Проклятия Арадриаль 2: Начало будет в конце

      — Всему, что ты знаешь, ты училась сама? — Фила пригляделась к знакомому созвездию. А когда-то она наблюдала его в небе над Ривенделлом. Под ним они с Линдиром сидели, когда он читал свои новые баллады.       — Не совсем. Меня обучали в детстве. А основному — да, я училась сама. Я просто знала, кто я, и доверяла себе и волку внутри.       Фила пропустила через пальцы грубую траву. Затем перевернулась на бок, подпирая голову рукой. Аро уставилась на неё.       — А ты никогда не искала других оборотней? Никогда не хотела найти кого-нибудь из своих?       — Нет. Я твёрдо знаю, что являюсь последней. Были тяжёлые, чёрные времена, когда такие, как я, умирали часто и обильно.       — А про таких, как я, ты не слышала?       — Мне никогда не было это интересно. Честно признаться, я не допускала мысли, что бывают оборотни, в которых течёт эльфийская кровь. Когда ты наткнулась на меня в чаще, я не распознала в тебе никого, кроме зверя. Твоя вторая сторона оказалась для меня сокрытой.       — Но и я не различила в тебе человека, — удивлённо раскрыла глаза Фила. — Я увидела волка. Только волка.       — Ты смогла бы ощутить вторую мою сущность, будь ты опытнее. Видишь, и в твоей породе есть сильные стороны.       — Но по природе сильнее ты.       — Ты не раскрыла всех свои способностей, — Аро на миг отвернулась, о чём-то подумала, пока смотрела в чёрное небо. — Наверное, я и дальше хотела бы обучать тебя.       Фила просияла.       — Действительно?       — Мне любопытно.       — Знаешь, — после недолгой паузы протянула эльфийка. — Наверное, ты права была тогда — мне не стоило бояться тебя.       — Так всё-таки ты боялась?       — Опасалась. Так будет вернее. Ты тоже была мне любопытна. За свою довольно длинную жизнь я видела только эльфов и немножко людей. В Ривенделле эльфами не как все были только мой отец и я, а затем только я. Мне никогда это не мешало, ведь я очень редко обращалась волком.       — Ты сбегала из Ривенделла.       — Да, но… Это было глупо. В первый раз это случилось, когда моя мать оставила меня, уплыв в Валинор. Мне казалось, что эльфы более не утешат моей боли. Я хотела найти успокоение в ином месте… Я не могла оставаться там более — каждый рассвет напоминал мне о моей потере, а каждый закат усиливал это чувство, ведь раньше по вечерам моя мать играла мне на флейте… И… И я ушла, плохо поступив с Владыкой Элрондом, а ведь он дарил мне внимание и немалую долю заботы. Я бы хотела повидаться с ним, чтобы извиниться как следует.       — Значит, повидаешься.       — Да-да… — потерянно осмотрелась Фила и снова откинулась на спину, закрывая глаза. Сухая трава показалась ей мягкой до безумия. И тихо шумели под ухом ночные насекомые. — Но в последней битве может что-нибудь случиться. Я пытаюсь принять это.       — Не настраивайся на смерть, — Аро по-кошачьи потянулась и резко села. — Ты юна для эльфийки. Тебя ждёт долгая жизнь.       — Ты так думаешь? — Фила тоже села, более серьёзно глядя на Аро, и та приподняла уголки губ в усмешке. — Кажется, что война будет ещё очень и очень долго, что нескоро мы сможем воплотить в жизнь свои мечты. Ты боишься чего-нибудь? Ты боишься погибнуть?       — Меня не особо пугает смерть, — Аро согнула колени и сцепила на них руки, куда-то вглядываясь. — Но я не особо хочу умирать. Я волнуюсь даже не за себя       — За Торина Дубощита? — Фила мягко улыбнулась и опустила глаза. — Мне кажется, что это грустно. Очень сильно грустно. — Аро скосила взгляд, внимательно слушая. — Я ощущала страх потери. Мой отец очень часто с другими эльфами выезжал на границы Ривенделла. Но я была слишком юной, чтобы распознать чувства в своей груди. Но сейчас, думая о прошедшем, мне кажется, что тогда я испытывала как раз боязнь, что он может не вернуться. Но он возвращался снова и снова, и я понимала, что страх мой ничтожен. А сейчас… Сейчас я боюсь за всех. За каждого в этом лагере. И пред этим чувством страх за саму себя многократно слабеет.       — Смерть никогда не забирает в неположенный срок, — озвучила Аро железную истину, которую сама познала очень давно. — Ты проживёшь столько, сколько тебе отведено.       Что-то с Филой случилось — её плечи опустились. Эльфийка подтянула колени к груди и опустила на них голову.       — Тебе снова холодно? — вдруг спросила Аро, и грустные глаза девушки с благодарностью ответили ей.       — Нет, нисколько. Просто ощущаю, что всё плохое вот-вот свершиться и остановится только когда прольются реки крови.       — Зато оно закончиться раз и навсегда, — Аро неожиданно поднялась и отряхнула штаны. — Я уже говорила, что поддашься страху — оступишься. Просто пойми, что в грядущей битве ты будешь одна. Сама за себя. Твоя жизнь будет зависеть от тебя. Не хочешь погибнуть — борись. Больше ничего не остаётся.       — Ты всегда говоришь себе это? — негромко задала вопрос Фила.       — Я всегда знаю, что мне есть, кому проигрывать. А этого я допустить не могу.       Фила ещё долго сидела на траве близ шатров в одиночестве. Её больше не интересовало небо и его полуночные краски, которые вдруг стали сильнее навевать печаль. Эльфийка солгала — ей действительно было холодно, но холод отрезвлял. Согревая озябшие пальцы дыханием, Фила после медленно брела между шатров, обступая сброшенные в кучу вещи и людей.       «Я смогу быть сама за себя, — эльфийка гордо подняла голову. — Я докажу тебе».       Боевой настрой Филы был прерван — навстречу ей вынырнул Гимли. В темноте он показался ей ещё ниже.       — Тебя-то мне и надо было. Заберёшься со мной на отвесную скалу?       — Это где же?       — А вот там, — он шустро засеменил в нужную сторону.       Отвесная скала была прямо там, где в горной стене зияла трещина, затянутая зеленоватым туманом. Её Фила увидела ещё тогда, когда армия разбила лагерь. И почему так рвались кони оттуда, почему холодело на сердце? Но гном шёл прямо к ней и Фила не могла выказать смутного беспокойства.       — Ты постоишь на стрёме, пока я… Ну, — Гимли прочистил горло и так и не досказал фразу.       — Пока что? — без интереса протянула Фила, медленно глядя по сторонам. Стояло затишье и звуки лагеря не звучали здесь.       — Мне надо камни собрать. Особые камни. Они только из этой скалы.       — Она очень мрачная, — Фила с опаской смотрела под ноги, когда ступила на острые булыжники. — В ней будто сокрыто зло.       — Да ну, чепуха, — кряхтя, отозвался гном. — Фу ты, чёрт! — Гимли мешалась длинная борода.       — Помочь? — посмеиваясь, Фила ловко вскочила на камень повыше, цепко держась за выступы.       — Я сам смогу! — Гимли осторожно прибрал бороду и полез выше.       Но особо высоко им и не нужно было карабкаться. Фила взобралась первая, её помощь Гимли отклонил, ворча на своё. Эльфийка выпрямилась, созерцая лагерь, который теперь весь покрылся бело-зеленоватым туманом. Лёгкое беспокойство незаметно оставило её. И, пока Гимли собирал свои камни, которые он выбирал по какой-то странной закономерности, Фила бесстрашно смотрела вниз.       А потом вздрогнула, как от сильного удара. Уставилась вверх, где высилась исполинская, каменная спина ущелья. И там ловко и почти неслышно спускался к подножию конь. Всадника Фила узнала сразу и не смогла поверить, что недавно озвученное желание увидеться с Владыкой Элрондом исполнится так скоро.       — Ну вот, другое дело, — довольно произнёс Гимли, коего Фила больше не слышала.       Она рванула вверх, быстро и проворно хватаясь за камни. Конь удалялся, минуя камни и линию, близкую к пропасти.       — Э, Фила! — Гимли шокировано задрал голову.       — Постой! — вырвалось у эльфийки. Она подтянулась на руках, сумев взобраться на высеченную тропу. Видимо, Элронд знал, что где-то в этой скале также высечена лестница. — Постойте!       Всадник обернулся. Лицо его было скрыто чёрным, шёлковым капюшоном. Ткань откинулась и на Филу устремился суровый, пронизывающий взгляд.       — Филаэль?! — Элронд спустился, не отпуская коня. И заключил девушку в сильные, быстротечные объятия. Эльфам на узкой тропинке стоять оказалось очень просто.       — Она неумолима. Ты должна выслушать.       Никого рядом быть не могло. Но кто говорил? Почему этот голос знаком?       Аро раскрыла глаза, свет от расставленных внутри шатра свеч слился, ослепил её. Стало больно. Не хватило сил подняться, сбросить оковы дремоты. Только перевернулась на бок. Виски пульсировали и горели, в ушах слегка шумело.       — Кого выслушать?       — Смерть.       Это был голос Аммалона. Тихий, удаляющийся, будто призрак только что находился рядом. Аро смяла в кулаках одеяло, но чужая хватка не отпускала её. Смерть снова зовёт на разговор?       — Они считают, будто самое страшное зло ожидает их впереди. Они живут среди него!       — Слушай, Арадриаль.       Аро повернула голову — слева раздался голос Аммалона. Она полностью находилась в сознании, но раскрыть глаз не могла. Чего нужно было дожидаться? Смерть не желала с ней говорить. Но тогда как Аро может слышать её?       Душно. Лоб и шея покрылись испариной. Перевернувшись на живот, Аро собрала волосы в хвост. Казалось, полежи она так ещё — и хватит тепловой удар. Получалось слышать всё: чужие шаги и разговоры, долетающие с улицы. Даже шорох тканевых стен под дуновением слабых потоков воздуха.       — Что я должна услышать? — в подушку прошептала Аро, сердясь на своё бессилие.       Но Аммалон остался нем.       — Будет очень обидно, если после свершившейся битвы количество спускающихся ко мне жизней уменьшится, — говорила вдруг отчётливо Смерть.       Аро лишь единожды видела облик Смерти. А что если сейчас Смерть восседала на своём троне или на любом другом возвышении и беседовала с таким же невидимым существом? С Аммалоном. Если с ним, то сама Смерть точно не знает, что их в этот миг подслушивает она, Аро.       — Ну ты же не хочешь этого? — поинтересовался лукавый призрак.       Смерть низко загоготала.       — Я промышляю этим. Эта битва принесёт мне много жизней. Так много, как не было на протяжении многих, многих лет.       — Ждёшь ли ты кого-нибудь конкретно, м?       Аро услышала Аммалона очень близко от себя. Показалось, что она сама стоит между ним и Смертью, но ни тот, ни другая ощутить её присутствую не могут.       — У меня на многих глаз направлен, ты прав. Но есть игра, которая интересует меня больше остальных.       — М-м-м, — бестелесный Аммалон помассировал пальцами подбородок. —  Могу предположить? Это Арадриаль?       — А ты и прознал?       — Ну, меня завлекают масштабы твоих делишек. К тому же мы давненько не виделись. Ты же не пожелала взять меня… В своё Царство. А я, между прочим, ощущал себя брошенным, неприкаянным… Обидно было.       — Так тебе и надо было. Пожалуй, ты та неживая мерзость, которую я меньше всего хочу видеть у себя. Твоя душа ничего не привнесла на мои Весы. Ты будто и при жизни безликим был, — Смерть будто бы сплюнула.       — Ну, ну, ну! — возмутился Аммалон. — Это кто тут еще безликим был?! Я при жизни многое сделал!       — Наворотил столько, что и меня коснулось! Ты зачем тогда Весы тронул?!       — Мне интересно было.       — Темницу распахнул! Всех переполошил! Мерзавец! Нечего тебе делать здесь!       — Но теперь уж поздно! — возликовал призрак. — Я к тебе спустился, моя ненаглядная! О! Надо же, какая ирония: ты единственная женщина, которой я сейчас могу коснуться! А ведь за восемьсот лет моего тления под потолками Изенгарда я так истосковался!       — Подхалим! — небрежно фыркнула Смерть.       — Нет, нет, нет! Только подумай! Увлекательная вещь будет! Я не опускался за грань, без тебя вообще этого не сделаю! Точнее… Я понял, как открыть Мрачные Врата — на левую чашу Весов надавить — так что…       — Вон! — взревела Смерть. — Хоть к самому чёрту катись! Только ещё раз колыхнутся Весы, ты же!.. Ты будешь страдать вечно!       — Ну так я и без того страдаю! — взвизгнул Аммалон. — От неразделённой любви! Это ты всё, ведьма!..       Смерть удручённо и низко замычала, как если бы море загудело в глубине. Во тьме произошло некое смещение, колебание. Аро ощутила, как Смерть отдалилась, беззвучно гневаясь.       — Чего ты добиваешься?! — шипела темнота. — Косточки мне перемываешь!       — Верни меня! — тихо и требовательно зашептал Аммалон. Показалось, что с его незримыми губами зашевелилось всё Царство. — Верни меня к живым!       — Ты знаешь, что для этого надо сделать! Кого ты пошлёшь мне в замен?!       — О! О! Первый несчастный, кого я сражу своим колдовством, и будет твоей жизнью! — азарт вспыхнул в нём. — А кого бы я мог убить... Тут и думать нечего!       — Кого?!       — Арадриаль.