— Я ни от кого не бегаю.
— Да? — он повернулся и его тень вытянулась. — Только это ты и делаешь. Убегаешь от своих проблем, потому что нет сил и духа встретиться с ними, — быстро и резко выпалил гном. — И решаешься действовать только когда они зажмут тебя в угол.
— Так делает любое живое существо, желающее выжить. — Лицо Аро приобрело выражение холода и надменности. — А может я бегаю, потому что знаю, чем закончится «стояние на месте»?
Он двинулся. Решил подойти. Остановился. Ждал ещё слов, хотел произнести свои.
— И тем не менее, — продолжила Аро, — моё появление здесь — чисто моё желание.
— Неужели!
— Я была как раз загнана в этакий угол, единственная дорога из которого вела сюда, в Эребор. И вы ещё удивлены тому, что именно тут я решила «спасаться»? Может как раз таки верила, что здесь я смогу найти защиту. Я и без того доверяла единицам, а теперь на каждом шагу рискую попасть в сети орков или же их последователей. Волк попал в тупик, ваше величество, — Аро не стала отворачиваться, только посмотрела в сторону. Портреты и изображённые на них слушали её с не меньшим любопытством. — Я не могу сказать, что боялась того, что за гранью. Но чем ближе ко мне тот порог, тем больше я понимаю, что не властна даже над собой. Я боюсь.
Она скрестила с ним взгляд. Выслушает — она будет благодарна ему всегда, ибо он второй, после Гендальфа, с кем можно говорить на такие темы; уйдёт, не сказав ни слова, — она не станет держать зла.
— Я боюсь Смерти. Она кажется мне слишком близкой, знакомой, — Аро не побоялась этих слов. Понять их можно было по-разному. — И я ощущаю, что проигрываю ей. Я очень ошиблась, когда думала, что сниму проклятие волка и вместе с ним расстанусь с бедами. Упустила тот факт, что беды стоят на пути моего рода монолитами.
Нужна была передышка. В эту минуту гобелен сделался словно бы интереснее всего.
— Где ты была эти годы?
Аро ожидала любого другого вопроса. Любого другого тона, чувства. Не спокойствия, не невозмутимости.
— Бродила по миру. Пыталась, точнее. — Аро тоже усмирила чувства. — Училась жить без господ над собой.
Негромкий стук подошв — король возобновил хождение.
— Получилось ли?
Усмехнулась. А правда, получилось ли? Были приятные моменты абсолютной свободы. Она была сама за себя. Не связанная, никого не связывающая.
— А может у тебя неправильное представление свободы?
«Что это значит?» — вопрошали её глаза, когда она поглядела на короля. Он был совсем близко, у очередного портрета, с тем же замком рук за спиной. Снова вернул себе хладнокровность?
— Что для тебя есть свобода, Аро? — вдруг громко спросил он, разворачиваясь всем корпусом так, что даже полы шубы распахнулись, открывая кольца длинной, серебряной кольчуги.
— Возможность жить не под плёткой. Возможность делать то, что хочется. И не быть за это кому-нибудь должной.
Синие глаза прищурились. Торин коснулся пальцами бороды, будто быстро анализируя услышанное.
— А ты не пробовала искать свободу в других местах? Твои понятия искажены и по-детски наивны. — Аро возмущённо приподняла голову. — Ты не знаешь свободы и не умеешь ценить её в полную силу, потому что никогда не была свободна по-настоящему.
— Откуда тебе знать? — не заметила, как перешагнула черту недавней официальности. Королю же это было вовсе неважно. — Я не маленькая девочка, которой нужно указывать в сторону крыши, когда идёт дождь, я…
— Обиженная женщина, — сухо досказал Торин, глядя исподлобья, — которой не нравится видеть своё поражение. Пусть так. У тебя невероятное везение, раз с таким запалом ты до сих пор умудрялась выживать.
Он мгновенно поднял голову, на его лицо упал верхний свет, сделав многие морщины вокруг глаз темнее, и, словно бы глубже.
Уже готовую фразу Аро пришлось проглотить. Раздался гул, похожий на приближающееся стадо мумакил. В пустом зале гул приобрёл мощь и прокатился до сводов потолка.
— Что это?
Но Торин уже взметнул шубой, в секунду преодолев зал. Аро рванула за ним, подталкиваемая плохим предчувствием.
— Торин!
Едва не налетела на него, когда гном на ходу обернулся. Не то поражённый своим прозвучавшим из её уст именем, не то от разом нахлынувших мыслей — он отлично знал, что значило это гудение.
— Возвращайся в свою комнату, Арадриаль, — властно сказал он. — То же передай эльфийке.
Аро словила его шаг, пошла рядом.
— Истерлинги? Ты отправишь новую армию?
— Да, — нехотя ответил он. Они вместе преодолели коридор, вышли к мостам. Движение подгорного народа в горе возросло. — И будет надо, встану во главе.
Король перекидывался короткими фразами со многими. Казалось, знал каждого гнома в лицо и по имени. Аро периодически переходила на бег, чтобы не отставать.
— Я пойду тоже, — после всех за и против сказала она.
— Ты не нужна мне там, — холодно отпарировал гном. — Женщинам на войне не место.
— А оборотню — да.
Торин сцепил зубы. Остановился, почти преодолев широкие ступени одной из миллиона лестниц. Аро осталась на ступеньку выше и сверлила оттуда взглядом.
— Это мой приказ, Арадриаль: возвращайся в комнату вместе с эльфийкой. И ни шагу из горы.
— А если я скажу, что не подчиняюсь ничьим приказам? — гневясь, женщина преодолела эту ступень. Поравнялась с ним вплотную.
— Только моим и станешь.
Снова схлестнулись две волны. Синева королевских глаз потемнела. Гном стиснул кулаки, возмущенный скорее тоном женщины, нежели фразой.
— Ну же, ваше величество, — прищуриваясь, чуть улыбнулась Аро. — Биться с вами бок о бок честь для меня. Как раньше. В старое, лихое время похода.
— Я от своих слов не отказываюсь.
Он окончательно обрубил разговор. Аро задохнулась возмущением, но сжала зубы и обратно поднялась по лестнице.
Отправилась искать Филу.